Жгучий Мороз

Глава 7

Мара

Фрост отпускает мои запястья, и они безвольно падают по бокам. Его смех окружает меня, когда он принимает моё измученное тело в свои многочисленные объятия. Его прикосновения не холодны, а прохладны и успокаивающе действуют на мою пылающую плоть. Он прижимает нас к изголовью кровати и обнимает меня. Это был самый грязный, самый неожиданный, самый невероятный секс в моей жизни. Румянец окрашивает мои щеки, когда я вспоминаю его руки на моем теле. Все. Четыре руки определенно пригодились.

Фрост замечает это и проводит кончиками пальцев по моей щеке.

— Моя любимая вещь.

— Почему?

В его рептилоидных глазах отражаются эмоции, которых я раньше в нём не замечала.

— Я уже говорил тебе, что здесь всё холодное и мертвое. Я жажду твоего тепла. После стольких лет, проведенных в моих ледяных владениях, ты — все, что у меня есть от мира наверху.

— Почему ты не можешь просто уйти?

Фрост наклоняет голову в раздумье, но не отвечает. Что-то в его поведении меняется, и в моей груди зарождается небольшая боль.

— Ты можешь показать мне окрестности? Я бы хотела увидеть твой мир.

Он светлеет.

— Ты хочешь увидеть Ледяное королевство? — прорези его бледных глаз внимательно изучают меня.

— Я хочу увидеть твое королевство.

Его лицо озаряет искренняя ухмылка, и мой взгляд вновь обращается к трем клыкам с каждой стороны его рта.

— Они тебя пугают? — спрашивает он, проводя белым языком по каждому острому зубу.

— Они острые? — спрашиваю я, чувствуя легкое смущение. Его глаза темнеют, и моё смущение превращается в бабочек.

— Возможно, в следующий раз, когда я прижму тебя к себе, ты узнаешь, — подтекст его слов вызывает во мне дрожь возбуждения. Я приподнимаюсь, чтобы поцеловать его, но липкое ощущение привлекает моё внимание к пространству между бедрами.

— Есть шанс, что я смогу быстро принять ванну, прежде чем мы уйдем?

Фрост снова усмехается.

— Наверное.

После самого быстрого в моей жизни купания я встречаю Фроста в спальне.

— Хм… — его глаза окидывают мою обнаженную фигуру. — Давай найдем тебе одежду.

Порыв ветра пронзает меня, и на теле появляется серебристое платье.

— Оно прекрасно, — я любуюсь кристаллизованной тканью.

— Как и ты.

Мои щеки снова вспыхивают от его комплимента, и Фрост снова проводит по ним пальцами.

— Пойдем, — он берет меня за одну из своих рук и ведет к выходу из дворца. После нескольких мгновений, в течение которых мои человеческие ноги скользили и боролись, Фрост создает мягкий слой снега, покрывающий весь пол дворца, и наконец я могу идти, не падая.

Всё во дворце потрясающе голубое, переливающееся и тонко детализированное. Моя рука скользит по каждой стене, восхищаясь витиеватыми деталями, вырезанными по всему впечатляющему строению.

— Куда мы отправимся сначала? — спрашиваю я. От волнения по коже пробегают искры.

— Думаю, в сады.

— Сады? У тебя здесь есть цветы? — я едва сдерживаю восторг в своем голосе.

— Даже цветы и растения поддаются холоду и переходят в моё царство, — Фрост останавливает нас перед огромными деревянными воротами. Они окружены живой изгородью, которая разветвляется насколько хватает глаз. — Ты готова? — нечеловеческие глаза Фроста распахиваются, когда он открывает ворота. Его руки вводят меня внутрь, и я задыхаюсь, полностью потрясенная тем, что предстало передо мной. Сад просто огромен. Несмотря на толстый слой белого снега, покрывающий каждую частичку земли, из-под инея проглядывают живые цветы и деревья.

— Но как? — я не могу удержаться, чтобы не пройтись по рядам с протянутой рукой. Мягкие лепестки танцуют под моими пальцами, а благоухающие цветы посылают сладкие нектарные ароматы, приветствуя мои чувства. — Как они такие живые и яркие, если погибли от льда и холода? — спрашиваю я, наклоняясь вперед, чтобы понюхать особенно крупную лилию. Её цвет фуксии так ярко выделяется на фоне жемчужно-белого окружения.

— Это правда, многие вещи медленно вянут и погибают в холодные месяцы. Все растения, которые я держу в саду, погибли при необычных обстоятельствах. Внезапные заморозки, резкое похолодание, погода, которая настигла их так быстро, что сохранила их на пике цветения, — Фрост срывает кроваво-красную розу, вертит её между своими длинными пальцами, а затем заправляет за ухо.

Этот жест отличается от всего, что он делал до сих пор. Захват моего тела был для него первобытной потребностью. Теперь я это понимаю. Он хотел меня. Возможно, даже нуждался во мне, и я с готовностью приняла в этом участие. Но сейчас… в том, как он убирает с моего лица выбившиеся пряди волос и смотрит с мягкостью в бледном взгляде, чувствуется интимность. Настолько интимно, что я отворачиваюсь, внезапно не понимая, что за чувства бурлят у меня в животе и груди.

— Что это? — мой взгляд устремляется к большой группе деревьев, и я бегу к ним, ускользая от Фроста и своих бурных чувств. Фрукты. Это фруктовые деревья. Я пробираюсь сквозь ряды плодоносящих ветвей. Лимоны, яблоки, гранаты, манго. Каждый фрукт выглядит аппетитнее предыдущего. Я останавливаюсь на темно-оранжевой хурме. Эти сладкие, похожие на конфеты плоды всегда были моими любимыми.

За забором дома, где я выросла, росло дикое дерево хурмы. Мама очень злилась, когда заставала меня за поеданием мягких оранжевых плодов.

«Они могли быть ядовитыми», — укоряла она. Это было правдой. Но я была уверена, что знаю, что это такое, и после того, как не умерла в первый раз, это стало для меня маленьким ритуалом. Я сидела в зеленой роще за нашим домом, перекусывала маленькими сахарными плодами хурмы и искала животных в пушистых белых облаках. В конце концов район застроили, и в один прекрасный день дерево хурмы исчезло.

Воспоминания о моей жизни наверху оставляют во рту кислый привкус. Я отгоняю эти чувства и сосредотачиваюсь на фруктах, которые лежат передо мной.

Здесь много подходящих вариантов, но я выбрала меньший, насыщенного цвета. Фрукт срывается с ветки, едва заметно подрагивая. Прежде чем я успеваю поглотить спелое лакомство, Фрост хватает меня за запястье, останавливая на полпути ко рту. Его глаза темны и серьезны.

— Ты не должна здесь ничего есть.

— Почему? Их едят животные.

Существа вокруг нас наслаждаются плодами фруктового сада.

— Они не такие, как ты. Все животные и люди здесь мертвы.

От печали, которая сквозит в его глазах, у меня болит сердце.

— А меня это убьет?

Внезапно фрукт в моей руке становится похож на бомбу.

— Он не убьет тебя, но не позволит уйти тем путем, которым ты пришла, если только ты не будешь со мной, — покачав головой, Фрост испустил глубокий вздох. — А я не могу покинуть это царство.

Хурма выпадает из моих пальцев, мягко приземляясь на свежевыпавший снег.

— Я могу уйти через бассейн? — я жалею об этом вопросе, как только задаю его. Фрост вдруг выглядит самым печальным существом, которое я когда-либо встречала. Он медленно кивает.

— Да, но это сложно.

— Почему ты не можешь?

Кажется, в его рассказе чего-то не хватает.

— Мне нужен сосуд. Живой человеческий мужчина, достаточно сильный, чтобы вместить мою форму, чтобы я мог отправиться в путь к земле. Если бы он у меня был, я мог бы беспрепятственно доставлять тебя сюда и обратно.

Горестное понимание овладевает мной.

— Ты ждал, что мужчина упадет в бассейн? Поэтому удивился, что я женщина?

Фрост кивает.

— Поначалу я был удивлен, — он отпускает моё запястье и берет мои руки в свои. — Теперь я благодарен.

Буря вопросов захлестывает мой разум.

— Что будет, если я вернусь? Сейчас? Я пробыла в этом бассейне несколько часов. Я бы утонула или замерзла.

Фрост отводит взгляд, и у меня сводит желудок.

— Я же говорил тебе, что здесь время работает по-другому. Там, наверху, ты просто упала в бассейн, но да, в конце концов ты умрешь.

Шок прокатывается по моему телу.

— А что будет, когда я умру? Разве я не останусь здесь? С тобой?

Пальцы на его руках сгибаются и сжимаются в кулаки.

— Ты присоединишься к мертвым.

— Почему ты так говоришь? Ты сказал, что они не чувствуют ни холода, ни страха, что они…

— Они ничего не чувствуют. Ни холода. Ни страха. Ни радости, ни любви, ни печали. Они никогда не учатся. Никогда не растут. Никогда не меняются.

Я сжимаю руки в кулаки, и тошнота подкатывает к желудку.

— Тогда мы должны найти способ остановить это. Если я просто упала, если я еще жива… — слова замирают у меня в горле, когда по телу пробегает холодок. Моя кожа блестит, а по плоти бегут мурашки.

Вода?

Моя кожа покрыта водой? У моих ног образовалась лужа, и моя неуверенность растет. Холод проникает в мои кости, и я перевожу взгляд на Фроста, замечая, что в его глазах отражаются мои собственные смятение и ужас.

И тут я преодолеваю поверхность бассейна.

Я задыхаюсь, мои легкие борются за воздух, но его так мало в этих морозных условиях.

— Мара? — знакомый голос Джека доносится до меня сквозь туман. Его рука лежит на моем плече, когда он вытаскивает меня из воды и затаскивает обратно в пещеру. — Ты в порядке, я держу тебя.

Две руки подтягивают меня к себе, и теплая кожа прижимается к моей. Мир вокруг нас грохочет, и в меня вселяется настоящий ужас.

Лавина.

Джек вытащил меня из бассейна, но гора всё ещё обрушивается вокруг нас. Мы погибнем. Если только…

Я поворачиваюсь, пытаясь заставить свои мышцы проснуться. Пронзительные карие глаза Джека смотрят на меня сверху вниз.

— Джек, — мой голос едва слышно шепчет. Я притягиваю его к себе и приникаю к его губам, вкладывая в поцелуй всю свою волю. Теплый рот Джека прижимается к моему с окончательностью, которая разбивает меня. Я отстраняюсь, сердце колотится так быстро, что я боюсь, как бы оно не разорвалось. — Я люблю тебя.

Его глаза расширяются, но прежде чем он успевает ответить, я толкаю его в бассейн. Чувство вины грызет меня изнутри, когда я вижу в его взгляде растерянность, предательство и страх, а бассейн поглощает его целиком.

Мне жаль, Джек, но ты был обречен в любом случае.

У меня нет времени на чувство вины, поэтому я задвигаю его в глубины своего сознания, продолжая следовать своему новому плану. Снег уже заполоняет пещеру. Я вижу, как он движется по туннелю, погребая всё на своем пути. Выхода нет. Никто не придет меня спасать. Черт возьми, никто даже не сможет меня найти. Возвращение — мой единственный выбор. И это то, чего я хочу.

Я прыгаю в бассейн, вскрикивая от боли, когда что-то твердое врезается в мой череп. Пещера вокруг меня расплывается, пока я пытаюсь понять, что, черт возьми, только что произошло. Я протягиваю руку, нащупывая холодную воду бассейна… и ничего не нахожу. Мир все еще кружится, когда я опускаюсь на колени. Мои руки судорожно скользят по льду. Лёд.

Он полностью замерз.

— Нет, нет, нет!

Этого не может быть. Это не входило в план. Мне нужно вернуться. Я кручусь, безумно ища другой путь. Он исчез. Исчез, черт возьми. Ужас, не похожий ни на что из того, что я знала, захватывает меня в свои тиски. Я не могу вернуться. Я в ловушке под землей. Но почему? Что случилось? Он был открыт, я только что видела его. Джек вошел внутрь и…

Я замираю, когда осознание обрушивается на меня. Джек вошел. Мужчина. Именно для этого и был создан портал. Конечно, я надеялась, что Фрост сможет использовать тело Джека, но я никогда не думала, что, как только жертва пройдет через портал, эта чертова штука запечатается. Я колочу кулаками по льду, желая, чтобы он треснул. Мои слезы капают на стеклянную поверхность, и я кричу до тех пор, пока мои легкие не становятся пустыми. Земля вокруг меня дрожит. Снег устремляется вниз по проходу и попадает в отсек. Я делаю глубокий вдох, и тут же все становится белым.

Снег обрушивается на меня с такой силой, какой я не ожидала. Белые вихри застилают мне зрение, снег забивает нос и рот, и я пытаюсь закричать. Неужели я задохнусь? Вес снега, навалившегося на стенки камеры, давит на меня. Мои кости гнутся и трещат, когда тысячи фунтов набитого снега давят на моё хрупкое тело. Я не могу пошевелиться, не могу говорить, не могу дышать. Я умру здесь и стану зомби в Царстве Льда. Я не могу этого вынести. Мысль о том, что я буду ходить вокруг и ничего не чувствовать. Ни радости, ни любви. Никогда не вспоминать Фроста. Или Джека.

Форма моего тела становится неузнаваемой, меня скручивает и сминает. Боль пронзает все нервные окончания, а затем большинство ужасных ощущений резко прекращаются. Должно быть, мой позвоночник сломался. Дыхание сбилось, и все, что я вижу — это темнота. Всё должно было закончиться не так.

Воздух ударяет в лицо с такой силой и резкостью, что ослепляет. Невыносимая тяжесть, разрушающая мою плоть, медленно поднимается вверх. Чистый воздух окружает моё лицо, но остатки снега остаются во рту и горле. Я вдыхаю, или пытаюсь это сделать. Что-то не так. Мои легкие не работают, ребра сдавлены. Бледно-голубые глаза всплывают в моем мутном зрении.

— Я держу тебя, Мара. Я держу тебя.

По моему избитому телу струится холодная вода, затем всё темнеет, и тишина затягивает меня в пучину вечности.