Жгучий Мороз

Глава 4

Мара

В один момент я падаю в бассейн, а в другой — с грохотом ударяюсь о заснеженную землю.

— Ой.

Боль отдается в копчике, и я провожу рукой в перчатке по этому месту. Громкий хруст вырывает меня из мыслей о моей заднице и заставляет обратить внимание на окружающую обстановку. Здесь, где бы я ни находилась, светло. Так светло, что приходится прикрывать глаза, чтобы они привыкли к ослепительной белизне.

Снег.

Всё вокруг сверкает, больше похоже на бриллианты, чем на лёд. Я сижу в огромном заснеженном лесу посреди дня.

Подождите… разве я не находилась только что в пещере?

— Джек? — мой голос звучит глухо.

Ещё один громкий треск в лесу переключает моё внимание на тень среди деревьев. Кровь стучит у меня в ушах, а сердце бешено колотится, когда фигура приближается. Человек выходит из-за деревьев на поляну, где я сижу. Мужчина? Если его можно так назвать. Он высок, превосходя даже Джека, с кожей почти такой же бледной, как снег. Она переливается опаловым блеском, напоминая мне чешую дракона или змеиную кожу.

Две сильные ноги ведут к куску рваной белой ткани, перекинутой через бедра. Мой взгляд скользит по рельефному торсу, на котором расположены не одна, а две пары крепких мускулистых рук. Сверкающие белые кости ребер выступают под и между ними, торчат остриями и обвивают верхнюю часть живота и груди. На вершинах каждого плеча расположены шесть возвышающихся хрустальных остроконечных шипов. Прозрачные ледяные выступы словно выступают из-под кожи, создавая впечатление встроенной брони.

Мой взгляд переходит на нежно-голубые губы, которые сейчас слегка приоткрыты. Я могу различить зубы, но, в отличие от людей, зубы имеют по три заостренных кончика, которые расходятся по обе стороны от середины. Прямой нос ведет к сверкающим голубым глазам. Их цвет настолько светлый, что они почти сливаются с окружающим белым цветом. Из-под насупленных бровей на меня смотрят щелевидные зрачки, их форма до ужаса нечеловеческая. Белоснежные волосы торчат во все стороны, словно снежное пламя, а вокруг черепа обвивается великолепный венок из высоких тонких сосулек.

Он великолепен, красив и, безусловно, является самым ужасающим существом, на которое я когда-либо смотрела. Моё замешательство и удивление быстро сменяется всепоглощающим страхом за свою жизнь, когда существо делает еще один шаг. Я нахожу опору, вскакиваю на ноги и бросаюсь в противоположную сторону. Здесь холодно, чертовски холодно, и мои легкие разрываются на части, пытаясь втянуть достаточное количество кислорода, чтобы помочь моим дрожащим мышцам. Моё зрение расплывается, когда я напрягаю свое тело до предела. Позади меня раздаются тяжелые шаги, и моё сердце замирает. Я бросаюсь влево, направляясь к зарослям тесно стоящих блестящих деревьев, надеясь, что моя маленькая фигура сможет протиснуться в те места, куда не сможет вместиться его чудовищная форма.

Но мне не удается даже приблизиться.

Из-под земли вырывается толстая стена льда, и я врезаюсь в неё, не успев остановиться.

Откуда она взялась?

Моё тело падает на снег, и я поворачиваюсь как раз в тот момент, когда монстр сокращает расстояние. Ледяная стена пронизывает меня холодом, и я прижимаюсь к ней спиной, пытаясь вырваться, но оказываюсь в ловушке.

Монстр смотрит вниз бледными нечеловеческими глазами. Он наклоняется, изучая моё лицо любопытным взглядом.

— Ты не мужчина, — его голос удивительно ровный, он разносится по пространству между нами. Его брови взлетают на лоб. — И ты жива.

Фрост

Девушка. Живая девушка. Сколько тысяч лет прошло с тех пор, как в мой мир льда и смерти попадала живая девушка? Она вздрагивает, когда я тянусь к ней, но я лишь пытаюсь почувствовать открытую кожу её лица. Она теплая, такая теплая, как ничто из того, что существует здесь. Её грудь быстро поднимается и опускается, а тело яростно содрогается под моим прикосновением.

Тепло под моей рукой начинает исчезать. Нет. Она замерзает насмерть. Мои когти разрывают рукав её зимнего пальто, обнажая кремовую плоть запястья.

— Будет больно лишь на мгновение.

Кончиком когтя я вырезаю руну, глубоко вонзая его в её плоть, чтобы заклинание закрепилось. Она вскрикивает, когда из выгравированных букв льется горячая кровь. Это слишком соблазнительно, чтобы игнорировать, и я опускаюсь вниз, проводя языком по рубиновой жидкости. Кровь прокладывает горячую дорожку от кончика языка до самых глубин моей души. Дрожь охватывает меня — такого ощущения я еще никогда не испытывал. Руна светится, испуская голубой свет изнутри её тонкой кожи, и я вздыхаю с облегчением. Она перестает дрожать, и кровь свободно течет по её телу, повышая температуру.

— Что ты со мной сделал? — она впервые заговорила, и её голос зазвенел в моих опустошенных ушах, как хор сказочных колокольчиков.

— Я даровал тебе иммунитет от холода.

Кончики её пальцев пробегают по недавно зарубцевавшейся плоти.

— Спасибо.

Тьма клубится в моем сознании. Мне нужно её тепло, нужно почувствовать её изнутри и снаружи. Мой голос понижается, когда голод пробуждает во мне те части тела, которые долгое время оставались нетронутыми, и заставляет кровь приливать к моему члену.

— Не благодари меня пока.

Она легка как воздух, и я перекидываю её через плечо, не забыв убрать кристаллизованные шипы, прежде чем она приземлится. Её крики разносятся эхом по лесу, пока я несу её домой.

— Твои крики не достигнут никого. Я — правитель этой земли. Никто не придет к тебе на помощь.

— Да пошел ты! Кто-нибудь мне поможет, — её ядовитый тон вызывает у меня улыбку. Она сильная и боевая. Так её будет еще интереснее сломать.

Стеклянный дворец закручивается в спираль. Мой дом, милый дом. Я спешил к самой очевидной точке падения, когда почувствовал, что бассейн наверху потревожен. Прошло шесть часов, прежде чем она попала в мои сети. Шесть часов мечтаний о том, как выбраться отсюда, и все они разбились вдребезги. Она не виновата, она не может дать мне то, в чем я больше всего нуждаюсь. Но она может дать мне многое другое.

Она вскрикивает, когда я бесцеремонно бросаю её на кровать. Её глаза мечутся туда-сюда в поисках спасения.

— Не беспокойся. Теперь ты моя.