Голоса весны

Глава двенадцатая

Тишина стояла почти абсолютная. Лишь чирикали птички, жужжали весенние пчелы, а в остальном лес был безмолвен.

Все внимание Джеки было сосредоточено на съемках и доведении своей роли до совершенства, что делало ее несколько скованной перед камерой.

Они приехали в фургоне для выездных съемок на выбранный участок, расположенный в двух часах езды от Бостона. Это были, конечно, не джунгли, но, если Шеймусу захочется переснять ролик где-нибудь в Амазонии, так тому и быть. Грег получил разрешение использовать участок леса, находящийся в частной собственности, прошлым вечером, и его заверили, что они с Джеки не встретят там ни одной живой души.

Это была истинная правда.

Теперь ему осталось только убедить Джеки стать немного диковатой и необузданной.

— Ладно, Джеки, почему бы тебе не покачаться на лиане на счет «три»? И постарайся выдать по-настоящему дикий крик. Слышимость здесь несколько слабее из-за естественных шумов.

Джеки, сидящая на низкой ветке дуба, кивнула, брови ее сосредоточенно нахмурились.

— Поняла.

Она говорила с Грегом только о работе. Вероятно, не простила ему вчерашний «наезд».

А что оставалось делать? Она подарила ему самый волнующий секс в его жизни, а потом ни с того ни с сего вдруг решила уйти как ни в чем не бывало.

Разумеется, он занервничал от мысли о поездке с ней на натуру.

Вдвоем.

Грег поглядел в «глазок» камеры на стройные ноги и потрясающие изгибы тела Джеки. Она выглядела обалденно в своем наряде Джейн — сексуально и привлекательно, но не чересчур откровенно.

Кроме того, в ней ощущалось нечто недоступное, а это будет наверняка импонировать женской аудитории.

— Раз, два… — Грег наблюдал, как Джеки ухватилась за лиану с напряженной сосредоточенностью и без обычной неугомонной энергии. — Три.

Она оттолкнулась с такой силой, что пролетела мимо своей отметки и всего в нескольких дюймах от камеры, а зов джунглей получился каким-то вялым и надтреснутым.

— Перерыв десять минут! — крикнул Грег, закрывая объектив. Зачем переводить пленку, когда Джеки явно не в форме? Положив оборудование на брезент, расстеленный на сосновых иголках, он подошел к тому месту, где она стояла, чертя пальцем ноги узоры на земле. — Так, что происходит?

Она нервно закусила губу. Весь день Грег думал, что она просто дуется на него за вчерашнее, но сейчас уловил беспокойство, притаившееся в зеленых глазах.

— Мне кажется, я потеряла голос. — Джеки отпустила лиану и повернулась лицом к нему, положив руки на едва прикрытые бедра.

Грег заставил себя сосредоточиться на ее словах, а не на этих совершенных формах.

— Исключено. Твой голос остался прежним, просто ты не настроилась.

Она покачала головой.

— Ты не понимаешь. Я хотела сегодня как следует поработать, чтобы мы могли поскорее закончить съемку, но, как я ни стараюсь, голос меня не слушается. Боюсь, я совершила что-то, что испортило его и лишило уверенности.

Грег тоже пребывал в полнейшей растерянности, потому что никогда не мог сосредоточиться рядом с полуобнаженной Джеки.

Он достал ее джинсовую куртку из фургона и набросил ей на плечи.

— Вот. Не могла бы ты объяснить еще раз? Твой голос причиняет тебе беспокойство?

Она сунула руки в карманы куртки и нахмурилась.

— Нет, это я причиняю беспокойство моему голосу в последнее время, и, думаю, сегодня он мне мстит.

По-прежнему ее слова не достигали его сознания. Он повел Джеки к фургону и усадил на застеленный пол у двери.

— Сегодня я медленно соображаю. Не хочешь объяснить, каким образом ты беспокоишь свой голос? — И желательно поскорее, пока он не потерял способность сохранять дистанцию.

Грег встал, открыл холодильник и, достав две бутылки минералки, подал одну ей.

Джеки с благодарностью взяла воду и уставилась в густые заросли.

Как объяснить? Меньше всего ей хотелось обсуждать это с ним.

— Я пыталась манипулировать своим голосом, — начала она, не осмеливаясь смотреть на Грега. — Ты когда-нибудь слышал старое поверье, что нельзя петь по-настоящему, пока не лишишься девственности?

Грег чуть не поперхнулся.

Закашлявшись, он уставился на нее.

Джеки постучала его по спине.

— Это звучит как полнейший бред, я знаю. Учительница пения рассказала мне о нем когда-то, и, наверное, оно засело в моей голове. Но ты улавливаешь суть, да?

Грег только еще сильнее закашлялся.

— Моя учительница просто имела в виду…

Грег вскинул ладонь.

— Улавливаю, — прохрипел он.

— Хорошо. — Джеки кивнула. Конечно, неловко разговаривать об этом с Грегом, но, если она не разъяснит, что наделала, нечистая совесть, возможно, никогда больше не позволит ей петь. — Боюсь, я вспомнила это поверье, когда мы с тобой впервые встретились. И какая-то часть меня очень хотела узнать, правда ли это. Поэтому, думаю, я в некотором смысле использовала наши отношения, чтобы…

— Постой минуту. — Грег наконец откашлялся и снова сел прямо. — Ты хочешь сказать, что думала об этом еще тогда, на мальчишнике Майка?

Она была не в силах отрицать это.

— Я знаю, это коварство, но…

— То есть, другими словами, ты думала обо мне в этом смысле с самого первого дня?

— Боюсь, что да.

Грег улыбнулся. Во весь рот.

— Ты действительно считаешь, что я не позволил бы тебе затащить меня в постель, если бы знал об этом?

Она нахмурилась.

— Я не говорила, что дело обстояло именно так.

— Черт! — Он сделал глоток и отставил бутылку в сторону. — А мне уже начало нравиться быть сексуальным объектом.

— Ты затрудняешь мне покаяние.

— А тут скрыт какой-то страшный грех?

— Собственно, я в некотором роде использовала наши отношения как способ выяснить, правдиво ли старое поверье. Но теперь даже не могу порадоваться обновленному голосу, потому что чувствую себя виноватой с тех пор, как мы… ну, сам знаешь.

— Ужасно неловко.

Грег почесал подбородок, следя за желтой бабочкой, порхающей над маленьким островком цветов.

— И ты думаешь, что, признавшись мне, заполучишь свой голос обратно?

— Это единственное, что приходит в голову. Я пробовала травяной чай, горячий душ и…

— Это все не то. — Грег забрал у нее бутылку. — Мне совершенно ясно, что наша первая близость почему-то не сработала. Твой голос стал даже хуже. Единственный способ — попробовать еще раз.

Джеки заморгала.

— Ты считаешь, что это решит проблему?

Он медленно кивнул, все-таки не сумев до конца скрыть лукавые искорки в потемневших глазах.

— Твои творческие способности важны для работы, Джеки. Я готов потрудиться, если это поможет восстановить твой голос.

— Как благородно с твоей стороны. — Улыбка тронула ее губы. — Держу пари, ты здорово умел заговаривать зубы девчонкам в школе, а?

Грег поправил галстук.

— А где же, по-твоему, я научился вести переговоры?

— Ты готовился к руководящей работе на телевидении, уговаривая девчонок раздеться? — В ее голосе появились низкие, хрипловатые нотки, которые она приберегала для сентиментальных песен.

— Я же парень с южной окраины, Джеки.

Она понимала, что он все еще поддразнивает ее, пускает в ход обаяние Де Косты, и все же Грег говорил об этом с гордостью.

Грег играл на пианино в баре, чтобы заработать на учебу в колледже, когда родители Джеки не могли решить, в какую же из всемирно известных школ записать дочь, чтобы взрастить ее музыкальное дарование. Впервые ей чуточку приоткрылась причина, по которой Грег променял творческую работу, которую любит, на кресло в пентхаусе: парень с южной окраины все еще продолжал самоутверждаться.

И как раз сейчас больше всего на свете ей хочется стать женщиной, которая поможет ему в этом. Пусть всего на несколько часов.

Их первая близость была посвящена ей — ее желаниям, ее фантазиям. Грег заслужил, чтобы женщина дала ему что-то, не ожидая ничего взамен.

— А как насчет суеверных певиц с большими мечтами и еще большими комплексами? — Джеки позволила себе прикоснуться к нему, провести пальцем вдоль подтяжки по упругим мускулам груди. — Ты по-прежнему берешь их там, где находишь?

— Вообще-то я беру только одну из них. — Его пальцы пробежали по ее шее вниз к впадинке у горла. — И только тогда, когда она сговорчива.

От его легкого прикосновения сердце у нее екнуло. А не совершает ли она ошибку? Не пытается ли найти оправдание своему слишком сильному желанию? Не влюбляется ли в мужчину, чей образ жизни так контрастирует с ее собственным?

Умопомрачительный секс — и непременная сердечная боль в конце.

Его рука приоткрыла полы джинсовой куртки, чтобы проложить горячую дорожку к груди. Джеки с трудом поборола желание выгнуть спину.

Она лихорадочно подыскивала отвлеченную тему для разговора, но, открыв рот, чтобы произнести что-нибудь здравомыслящее, вдруг выпалила:

— Интересно, а нам заплатят сверхурочные, если мы потратим несколько часов на доскональное исследование концепции «следуй своим природным инстинктам»?

Грег провел пальцем по шнуровке ее замшевого бикини и потянул за тонкую полоску кожи, развязывая узел. Мягкие кусочки ткани скользнули вниз, освобождая груди.

— Скорее всего, нет. — Он распахнул куртку Джеки и медленно, дюйм за дюймом, стащил ее с плеч. — Но я с радостью поработаю сверхурочно следующие несколько дней, чтобы наверстать упущенное, если мы займемся концепцией прямо сейчас.

Весеннее солнце согрело ей кожу, а от горячего взгляда Грега температура подскочила еще выше, щеки запылали.

Грег приподнял ее подбородок, заставляя посмотреть ему в глаза.

— Ты уверена, Джеки?

Вечный джентльмен и рыцарь, Грег в очередной раз собирается спасти ее от нее самой, но сегодня она не хочет быть спасенной.

— Я думала, мы решили забыть на сегодня о благородстве. — Джеки просунула палец в сложный узел его галстука и потянула. — Тебе не нужно спрашивать, уверена ли я, а меня не замучает чувство вины за то, что я буду обвивать тебя ногами и прижиматься к тебе всем телом до тех пор, пока мой голос не станет как у оперной дивы. Понятно?

— Понятно. По правде говоря, я никогда не чувствовал себя столь неблагородным. — Грег подхватил ее на руки и понес через импровизированную съемочную площадку.

Джеки не смогла сдержать неуместного смешка.

— Ты Тарзан, а я Джейн? — спросила она, когда Грег устроил ее на брезенте, где держал запасное оборудование. Он уложил ее на спину, аккуратно расправив волосы.

— Именно так. — Грег отодвинул в сторону объектив, прежде чем вытянуться рядом с ней под сенью зеленой листвы.

Подняв большой кленовый лист, он зубчатыми краешками подразнил обнаженную кожу ее живота, затем провел им вдоль края замшевых трусиков.

— И раз уж ты помнишь, кто сегодня властелин джунглей, я буду обращаться с тобой как со своей королевой.

— Правда? — Несмотря на небольшой опыт, Джеки точно знала, что никто никогда не относился к ней как к королеве.

— Обещаю. — Грег потянул за завязки, удерживающие бикини на бедрах. — Если бы я тогда знал, что это твоя первая ночь, я бы никогда не допустил такого сценария.

Ноги у нее задрожали, когда Грег потянул развязанную полоску вниз. Жар скапливался, нарастая у основания бедер.

— Не критикуй ту позицию, — с трудом выдавила Джеки между вздохами наслаждения, — думаю, она может стать одной из моих любимых.

— Почему бы тебе не закрыть глаза и не придержать свои суждения до тех пор, пока я не дам тебе вкусить… рая?