Гордость и предубеждение-2

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ

Несколько недель спустя в Лонгборне мистер Беннет оказался не в силах с юмором отнестись к своей новой роли дедушки. Он бросил письмо на стол для завтрака.

— Наша дочь превзошла себя, миссис Беннет.

— О которой из девочек вы говорите, мистер Беннет? Это о моей дорогой Лидии?

— Несомненно. Это письмо от мистера Уикхема, и он явно доволен собой.

— Не томите, мистер Беннет. Раз он так доволен, тогда это мальчик?

— Два мальчика, миссис Беннет, и Уикхем даже не обеспокоен увеличением расходов.

— Моя дорогая Лидия. Близнецы! Какая она умница!

— Если это разновидность гениальности, миссис Беннет, возможно, и хорошо, что они оказались настолько плодовитыми. Если ее муж не способен обеспечить своих сыновей, то по крайней мере они служат доказательством ее талантов. Их назвали Джорджем и Джоном.

— Джордж в честь отца и, я уверена, Джон — чтобы воздать должное их дедушке.

— Если они родят двадцать сыновей и назовут их всех в мою честь, то и тогда я не стану давать им денег.

— Ох, мистер Беннет!

— В этом я настроен решительно. Ведь не хотите же вы, чтобы Китти или Мэри думали, что они могут так по-дурацки выходить замуж, а затем призывать отца на помощь?

— Я полагаю, — вмешалась в их разговор Мэри, — что поощрение своенравного дитяти не пользуется одобрением церкви.

— Попридержи язык, девочка! Отыщи Китти и собирайтесь, мы едем в Незерфилд. Нам нужно сообщить им новости!

Бингли прибыли домой с Китти две недели назад и спустя несколько дней набрались мужества объявить о своих планах переезда в Йоркшир. Глубина печали миссис Беннет проявилась в истерике и очень несправедливых словах, высказанных в адрес Джейн, самой мягкой и добросердечной из ее дочерей.

На следующее утро все было забыто.

— Моя милая Джейн, как ты хорошо выглядишь! Лучшее время для женской внешности — приблизительно за четыре месяца до разрешения от бремени. Я приехала с новостями о Лидии. Ваш отец этим утром получил письмо от дорогуши Уикхэма. Догадываешься, о чем идет речь?

— О мальчике или девочке, я предполагаю?

— Вот тут ты ошиблась, Джейн. Она родила двух мальчиков… близнецов! Она опередила всех своих сестер!

— Я очень счастлива за нее.

— Я пошлю ей еще немного денег. Я обещала оплатить кормилицу или няню до года. Теперь им это обойдется дороже.

— Почему бы ей самой не позаботиться о детях? — спросила Мэри.

— Боже мой, нет конечно! Что за идея! Лидию не для того растили, чтобы ходить в няньках.

— Но она сама может нанять няню, — удивилась Китти.

— Как ты можешь быть настолько глупой, детка? — возмутилась миссис Беннет. — О чем ты думаешь? Что Уикхем богат, как…

— Я даже представить себе не могла, что они настолько бедны.

— Как она справится без моей помощи, когда я умру? Отец не даст ей ничего, я знаю. У него каменное сердце! — запричитала миссис Беннет. — Никаких офицеров для тебя, моя девочка, — если только у него не окажется собственного дохода.

— Вы были очень хорошего мнения об офицерах, мама, когда они располагались в Меритоне. Вы говорили, вам нравились красные мундиры в молодости.

— Да, очень даже нравились, но когда дело дошло до замужества, я выбрала вашего отца, человека с приличным состоянием.

Время шло, и не слишком медленно. Теперь Китти стала во многом другой, и ее волновало, какое впечатление она производит. Она краснела, когда вспоминала, как они с Лидией имели обыкновение через всю улицу приветствовать офицеров и как тетушка Филипс из окна своей гостиной звала своих знакомых молодых офицеров зайти и позавтракать с ее племянницами.

Такое поведение, может, и было приемлемо для гостиных и ассамблей Меритона, но время, проведенное вдали от него, придало некоторую изысканность ее поведению. В девушке появилось то, чего не было еще год назад. Ее манеры теперь отличала сдержанность, очаровательно приправленная наивно звучащими замечаниями и внимательным взглядом широко раскрытых глаз. Короче говоря, она научилась кокетничать более благовоспитанно.

Китти все еще питала привязанность к красным мундирам, но вспоминала и то время, когда она стояла очень близко к кому-то в черном, и их пальцы на миг легонько прикоснулись, когда он передавал ей в руки маленького цыпленка. Ее нос немного морщился от запаха птичника. Вспоминая о том случае, Китти, как тогда, слышала кудахтанье курицы и писк цыплят. Она и сейчас чувствовала трепещущее теплое и нежное тельце цыпленка в руках, и вспоминала свои ощущения, когда рука человека, передавшего ей цыпленка, коснулась ее пальцев.

Китти вздрогнула, поскольку дверь открылась и вошла мисс Бингли. Эта молодая леди приветствовала миссис Беннет и ее дочерей со всей ее обычной теплотой и обратилась к Китти:

— Вы имели большой успех на ассамблее, мисс Китти. Как я припоминаю, вы всегда пользовались успехом у мужской половины Хартфордшира.

Было нечто язвительное в том, как Кэролайн произнесла слова «мужская половина», и это задело бы мать Китти, если бы та не пребывала в столь благодушном настроении.

— Китти буквально нарасхват, с тех пор как она вернулась домой из Дербишира! — гордо воскликнула мать.

— Конечно, Китти хотела быть любезной, но вовсе не обязательно было соглашаться танцевать с лекарем.

— Мистер Уолш никогда не забывает своего места! — резко возразила миссис Беннет. — Когда на ассамблее оказывается мало мужчин, мы рады и его включить в список приглашенных.

Кэролайн тихо хмыкнула и повернулась к своей невестке.

— Милая моя Джейн! Позвольте мне помочь вам. Вы чрезмерно устанете, трудясь над этим миленьким маленьким платьицем.

Кэролайн сделалась очень полезной для Джейн на этом этапе ее жизни, поскольку имела собственное мнение обо всем и была готова отругать любого слугу, чья работа не соответствовала ее требованиям. Она тосковала по роли хозяйки дома и иногда задумчиво вспоминала о богатстве мистера Холтера.

«Правильно ли я сделала, что отказалась от его предложения?» — думала она, вспоминая их встречи на улицах и в гостиных Скарборо. Кэролайн все время намеревалась принять предложение мистера Холтера, но стоило тому взять ее за руку, как она тут же изменила свое решение из-за переполнившего ее отвращения. Она вспомнила любезные слова, в которые облекла свой отказ: ее «глубокое почтение», ее «высокое уважение» и «преданность, которой он так заслуживает». Еще несколько недель, и она снова поедет в Лондон, где уже не упустит ни единой возможности обеспечить себе приемлемого мужа и сносный дом.

Пока Джейн вышивала крошечные одежки для младенцев, миссис Беннет говорила об уже родившихся у нее внуках, и о том крошке Бингли, чье появление на свет еще только ожидалось. Она вспомнила о Лиззи, которая доказала, что готова выполнить свой долг и родить наследника для мистера Дарси. Ах, если бы она только справилась до конца! Тут миссис Беннет запутала нитку и резко оборвала конец.

Она также пожелала, чтобы молодые женщины рассказали ей все о Скарборо, и искренне удивилась, когда они сообщили ей, что Скарборо находится к востоку от Дербишира. Боже мой, а она-то все время думала, что на западе.

Тогда Скарборо должен был быть рядом с Ньюкаслом, где обитает ее драгоценная Лидия? Не так уж и рядом. Как же далеко тогда расположен этот Ньюкасл!

— Какая жалость, что мистер Дарси не захотел позволить Лиззи присоединиться к вам в Скарборо, — посетовала миссис Беннет. — Как уныло будет бедной Лиззи теперь без вас. Я напишу ей хорошее длинное письмо, чтобы ободрить ее.