Желание

Глава 24

Стоя на кухне, Исаак полностью одобрял, как Гри со всем управилась. Посреди разразившегося хаоса, она сохраняла спокойствие, разбираясь с телефоном и пожарной сигнализацией: на раз-два-три она выключила сигнализацию, сообщила по телефону о ложном вызове и повторно включила систему. И сделала все это, сидя на корточках в безопасном укрытии за кухонным столом.

Определенно его тип женщины.

Пока она решала проблемы с сигнализацией, ему представилась возможность выяснить, что за чертовщина творилась на заднем дворике. Повернувшись так, чтобы его тело оставалось спрятанным, он выглянул в окно… и увидел лишь изобилие теней и ветер.

Но его инстинкты вопили.

Что Джимми делал там со своими приятелями? Кто появился на заднем дворе? Команда Матиаса обычно приезжала на неприметных автомобилях без номерных знаков. Они не прилетали на метлах, не десантировали с грозовых туч. К тому же, он никого не видел.

Время шло, но так ничего и не происходило. Исаак было решил, что окончательно сошел с ума.

— Ты в порядке? — прошептал он, не оборачиваясь.

Послышался шорох, а потом Гри оказалась рядом с ним на полу.

— Что происходит? Ты что-нибудь видишь?

Он отметил, что Гри не ответила на его вопрос… но, блин, будто это вообще требовалось?

— Ничего, что требует нашего участия.

Ничего, и точка. Хотя… если прищуриться, он мог увидеть, что тени обретали формы воинов, сошедшихся в рукопашном бою. Но, конечно же, там никого не было… и он понимал, почему тени двигались таким образом. Чтобы получить такой эффект сотни огней должны были освещать место со всех направлений.

— Мне не нравится все это, — произнесла Гри.

— Мне тоже. — Он посмотрел на девушку. — Но я позабочусь о тебе.

— Я думала, ты собирался уехать.

— Нет. — Он умолчал про «не смог». — Я никому не позволю причинить тебе вред.

Посмотрев на него, Гри склонила голову на бок.

— Знаешь… я верю тебе.

— Ты можешь поставить на это свою жизнь.

Он быстрым движением поцеловал ее в губы, скрепляя уговор. А потом, когда он отстранился, ветер стих… будто строительный фен, устроивший весь беспорядок, выключили из розетки: позади дома повисла оглушительная тишина.

Что, черт возьми, происходит?

— Оставайся здесь, — сказал он, вставая.

Как и следовало ожидать, она не послушалась, поднявшись на ноги, Гри положила руки на его плечи, будто приготовилась идти следом. Этот вариант пришелся ему не по душе, но он знал, что возражениями ничего не добьется… он мог лишь держать свои грудь и плечи таким образом, чтобы поймать предназначенную ей пулю.

Он медленно продвигался вперед, пока задний двор не предстал в лучшем ракурсе. Тени исчезли, а ветви деревьев и кустов совсем не двигались. Отдаленный шум транспорта и завывание сирен скорой помощи снова заняли место фоновой музыки города, будто «Мьюзак»[88] включили на весь квартал.

Он посмотрел на Гри.

— Я выйду на улицу. Ты умеешь пользоваться огнестрельным оружием? — Когда она кивнула, Исаак протянул ей один из двух пистолетов. — Держи.

Она взяла оружие без колебаний, но, блин, ему было ненавистно видеть пистолет в ее бледных, изящных руках.

Он кивнул на него.

— Наведи и стреляй, держи обеими руками. Предохранитель снят. Все ясно?

Когда она кивнула, он снова поцеловал ее, не в силах сдержать себя, а затем снова спрятал девушку за напольными шкафами. С этой позиции она могла видеть всех, кто войдет через парадный или черный вход, а также внутреннюю дверь, которая — как он считал — вела в подвал.

Схватив другой пистолет, он быстро выскользнул во двор…

С первым вдохом мерзкая вонь проникла в синусовые пазухи и спустилась вниз по его горлу. Что за…? Словно кто-то разлил химикаты…

Из ниоткуда появился один из двух приятелей Джима. Парень с косой выглядел так, будто на него распылили WD-40[89]… и распихали по карманам сухой лед: дым щупальцами расходился от его кожаной куртки, и черт… этот запах…

Прежде, чем Исаак успел наехать на него с «Что это за хрень?», приятель Джима отрезал все возможные вопросы.

— Сделай нам одолжение и держись в стороне. На данный момент местность расчищена. Если ты понимаешь, о чем я.

Встретив его взгляд, у Исаака не возникло никаких вопросов. Несмотря на то, что они не были знакомы, они говорили на одном языке: парень был солдатом.

— Ты поведаешь, что за ад здесь творится?

— Нет. Но я не откажусь от уксуса, если он найдется в доме?

Исаак нахмурился.

— Без обид, салатный соус — последнее, что должно тебя волновать, приятель. По твоей куртке плачет помойка.

— Мне нужно обработать ожоги.

Действительно, сбоку его шеи и на руках виднелись яркие, покрасневшие участки кожи. Будто он налетел на что-то кислотное.

Сложно спорить с дымящимся ублюдком, учитывая его раны.

— Одну минуту.

Нырнув в дом, Исаак прокашлялся.

— Эм… у тебя есть белый уксус?

Моргнув, Гри указала пистолетом на раковину.

— Я чищу им древесину. Но зачем?

— Если бы я знал. — Подойдя к раковине, он нашел огромный бутыль с этикеткой «Хайнц». — Но он нужен им.

— Кому им?

— Друзьям моего друга.

— Они в порядке?

— Да. — Предполагая, что определение «в порядке» включало в себя поджарку до хрустящей корочки.

Вернувшись во дворик, он передал уксус, который тут же разбрызгали по телу, как холодную воду на вспотевшего футболиста. Но раствор убил запах и дым из карманов Парня с Косичкой и Подушки для булавок.

— Что насчет соседей? — спросил Исаак, оглядываясь. Соотношение кирпич/окно на заднем фасаде домов играло в их пользу, но этот шум… и запах.

— Мы позаботимся об этом, — ответил приятель Джима. Будто дело из легких, и они сто раз проделывали это.

Исаак задумался, какую войну они вели. Кроме специального подразделения была еще какая-то организация? Он всегда считал Матиаса самым скрытным сукиным сыном в мире. Но, может, существовал принципиально иной уровень? Может, именно поэтому Джим выбрался живым из подразделения?

— Где Херон? — спросил он.

— Он вернется. — Пирсингованный парень протянул бутылку с уксусом. — Просто оставайся на своем месте и позаботься о девушке. Мы вас прикроем.

Исаак указал пистолетом сначала на одного, потом на второго.

— Кто вы, черт вас дери?

Мистер Косичка, который казался главным в этой паре, ответил:

— Просто часть маленькой команды Джима.

По крайней мере, пояснение имело смысл. Побывав в полной неразберихе, парни совсем не беспокоились о возникших проблемах. Не удивительно, что Джим работал с ними.

И у Исаака возникло подозрение, что он знал их цель… Джим мог открыть охоту на Матиаса. Что, естественно, объясняет желание парня вмешаться и поиграть в Orbitz[90] с билетами на самолет.

— Вам нужен солдат? — спросил Исаак, шутя лишь отчасти.

Пара переглянулась, а потом посмотрела на него.

— Не нам решать, — они ответили в унисон.

— Джиму?

— По большей части, — ответил парень с Косой. — И тебе придется умереть, чтобы вступить…

— Исаак? С кем ты разговариваешь?

Когда Гри вышла из кухни, он пожалел, что она не осталась внутри.

— Ни с кем. Давай вернемся в дом.

Повернувшись, чтобы попрощаться с приятелями Джима, Исаак застыл. Рядом никого не было. Помощники Херона исчезли.

Ага, кем и чем бы они ни являлись, парни определенно были солдатами его типа.

Подойдя к Гри, Исаак увел ее внутрь. Повернув защелку и включив освещение, опоясывавшее всю комнату, он поморщился. Черт, на кухне пахло не лучше, чем от тех двух парней: сожженные яйца, подгоревший бекон, почерневшее масло — не лучший букет для носа.

— Ты в порядке? — спросил он, хотя ответ был очевиден.

— А ты?

Он окинул ее взглядом. Гри была жива, он рядом с ней, и они оба в безопасном укрытии ее дома.

— Лучше.

— Кто на заднем дворике?

— Друзья. — Он забрал пистолет. — Которые хотят, чтобы мы были в безопасности.

Чтобы не поддаться искушению и притянуть ее в свои объятия, Исаак убрал оба пистолета в ветровку, затем поднял сковороду с плиты. Выбросил остатки недоделанного ужина в раковину и сполоснул ее.

— Прежде, чем ты спросишь, — пробормотал он, — мне известно не больше твоего.

Чистая правда. Конечно, у него были преимущества, когда дело касалось вполне определенных вещей… но та сверхъестественная хрень на заднем дворе? Вообще без понятия.

Он сорвал с крючка кухонное полотенце… и осознал, что Гри уже давно молчит.

Повернувшись, он обнаружил девушку сидящей на табуретке, она обхватила себя руками. Гри была абсолютно замкнута, ушла глубоко в себя, превратившись в каменное изваяние.

— Я пытаюсь… — Она прокашлялась. — Я действительно пытаюсь понять все это.

Вернув сковороду на плиту, он уперся на руки, думая о великой пропасти между гражданскими и военными. Хаос, борьба и смертельная опасность? Привычное дело для него.

Но это убивало Гри.

Как полный придурок, он спросил:

— Предоставишь ужину второй шанс?

Гри покачала головой.

— Пребывание в параллельной вселенной, которая выглядит как твоя жизнь, но является чем-то иным, убивает аппетит.

— Плавал, знаю, — кивнул Исаак.

— Более того, ты сделал из этого профессию. Не так ли?

Он нахмурился, оставив комментарий там, где он повис: в воздухе между ними.

— Слушай, ты уверена, что я не должен…

— Я вернулась в твою квартиру. Этим утром.

— Зачем?

Черт возьми.

— Сразу после того, как я сдала деньги в полиции и написала заявление. Угадай, кто был у тебя дома.

— Кто?

— Человек, которого знает мой отец.

Плечи Исаака напряглись так сильно, что он не мог дышать. А может, это оледенели его легкие. О, Господи Иисусе, нет… только не…

Она положила что-то на гранитный стол. Визитную карточку.

— Я должна позвонить по этому номеру, если ты появишься здесь.

Когда Исаак взглянул на цифры, Гри натянуто рассмеялась.

— У моего отца было то же выражение на лице. И, дай угадаю, ты тоже не скажешь мне, кто поднимет трубку.

— Мужчина в моей квартире. Опиши его. — Хотя, Исаак знал, что она скажет.

— У него была повязка на одном глазу.

Исаак проглотил ком. Что бы ни было в том платке, с которым Гри вышла из машины… Исаак не мог предположить, что Матиас вручит ей это лично.

— Кто он? — спросила она.

В ответ Исаак просто покачал головой. В данной ситуации, Гри и так стояла на краю пропасти, в которую столкнули его самого и ее отца. Любое объяснение станет пинком ботинком огромного размера, который перебросит ее через край, послав в свободный полет…

Повинуясь внезапному порыву, Гри вскочила с табуретки и крепко сжала бокал вина в своих руках.

— Черт возьми, я устала от всего этого!

Она бросила шардоне через всю кухню, и бокал разбился о стену, оставив брызги на стене и осколки по всему полу.

Повернувшись к нему, Гри тяжело дышала, ее глаза пылали.

Последовала напряженная тишина. А потом Исаак обошел кухонный островок.

Подойдя к Гри, он спросил низким голосом:

— Когда ты была в полицейском участке сегодня, они спрашивали обо мне?

Казалось, она пришла в замешательство.

— Конечно, спрашивали.

— И что ты рассказала им?

— Ничего… потому что кроме твоего имени, я ничего не знаю, черт возьми.

Он кивнул, встав к ней еще ближе.

— Тот мужчина в моей квартире. Он спрашивал обо мне?

Она подняла руки.

— Все хотят знать о тебе…

— И что ты сказала ему?

— Ничего, — прошипела Гри.

— Если кто-то из ЦРУ и АНБ[91] придет к твоей двери и спросит обо мне…

— Мне будет нечего сказать им!

Он встал так близко к ней, что мог различить каждую ресничку вокруг ее поразительных, голубых глаз.

— Верно. Именно это сохранит тебе жизнь. — Когда она с проклятьем начала отворачиваться, Исаак схватил ее руку, возвращая на место. — Тот мужчина в моей квартире — хладнокровный убийца. Он позволил тебе уйти лишь потому, что хотел послать мне сообщение. Я ничего не рассказываю тебе потому, что…

— Я могу солгать! Черт возьми… почему ты думаешь, что я такая наивная? — Она уставилась на него. — Ты ничего не знаешь о моей жизни, не понимаешь, каково это — постоянно видеть тени и никогда не получать объяснений. Я могу солгать…

— Они будут пытать тебя. Чтобы заставить говорить.

Это прервало поток ее слов.

А он продолжил.

— Твоему отцу известно об этом. Как и мне… и, поверь, во время тренировок я прошел через пытки, поэтому точно знаю, что они сделают с тобой. Единственный способ убедиться, что с тобой этого не случиться, — если тебе на самом деле будет нечего сказать. Честно говоря, ты слишком близко подобралась к правде… не по своей вине.

— Боже… как я ненавижу все это. — Зародившаяся в ее теле дрожь была вызвана не страхом. Гневом, самым настоящим. — Мне хочется что-нибудь ударить.

— Хорошо. — Он сжал ее руку в кулак и поднял над ее плечом. — Вымести свое раздражение на мне.

— Что…

— Ударь меня. Выколи глаза. Сделай все, что нужно.

— Ты с ума сошел?

— Да. Свихнулся. — Он отпустил ее руку и принял устойчивое положение, оставаясь близко… очень близко к ней, так, что при желании она могла хорошенько врезать ему. — Я буду твоей грушей, твоим бронежилетом, твоим телохранителем… я сделаю все, чтобы помочь тебе пережить это.

— Ты сумасшедший, — выдохнула она.

Когда Гри уставилась на него, вся покрасневшая, жар разлился по его жилам… увлекая на более опасную территорию. Ради Бога, будто ему нужна эрекция. Сейчас, опять же, было не время и не место.

Поэтому он просто спросил:

— Так что это будет… Ты хочешь ударить меня или поцеловать?

От этого вопроса, Гри облизнула язычком губы, и Исаак проследил за движением, словно хищник. Совершенно ясно, что он не сдвинется со своего места. Решение было за ней.

Что доказывало, каким мужчиной он был на самом деле, вопреки избранной им профессии.

Со своей же стороны, Гри и близко не думала о профессионализме. Она была озадачена и сбита с толку… прошлая ночь повторялась со всей своей безрассудностью. Но не это влекло ее сейчас.

Этот раз может стать для них последним. Вообще. Она потратила все утро, гадая, где он, в порядке ли он… увидит ли она его снова. Жив ли он. Исаак был незнакомцем, который каким-то образом стал очень близок ей. И хотя время было неподходящим, невозможно составить расписание для возможностей, которые предоставляются свыше.

Уронив руку, Гри расслабила пальцы, сжатые им в кулак, пожалев при этом, что не может удержать ладонь при себе. Так было бы разумней. Вместо этого, она наклонилась к Исааку и положила ладонь между его ног. Низкий рык зародился в его горле, мужчина двинул бедрами вперед.

Он был твердым и напряженным.

И, качнувшись, он отстранился назад.

— В этот раз я не остановлюсь, — прорычал он.

Она крепче сжала его плоть.

— Я просто хочу быть с тобой. Лишь раз.

— Это я могу устроить.

Они столкнулись посреди вспышки страсти, встречаясь губами, сплетаясь руками, сходясь телами. В тусклом свете кухни, Исаак подхватил Гри и опустил ее на пол между кухонным островом и столом, перекатившись в самый последний момент так, чтобы она оказалась на нем сверху, как на мягкой кровати. Когда Гри раздвинула ноги по обе стороны от бедер Исаака, твердая длина толкнулась в ее лоно, а его язык собственнически скользнул в ее рот. Пока они целовались с диким отчаянием, его тело волнообразно двигалось под ней, его мощные очертания были до боли знакомыми, несмотря на то, как мало времени Гри провела с ним.

Боже, ей нужно больше.

Она неуклюже задрала футболку, и Исаак быстро подключился, стянув вниз кружевные чашечки, освобождая соски, а потом он приподнял ее, чтобы обхватить губами напряженный комочек, посасывая, облизывая. Гри запустила пальцы в его густые волосы, держась за Исаака, пока его горячий, влажный рот ласкал ее грудь, а пальцы впивались в бедра.

— Исаак… — простонала она с придыханием. Но потом Гри резко втянула воздух, когда его ладонь накрыла ее промежность.

Он потирал ее лоно в такт движениям языка, и лишь отчаянное желание почувствовать его внутри себя обратило внимание Гри на то, что нужно снять его нейлоновые штаны. Стянув пояс вниз, Гри сбросила мокасины, подцепила штаны мысками и стащила их.

Ни боксеров. Ни брифов. Никаких препятствий на пути.

Обхватив рукой крепкую длину, она принялась ласкать его, и Исаак двигался навстречу ей, усиливая трение. А его стоны… святые небеса, какие стоны: этот тихий рык был полностью животным, когда Исаак дышал, прижимаясь к ее груди.

Гри села, отрывая грудь от его губ, и с проклятьем буквально сорвала с себя брюки для йоги и трусики. Когда он обхватил член, удерживая его вертикально, Гри снова оседлала его бедра и опустилась вниз, на его плоть, соединяя их, задирая при этом ветровку Исаака так, чтобы получить еще больший доступ к его коже. От ощущения его плоти Гри запрокинула голову, наблюдая за реакцией мужчины, отчаянно желая видеть его… Исаак не разочаровал ее. Зашипев, он стиснул зубы, втягивая сквозь них воздух, жилы на его шее и мускулы груди напряглись.

Двигаясь и задавая темп, казалось, будто она овладевает им в каком-то первобытном стиле, отмечая его сексом.

— Боже… ты прекрасна, — прохрипел он, тяжело дыша. Он наблюдал за ней из-под опущенных век горячим взглядом, не сводя глаз с ее груди, обрамленной футболкой и спущенными вниз чашечками бюстгальтера.

Он недолго бездействовал. Оторвавшись от пола быстро и уверенно, он крепко поцеловал ее, проникая при этом еще глубже и прижимая Гри к себе. Сначала она испугалась, что он снова собирался остановиться, но потом мужчина, уткнувшись в ее шею, заговорил:

— Ты изумительна. — Он растягивал слова по-южному, хрипло и тихо, возбуждая ее еще сильнее. — Ты…

Он не закончил предложение. Вместо этого он скользнул обеими руками под ее ягодицы, приподнимая и опуская на себя, его огромные бицепсы держали ее вес так, будто она была игрушечной…

Гри кончила так сильно, что увидела звезды, яркая галактика взорвалась, от ее лона по всему телу разошелся ослепительный свет. Как он и обещал, в этот раз он не остановился. Он замер, с силой толкнувшись в нее, руки обхватили ее талию, так, что она не смогла дышать… не то, чтобы ее волновал кислород. Его плоть содрогалась внутри нее, и Гри впилась ногтями в его ветровку, прижимаясь к мужчине.

А потом все кончилось.

Пока они восстанавливали дыхание, последовавшая тишина напоминала внезапно утихший порывистый ветер: она звучала травмирующе.

Молчание. Боже… это молчание. Но она не знала, что сказать.

— Прости, — хрипло произнес Исаак. — Я думал, это поможет тебе.

— О, нет… я…

Исаак покачал головой, и своими сильными руками поднял ее с себя, с легкостью разъединяя их. Он посадил ее рядом, ловко подтянул пояс штанов и взял чистое полотенце. Протянув его ей, он прислонился спиной к столу, согнул ноги в коленях и положил на них свои руки.

Именно в этот момент Гри заметила пистолет на полу рядом с ними. И, должно быть, Исаак тогда же обратил на него внимание, потому что он схватил оружие и спрятал в ветровке.

Зажмурив глаза, она быстро вытерлась и оделась. А потом приняла идентичную позу рядом с ним. Но, в отличие от Исаака, она смотрела не прямо перед собой; она изучала его профиль. Он был красив мужской красотой, его лицо представляло собой острые линии и выступающие кости… но ее беспокоила его усталость.

Он слишком долго жил на грани.

— Сколько тебе лет? — спросила она наконец.

— Двадцать шесть.

Гри отшатнулась. Так, это была правда?

— Ты выглядишь старше.

— Я чувствую себя старше.

— Мне тридцать два. — Опять молчание. — Почему ты не смотришь на меня?

— У тебя никогда не было связей на одну ночь. До этого момента.

Словно он проклял ее в некотором смысле.

— Ну, технически, с тобой я провела две ночи. — Когда он стиснул челюсти, Гри поняла, что комментарий не сильно облегчил ситуацию. — Исаак, ты не сделал ничего плохого.

— Да? — Он прокашлялся.

— Я хотела тебя.

Сейчас он посмотрел на нее.

— И ты меня получила. Боже… как ты меня получила. — На короткое мгновение его взгляд снова вспыхнул огнем, но потом он сосредоточился на шкафчике перед ним. — Но на этом все. С этим покончено.

Ну… ауч. И говоря о парне, который психовал из-за того, что познакомил ее с сексом без обязательств, можно было подумать, что еще пара-тройка раз успокоит его совесть.

Когда низ живота опалило жаром, Гри подумала… что жизнь покажет насчет «с этим покончено».

— Почему ты вернулся? — спросила она.

— Я не уходил. — Когда ее брови взмыли вверх, он пожал плечами. — Я провел весь день в укрытии, в другом конце улицы… и прежде чем ты сочтешь меня маньяком-преследователем, я наблюдал за людьми, которые следили — и продолжают следить — за тобой.

Побледнев, Гри порадовалась темноте, царящей в этой долине кухонных шкафчиков и ящиков. Пусть Исаак продолжает думать, что она держит себя в руках.

— Это ты привязал лоскут белой ткани на фонарь, верно? От твоей майки.

— Он должен был сообщить им, что я уехал.

— Я не знала. Прости.

— Почему ты не вышла замуж? — внезапно спросил он. А потом резко рассмеялся. — Прости, если вопрос слишком личный.

— Нет. — Принимая все во внимание, больше не было никаких рамок. — Я никогда не влюблялась. Не было времени, на самом деле. Совмещая работу с вечной погоней за Дэниелом… я не нашла времени. К тому же… — Столь откровенный разговор казался нормальным и в то же время совершенно непривычным. — Честно говоря, не думаю, что хотела быть с кем-то в настолько близких отношениях. Некоторыми вещами я не хочу делиться.

И речь шла не о громком имени семьи, их положении или благосостоянии. Она говорила о темных сторонах своей жизни, которые скрывала ото всех… о своем брате… и матери, если быть полностью честной. Они с отцом были юристами и отличались собранностью, другая половина их семьи тоже страдала от похожего демона. В конце концов, несмотря на свою легальность, алкоголь нес такие же разрушительные последствия, как и героин.

Ее мать была изысканной алкоголичкой, сколько Гри себя помнила, и было сложно сказать, что толкнуло ее к бутылке: биологическая предрасположенность, регулярно исчезавший муж или сын, который в юном возрасте пошел по той же дорожке.

Ее потеря была столь же ужасной, как и смерть Дэниела.

— Кто такой Дэниел?

— Мой брат.

— Я позаимствовал его пижамные штаны.

— Да. — Она сделала глубокий вдох. — Он умер около двух лет назад.

— Боже… Мне жаль.

Гри оглянулась вокруг, гадая, а не решил ли человек — эм, призрак — о котором шла речь, почтить их своим присутствием.

— Мне тоже жаль. Я действительно думала, что смогу спасти его… или помочь ему спасти самого себя. Но все вышло иначе. У него… были проблемы с наркотиками.

Она ненавидела свой извиняющийся тон, которым всегда объясняла, что послужило причиной смерти ее брата… и все же он каждый раз прокрадывался в ее голос.

— Мне действительно жаль, — повторил Исаак.

— Спасибо. — Она резко качнула головой, словно встряхивая солонку. Может, поэтому ее брат отказывался говорить о прошлом… оно угнетало.

Меняя тему, она сказала:

— Тот мужчина, в твоей квартире? Он дал мне кое-что. — Она похлопала вокруг, в поисках брелка «Life Alert», и обнаружила его под свитером, который сняла после первой ссоры со своим отцом. — Он оставил это в моем багажнике.

Хотя она протянула предмет на тряпочке, Исаак взял его голыми руками. Очевидно, он не боялся оставить отпечатки пальцев.

— Что это?

— Кое-что, предназначенное мне.

— Подожди…

Убрав сигнализатор в карман, он пояснил.

— Если я захочу сдаться, нужно лишь нажать на кнопку и сообщить им свое местонахождение. К тебе это не имеет никакого отношения.

Сдаться на милость тому мужчине?

— И что случится? — напряженно спросила она. — Что случится, если ты…

Она не закончила. А он не ответил.

И Гри поняла все, что хотела узнать…

В это мгновение, передняя дверь открылась, звон ключей и стук шагов эхом разнесся по коридору, когда кто-то выключил ее сигнализацию.

— Мой отец! — прошипела Гри.

Подскочив на ноги, она попыталась поправить одежду… о, Боже, по голове проехался самосвал.

Бокал с вином. Черт.

— Гри? — донесся знакомый голос из прихожей.

О, блин, Исааку на самом деле не следует встречаться с тем, что осталось от ее семьи.

— Быстрей, ты должен… — Когда она оглянулась, его уже и след простыл.

Окей, обычно, Гри поражала его фишка с исчезновением в воздухе. Но в данную минуту, эта способность казалась даром свыше.

Двигаясь быстро, она включила свет, схватила рулон с бумажными полотенцами и кинулась к беспорядку на полу и стене.

— Я здесь! — прокричала она.

Когда ее отец вошел на кухню, Гри обратила внимание на то, что он переоделся из костюма в кашемировый свитер и отутюженные брюки. Лицо же, с другой стороны, было верхом «добродушия»: резкое и холодное, с таким выражением он обычно встречал противника в суде.

— Я получил уведомление о том, что сработала пожарная сигнализация, — сказал он.

Это не подвергалось сомнению, но, скорее всего, он в любом случае направлялся к ней: его дом располагался в Линкольне… он ни за что бы не добрался до Бикон-Хилл так скоро.

Слава Богу, он не заявился сюда десятью минутами ранее.

Чтобы скрыть свой румянец, Гри сосредоточилась на уборке стекла.

— Я сожгла омлет.

Когда ее отец ничего не ответил, Гри посмотрела на него.

— Что?

— Где он, Гри? Скажи мне, где Исаак Рос.

Страх змеей скользнул вниз по ее позвоночнику, камнем устроившись в животе. Выражение на его лице было столь безжалостным, Гри могла поспорить, что они придерживались диаметрально противоположных точек зрения, когда дело касалось ее клиента.

Гостя.

Любовника.

Кем бы Исаак ни приходился ей.

— Ай! — Она подняла руку. В подушечку указательного пальца впился осколок, красная кровь выступила огромной каплей.

Подойдя к раковине, она ощутила присутствие на кухне своего отца, как пистолет, направленный в спину.

Он даже не спросил, как сильно она себя ранила.

Он произнес лишь одну фразу:

— Скажи мне, где Исаак Рос.