Жених в наследство

ГЛАВА 3. И серый волк

В лесу было хорошо. Даже тяжёлая сумка не мешала наслаждаться вкусным осенним воздухом, тишиной, снегом, бережно и бесшумно укутывающим лес, как когда-то бабушка укутывала в вату хрупкие ёлочные игрушки, старые, такие красивые и необычные. Полине они очень нравились, нравилось их рассматривать, выбирать для них место на ёлке, и потом — любоваться при свете электрической гирлянды, ласково мерцающей среди тёмной хвои.

Полина шла не торопясь, улыбаясь своим воспоминаниям, наслаждаясь свежестью, снегом, предчувствием перемен, ожиданием чуда — таким, какое всегда бывает на Новый год и ещё — когда выпадает первый снег. Внезапно из глубины памяти всплыло другое воспоминание, давно задвинутое в дальний угол, похороненное.

Бабушка запрещала не только ходить в лес, был и другой запрет: подниматься на чердак. Это, как и прогулки по лесу, разрешалось только вместе с бабушкой, а одной почему-то ни в коем случае нельзя было. Почему? Полина никогда не могла этого понять. Бабушка говорила что-то о том, что лестница опасна, что Полина может упасть, но в это объяснение было очень трудно поверить.

Ничего опасного в этой лестнице не было, крепкая такая, надёжная, если хорошо держаться — абсолютно ничего случиться не может. А Полина держалась хорошо, потому что лестница, конечно, несколько тревожила девочку, боявшуюся высоты. Но не настолько она её боялась, а лестница была сделана на совесть. И потом — в чём разница-то? Ну залезла бабушка на чердак первой, а Полина следом. И что? Если Полина начнёт падать с "опасной лестницы", бабушка её всё равно не спасёт! В общем, такое объяснение Полю ни коим образом не удовлетворяло, а другого у бабушки Фаи не имелось!

Между тем, чердак звал, манил… Конечно, ничего там особенного не было: связки сухой травы, привязанные к балкам, пыльный хлам — и только. Но этот хлам притягивал Полину сильнее, чем магнит железную стружку! Какие-то старые журналы, книжки без обложек, лишившиеся половины страниц, мамины школьные тетради… Поле всё было интересно!

Бабушка очень не любила подниматься на чердак и делала это лишь по необходимости — только там можно было, например, качественно высушить лечебные травы. Полина каждый раз следовала за ней хвостом, но девочке этих редких посещений было мало, и не удавалось всласть покопаться в чердачных залежах — бабушка всегда мешала, говорила, что незачем пылью дышать, и утаскивала внучку с чердака намного раньше, чем той хотелось бы. Так что иногда Полина совершала тайные вылазки, хотя вообще-то была послушным ребёнком и крайне редко нарушала запреты.

И всего-то этих вылазок было — по пальцам одной руки пересчитать можно! Всё закончилось то ли на третий раз, то ли на четвёртый. Именно тогда Полина нашла в углу, за стопками старых журналов, песочные часы.

Они были необычными, большими, красивыми, явно старинными, хотя и в прекрасном состоянии. Девочка даже не поняла из какого материала сделан корпус. Может, кость или какой-то минерал… Верхняя часть была белоснежной, дальше резные стойки, тянувшиеся вдоль колбы с песком, темнели, к низу становясь почти чёрными. Сверху вырезано изображение единорога.

Полина глазам своим не поверила, узрев такую красоту! Да, настоящий единорог, похожий на картинки в легендах и сказках! Сначала Поля подумала, что часы разбиты, но нет — они были совершенно целыми! Белый песок лежал внизу и будто просился, чтобы часы перевернули.

Снизу послышался шорох и ворчание бабушки, сердце у Поли замерло — бабуля вернулась раньше, чем она ожидала.

— Ты там?! — сердито спросила бабушка. — Ну-ка спускайся сейчас же!

Поля прижала к груди волшебной красоты часы. Она была не в силах с ними расстаться!

— Кому говорю! — Послышались звуки, говорившие о том, что бабушка собирается сама залезть на чердак. — Немедленно вниз!

— Я… я сейчас… — дрожащим голосом отозвалась Полина.

— Ты что там делаешь?! — бабушка почти кричала, и это было странно, потому что бабушка не кричала на Полю никогда! Случалось, что-то выговаривала внучке, иногда ворчала, но голоса не повышала и всерьёз не ругалась.

Девочка вдруг не столько поняла, сколько почувствовала, что всё это как-то связано с часами — и запрет подниматься одной на чердак, и то, что её добрая бабуля вдруг так рассердилась и торопит, будто тут с внучкой может случиться что-то ужасное!

Полина посмотрела на часы, мысленно прощаясь с ними и ощущая горечь потери, будто эта вещь значила для неё очень много… не меньше, чем любимый плюшевый тигрёнок, например!

Она с жадностью впитывала необычную, волшебную красоту этой таинственной вещи, а потом перевернула часы, успев напоследок увидеть, что на другой, чёрной, стороне корпуса вырезан летящий дракон. Белый песок с тихим шелестом заструился вниз, прямо в полёте окрашиваясь в тёмный цвет… Или это ей показалось?

Она не успела рассмотреть как следует, потому что тут на чердаке появилась запыхавшаяся бабушка — она взобралась по лестнице со скоростью почти немыслимой даже для молодого человека! И всё-таки опоздала… На лице её попеременно отразились надежда, страх, отчаяние и наконец — обречённость. Бабушка смотрела на песочные часы в руках внучки так, будто та открыла шкатулку Пандоры. Потом вздохнула, забрала у Полины часы и сказала:

— Кому быть повешенным, тот не утонет…

Да, именно тогда Полина впервые услышала эту поговорку от бабушки. Так ей сейчас казалось. Бабуля выглядела настолько расстроенной, что в первые секунды Поля просто не решилась ни о чём её спрашивать, а потом… Бабушка вытянула вперёд ладони на которых стояли часы… Да, песок действительно, падая, становился тёмным! Хотя, может быть, дело было в освещении? Но то, что случилось в следующий миг, на освещение уже нельзя было списать. Часы внезапно стали огромными — в человеческий рост, если не больше, а потом… исчезли.

Взрослая Полина, идущая через лес, остановилась, растерянно хлопая глазами. Как она могла забыть об этом?! Она не помнила всего этого… все эти годы! Сколько же лет прошло? Сколько ей тогда было? Лет семь, наверное? Чуть больше? Наверное, восемь… или девять? И откуда это воспоминание появилось сейчас? Такое отчётливое… будто всё случилось вчера! Может, это какая-то ложная память? Но откуда?! Полина постояла несколько секунд и снова пошла вперёд.

Снег по-прежнему падал, шапка грела, будто и не из синтетики, а из самой настоящей шерсти, тропка легко стелилась под ноги, но настроение Полины внезапно резко изменилось. Ощущение, что за ней наблюдают, что в спину упёрся пристальный, недобрый и насмешливый взгляд, было острым и неотступным, как в кошмарном сне.

Может, кто-то ещё с электрички идёт, как и она? Девушка обернулась — раз, другой. Никого не увидела. Лес молчал, тёмные деревья с редкими цветными листьями застыли, словно нарисованные, а снег валил хлопьями, но это больше не радовало — за ними не разобрать ничего!

Полина постояла минуту, прислушиваясь. Всё совершенно тихо и неподвижно, кроме снега, конечно. Полная тишина, какая редко бывает в лесу. Но в такую пору, как сейчас, в ней нет ничего удивительного. Птицы не поют, листья не шумят на ветру, только снегопад бесшумно укрывает мир пушистым чистым покрывалом. И сверлит спину чей-то злой взгляд…

Стоять бессмысленно. Полина пошла дальше — всё быстрее и быстрее. Страх гнал вперёд, заставляя чуть ли не бежать. Дыхание сбилось, Полина резко остановилась и развернулась, надеясь — и до ужаса боясь! — застать врасплох того, кто её преследует. Но никого не было видно. Тревожно застыли деревья, низко надвинулось видное в просветах, тёмное, тяжёлое от снега небо, и снег был тяжёлый, густой и влажный, мешающий увидеть — есть там кто-то или нет.

Внезапно хрустнула ветка — громко и резко, ударив по напряжённым нервам. Полина едва ли не подпрыгнула на месте, но ещё надеялась, что хрустнувшая ветка — это всего лишь хрустнувшая ветка. От снега, может… Но следом послышался смешок — вполне отчётливый, отнимающий последнюю надежду на то, что всё дело в её воображении. Полина всмотрелась туда, откуда послышались звуки.

Да, это не дерево… Там кто-то стоит! Не на тропке, а в стороне. Вон она — тёмная фигура, похожая на чудовище из её снов! Девушка попятилась, не в силах решиться повернуться к ожившему кошмару спиной, и всё ещё надеясь, что никакой это не кошмар. Просто… гуляет кто-то… Ну и что, что не по тропинке? Ну и что, что на неё смотрит? Это законом не запрещено. Она сделала шаг назад, другой, третий… А может, ей всё кажется, и смешок померещился, и никакая это не фигура, а дерево такое…

Но "дерево" внезапно шагнуло по направлению к ней. Полина застыла, то ли от страха, то ли от желания узнать наконец, с кем столкнулась. Может, всё вовсе не так страшно? Незнакомец сделал ещё шаг, остановился… Полина не видела его лица, но почему-то была уверена, что он рассматривает её — пренебрежительно и оценивающе. Ещё шаг…

Сердце колотилось уже не в груди, а в горле, лихорадочная пульсация крови была почти болезненной, но Полина продолжала стоять и ждать чего-то. Ясности. Бежать? Или это всё — беспочвенная паника?

Тёмная фигура приблизилась, и Полина с леденящим

ужасом осознала, что на неё с человеческого или почти человеческого лица смотрят жуткие, совершенно нечеловеческие глаза — огромные, жёлтые, светящиеся… И вся фигура тоже — нечеловеческая! Это не тёмная одежда, как она думала, это мохнатая тёмная шерсть! Чудовище из её снов…

Руки у Полины разжались, и сумка упала на тропинку, чуть позже и вторая соскользнула с плеча. Девушка побежала прочь, ясно понимая, что ей не убежать от монстра. Его не было слышно, но она знала — точно знала! — что он её преследует. Легко, играючи… возможно, наслаждаясь этой погоней, как приятной лёгкой пробежкой.

Полина свернула с тропки и понеслась через лес. Нет, она не надеялась, что удастся спрятаться. Умом не надеялась. Это пришло к ней из её снов, в которых точно такое же или очень похожее чудовище преследовало её. Бежать, бежать… Лес… укроет… Но монстр не отстаёт… Разве может она бежать быстрее, чем он?! Конечно, нет. И всё же — она бежала, задыхаясь и от нехватки воздуха, и от всепоглощающего ужаса.

Впереди показалось что-то… Такой густой снег? Вроде белой снежной круговерти, скрывающей всё. Инстинкт подсказал устремиться туда! Сзади послышалось что-то вроде глухого воя. Сбоку мелькнула серая тень… Волк?! Это уже не тот монстр, это кто-то ещё… Не менее жуткий. Полина почти добежала до белой искрящейся снежной стены.

— Стой! — прохрипел кто-то совсем близко. — Стой!

Волчье тело распрямилось, мгновенно преображаясь, и оказалось человеком.

— Куда, глупая девчонка?! Ты моя, — это было сказано настолько властно и уверенно, что Полина и в самом деле едва не остановилась, — не только потому, что силы её были на исходе, но и потому, что сопротивляться этой власти было почти невозможно.

Ноги ослабели, тело перестало слушаться, она прошептала онемевшими губами "нет", и внезапно ощутила прилив сил, будто волна тепла окатила её с головы до ног. Полина рванулась вперёд, и снежная искристая стена приняла её в свои объятия — мягко и оглушающе одновременно. Полина потеряла сознание.