Желание

Глава 46

Наблюдая за монохромным дощатым загородным домом, Эдриан, находясь среди дубов, сам начал чувствовать себя гребаным деревом. Не считая той потасовки прошлой ночью, последние пару дней он провел слиииииишком много времени, ожидая звездного часа.

Он никогда не был большим любителем скамейки запасных, но в ночи, подобные этой, когда главное действо разворачивалось в городе, а они с Эдди застряли в кустах, словно наседки для пары взрослых людей, он реально начинал дергаться. Особенно с учетом того, что двое, к которым их подрядили, закрылись в доме, на фоне которого Форт Нокс[135] выглядел Порта-Потти[136] в плане прочности.

Гребаный ад. Он не мог поверить, что они преследовали не ту душу.

Все их заключения казались верными, но в действительности, дерьмо — словно математическое уравнение, решенное неправильно: на бумаге все выглядело красиво, но ответ — неверный.

И они висели на волоске от проигрыша. При мысли, что они были так близки, но в конце матча оказались так далеко, он покрывался холодным потом.

Но столь близкий промах — не единственное, от чего съеживались яйца. Другая часть проблемы заключалась в поведении Джима после пыток: несмотря на то, что Девина сделала с ним, парень вел себя так, будто был полностью собран внутри себя… и да, отлично, может, оно и к лучшему. Черт, наверное, тот факт, что ситуация с Исааком и Матиасом достигла апогея именно сегодня ночью, — хорошее дело, потому что Джиму было на чем сосредоточиться. Одна проблема, известная Эдриану из личного опыта: этот кризис пойдет на убыль, и потом Джим столкнется с долгими, тихими часами, сопровождаемыми лишь отвратительными воспоминаниями, с гулом бьющимися по черепной коробке, словно заплутавшие пули.

И самое сложное, по крайней мере, по мнению Эда, было знание, что это случится снова. Когда ситуация потребует того, Эдриан вернется в Порно-Мавзолей Девины… и Джим тоже. Потому что они рождены такими. И такой сукой была Девина.

Эдди рядом с ним сдержал очередной позыв чихнуть.

— Будь здоров.

— Гребаная сирень. Клянусь, я единственный бессмертный с аллергией.

Когда парень зыркнул в сторону цветов рядом с его головой, Эдриан сделал глубокий вдох, радуясь, что, по крайней мере, его лучшему другу не придется проходить через адский стол Девины. Но, с другой стороны, демоница уже отметила его, а это тоже не каникулы в Диснейленде.

Десять минут, три чиха, а также полное отсутствие событий спустя, Эдриан достал телефон и набрал номер Джима. Парень ответил со второго гудка.

— Говори, — рявкнул он.

— Nada[137]. Мы сидим снаружи, в сирени — их, вроде, так называют — наблюдаем, как Гри с отцом ужинает. Кажется, свиные отбивные. — Вздох, донесшийся с другого конца провода, был полон раздражения. — У тебя тоже ничего, я понял.

Черт, порой проблемы лучше этого затянувшегося отсиживания в кустах.

Джим выругался.

— Я говорил с Матиасом около часа назад, но я понятия не имею, где он. Определенно в пути.

— Думаю, нам следует вернуться. — Эдриан нахмурился и наклонился вперед. В деревенской кухне, Гри встала из-за стола, достала пару тарелок из шкафа и подняла стеклянную крышку с десертной тарелки. Похоже, там было много шоколада. С белой глазурью.

К черту все. Может, им стоит задержаться здесь. И само-пригласить себя на десерт.

— Будьте наготове, — сказал Джим. — Может, вы понадобитесь мне здесь. Я предпочел бы провести бой подальше от Чайлдов, но не уверен, что Гри не станет целью. В этом плане я не знаю, о чем думает Матиас… я недалеко зашел в разговоре с ним, прежде чем он бросил трубку.

— Смотри, я знаю лишь одно: мы хотим быть там, где развернется вечеринка. — Когда Эдди снова чихнул, Эд отметил про себя: «также там, где были антигистаминные средства[138]». — И, слушай, я обошел дом по периметру. Он чертовски безопасен. Матиас — стоящая на кону душа, поэтому где он, там и главное действо… а он идет за Исааком.

Очередное молчание. А потом Джим сказал: — Гри — невинная душа, и прекрасный способ отомстить для Матиаса… может, он собирается убить именно ее. Мы просто, мать твою, не знаем. Именно поэтому я хочу выждать… и потом, может, поменяемся местами.

— Отлично. Мы пойдем туда, куда ты скажешь, — услышал Эдриан свой голос перед тем, как повесить трубку.

Взгляните на него, хороший солдатик и все такое. Вот отстой.

— Остаемся на месте, — проворчал он. — Пока.

— Сложно сказать, где занять позицию.

— Нам нужно больше воинов.

— Если Исаак выживет… мы можем обратить его. Он подходит для дела.

Эдриан взглянул на парня.

— Найджел никогда не даст свое разрешение. — Пауза. — Так ведь?

— Думаю, проигрыши он не любит больше, определенно.

Эдриан продолжил наблюдение за Гри, которая отрезала два кусочка и разложила по тарелкам. По тому, как шевелились ее губы, он мог сказать, что она и отец спокойно поддерживали разговор. Он был рад этому. Он не знал, каково иметь отца, но прожил на Земле достаточно долго, чтобы понимать, что хороший родитель — это замечательно.

Он выругался, когда Гри направилась к морозильнику.

— О, блин. Еще и мороженое?

— Меня поражает, как ты можешь сохранять аппетит в такое время.

Эдриан слегка поклонился. — Я — изумителен.

— Скорее «фрик».

На этой ноте Эдриан голосовыми связками затянул «Супер фрик», подражая Рику Джеймсу. В кустах сирени. В… где, черт возьми, они были? Рузвельт, Массачусетс? Или Адамс?

Вашингтон?

— Ради всего святого, — пробормотал Эдди, прикрывая уши руками, — прекрати…

— … во имя любвииииии. — Протянув руку, Эдриан сменил песню и затянул Дайану Росс, виляя задницей. — Пока… ты… не разбиииииил… мое…

Тихий смех Эдди — вот чего он добивался, и, получив его, Эдриан умолк.

Когда вокруг опять стало тихо, он подумал о старом добром Исааке Росе. Этот жесткий ублюдок с крепким хребтом мог бы стать замечательным дополнением в команде.

Конечно, сначала ему придется умереть.

Или погибнуть.

И то и другое, судя по тому, как развиваются события, может быть устроено этой ночью.

В кухне загородного дома Гри сидела напротив отца за столом, сделанном из досок старого сарая. Между ними стояли две маленькие белые тарелки, с разводами от шоколада, а также десертные вилочки.

Во время ужина они не обсуждали ничего важного, просто повседневные вещи насчет работы, его сада, ее текущие дела в пенитенциарной системе. Разговор был таким нормальным… возможно, обманчиво нормальным, но она согласилась с тем, что они имели в ситуации «притворяйся-пока-оно-не-станет-нормой».

— Еще кусочек? — спросила она, кивнув на пирог, стоявший на столе.

— Нет, спасибо. — Ее отец вытер уголки губ салфеткой. — Первый тоже не следовало есть.

— Кажется, ты похудел. Думаю, тебе стоит…

— Я солгал про Дэниела, чтобы обеспечить твою безопасность, — выпалил он, будто сдерживал себя, и давление возросло до невыносимого предела.

Она моргнула пару раз. Потом протянула руку и затеребила вилку, выписывая X и О на недоеденной глазури, ее желудок перевернул еду, которую она только что съела.

— Я верю тебе, — сказала она наконец. — Но это очень больно. Будто он снова умер.

— Мне так жаль. Не скажу, что сожаления достаточно.

Она подняла глаза на него.

— Все наладиться. Мне просто нужно время. Ты и я… все, что у нас осталось, ты знаешь?

— Знаю. И это моя вина…

Из ниоткуда, через окна проник свет, осветивший яркой волной альков и их двоих.

Послышался скрип кресел, когда она и ее отец вскочили на ноги и нырнули в укрытие за прочной стеной комнатки.

На передней лужайке сработали охранные лампы, запрограммированные на движение. К дому, по стриженой траве направлялся мужчина. В тени позади него, на дорожке из гравия была припаркована незнакомая ей машина.

Кто бы это ни был, он приехал с выключенными фарами. А если это Джим, Исаак или двое их друзей, они бы позвонили.

— Возьми это, — прошипел отец, вкладывая в ее руку что-то тяжелое и металлическое.

Пистолет.

Она без колебаний приняла оружие и последовала за ним до передней двери… именно туда, как казалось, направился «гость без предупреждения». Но, где логика во всем этом? Незаметно заехать на дорожку без включенных фар, а потом прошествовать прямо к…

— О, слава Богу, — пробормотал ее отец.

Гри тоже расслабилась, когда узнала гостя. В свете огней сигнализации, огромное тело Джима Херона и его жесткое лицо были ясны, как день, и тот факт, что он подкрался к передней лужайке, обрел смысл.

Первым делом она подумала об Исааке и начала выискивать его силуэт в разлившемся свете, когда ее отец отключил сигнализацию и открыл дверь. Но Исаака не было с Джимом.

О, Милостивый Боже…

— Все целы, — крикнул Джим на лужайке, будто прочитав ее мысли. — Все закончено.

Облегчение было столь громадным, что Гри вышла ненадолго, скрывшись в кухне. Она положила пистолет и уперлась руками в стол. Из другой комнаты послышались глубокие голоса ее отца и Джима Херона, но Гри сильно сомневалась, что уследила бы за разговором, останься рядом с ними. Исаак был в порядке. С ним все хорошо. У него все хорошо…

Все завершилось. Все кончено. И сейчас, когда Исаак получит относительную свободу, она тоже сможет двигаться дальше.

Черт, ей нужен отпуск.

Где-нибудь в расслабленном и теплом месте, решила она, подойдя к обеденному столу и подняв десертные тарелки. Где-нибудь среди пальм. С коктейлем «Май-Тай» и зонтиками. Пляжем. Бассейном…

Тик… тик… жжж…

Гри нахмурилась и медленно оглянулась через плечо.

На черном входе возле холодильника дверной засов медленно двигался справа налево, а старомодная щеколда приподнималась вверх.

Голоса в комнате внезапно стихли.

Стало слишком тихо.

Это неправильно. Все это неправильно…

Гри бросила тарелки и кинулась к оружию, оставленному на столе…

Она не успела. Что-то уперлось между лопатками, а потом электрический разряд прошелся через ее тело, заставив выгнуться назад, сбив с ног и отбросив на пол.