Герой

Глава 27

Кейна выгнали из больницы. У них была строгая политика относительно часов посещения, и, хотя каким-то образом ему удалось договориться с персоналом больницы и полицией насчет двух больших, крепких телохранителей, охранявших вход в мою палату, ему остаться не позволили. Я временно забыла о том, что мы расстались, и совершенно не хотела, чтобы он уходил. Когда проснулась, дедушка ушел, зато полиция ожидала возможности поговорить со мной. Во время разговора, пока я рассказывала все, что помню, Кейн сидел рядом. Я не сообщила никакой полезной информации, ведь не видела лицо того парня.

— От него немного пахло, — вспомнила я. — Застарелым потом.

Полицейские ушли, а Кейн так крепко держал меня за руку, что я вынуждена была попросить его ослабить хватку. Я понимала: его потрясло нападение на меня и, надо признать, от этого мне стало немного больно. Он не любил меня, но, по крайней мере, заботился обо, и этого оказалось достаточно. Потому что прямо сейчас я была напугана и только благодаря ему чувствовала себя в безопасности.

Я не хотела, чтобы он уходил. И понимала: он тоже не хотел оставлять меня. Поэтому послала ему успокаивающую улыбку и сказала, что со мной все будет в порядке.

— Я все равно устала и просто буду спать. К тому же у меня за дверью стоят Сталлоне со Шварценеггером.

— Вернусь утром. — Он неохотно натянул пиджак и наклонился, словно собирался поцеловать меня в лоб. Но остановился и, вместо того чтобы прижаться губами к моему виску, наклонившись ниже, коснулся губ. — Отдохни.

Потрясённая этим жестом, я кивнула и наблюдала, как он уходит, недоумевая, что это сейчас было.

На следующее утро я проснулась от боли еще до начала часов посещения. Анжела, моя медсестра, дала «Перкосет» и велела перестать дергаться и ерзать. Но я не могла. Я спала приблизительно три часа, просыпалась от малейшего шума, а потом ощутила удушье, когда машинально затаила дыхание, пытаясь прислушаться к звукам за дверью.

Я напомнила себе, что на страже стоят настоящие коммандос и снова задремала. Но вскоре проснулась от острой жгучей боли в животе. Ножевое ранение шло вкупе с беспокойным сном.

Кейн появился утром и принёс с собой кофе и выпечку. Он пронёс их тайком, и, клянусь, если бы он только согласился, тут же вышла бы за него.

— Спасибо, — благодарно улыбнулась ему.

— Хорошо спала?

— Отлично. А ты?

— Тоже.

Мы оба лгали. Он выглядел очень уставшим, да и я уж точно находилась не в лучшей форме.

— Мне надо решить пару вопросов, но Эффи сказала, что зайдёт днём. Я позвонил Рэйчел и сообщил о случившемся. Она обещала, что скоро приедет. Я заскочу вечером.

— Спасибо, — повторила я. — Знаешь, не стоит так возиться со мной.

На это Кейн разозлился.

— Нет, я тебе очень благодарна, — поспешила я заверить его.

— Существует вероятность, что тот, кто сделал это, хотел добраться до меня. — Он резко поднялся и стал надевать пиджак. — Я собираюсь разобраться с этим.

Я постоянно думала о кандидатуре возможного преступника. Я понимала, что мой отец способен на кое-какие довольно дерьмовые поступки, да и наши отношения в последние семь лет оставляли желать лучшего. К тому же я не знала, как повлияла на него смерть мамы… но это полная нелепица. Я сразу же отбросила эту мысль, обеспокоенная тем, что даже подумала о таком, поэтому отчаянно пыталась понять, кто это еще мог быть. И, хотя мне ненавистно было думать, что Кейн прав, кое-что пришло мне на ум.

— Как насчет той женщины, с которой ты разговаривал в субботу вечером? Похоже, она угрожала тебе.

Кейн нахмурился.

— Почти уверен, она здесь ни при чём. Но я рассматриваю и такую вероятность.

— Мы должны рассказать об этом полиции.

— Нет, — отрезал он.

Я побледнела, ощущая знакомый неприятный осадок, который почувствовала в субботний вечер.

— Почему нет?

— Просто доверься мне. Пожалуйста. — Он пристально смотрел на меня и ждал, пока я не кивнула, соглашаясь. — Я делаю все, что в моих силах, пытаясь узнать, что скрывалось за нападением на тебя. Была ли это случайность или это имело какое-то отношение ко мне. Я не успокоюсь, пока не выясню правду. Можешь мне поверить.

— Так ты заботишься обо мне из чувства вины?

— Я забочусь о тебе, потому что так правильно.

Я прищурилась. Он снова вёл себя так, как до нападения.

— Вау, теперь я чувствую себя такой особенной.

— Язва вернулась, — пробормотал он со вздохом. — Кому-то становится лучше.

— Ага, какой-то тайный «доброжелатель» пырнул меня ножом в живот, и мне теперь безумно весело.

Он мрачно посмотрел на меня, и я фыркнула.

— Знаешь, можешь переживать за меня. Не волнуйся, я не приму это за клятву вечной любви.

Несколько секунд мы смотрели друг на друга, а затем Кейн немного успокоился.

— Прости. Я придурок. Конечно, я беспокоюсь. Я забочусь о тебе, потому что переживаю, нет никакой другой причины.

Благодарная за его признание, попыталась успокоить его, хотя и больно было говорить такое.

— Как твой друг, и ничего больше, я ценю это и понимаю твое поведение. Я не ожидаю каких-то изменений из-за того, что меня пырнули ножом в живот.

— Можешь перестать говорить об этом? — Он сжал зубы. — Каждый раз, когда ты упоминаешь о произошедшем, я снова вижу эту картину.

— Прости.

Он снова вздохнул, но по тому, как приподнялись уголки его губ, я поняла: он больше не злится.

— Я вернусь вечером.

Как только он вышел, я упала на подушки и почувствовала, как слезы жгут глаза. Ненавистно признаваться в этом самой себе, но, если честно, после его вчерашнего поведения я позволила надежде вернуться. Я надеялась, что его нежность, привязанность, его сердитая реакция на то, что произошло со мной, означали, будто он наконец понял, что чувствует ко мне.

Боже, я была такой дурой.

— Когда Кейн позвонил, я так разволновалась. — Рэйчел плюхнулась на кровать рядом со мной. — А затем увидела это у своей двери. — Она бросила газету мне на колени.

Наша с Кейном фотография заняла нижнюю половину первой страницы с заголовком: «НА АССИСТЕНТА КАРРАУЭЯ НАПАЛИ ЗА ПРЕДЕЛАМИ „КАРРАУЭЙ ФАЙНЭНШЛ ХОЛДИНГЗ“».

— Боже мой.

— О да, все ещё хуже.

Я подвинула газету ближе и стала читать вслух:

— Вчера днем работники финансового района нашего города пришли в ужас, увидев, как обеденный час ассистента Кейна Каррауэя, Алексу Голланд, погрузили в машину скорой помощи. Несмотря на отсутствие каких-либо доказательств произошедшего, есть информация, что мисс Голланд, изображенная на фотографии выше вместе с мистером Каррауэем на благотворительном вечере, посвященном борьбе с болезнью Альцгеймера в субботу вечером, была жестоко ранена за пределами небоскреба Two International Place. В данный момент мисс Голланд находится в больнице, полиция ищет преступника.

Непонятно, была ли мисс Голланд жертвой целенаправленной атаки или просто оказалась в неподходящем месте в неподходящее время, но ясно, что мистер Каррауэй из «Каррауэй Файнэншл Холдингз» прикладывает все усилия, чтобы добиться справедливости в отношении своей сотрудницы. Инсайдер сообщает, что он нанял частную охрану для обеспечения безопасности мисс Голланд, пока та находится в больнице. Кроме того, он активно работает с полицией, чтобы найти нападавшего. Все больше вопросов вызывает не только характер отношений между красавицей-ассистентом и богатым генеральным директором, но и туман таинственности, окружающий семью Голланд. Наш источник сообщает, что мисс Голланд на самом деле является дочерью Алистера Голла… — я замолчала, затаив дыхание.

— Продолжай, — подтолкнула меня Рэйчел.

— … дочерью Алистера Голланда, сына алмазного наследника и предпринимателя Эдварда Голланда, который почти двадцать лет назад при таинственных обстоятельствах лишил своего первенца наследства. Алистер Голланд развелся со своей женой Патрицией Эстель-Голланд, оставив ее и их сына Мэтью, в то время как сам обосновался в Коннектикуте, где женился на Джули Браун, матери Алексы Голланд. Эдвард Голланд и его семья публично не признали мисс Голланд, несмотря на то, что последние семь лет она живет в Бостоне. Нам не удалось связаться с Эдвардом Голландом для получения комментариев по данной информации.

Я посмотрела на Рэйчел и увидела боль на ее лице.

— Рэйч, — прошептала я.

— Слушай. Я не пытаюсь игнорировать то, что тебя ранили, я переживаю за тебя, но не могу поверить, что ты не рассказала мне, кто твои родственники. Имею в виду, я знала, что твой отец ублюдок, но не знала, что он также сын одной из самых старых и богатых семей Бостона.

— Все совсем не…

Я прикусила губу, задумавшись, а сообщил ли мой дедушка бабушке про меня до того, как вышли газеты. Я вспомнила, что он сказал Кейну перед тем, как я отключилась, и эта резкая клятва немного уменьшила боль, которую он причинил мне. Но не всю. Я все еще не знала, как простить его, но это что-то значило для меня. Словно его, наконец, стала волновать я сама, а не моя фамилия. Я ждала, когда придут он и бабушка, но появилась Рэйчел. Эта новость на главной странице значит, что он не появится?

— Эта информация о моей семье… там много неприятного, у отца с мамой была интрижка, и он многие годы скрывал это. Когда дед лишил его наследства, жена развелась с ним, он пришел к нам. Сама я узнала правду лишь семь лет назад.

— Подожди… — Рэйчел нахмурилась. — Почему твой дед лишил его наследства?

Услышав вопрос, я сделала вдох, думая об отвратительном ответе.

— Это не моя история, Рэйч.

К счастью она не стала настаивать.

— Итак… ты говоришь, что не сообщала им, что все это время жила в Бостоне?

— Дедушка знает, — смущенно призналась я. — Мы тайно проводили время вместе.

— Вау. — Она с сочувствием посмотрела на меня. — А у тебя действительно запутанная жизнь.

— О да, ты и понятия не имеешь насколько.

Она взяла мою руку и сжала ее.

— Хочу, чтобы ты знала: я здесь ради тебя. Я понимаю, почему ты молчала об этом, но теперь можешь рассказать. Никто не должен иметь дело с этим дерьмом. Я люблю тебя, Лекс, и чуть не умерла, когда Кейн позвонил и рассказал, что с тобой случилось. Ты моя семья. Хорошо?

Нос защипало от слез. На этот раз слез радости.

— Спасибо, Рэйч. Я тоже тебя люблю.

Подруга немного задержалась, отвлекая от ужасного хаоса моей жизни сплетнями о своих соседях и детях своих соседей. Хотя, принимая во внимание Мейси, с ее стороны было немного несправедливо жаловаться на чужих ужасных детей. И все же я позволила ей болтать, потому что Рэйчел успокаивала меня.

Только вышла подруга, как появился дедушка. Один. Я выжидающе посмотрела за его спину, но дверь в палату закрылась. Он подошел ближе, взял меня за руку и сжал ее.

— Дорогая, вчера вечером я все рассказал Адель, но она… Ей нужно время. И, учитывая новости, попавшие в газеты…

Я попыталась освободить руку.

— Я понимаю.

Дедушка продолжал:

— Что ты не понимаешь, так это то, что я люблю и всегда буду любить тебя. Я ошибся, Алекса, и с той ночи сожалею об этой ужасной ошибке. Я попытался поступить правильно, но оказался неправ. Прости. Мне жаль, что я причинил боль и что ты чувствуешь себя преданной. Но больше всего жаль, что мой ужасный поступок заставил тебя сомневаться в моей любви к тебе.

Слезы жгли глаза.

— Просто я чувствую себя по-настоящему одинокой.

— Никогда так не думай. Потребовалось много времени, но теперь я здесь. Ты не одна.

— Все не так просто.

— Понадобится время. Но я могу подождать.

И он начал прямо с той самой минуты, в то время как я сидела и пыталась простить его.

Некоторое время спустя, когда мы с дедушкой начали немного разговаривать, заглянула Анжела. Медсестра выглядела взволнованной. Она хмуро взглянула на Дона, одного из моих охранников, и закрыла за собой дверь.

— Они действительно отвратительны, — сказала она. — У меня там невысокий, безумный паренек, утверждающий, что ты его друг. Говорит, его зовут Бенито.

Ничего себе!

Интересно, получение ножевого ранения гарантирует прощение?

— Пусть заходит.

— Пропусти этого козла, — рявкнула она Дону, толкнув дверь моей палаты и прошла мимо него.

Я рассмеялась и тут же поморщилась от боли в животе. Судя по всему, смех на какое-то время останется под запретом.

Бенито вошел в палату и, увидев меня, резко остановился. Словно наткнулся на кирпичную стену. Он побледнел, увидев своими большими круглыми глазами открывающуюся сцену.

— Боже мой. — Он поспешил к кровати и схватил меня за руку. — Алекса… я приехал сразу, как только услышал.

Я послала ему слегка смущённую улыбку.

— Рада тебя видеть, Бенито. Что ты здесь делаешь?

Подняв брови, он посмотрел на моего дедушку. Мне очень не хотелось обсуждать эту ситуацию с Бенито.

Дедушка прочистил горло и встал.

— Оставлю тебя с твоим другом. — Он наклонился и поцеловал меня в макушку. — Вернусь завтра.

Я осторожно кивнула и наблюдала, как он уходит. Надо признать, я почувствовала некоторое облегчение от того, что он решил попытаться исправить ситуацию между нами.

Бенито сжал мою руку.

— Эдвард Голланд — твой дедушка?

— Мы не станем это обсуждать, совсем, — предупредила я.

Он отпустил мою руку, чтобы вытащить стул, стоявший рядом с кроватью. Ножки стула заскрежетали. Кажется, даже они не понимали, зачем он пришел. Я стиснула зубы от шума и стала ждать, когда бывший начальник объяснит свое присутствие.

— Я чувствую себя просто ужасно, — начал он, активно жестикулируя. — Если бы я тебя не уволил, ты бы не оказалась на больничной койке.

Я фыркнула.

— И ты пришёл к этому выводу…

— Вчера я работал на съемке в Нью-Йорке. Ты должна была быть со мной, а не рядом с International Place.

Вот оно что. Я поняла. У него создалось впечатление, что это не целенаправленная атака. Однако я все еще была убеждена, что на меня напали из-за тайн Кейна.

— Мы этого не знаем, — заверила я его. — И не совсем понимаем, что происходит.

— Я лишь знаю, что дерьмово поступил, уволив тебя. Меня все утро мучило чувство вины. Я пришел, чтобы извиниться.

Если честно, я не жалела, что Бенито уволил меня. Его решение действительно изменило мою жизнь. Ладно, прямо сейчас все не очень хорошо, но несколько месяцев до нападения моя жизнь была просто чудесной. И, хотя сейчас все дерьмово, по крайней мере, я переосмыслила свое будущее. Если бы Бенито не уволил меня, я бы так и продолжала работать с ним и никак не развивала бы свою карьеру.

— В этом нет необходимости.

— Позволь мне, — нетерпеливо отрезал он.

— Отлично, — вздохнула я. — Извинения приняты.

Он прищурился.

— Могла бы быть полюбезнее.

В ответ на его слова я подняла бровь.

— Точно. — Он поморщился. — Как рана? — Он указал на мой живот, словно опасался, что в любую минуту оттуда может выскочить Чужой.

— Скоро вылезет.

— Что? — он смущенно покосился на меня.

— Ничего, — пробормотала я.

— Я скучал по твоему странному чувству юмора, Алекса. — Он снисходительно похлопал меня по руке.

Честно говоря, я не думала, что у меня странное чувство юмора. Просто у Бенито оно напрочь отсутствовало.

— Есть ещё какая-то причина для твоего прихода.

— Да? — Пожалуйста, не предлагай мне вернуться. Будет очень трудно отказаться, а я понимала, что для меня лучшего начать все заново.

— Несколько дней назад мне позвонил Антуан Фоше.

Мне стало интересно, и я дала ему знак продолжать.

— Судя по всему, его сестра, Рене, ищет менеджера для своей компании по организации мероприятий. В Париже. Это очень успешная компания… они организуют свадьбы богачей, занимаются вечеринками… Антуан собирается предложить сестре твою кандидатуру и звонил с просьбой простить тебя, чтобы я мог написать тебе блестящую рекомендацию.

Я молча смотрела на него, переваривая новую информацию.

Работа. В Париже. Связанная с организацией мероприятий? Это не сон?

Бенито нахмурился.

— Ты молчишь.

— Пытаюсь переварить услышанное. Ты только что сказал, кто-то может предложить мне работу моей мечты на следующий день после того, как какой-то псих пырнул меня ножом. Все это немного ошеломляет.

— Конечно, дорогая. — Он снова похлопал меня по руке, на этот раз глядя на меня так, словно беспокоился, что я собираюсь позвать медсестру Ратчед[4].

Я и забыла, каким Бенито мог быть раздражающим.

— А ты дашь мне рекомендации?

— Я ведь не монстр.

— Это ведь да, верно?

— Да, — ответил он, закатив глаза.

— Вау.

Это все меняло. В Париже я могла бы начать с чистого листа. Мне не придется мириться с более чем вероятным отказом от общения бабушки и реакцией остальных Голландов на мое присутствие в их городе. Я буду делать то, что всегда хотела. И буду жить в Париже! К тому же сбегу от этого таинственного недоброжелателя. Но самое привлекательное в работе в Париже?

Мне не придётся беспокоиться о том, что могу случайно наткнуться на Кейна. Я смогу увезти свое разбитое сердце на другой континент. И это обнадёживало. Может быть, в Париже у меня появится шанс на самом деле двигаться дальше.

А вот если я застряну в Бостоне, все станет напоминать мне о нем.

— А как насчёт этого? — Я указала на свой живот. — Док сказал, восстановление займёт от четырёх до шести недель.

— Уверен, вы с сестрой Антуана что-нибудь придумаете.

— Спасибо, Бенито, — искренне улыбнувшись, сказала я.

Он усмехнулся.

— Я прощён?

— Да, ты прощён, — рассмеялась я.