Голоса весны

Глава девятая

Грег изо всех сил старался не размякнуть от гипнотизирующего дыхания Джеки на его плече. Джеки уже натянула на себя белье и бросила ему на колени его вещи. Они полулежали в кожаном кресле.

Очень хотелось расслабиться, насладиться умиротворяющими последствиями лучшего секса, который он когда-либо имел в жизни. Но Джеки оказалась девственницей. Эта мысль тревожила, не давала покоя и напоминала, что ему нужно серьезно поговорить с женщиной, лежавшей сейчас на его руках.

— Джеки! — Он немного передвинул ее.

На мгновение Грегу показалось, что она уснула. Джеки пошевелилась, посмотрела на него, но движения ее были вялыми, лишь зеленые глаза казались настороженными, встревоженными.

— Что? — Маленькая морщинка пересекла ее лоб.

Этот прямой взгляд смутил Грега. Он никогда особенно не разбирался в тонкостях женской натуры, поэтому решил изменить тактику.

— Что ты будешь делать, когда мы закончим съемки рекламного ролика? — Он погладил ее волосы. — Можно ли вернуться к работе переписчика нот после того, как исполняла роль Джейн, подруги Тарзана?

Морщинка на лбу медленно исчезла.

Одной ногой Джеки мягко оттолкнулась от стола и отправила их вертящееся кресло в ленивое путешествие. Приятно было ощущать ее рядом. Что заставляло эту девушку сохранять девственность двадцать четыре года только для того, чтобы потерять ее в крошечной студии звукозаписи?

Да еще с таким парнем, как Грег?

Джеки пару секунд обдумывала его вопрос, прежде чем ответить.

— Переписывание нот — это, конечно, не сочинение музыки, но тоже неплохо.

— А ты хочешь сочинять музыку?

На мгновение она застыла, словно Грег раскрыл большой секрет, но затем тело ее расслабилось, и она оттолкнулась от пульта управления, отправляя кресло в обратный путь.

— Да, я собираюсь подбираться к этому медленно, потому что не хочу идти тем же путем, что мои родители.

Похоже, у Джеки имелись разногласия с ее суперуспешной семьей.

— Ты не хочешь использовать их возможности, чтобы добиться успеха? — уточнил он, уверенный, что в состоянии четко мыслить, несмотря на то что стены вокруг него вертятся. — В некотором роде демонстрация независимости?

— Не совсем. Мама и папа серьезные композиторы, а я легкомысленная любительница гармоники и цимбал, помнишь?

Она отправила кресло в очередной круг, перепутав рациональные мысли Грега. Он твердо поставил ногу на палас, останавливая вертящийся мир.

— Собираешься сочинять соло для пикколо и симфонии для гавайских гитар?

— Нет, я просто хочу писать в совершенно другом стиле. Сравнения с родителями мне не выдержать. — Неугомонные ноги Джеки занялись сброшенными туфлями Грега. Она примерила их, поглядела, как они висят на ее маленьких ножках, и снова сбросила.

— Так какую же музыку ты хочешь сочинять?

— Коммерческую. Забавные куплеты, которые можно петь, рекламные песенки, которые легко запоминаются и часами вертятся в голове, и, может быть, однажды…

— Что?

— Ничего. Ты, наверное, думаешь, что я соблазнила тебя в корыстных целях.

Он приподнял ее подбородок, заставляя посмотреть прямо ему в глаза.

— Я знаю, что казус с кошачьим костюмом был случайностью.

И он верил в это. Всю неделю на съемочной площадке Джеки вела себя как настоящий профессионал и ни разу не намекнула никому из команды об их первой встрече.

Она кивнула.

— Спасибо. Моя мечта — сочинять музыку для телевизионных шоу, а может, даже и для кинофильмов. — Последнее она прошептала, словно боясь сглазить свое тайное желание. — Обещаю не использовать в личных целях свои высокие связи на Би-Си-Ай.

Подмигнув ему, она поднялась с кресла и пошла одеваться.

У Грега было что сказать ей, но он забылся, глядя на ее красивое тело, и срочно потянулся за брюками, чтобы снова не заняться с ней любовью. Она ведь была девственницей.

Девственница…

Может, если он будет повторять это слово достаточно часто, оно, наконец, дойдет до него.

— Джеки! — Грег застегнул молнию на брюках и занялся рубашкой. Он будет бесчувственным негодяем, если ничего не скажет об этом. — Нам нужно поговорить.

Джеки завязала шнурок на поясе брюк и повернулась к нему. Перебросив джинсовую куртку через руку, она, казалось, готова была скорее сбежать, чем говорить.

— Нужно ли?

— Да, нужно. — Грег сел напротив, пристально вглядываясь ей в лицо. — Черт возьми, Джеки, если бы я знал, что это твой первый раз, мы могли бы найти кровать.

У нее отвисла челюсть.

Неужели он перешел границы?

— Я хочу сказать…

Она с такой силой стиснула куртку, словно хотела ее придушить. У Грега сложилось впечатление, что на месте куртки она хотела бы видеть его.

— Если бы ты знал, что это мой первый раз, — проговорила Джеки, не сводя с него глаз, — сегодня ничего бы не было.

Тут она права. Он отправил бы ее поискать более достойного кандидата. Однако после их необычного знакомства… когда с нее свалилась одежда… нет, он ни за что бы не догадался.

Ему хотелось спросить: «Почему я?»

Но на этот вопрос она, возможно, не готова ответить. Поэтому он спросил не так прямолинейно:

— Можешь ты по крайней мере объяснить, почему сейчас? Почему сегодня?

Еще немного, и она избежала бы этого разговора, но Грег здорово умеет припереть ее к стенке.

Что ж, придется перевести обсуждение в легкомысленное русло.

— Я подумала, раз я даю Ханне уроки обольщения, мне надо попрактиковаться. Разве не ты говорил, что не хочешь, чтобы я неправильно ее учила?

— Ты шокируешь ее до самых кончиков косичек, если поделишься опытом, который приобрела сегодня. Я сомневаюсь, что Майк будет заниматься с Ханной любовью в первый раз в будке звукозаписи. — Грег сунул галстук в один карман брюк, подтяжки — в другой.

Взгляд Джеки задержался на распахнутом вороте рубашки. Эти гладкие мышцы пловца наполнили ее рот слюной. Тело слегка побаливало после их первого раза, но не настолько, чтобы она не была заинтересована во втором.

— Ну и зря. — Она готова была обсуждать любую тему, кроме собственной девственности. — Женщины любят импровизацию.

— Некоторые больше, некоторые меньше. — Грег бросил на нее колкий взгляд. — Значит, ты решила, что сегодня подходящая ночь, потому, что должна учить кого-то искусству обольщения?

Если он ждет от нее признания в том, что она по уши влюбилась в него, то будет разочарован.

— Я решила, что сегодня подходящая ночь, потому, что через две недели мой двадцать пятый день рождения, а мне совсем не хотелось вступить во вторую четверть жизни «целкой», понятно? И это не то, о чем я бы хотела говорить.

Показалось ей или в его глазах промелькнула обида?

— Мне кажется, ты относишься к этому слишком несерьезно.

Она поняла, к чему он клонит, и подобное направление разговора ее не устраивало.

Самое время уходить.

Джеки поднялась.

— Может, потому, что ты относишься ко всему слишком серьезно. — Ноги понесли ее к двери, но оказалось, что ей есть еще что сказать. — Я могу держаться в профессиональных рамках на работе, Грег, но не могу оставаться серьезной и в свободное время. — Все. Надо поскорее убираться отсюда.

Но Грег предотвратил побег, мягко обхватив пальцами ее запястье. Джеки внезапно вновь оказалась в притягательной близости от его незастегнутой рубашки и всех этих мускулов.

Грег наклонился и заговорил тихо, не отводя от нее взгляда:

— Я просто хочу понять, что сегодняшний вечер значит для нас и какими будут наши отношения, когда наступит понедельник.

Понятно, он выясняет, как это отразится на его служебном положении.

Джеки прикрыла глаза, спасаясь от магнетического притяжения Грега, и открыла дверь.

— В понедельник мы снова превратимся в двух профессионалов. Мне даже не обязательно присутствовать, когда ты будешь демонстрировать ролик. Можешь позвонить, если Шеймус решит, что песня подходит. А я буду появляться в студии по мере надобности.

Она вышла. Грег последовал за ней, металлические зажимы подтяжек позвякивали в его кармане.

— Тебе непременно нужно быть здесь в понедельник. Неужели ты готова пожертвовать моментом триумфа только потому, что стремишься убежать, словно сегодня ничего не произошло?

Чего еще он от нее хочет? Не стесняется расспрашивать ее и при этом ни словом не обмолвился о собственных чувствах…

— Нет. — Она прошла между треножниками и остановилась перед декорацией, тоскливо глядя на лиану, на которой висела всю неделю. Тело все еще помнило ласки Грега. Джеки набрала воздуха. Надо надеяться, за неделю она приобрела достаточно актерского опыта, чтобы произнести эту фразу — ложь, которой требует данный эпизод.

— Я просто успокаиваю тебя. Разумеется, сегодняшний вечер ничего для нас не меняет.

Ничего не меняет…

Прошло двенадцать часов, а эти слова по-прежнему жгли Грега, вызывая боль и обиду. Он открыл личную ложу в Фенвей-Парк и пожалел, что обещал встретиться с Майком на игре «Ред Сокс». Спорт вообще и бейсбол в частности никогда не были для Грега притупляющим мысли и чувства наркотиком.

Он хотел только Джеки.

Грег вошел в ложу. Одной из привилегий работы на Би-Си-Ай был доступ к удовольствиям вроде этого. По современным стандартам ложа не была суперроскошной, но здесь имелись диван, кушетка, три телевизора, если захочешь посмотреть другие игры, и ряд кресел перед окнами.

Неплохие условия для сына разнорабочего, поднявшегося к корпоративным высотам с улиц Южного Бостона.

Грег прилагал все усилия, чтобы расслабиться. Он открыл окна, впуская запах ход-догов и шум толпы. Светило солнце, и «соксы» впервые играли на своем поле против «янки». Сегодня ему следовало отдыхать и развлекаться, а не прокручивать без конца в голове слова Джеки о ночи, проведенной с ним.

Это ничего не меняет.

Он достал пиво из заполненного до отказа холодильника. В конце концов, далеко не у каждой пары бывает такой накал страсти. Не исключено, что, вступив в интимные отношения с другим, Джеки была бы ужасно разочарована…

Впрочем, эта мысль его отнюдь не успокоила.

Напротив, она разбудила такую ревность, какую Грег вряд ли когда-либо испытывал.

Больше он не успел ни о чем подумать. Дверь в ложу отворилась, и появился его брат. На нем был свитер с эмблемой «Ред Сокс», и улыбался он так широко, словно ему была предоставлена честь первого броска.

— Привет, Грег! — крикнул он, держа дверь открытой. — Ничего, что я пригласил Ханну присоединиться к нам, а?

— Разумеется, ничего. — Что ж, сегодня Грегу придется играть роль пятого колеса в телеге. Да и вообще, после заявления Джеки, что их ночь ничего для нее не значит… Ладно, он как-нибудь переживет. — Ханна почти член семьи.

Майк втащил Ханну в ложу. Он стоял, обнимая ее за талию.

Улыбка у обоих была до ушей.

Грег рискнул предположить, что уроки обольщения Джеки не пропали даром. По крайней мере хоть кто-то сегодня улыбается.

— Привет, Грег. — Ханна помахала ему и внимательно оглядела ложу. — А где Джеки?

Он передал открывалку брату и жестом показал на холодильник, приглашая Майка угощаться.

— Я не в курсе, какие у нее планы на сегодня. — Ему даже в голову не пришло пригласить ее на игру. — Мы решили отложить разговор до понедельника, когда я покажу рекламный ролик заказчику.

Грег все еще не мог поверить, что она не придет на показ.

Майк и Ханна обменялись быстрыми взглядами, понятными только влюбленным.

— Что? — Не на его ли счет эти переглядывания? — Думаете, надо было позвать ее?

Джеки все равно дала бы ему от ворот поворот. Ведь так?

Майк подал Ханне пиво, и они одновременно пожали плечами.

Ханна села на кушетку.

— Просто Джеки похожа на любительницу бейсбола. Мне кажется, она бы с большим удовольствием провела день на стадионе, чем на каком-нибудь чопорном светском рауте, которые ты обычно посещаешь по выходным.

Грег нахмурился. Он-то считал, что Джеки отказывается от светских развлечений просто из принципа.

Ханна вскочила, отчего коса у нее взметнулась.

— Пойду позвоню ей. — Она бросила слегка осуждающий взгляд на Грега и подмигнула Майку. — Должна же она узнать, какой хорошей ученицей я оказалась.

Грег с удивлением заметил, что его брат, записной покоритель женских сердец, покраснел и довольно ухмыльнулся.

— Так свадьба все-таки состоится? — Грег бросил Майку пакетик орешков.

Майк разорвал пакетик и плюхнулся на сиденье в первом ряду.

— Я побоялся спросить, но, кажется, все наладилось после сегодняшней ночи. Когда буду готов, повторю предложение.

— С каких это пор ты стал романтиком? — Грег занял место через два сиденья от брата и сосредоточился на игроке, собирающемся сделать бросок.

— С тех пор, как чуть не потерял любовь всей жизни, братец. Улавливаешь? — Майк бросил орешек прямо Грегу в висок. — Кстати, ты, похоже, пресекаешь свои новые отношения прямо на корню.

Грег швырнул орешек в Майка. Однако точное попадание между глаз не доставило ему удовольствия.

— Я не принимаю советов от младших братьев.

Майк громко и протяжно засвистел, когда подающий сделал первый бросок.

— Я думаю, что ты боишься слишком сблизиться с Джеки после того тарарама, который устроила та метеорологиня.

— Она едва не стоила мне работы, Майк. Я знаю, тебе было бы наплевать, но я испугался до смерти. — Он был бедным и знает, каково это.

— А мне показалось, ты с удовольствием проработал режиссером всю прошлую неделю. — Майк помолчал, наблюдая, как мяч, описав дугу, ушел на трибуны. — Давненько ты не стоял за камерой.

— Я абсолютно счастлив там, где я есть, и не собираюсь снова рисковать только потому, что меня, похоже, влечет к самой сумасбродной из всех бостонских женщин.

Майк одобрительными возгласами поддержал парня на трибуне, который во второй раз поймал улетевший мяч.

— Ты прав — в конце концов, Джеки бывшая стриптизерша, и окрутить парня ей наверняка раз плюнуть.

Грег знал, что Майк подначивает его, и все же замечания брата заставили его задуматься: а не переборщил ли он прошлой ночью, пытаясь добиться от нее, чего она хочет?

Проклятье!

Он должен поговорить с ней. Сейчас же.

Грег поднялся со стула и оставил свое почти нетронутое пиво на подносе у двери.

— Я ухожу, Майк, а вы оставайтесь сколько хотите.

Майк вскинул большие пальцы кверху.

— Иди, тигр, покори ее.

И покорит.

Грег поправил галстук, выходя из ложи. Он никогда не встречался с проблемой, задачей или женщиной, которую не мог бы решить, выполнить или очаровать. И чуждая условностей Джеки Брейди со всеми ее гармониками и кошачьими усами не станет исключением.

Пока она не разгуливает перед ним в замшевом бикини или не роняет свой кошачий костюм, он в полном порядке.