Женская решимость

13

Линда с тревогой наблюдала, как Рэндалл меряет шагами ее гостиную. Выглядел он ужасно — бледный до желтизны, с темными круга ми под глазами, будто не спал всю ночь. Таким Линда не видела жениха еще никогда.

Она не понимала, что происходит. Прошлая ночь, проведенная в его объятиях, казалась сбывшейся мечтой. И утром тоже все было прекрасно, когда они пили вместе кофе на залитой солнцем кухне…

Но ближе к вечеру Рэндалл позвонил ей и попросил позволения приехать — для очень важного разговора. Линда ждала его, приготовила вкусный ужин, но Рэндалл к еде и не притронулся. Однако к разговору он тоже никак не мог приступить и выглядел ужасно взволнованным.

Наконец хранить молчание стало уж совсем невыносимо.

— Рэндалл… — нервно начала она, но тот и сам больше не мог молчать.

— Линда, я хочу сказать тебе нечто очень важное. Я знаю, что тебе будет неприятно это слушать, но ты должна знать кое-что обо мне…

Сара Эмеральд?.. Да, конечно. С самого начала Линда знала, что разговор пойдет о ней. Рэндалл был сам не свой после той их случайной встречи с Сарой у его подъезда.

Этим утром Линда ездила на виллу к отцу, надеясь, что, может быть, тот что-нибудь ей объяснит. Но отец и сам ничего не знал, в лице его не дрогнула ни единая мышца при упоминании имени Сары. Все, что он смог сделать для Линды, — это обещать, что если узнает что-нибудь, то непременно расскажет ей.

Но сейчас, похоже, Линде не было нужды вызнавать что бы то ни было. Судя по выражению лица Рэндалла, он собирался сам все ей рассказать. Однако что за мрачные тайны могли быть связаны с этой женщиной? Линда последнее время много о ней думала, но даже самое ужасное ее предположение — что Рэндалл был когда-то женат на Саре — не оправдывало таких мучений со стороны ее жениха. В конце концов, тогда ему было меньше двадцати, он еще не мог как следует отвечать за свои поступки. Наверняка Сара просто соблазнила его, молодого и неопытного!

Линде было неприятно представлять, что Рэндалл некогда был женат на ком-то еще, тем более на этой женщине с лицом опытной развратницы, такой циничной и жестокой! Но все же молодая женщина готова была простить и понять жениха, отпустить ему грех, совершенный более пятнадцати лет назад!

Хотя, возможно, ее предположения ошибочны и Рэндалл собирается говорить с ней вовсе не о Саре. Вдруг он решил сообщить Линде о своей любви к ее матери? Вот уж об этом Линда решительно не хотела ничего слышать! Она встала, схватилась за спинку кресла.

— Рэндалл, ты уверен, что я действительно должна это знать?

— Нет. Не уверен. — Он горько улыбнулся. — Но твой отец убедил меня, что ты должна знать кое-что о моем прошлом до того, как мы с тобой поженимся.

Глаза Линды расширились.

— Папа сказал так?..

Неужели Рэндалл и Питера посвятил в свою тайну? Что же должен был чувствовать бедный папа, выслушивая признания друга о любви к Клаудии — даже теперь, когда он собрался жениться второй раз?..

Рэндалл продолжил:

— Он сказал, что это нечестно по отношению к тебе — скрывать от тебя свои тайны. Я подумал и понял, что Питер прав.

Нечестно? А честно ли по отношению к Питеру было высказывать ему такие вещи в лицо?

— А как папа реагировал на твои слова? — взволнованно спросила Линда. В конце концов, подобная откровенность могла разрушить дружбу двух мужчин, а Линде этого очень не хотелось.

— Оказывается, он давно обо всем знал.

Линда была поражена до глубины души, хотя всю жизнь догадывалась о чем-то подобном. Однако слышать это сказанным так прямо…

— Не знаю, чего ты хотел добиться, говоря с папой обо всем этом…

И чего он хочет добиться сейчас, говоря об этом с самой Линдой! Такие вещи вряд ли помогут укреплению брака…

— Я ничего не хотел добиться, — устало выдохнул Рэндалл. — Я просто должен был кому-то выговориться. То, что Питер уже обо всем знал, облегчило мою задачу.

— Да уж, пожалуй, — язвительно промолвила Линда.

— Он также упомянул, что ты заезжала к нему утром. — Рэндалл взыскующе посмотрел на нее.

— Ну да, заезжала… По совсем иному вопросу.

— Я так не думаю…

Что-то Линда уже совсем запуталась.

— Может быть, ты все-таки перейдешь к делу? — резко перебила она. — Должен сказать — так говори, будь добр!

Нервы ее были напряжены до предела. Лучше любая горькая правда, чем это долгое томление.

Рэндалл на секунду закрыл глаза, словно собираясь с силами.

— Господи, Линда, если б ты знала, как мне тяжело! Я так долго носил это в себе, ни с кем не делился… Может быть, ты лучше сядешь?

Да, пожалуй, подумала Линда, опускаясь в кресло. Ноги почти не держали ее.

— Вот, я сижу. Говори же.

— Хорошо. Сейчас… С чего бы начать…

— Например, с начала, — иронически предложила Линда, сцепляя пальцы рук.

— С начала? Хорошо… Тогда придется вернуться назад на тридцать три года…

— На тридцать три года? — пораженно воскликнула Линда, подаваясь вперед. — Но ведь тогда тебе было всего пять лет!..

— Да, — коротко согласился Рэндалл, больше не глядя на нее. Он глядел куда-то в пространство, не замечая ничего вокруг себя. Уходя в далекое прошлое… О Господи, но, когда ему было пять, он не мог знать Клаудии! И что их могло связывать с Сарой Эмеральд?.. — Мне было пять, — негромко продолжал Рэндалл, глядя в пространство. — И моему брату Ронни. Нам обоим было по пять лет.

Линда никогда до сих пор не слышала, что у Рэндалла есть брат! Он никогда не упоминал об этом… Кроме…

Двойняшки! Если Рэндаллу и Ронни было по пять лет, это могло означать одно — они были близнецами. «Да, в моей семье были близнецы», — так он сказал тогда в клинике. И отвернулся к окну… Но где же теперь Ронни, его брат? Что с ним сталось?

Рэндалл смотрел в пустоту полными боли глазами.

— Ронни умер. Я убил его. — Линда задохнулась, пораженная. Как?.. Как это могло случиться, если Рэндаллу было всего пять лет?.. — О, конечно же, это не значит, что я задушил брата своими руками, — горько усмехнулся Рэндалл. — Но я виновен в его смерти. Только я.

Линда сжала руки, сдвинув брови в трагическую линию.

— Не думаю, что пятилетний мальчик может быть в чем-то виноват! Ты был ребенком, Рэндалл, невинной крошкой…

Она приподнялась, чтобы приблизиться к нему. Рэндалл дернулся всем телом, лицо его исказилось.

— Нет, не трогай меня! Дай мне договорить…

Линда покорно опустилась обратно в кресло. Хотя больше всего ей хотелось сейчас обнять жениха, прижать его голову к своей груди, поцеловать, утешить…

Рэндалл собрался с силами и продолжил.

— Мы с Ронни были близнецами. Нас все путали — настолько мы были похожи! Но это касалось только внешности, а характеры нам достались совсем разные. Я всегда был шумным, своевольным экстравертом, а Ронни оставался застенчивым, тихим. Больше всего он любил сидеть в уголке и рассматривать картинки в книжках… Из нас двоих я был лидером, а он — ведомым. Моя… То есть наша мать родила нас в восемнадцать лет. — Рэндалл прервал рассказ горькой усмешкой. — Отца мы с братом никогда не видели. Он бросил мать, как только узнал, что она беременна двойняшками… Полагаю, испугался ответственности.

Рэндалл сглотнул, как если бы комок в горле мешал ему говорить.

— Когда нам исполнилось по полгода, мать стала уходить из дома по ночам и оставлять нас одних. У нее не было денег, чтобы платить няне… К тому времени, когда нам исполнилось по три года, мать почти не ночевала дома. Я должен был приглядывать за братом, как старший…

— На сколько ты был старше? — шепотом спросила Линда, у которой в глазах стояли слезы. Она читала про такие семьи в книгах, но и предположить не могла, что Рэндалл, ее Рэндалл испытал все это на себе!

— На пять минут, — безо всякого выражения ответил он. — И если мать по возвращении находила, что я плохо следил за братом, что в доме беспорядок, — она наказывала меня. Ругала и била. — Линда стиснула зубы от безысходной боли. Она сопереживала рассказу так сильно, словно видела все воочию. Двух черноволосых мальчиков, близнецов, оставленных на ночь в пустой квартире… — И вот однажды, когда нам было по пять лет, мы остались на ночь вдвоем. И у нас неожиданно отключили электричество. Это часто случалось в том бедном квартале города, где мы жили. Ронни боялся спать в темноте и начал плакать. Тогда я… Тогда я зажег свечу и поставил ее в спальне. Ронни уснул, а я… я тоже задремал, Господи Боже мой!..

Рэндалл почти выкрикнул эти слова. Но потом смог взять себя в руки и продолжить спокойно.

— Должно быть, свечка упала, загорелись занавески — и за считанные минуты спальня превратилась в настоящий ад! Я не смог найти Ронни среди сплошного дыма и пламени. Я кричал, звал его… Мои крики услышал сосед, он разбил окно и спас меня из пламени. А Ронни… Я больше никогда его не видел.

Линда даже не пыталась вытереть бегущие по щекам слезы. Как ужасно! О, как это все ужасно! Бедный Рэндалл.

— Поутру вернулась мать. К тому времени наша квартира уже сгорела, а Ронни погиб в пламени. У нее остался только я.

Неожиданная мысль вспыхнула в разуме Линды, высвечивая все темные уголки. Она поняла всю правду, поняла ее за единый миг, и это понимание ударило молодую женщину, как электрошок. Сара Эмеральд, так молодо выглядевшая для своих лет. Женщина с ярким макияжем и крашеными черными волосами, смуглая и темноглазая… Это была мать Рэндалла!

Линда встала, бросилась к жениху и обхватила его руками за плечи. Ей было все равно, хочет ли он, чтобы к нему прикасались.

— Сара Эмеральд — твоя мать, Рэндалл. Я угадала?

Губы его горько скривились.

— Да. Она моя мать. И я ненавидел ее со дня смерти Ронни.

Линда содрогнулась. Она не могла понять его чувств. Зато она очень хорошо поняла, почему Рэндалл так стремится стать идеальным отцом для собственных детей.

Рэндалл смотрел на нее словно бы с опаской. Он и не сомневался, что она поймет трагедию с Ронни, — Линда очень чуткий человек. Настоящим «скелетом в шкафу» для Рэндалла была его мать. Несмотря на долгие годы ненависти, она все же оставалась его матерью, ее кровь текла в его жилах.

Поэтому он так боялся связывать свою жизнь с какой-нибудь женщиной. Еще бы, предложить кому бы то ни было родство с Сарой! Линда еще не знала всего об этой женщине, и Рэндалл не был уверен, что, когда узнает, не отшатнется от него с отвращением.

Он прижал Линду к себе, уткнулся лбом ей в плечо.

— Я никак не мог поверить, что Ронни действительно умер. Вместе с ним словно умерла половина меня самого. Линда, ты полюбила бы его, моего братишку…

— Не надо, — прошептала Линда, целуя его в голову.

— Не буду. Все равно это ничего не исправит… Иногда я хожу на кладбище, на могилу Ронни. Разговариваю с ним. Но даже это не помогает мне смириться с его смертью… Вот уже столько лет!

— В следующий раз мы пойдем к нему вместе, — обещала Линда, сжимая холодную руку Рэндалла. — Расскажем ему про наших двойняшек. Он бы порадовался, я уверена.

О Господи, она все поняла! Рэндалл так надеялся, что Линда поймет его, — и вот чудо свершилось!

— Наконец-то я смогу с кем-то разделить Ронни, — прошептал он пораженно. — Твоя мать все понимала, но…

— Моя мать? — Линда слегка напряглась в его объятиях. — Она знала об этом?

— Да, я рассказал ей все. Клаудиа была одной из самых прекрасных женщин на свете! Она вернула мне веру в людей, помогла растопить лед в моем сердце…

— Рэндалл, я не собираюсь выслушивать, что ты чувствуешь к моей матери! — резко оборвала его Линда. Он отстранился, в глазах застыл немой вопрос. Рэндалл не мог не ощутить внезапного холода меж ними — но не понимал, откуда происходит этот холод. — Если мы собираемся вместе строить будущее, — продолжала Линда, — прошлое должно остаться позади. Нам не нужно тащить с собою все горести прежних лет… О, я не имею в виду Ронни, — умоляюще воскликнула она, видя, как по лицу Рэндалла пробежала тень. — Наверняка лишиться брата-близнеца — это как потерять частичку себя…

— Куда хуже, — негромко проговорил Рэндалл. — Мы с Ронни были настолько близки, что порой заканчивали фразы друг за другом… И понимали один другого почти без слов. После смерти Ронни я заболел. Не хотел никого видеть, отказывался есть и разговаривать. Социальные службы провели расследование, выясняя причины пожара… Тогда и открылось, где по ночам пропадала моя мать. — Рэндалл внимательно взглянул на невесту. Он знал, что сейчас нанесет ей главный удар. — Она была проституткой, Линда. По ночам она ходила к клиентам, которые ей хорошо платили. На эти деньги мы и жили пять лет.

Ужас отразился на выразительном лице Линды; но она не отпустила руки Рэндалла, только сжала ее еще сильнее.

Самому Рэндаллу было лет десять, когда он впервые осознал, чем же является его мать. Его эгоистичная, безответственная красавица-мать, неспособная думать ни о ком, кроме себя! Это и была та страшная истина, которую Рэндалл столь долго не мог открыть Линде. Правда о его матери. Он опустил глаза, не в силах выдержать взгляд голубых глаз.

— Суд решил, что Сару надлежит лишить материнских прав. И меня отдали в приют…

— О нет!..

Рэндалл невесело улыбнулся.

— Для меня это был наилучший выход. Уехать далеко, в совсем незнакомое место, подальше из города, где мы с Ронни были так несчастны… В приюте я начал приходить в себя, снова заговорил. Несколько раз ко мне приезжала мать, но я отказывался с ней встречаться. А подарки, которые она присылала мне на Рождество и на день рождения, отсылались обратно нераспечатанными… Наконец она оставила меня в покое. Сара появилась в моей жизни вновь, только когда мне исполнилось двадцать три и вышла моя первая книга, «Путь одиночки». Ты помнишь — этот роман принес мне первый успех. Мое имя замелькало в прессе, и все это благодаря твоему отцу. И Сара, очевидно, поняла, что за мой счет можно поживиться…

— После всего, что случилось, она потребовала у тебя денег? — Линда не могла поверить своим ушам.

Он вспомнил, как встретил некогда свою мать — впервые после долгого перерыва. Она выглядела примерно так же, как сейчас, — ухоженная, красивая, все еще пользующаяся успехом у мужчин… И такая же жестокая и эгоистичная. Рэндалл горько кивнул.

— Тогда я рассказал обо всем твоей матери, Линда. Я должен был кому-нибудь рассказать!

Рэндалл ненавидел Сару. Но в то же время она была его матерью, его единственным живым родственником — и все эти годы он разрывался на части между любовью и ненавистью.

— Рэндалл…

— Линда, я не понял только одного. Почему тебя так задевает, когда я говорю о твоей матери? Клаудиа буквально спасла меня тогда, превратила мой внутренний мир в цветущий сад. Она объяснила, что мир полон оттенков и полутеней, а не делится на черное и белое. Моя мать была очень молода, когда мы родились. Ее бросил муж, она осталась с двумя детьми на руках, беззащитная, не знающая, как прокормиться… Клаудиа не пыталась оправдать Сару — нет, она научила меня жалеть ее.

Он видел, что здесь кроется какая-то проблема, что Линда страдает от недосказанности. И Линда не выдержала.

— Ты… ты любил мою мать!

— Конечно, — согласился Рэндалл удивленно. — Ее нельзя было не любить! Клаудиа была идеальной женой и матерью: любящая, заботливая, нежная… Она воплощала все черты, которых не было в моей собственной матери!

Линда побледнела от гнева. Ноздри ее трепетали.

— Она была замужем за твоим другом!

— Да, конечно… — недоумевающе продолжил Рэндалл и вдруг оборвал сам себя. Резко отстранился, словно пораженный внезапной догадкой. — Линда, я любил Клаудию как мать. Она, можно сказать, заменила мне мать, которой у меня никогда не было. Она приняла меня к сердцу, как одного из своих родных детей!

— Как она могла заменять тебе мать? — простонала Линда. — Ты был младше ее всего на двенадцать лет!

— Линда… — Рэндалл помолчал, собираясь с мыслями. — Скажи мне сразу, если я тебя неверно понял… Ты в самом деле думаешь, что я был влюблен в твою мать?

Молодая женщина гордо выпрямилась.

— А разве это не так?

— О Господи, конечно нет! — воскликнул он так горячо, что Линда отшатнулась. — Я же сказал тебе: Клаудиа была для меня как мать! Она приняла меня таким, какой я есть, пригрела, дала почувствовать, что такое настоящая семья… И Питер это понял. Я всегда думал, что вы, девочки, тоже все понимаете… — Линда пораженно молчала. Слишком много потрясений за один вечер! — Да и как я мог быть влюбленным в твою мать, если я все время любил совсем другую женщину? — продолжил Рэндалл.

Линда вздрогнула, как от удара. Ей захотелось зажать уши ладонями.

— Перестань! Я не хочу ничего об этом знать! В конце концов, через две недели — наша свадьба!

Рэндалл осекся, вглядываясь в ее пылающее лицо. Надежда медленно загоралась в нем, как раздуваемые ветром уголья. Может быть, Питер не ошибся? Эта женщина ревнует его! А ревновать можно, только если…

— Хорошо, если ты не хочешь больше слушать моих признаний… Тебе, должно быть, хватило знания о том, кто такая моя мать.

— Ты — не твоя мать, — горячо перебила Линда, снова хватая жениха за руку. — Кто бы она ни была, ты тут ни при чем.

— Но ее кровь течет в моих жилах!..

— Подумаешь! — Линда яростно замотала головой, ее волосы разлетелись всполохами огня. — Она бросила тебя, когда ты был совсем крошкой. Ты воспитал себя сам, и в тебе нет ничего от этой женщины. Ты добрый, благородный, и…

— Влюбленный в тебя до безумия! — простонал Рэндалл, стискивая ее пальцы. — Пожалуйста, Линда, выслушай меня! Много лет назад я решил, что никогда никого не буду любить. Ронни умер, моя мать предала меня… Я решил жить только ради себя, никому больше не отдавать своего сердца. Так и длилось до дня твоего восемнадцатилетия! Ты помнишь тот день, Линда?.. Тот праздник у вас на вилле?

— Да, помню… Тебе еще не понравилось мое платье. Ты сказал, что оно слишком вызывающее.

Рэндалл коротко расхохотался.

— Да я был без ума от твоего платья! Я просто пришел в ярость, что другие мужчины пялятся на тебя, ощупывают глазами… В тот вечер я вдруг осознал, что ты больше не ребенок, а женщина — потрясающе красивая и желанная! Тогда я и понял, что влюбился в тебя. Влюбился, как говорится, по уши.

Линда беспомощно моргнула.

— Но ты был так резок со мной тогда…

— Будешь тут резок, если все твои планы на спокойную холостяцкую жизнь рухнули в одну секунду, стоило лишь появиться девчонке в коротеньком платье!..

— Но ты… ты… никогда мне об этом не говорил! Рэндалл, если ты все эти годы любил меня…

— Линда, ты младше меня на четырнадцать лет. У тебя было счастливое детство, идеальная семья, прекрасная карьера… Что я мог предложить тебе взамен?

— Себя, — выдохнула Линда, закрывая глаза. Мир начинал кружиться, сияя радугами. — Да, моя семья прекрасна… И карьерой я прежде очень дорожила. Но все это не стоит ничего по сравнению с тем, чего я на самом деле хочу…

— Что же это? — Прижимая к груди свое хрупкое сокровище, Рэндалл напрягся в ожидании ответа.

— Дети. Замужество. Ты, Рэндалл! Да, самое желанное — это ты сам…

Потрясающе! Каким бы невероятным это ни казалось, но Линда любит его! Принимая эту любовь, держа ее в объятиях, Рэндалл знал, что соединяется с Линдой на всю жизнь. И ничто никогда не сможет их разделить!