На завтра Фрося с замиранием сердца завела любимую Копеечку, как она сразу же после покупки окрестила своего жигуля и отправилась по указному в письме Марка адресу.
На Арнаутской Фрося отыскала быстро ателье и нашла сапожную мастерскую, и Валерия Ивановича.
К ней со стула поднялся моложавый мужчина среднего роста с широкими плечами и, взяв в руку палочку, пошёл хромая ей на встречу:
— Здравствуйте, здравствуйте!
А правильно вас мне Марик описывал, хотя вы даже во многом превзошли…
Фрося улыбалась мужчине, не находя слов от такого душевного приветствия.
— Давно поджидал, мы с Марком Григорьевичем дружим уже больше десяти лет.
Мы не часто встречались, я ведь не ходок по ресторанам и театрам, а в выходной за бутылочкой коньячка или за пулечкой бывало отрывались.
Фрося смотрела в красивые, блестящие карие глаза нового знакомого и в душе к нему зарождалось доверие, и желание протянуть руку дружбы.
— Ефросинья Станиславовна, Марик меня очень просил, чтоб я вам содействовал, в чём только смогу, как только обратитесь ко мне.
— Валерий Иванович, я только вчера прочитала письмо от Марка, где он убедительно настаивает, обратиться к вам, что я, собственно говоря, сейчас и делаю.
У меня к вам две, а точнее три просьбы на ближайшее время, надеюсь вас ими не напугать, но вы вправе мне отказать.
— Давайте, давайте, я весь внимание, только простите, я присяду.
— Конечно же, присядьте и я с вашего разрешения.
И оба рассмеялись.
— Валерий Иванович, я бы хотела, чтобы мы сразу перешли на ты и обращались друг к другу по имени, во-вторых, Марк мне рекомендовал после Нового года съездить в санаторий поправить здоровье, и, наконец, мне нужна работа.
— Фрося, с первым соглашаюсь сразу, со вторым, надо подождать, пока я выясню, что в эти сроки есть наиболее приемлемое для такой шикарной женщины и думаю проблем не будет, а третье самое лёгкое, после санатория выходишь работать ко мне в мастерскую на приём и выдачу обуви.
— Валера, я ведь совсем не знакома с этой работой.
— Справишься, Марик говорил, ты в жизни со всем справляешься…