Желание

Глава 29

Гри смотрела на татуировку, укрывавшую всю спину Исаака, а ее руки скользнули вверх, и она обхватила себя за шею.

Изображение на его спине было выполнено в черных и серых тонах и так четко прорисовано, казалось, что Мрачный Жнец смотрел прямо на нее: величественная фигура в черной мантии стояла посреди кладбища, протянувшегося во всех направлениях, на земле были рассыпаны черепа и кости. Из-под капюшона, над лишенными плоти щеками сверкали две точки. Одна костлявая рука покоилась на рукояти косы, вторая тянулась вперед, указывая на грудь Гри.

Но не это было самое страшное.

Под изображением располагался ряд линий, сгруппированных по четыре, каждую из групп пересекала диагональная черта. Их было не меньше десятка…

— Ты убил… — Она не смогла вымолвить остальную часть предложения.

— Сорок девять человек. И прежде, чем ты решила, что я горжусь сделанным, добавлю: каждый в подразделении носит такую татуировку. Не по собственному желанию.

Почти десять в год. По одной в месяц. Жизней на его руках.

Быстрым, резким движением, Исаак опустил ветровку и толстовку… это к лучшему. Татуировка ужасала.

Повернувшись к ней лицом, он посмотрел Гри прямо в глаза, казалось, ожидая ее ответа.

Она могла думать лишь о Дэниеле… Боже, Дэниел. Ее брат стал зарубкой на спине одного или нескольких солдат, маленькой черточкой, нарисованной иглой, навечно впитавшимися в кожу чернилами.

Она тоже носила татуировку смерти. Внутри себя. Образ мертвого Дэниела… а сейчас еще и подробности той ночи… навечно въелись в ее память.

То же самое с тем, что она узнала о другой жизни отца. Исаака.

Положив руки на колени, Гри покачала головой:

— Мне нечего сказать.

— Я тебя не виню. Я собираюсь уйти…

— Насчет твоего прошлого.

Прервав его, она снова качнула головой. Ее затянул торнадо в тот момент, когда Исаак вошел в клиентскую комнату той тюрьмы. Пойманная вихрем, она кружилась все быстрее и быстрее, от стычки с мужчиной с повязкой на глазу к сексу, а затем — к выяснению отношений с отцом… а потом Исаак нажал кнопку саморазрушения так, словно выдернул чеку из гранаты.

Но непонятным образом, когда он сделал это, Гри почувствовала, будто ураган стих, торнадо перешел на чужое кукурузное поле.

И после бури все казалось таким простым и ясным.

Пожав плечами, она не сводила взгляда с Исаака.

— Мне на самом деле нечего сказать о твоем прошлом… но у меня есть мнение относительно твоего будущего. — Ее выдох был длинным и долгим, а также уставшим, какой она себя и чувствовала. — Я не думаю, что тебе следует сдаваться и умирать. Злом зла не поправишь. В действительности, ничто не способно оправдать тебя, но ты не нуждаешься в том, чтобы я это говорила. То, что ты совершил, будет следовать за тобой до конца жизни… твои деяния — призрак, который не покинет тебя.

Тени в его глазах сказали Гри, что он понимал это лучше всех остальных.

— Если быть честной, Исаак, я думаю, что ты трус. — Когда его глаза расширились, она кивнула. — Намного сложнее жить с тем, что ты совершил, чем умереть в лучах лицемерной славы. Когда-нибудь слышал о суициде при захвате? Когда окруженный террорист стреляет в полицейский барьер, вынуждая копов нашпиговать его пулями. Так поступают люди, которым не хватает смелости ответить за свои деяния. Нажатая тобой кнопка? То же самое. Ведь так?

Она знала, что попала в цель, когда его лицо застыло, черты превратились в маску.

— Быть храбрым, — продолжила она, — значит стать тем, кто выстоит и разоблачит организацию. Вот правильное направление действий. Пролей свет на зло, которое видел, творил и которым был. Только так можно хоть немного возместить причиненный ущерб. Боже… ты мог бы остановить эту проклятую машину… — Ее голос сорвался при мысли о брате. — Ты мог бы положить всему конец, убедиться, что никто более не попадет в ее сети. Ты мог бы помочь найти вовлеченных в организацию, призвать их к ответу. Это… это было бы важно и значимо. В отличие от суицида. Который ничего не решает, ничего не меняет…

Гри встала на ноги, захлопнула крышку чемодана и закрыла медные замки.

— Я не одобряю то, что ты делал. Но тебе хватило совести, чтобы уйти. Вопрос в том, переведет ли этот шаг на новый уровень… который не имеет ничего общего с твоим прошлым. Или со мной.

Порой вам необходимо увидеть свое отражение, подумал Исаак. И он имел в виду не физиономию в зеркале.

Скорее, посмотреть на себя чужими глазами.

Нахмурившись, Исаак не понимал, что шокировало больше: абсолютная правота Гри, или что он был склонен поступить так, как она сказала.

Суть дела? Гри попала в точку: он ступил на суицидальную дорожку, сбежав из подразделения. Однако, он был не из того теста, чтобы повеситься в ванной… нет, намного мужественней погибнуть от рук товарища.

Какая же он тряпка.

С другой стороны, Исаак не представлял, как осуществить разоблачение. С кем ему поговорить? Кому доверится? И хотя он мог вообразить, как выдает всю информацию на Матиаса и его заместителя, он не собирался подставлять других солдат, с которыми работал и которых знал. Специальное подразделение пошло в разнос под руководством Матиаса, и этого мужчину необходимо остановить… но сама организация не была целиком и полностью плохой, она представлялась важной и необходимой в масштабах государства. К тому же, у него возникло подозрение, что если их босса отправить на покой, большая часть оперативников, вроде него, исчезнет, как дым в холодную ночь. Никто из них не станет заниматься тем, что они делали раньше, и не заговорит об этом: было много таких, как он, — которые хотели выйти, но были в плену у Матиаса, тем или иным образом… Исаак знал об этом потому, что увольнение Джима Херона вызвало большие перетолки.

Кстати о Джиме…

Ему нужно встретиться с Хероном. Если существовал способ выполнить задуманное, он должен все обсудить с парнем.

И с отцом Гри.

— Позвони своему отцу, — сказал он ей. — Успокой его и попроси вернуться сюда. Прямо сейчас. — Когда она открыла рот, он оборвал ее. — Я знаю, что прошу многого, но если существует иной выход из этой ситуации, я чертовски уверен, что у твоего отца больше связей, чем у меня… потому что у меня нет ничего. Говоря о твоем брате… черт, это ужасно, и мне очень жаль. Но в произошедшем виноват кто-то другой… не твой отец. В этом дело. При вербовке они рассказывают далеко не все, и когда ты понимаешь что к чему, становится слишком поздно. Твой отец запятнан этой грязью меньше, чем я, и он потерял сына. Ты рассержена и опустошена, я понимаю. Но то же чувствует и он… ты видела это своими глазами.

Ее лицо было жестким, но глаза увлажнились, — так он понял, что Гри его слушала.

Подняв телефон с прикроватного столика, он протянул ей трубку.

— Я не прошу тебя прощать его. Просто перестань ненавидеть. Ведь так он лишится обоих детей.

— Он уже нас потерял. — Гри быстро смахнула слезы рукой. — Моя семья разрушена. Мои брат и мама мертвы. А отец… Я не могу его видеть. Я осталась совсем одна.

— Нет, не правда. — Исаак подтолкнул к ней трубку. — Он в одном звонке от тебя… и он все, что у тебя осталось. Если я могу собраться с духом… сможешь и ты.

Конечно, он рисковал, предложив обратиться к ее отцу, но действительность была такова, что желания Чайлда и Исаака совпадали: они оба хотели убрать его как можно дальше от Гри.

Заглядывая в глаза Гри, он мысленно внушал ей найти силы и наладить отношения с родным отцом, прекрасно понимая, почему это было так важно для него: как и всегда, он вел себя эгоистично. Если Исаак расскажет всю правду суду или заседанию Конгресса, какое-то время он будет жив, но, в конечном счете, окажется мертвым для нее, если войдет в программу защиты свидетелей. Следовательно, ее отец — лучший вариант относительно защиты Гри.

И единственный.

Исаак покачал головой.

— Плохой парень во всей истории — тот, кого ты встретила на кухне моей квартиры. Он — истинное зло. Не твой отец.

— Единственная причина… — Гри вытерла глаза. — Единственная причина, по которой я смогу находиться рядом с ним, если он поможет тебе.

— Так скажи ему это, когда он приедет.

Мгновение спустя она расправила плечи и взяла телефон.

— Хорошо. Скажу.

Когда его охватил всплеск эмоций, Исаак был вынужден остановить себя от быстрого поцелуя… Боже, она была сильной. Очень сильной.

— Хорошо, — сказал он хрипло. — Это хорошо. А сейчас я собираюсь найти своего приятеля Джима.

Развернувшись, он спустился по лестнице, на скорости минуя лестничные площадки. Он надеялся, что Джим вернулся, или, что те два здоровяка на заднем дворике смогут привезти его, где бы он ни был.

Пронесшись через кухню, он толкнул дверь, ведущую в сад, широко ее распахивая…

В дальнем углу дворика, приятели Джима держали светящийся сотовый телефон. Они выглядели так, будто их пнули по яйцам.

— Что случилось? — спросил Исаак.

Пара подняла глаза, и он мгновенно понял, что Джим попал в беду: когда работаешь в команде, самое ужасное — когда товарищ попадает в руки к врагу. Это даже хуже смертельной раны — твоей или твоего напарника.

Потому что враг не всегда убивает сразу.

— Матиас, — прошипел Исаак.

Когда парень с толстой косой покачал головой, Исаак подбежал к ним. Пирсингованный парень побледнел, очень сильно.

— Кто тогда? У кого Джим? Чем я могу помочь?

В открытом дверном проеме показалась Гри.

— Мой отец приедет через пять минут. — Она нахмурилась. — Все в порядке?

Исаак просто смотрел на двух парней.

— Я могу помочь.

Парень с косой забраковал идею:

— Нет, боюсь, не можешь.

— Исаак? С кем ты разговариваешь?

Он оглянулся через плечо.

— С друзьями Джима. — Он повернулся назад…

Мужчины исчезли, будто их вообще здесь не было. Снова.

Что. За. Чертовщина?!

Когда мурашки на его затылке впали в истерику, Гри подошла к нему.

— Здесь кто-то был?

— Эм… — Он оглянулся по сторонам. — Я не… знаю. Ладно, пошли внутрь.

Провожая ее назад к дому, Исаак подумал, что вполне возможно, он мог сойти с ума.

Заперев дверь и проследив, чтобы Гри включила сигнализацию, он сел на стул за кухонным островом и достал сигнализатор «Life Alert». Ответной реакции не было, и он надеялся, что отец Гри приедет сюда раньше, чем с ним свяжется Матиас.

Лучше подготовить план действий.

На кухне воцарилась тишина, и он уставился на кухонный стол, в то время как Гри устроилась напротив него, прислонившись к шкафчику у раковины. Казалось, прошли века с прошлой ночи, когда она готовила для него омлет. Но, если он выполнит задуманное, то в сравнении со следующей парой дней это время покажется одним мгновением.

Копаясь в голове, он пытался найти то, что мог рассказать о Матиасе. Он знал много о бывшем боссе… Но, тем не менее, мужчина целенаправленно создавал черные дыры в ментальной галактике каждого оперативника: им сообщалось лишь то, что они должны были знать, и ничего сверх этого. До чего-то можно додуматься самим, но было полно пустых дыр под названием «что-что?»…

— Ты в порядке? — спросила Гри.

Исаак удивленно посмотрел на нее, подумав, что именно он должен спрашивать об этом Гри. И, кто бы мог подумать, она обхватила себя руками… поза самозащиты, которую, как казалось, она принимала всегда, находясь рядом с ним.

— Я очень надеюсь, что ты сможешь помириться с отцом, — ответил он, ненавидя себя при этом.

— Ты в порядке? — повторила она.

Эм, да, они оба уклоняются от вопросов.

— Знаешь, ты можешь ответить мне, — сказала она. — Правду.

Так забавно. По какой-то причине, может, просто захотелось попробовать… но он подумывал об этом. А потом так и сделал.

— Первый парень, которого я убил… — Исаак уставился на гранит, превращая гладкую поверхность камня в ТВ экран, проигрывая на пятнистом полотне свои собственные действия. — Он был политическим экстремистом, взорвавшим иностранное посольство. Мне потребовалось три с половиной недели, чтобы выследить его. Я преследовал его на двух континентах. Догнал в Париже, можешь представить? Город любви, да? Я убил его в переулке. Подкрался сзади. Вскрыл ему глотку. Что было грубой ошибкой… мне следовало сломать его шею…

Он, выругавшись, остановился, прекрасно понимая, что его разговор по душам едва ли напоминал нытье адвоката по налоговым делам относительно налогового кодекса.

— Это было… шокирующе легко для меня. — Он посмотрел на свои руки. — Меня словно что-то охватило, посадив эмоции под замок. Что было после? Я просто пошел перекусить. Съел стейк с перцем… до последней крошки. Обед был… превосходным. И только после еды я осознал, что они сделали мудрый выбор. Выбрали нужного парня. И тогда меня вырвало. Я вышел через черный вход ресторана в переулок, подобный тому, в котором я убил человека за час до этого. Видишь, я не считал себя убийцей до того момента, когда это стало волновать меня.

— Но это случилось.

— Да. Черт… в смысле, блин, да, это случилось. — Лишь однажды. После того случая, он смирился. Стал холодным, как камень. Ел как король. Спал как ребенок.

Гри прокашлялась.

— Как они завербовали тебя?

— Ты не поверишь.

— А ты попробуй.

— сКиллерз.

— Что, прости?

— Видеоигра, в которой убиваешь людей. Семь или восемь лет назад, первые он-лайн сообщества геймеров только разрастались, включая по-настоящему популярные игры. сКиллерз придумал какой-то больной ублюдок… по всей видимости, парня никто не встречал… но он был гением графики и реализма. Что до меня? То я разбирался в компьютерах и любил… — убивать людей. — Я любил играть в игры. Очень скоро в этом виртуальном мире появились сотни людей… с оружием, личностями во всех тех городах и странах. И я был на вершине. У меня был… талант, я знал, как добраться до жертв, что использовать и где прятать тела. Но это была всего лишь игра. Что-то, чем я занимался, после работы на ферме. Потом, спустя… примерно два года регулярных игр… у меня появилось чувство, что за мной следят. Оно продолжалось примерно, хм, с неделю, пока одной ночью парень по имени Иеремия не появился на ферме. Я работал над задней оградой, чинил забор, когда он подъехал на машине без номеров.

— И что произошло потом? — спросила Гри, когда он умолк.

— Я никому не рассказывал этого раньше.

— Не останавливайся. — Приблизившись, она села рядом с ним. — Это помогает мне. Ну… также очень расстраивает. Но… пожалуйста?

Окей, хорошо. Когда она смотрела на него своими большими, голубыми глазами, он был готов выдать ей все что угодно: слова, истории… бьющееся сердце из своей груди.

Потерев лицо, Исаак задумался, когда именно он стал таким придурком… о, минуточку, он знал ответ: это произошло в мгновение, когда его привели в тесную комнату в тюрьме, в которой ждала Гри, строгая, добродетельная и чертовски умная.

Придурок.

Слабак.

Размазня.

— Исаак?

— Да? — Ну, кто бы мог подумать… он все еще мог отзываться на собственное имя, а не на набор оскорбительных слов.

— Прошу… продолжай говорить со мной.

Сейчас именно он прокашлялся.

— Этот Иеремия предложил мне работать на правительство. Он сказал, что служит в вооруженных силах, и что они ищут таких, как я. Я рассмеялся, «Фермерских парней? Деревенщин?». Никогда не забуду это… Он посмотрел прямо на меня и сказал… «Ты не фермер, Исаак». Так и было. Но как он это сказал… будто знал обо мне что-то тайное. И, тем не менее… я решил, что он придурок и так и сказал ему… на мне был комбинезон, пропитанный грязью, шляпа Джон Дир[104] и рабочие сапоги. Я понятия не имел, за кого он меня принимал. — Исаак посмотрел на Гри. — Но он оказался прав. Я был кем-то другим. Выяснилось, что правительство наблюдало за сКиллерз он-лайн, и так они вышли на меня.

— Что заставило тебя начать… работать… на них?

Милый эвфемизм.

— Я хотел вырваться из Миссисипи. Всю свою жизнь. Через два дня я оставил дом, и до сих пор не горю желанием вернуться. А то тело принадлежало парню, который слетел на мотоцикле с дороги. По крайней мере, они так сказали мне. Они подменили мое удостоверение и Хонду на его. Вот как все произошло.

— А что с твоей семьей?

— Моя мать… — Окей, сейчас ему пришлось серьезно прокашляться. — Моя мать уехала от нас перед своей смертью. У отца было пятеро сыновей, но только два от нее. Я никогда не ладил с братьями или с ним, поэтому оставить семью было не сложно… И я не стану возвращаться к ним сейчас. Прошлое — есть прошлое, и меня устраивает такой подход.

В это мгновение открылась парадная дверь, и отец крикнул из холла:

— Хэй?

— Мы в задней части, — ответил Исаак, поскольку не думал, что это сделает Гри: проверяя систему безопасности, она внезапно обрела очень сдержанный вид.

Войдя в комнату, ее отец был полной противоположностью своей дочери: Чайлд выглядел неаккуратно, волосы пребывали в беспорядке, будто он взлохматил их руками, глаза были красными и стеклянными, пальто сидело криво.

— Ты здесь, — сказал он тоном, полным ужаса. Из чего можно предположить, что игры разума в исполнении приятеля Джима были не простой показухой.

Отличный трюк, подумал Исаак.

— Я не сказала, зачем хочу его видеть, — заявила Гри. — Радиотелефон не безопасен.

Умная. Чертовски умная.

Она продолжала молчать, и Исаак решил, что лучше ему сесть за руль этого автобуса. Сосредоточившись на мужчине, он сказал:

— Ты все еще хочешь выйти?

Чайлд посмотрел на свою дочь.

— Да, но…

— Что, если существует способ сделать это так, чтобы… люди, — то есть, Гри, — остались в безопасности?

— Такого способа нет. Я потратил десять лет, пытаясь найти его.

— Ты думал хоть раз задать Матиасу жару?

Отец Гри замер, как статуя, и посмотрел в глаза Исаака, будто пытался увидеть в них будущее.

— То есть…

— Помочь кому-то продвинуться, чтобы тот рассказал все, что ему известно об этом паскуднике. — Исаак посмотрел на Гри. — Прости за ругань.

Глаза Чайлда сузились, но это поведение в стиле МакСкуинти[105] не содержало агрессии или недоверия.

— В смысле, дать показания?

— Если потребуется. Или прикрыть их лавочку через тайные каналы. Если Матиас лишится власти, то все, — понимая: Гри, — будут в безопасности. Я раскрыл ему свое местонахождение, но хочу быть на шаг впереди. И думаю, пора миру узнать, что творит Матиас.

Чайлд перевел взгляд с него на Гри.

— Что угодно. Я сделаю что угодно, чтобы достать этого ублюдка.

— Правильный ответ, Чайлд. Правильный ответ.

— И я могу выступить…

— Нет, не можешь. Это мое условие. Назначь встречи, скажи, к кому отправиться, а потом покинь этот бардак. Если ты против, я ни на что не решусь.

Он позволил старому доброму Чайлду поспорить, тем временем краем глаза наблюдая за Гри. Она смотрела на своего отца, и, вопреки ее молчанию, Исаак мог поспорить, что толстый слой льда начал немного таять… Было трудно не уважать старика, потому что он чертовски серьезно говорил о том, чтобы выдать Матиаса… если представится такая возможность, он был готов выболтать все, что знал.

К несчастью для него, это решает не он. Если план полетит под откос, Гри не должна лишиться единственного близкого человека.

— Извини, — сказал Исаак, обрывая ее отца. — Все произойдет только на таких условиях… потому что я не знаю, как все пройдет, и мне нужно, чтобы ты… в конце всего остался жив. Я хочу, чтобы ты оставил как можно меньше своих отпечатков. Ты и так втянут в это сильнее, чем меня устраивает. Вы оба.

Чайлд покачал головой и поднял руку.

— А сейчас послушай меня…

— Я знаю, что ты юрист, но время прекратить споры. Прямо сейчас.

Мужчина помедлил, будто не привык к подобному обращению. Но потом, он сказал:

— Хорошо, если ты настаиваешь.

— Да. Это единственное условие, которое не обсуждается.

— Окей.

Мужчина сделал круг по кухне. Потом еще один. А затем… он остановился прямо перед Исааком.

Подняв руку на уровень груди, он образовал круг из указательного и большого пальцев. Когда он заговорил, его голос был кристально чистым и с примесью должного страха.

— О, Боже, о чем я думаю… я не могу этого сделать. Это не правильно. Мне жаль, Исаак… но я не могу. Я не могу помочь тебе.

Когда Гри открыла рот, Исаак остановил ее, сжав запястье девушки: сейчас ее отец исподтишка указывал в сторону двери, которая должна была вести в подвал.

— Ты уверен? — спросил Исаак предостерегающим тоном. — Ты нужен мне, и я думаю, ты совершаешь огромную ошибку.

— Это ты совершаешь ошибку, сынок. И я бы сразу же позвонил Матиасу, если бы ты сам не сделал этого. Я не стану участвовать в заговоре против него… и отказываюсь помогать тебе. — Чайлд выругался. — Мне нужно выпить.

А затем он отвернулся и пересек комнату.

На этом Гри схватила Исаака за перед ветровки и притянула вплотную к себе. Почти неслышно прошипела:

— Прежде, чем кто-то из вас даже подумает о том, чтобы снова заморочить меня засекреченной информацией, можете отставить эту мысль.

Брови Исаака взлетели до самой линии волос, когда ее отец открыл дверь в подвал.

Черт, подумал он. Она определенно не купится на это. К тому же, ее участие может помочь наладить отношения с отцом.

— Дамы вперед, — прошептал Исаак, любезно указывая путь рукой.