Фрося. Часть 4

Глава 26

Напаренные и посвежевшие женщины, наконец, вышли из бани.

Подойдя к дому, они увидели, сидящего на крыльце в накинутой на плечи брезентовой куртке Николая задумчивого Андрея.

В одной руке у него дымилась чашка с кофе, в другой сигарета.

— А мой Коленька, как кинул курить после войны, так ни разу эту пакость в рот не взял, а ты, вот, Андрюша по модному травишь себя.

— Тётя Аглашенька, мой папа, после того, как уехал из Таёжного, тоже бросил курить и с концами, может и я к этому когда-нибудь приду.

— Сынок, иди попарься, пока банька не остыла, дух там славный.

— Вот-вот, сходи побейся веничком, в городе, поди, забыл, как это делается.

— Что вы, тётя Аглая, ведь я не совсем городской житель, только наездом там и бываю, а в поле по всякому мыться приходится, и в баньках по чёрному, и в горных речках со студёной водой, и просто из ведра.

Обе женщины потрепали парня по светлым всклокоченным после сна волосам и прошли в дом.

— Фрось, давай, пока мальчик попарится, нажарим яичницу с сальцем и посидим, помянём моего Коленьку, будем вспоминать сегодня о нём только хорошее, хотя плохого особо и не было, а потом про твою жизнь поговорим, про мою уже сказать больше нечего.

— Аглашенька, а, что без водки нельзя это сделать, обязательно с мутными мозгами память ворошить, а в моих в весёлых делах и трезвому не разобраться.

Лучше скажи, а в магазин тебе не надо выходить, сколько времени можно жителей посёлка без необходимых продуктов оставлять?

— Ах, подружка, я тебе не стала писать, а мне же, когда после Нового года я приехала из Москвы, окончательно дали отворот поворот.

Нюрка, которая подменяла во время моего отсутствия, подсуетилась и меня попёрли на пенсию, мне ведь уже пятьдесят шесть стукнуло.

Фрося огорчённо взглянула на подругу:

— Аглашка, а чем ты и впрямь будешь заниматься в этой глуши, может поближе к девочкам переедешь?

— Больно я им нужна, а особенно зятькам, нафик им тёща с её порядками, лучше получить денежки от неё и без её постоянного присутствия.

— Подожди подружка, я пока слабо соображаю, но что-нибудь придумаем.

— А, что думать?! Буду, как известная тебе Шурочка, после того, как её попёрли со столовки, стала самогоночку гнать и наших и заезжих мужичков спаивать.

В дом вошёл раскрасневшийся после бани Андрей.

На столе уже скворчала в сковородке пышная яичница, поблёскивая светло-коричневыми боками сала, а хозяйка ловким движением сорвав пробку, наливала в рюмки водку.

— Нет, нет тётенька, я пас, мне скоро за руль, после обеда уезжаю в свой Новосибирск, через недельку наш отряд выходит уже в поле, а надо ещё подготовиться, рассчитать маршрут и проверить снаряжение.

Тут ещё сын дяди Васи Петька подрядился доехать со мной до Иркутска, ему тоже надо ведь выходить на работу, жизнь продолжается.

— Дурачок, ты что, проделал такой длинный путь, только для того, чтобы посмотреть на пьяную бабу…

— Ну, зачем так, я приехал отдать долг светлой памяти по уважаемому мной человеку и вместе с моей обожаемой тётей Аглаей помянуть, и разделить скорбь, что я вчера уже и сделал.

— Ах, мой мальчик, как ты красиво говоришь, как я тебе благодарна за твоё чуткое сердце.

Фроська, я всегда тебе говорила, хоть он и баламут, но очень хороший парень.

Аглая не садясь, подняла рюмку, другую вставила в руку Фросе и одним махом опорожнила свою.

Её слегка передёрнула, но она, поднеся к носу кусок хлеба, стала яростно занюхивать, хрустнула солёным грибом и подхватив кусок яичницы с салом, тщательно заработала зубами.

Фрося не хотела обижать подругу, хотя утром натощак пить водку организм категорически отказывался.

Андрей улыбнулся, глядя на муки матери:

— Мамань, это тебе не коньячок вечерком под икорочку в компании крутого мужика.

Фрося резанула взглядом по сыну и в несколько тяжёлых глотков осилила рюмку.

Аглая и Андрей уже спешно совали ей в руки солёный огурец и кружку с квасом.

Андрей не стал долго засиживаться с выпивающими женщинами, а сославшись на то, что ему необходимо с Петькой посетить какие-то места и людей, на некоторое время откланялся.

Подруги остались одни.

— Фрось, переключи ты мои мозги от печали в связи с кончиной Коли и расскажи, наконец, что за тучи сгустились над твоей головой.

— Аглашка, так туч пока и нет, не считая того, что Марк скорым маршем улепётывает со страны, а об этом я тебе уже говорила.

Об этом да, ты мне поведала, но он то, твой полюбовничек меня мало колышет, разорвал бабе душу и в сторону, это на него похоже.

Ты обмолвилась о другом, что тебя могут взять за задницу в связи с вашей деятельностью.

— Аглашенька, давай с тобой договоримся, что не будем лить грязь на Марка.

Тебе, возможно трудно это понять, но он мне подарил четыре незабываемых года.

Понимаешь, он возвёл меня на трон, вот только без королевства.

— А королевство это его миллионы?

— Нет, королевство, это его семья, а точнее дети.

Не забывай, моя милая подружка, что я тоже не свободная женщина, а мои дети его не переваривали, а может быть даже ревновали.

— Ты, так кинулась на его защиту, словно он тебя осчастливил и озолотил.

Фрося рассмеялась:

— Именно так, подруга, я же очень богатая женщина и четыре года пила счастье большими кружками, ведь Марк по отношению ко мне, был внимательным, любящим и щедрым.

— Скажи ещё, что и в постели он обихаживал, как следует.

— Аглашенька, ты ведь знаешь, что я не люблю обсуждать свои интимные отношения, но так, как они уже с Марком остались позади, могу тебе, как подруге, сказать, что он был очень ласковый, нежный и неутомимый любовник.

— Ну, подруга, это тоже надо помянуть, ведь ты потеряла любовничка, его отъезд за границу равносилен его смерти, хотя и остаётся призрачный шанс, что вы ещё встретитесь.

— Это вряд ли, но даже если встретимся, мы уже никогда не будем вместе, не хочу быть больше королевой без королевства.

Они не чокаясь, опрокинули ещё по одной.

Аглая после парной и выпитого на «свежие дрожжи», явно поплыла, лицо раскраснелось, язык стал заплетаться и поднявшись со стула даже покачнулась.

Напротив, Фросю хмель не брал, после разговора с подругой, тоска с новой силой навалилась на её израненную душу.

— Иди подружка, приляг на парочку часиков, пока Андрейка явится попрощаться, а я тут посижу в тишине, мне надо кое о чём подумать.