Господа гусары, молчать!

19

В ожидании вечера она перелопатила интернет вдоль и поперек, читая все, что только могла найти о мужском стриптизе. Посмотрела миллион роликов. И пришла к выводу, что это ужасно. Нет, порноактером было бы хуже, конечно. Но насколько права Светка?

По мутным текстам в сети выходило, что стриптиз мало чем отличается от проституции. А точнее, просто является ее элементом. Красочно описывались массовые оргии с наркотиками прямо в укромных уголках стрип-клубов или где-то на выезде. Впрочем, закрадывалось подозрение, что это не более чем влажные фантазии самих авторов. Уж слишком онанистично излагалось.

Здравый смысл подсказывал: единственный способ узнать правду — сходить и посмотреть своими глазами. Что Алена и собиралась сделать. Старательно отмахиваясь от сомнений, действительно ли увидит все. Не останется ли что-нибудь за кадром.

Света заехала в восемь: ехать было далековато, почти на другой конец города.

— Поедем на таксо? — спросила она, подправляя перед зеркалом свой демонический макияж.

— Сэкономим на обратный путь, — нервно буркнула Алена.

— Думаешь, посмотришь, скажешь «фи» и свалишь после первого же номера? — поддела Света.

— Отстань! Не знаю. Может быть.

— Господи, да расслабься. Ты что, за него замуж собралась? Нет? Так и не дергайся, как свинья на веревке. Роскошный мужик, получай удовольствие. Хотя… какой он еще мужик? Так, парень. Я поняла, что мне нравятся мужчины постарше. Есть у нас препод один, за тридцать — просто огонь. Я бы даже, наверно, ему отдалась. Но он патанатомию преподает. Стремно как-то.

— Стремно что? — уточнила Алена, надевая пальто. — Что он любит… похолоднее?

— Фу! — скривилась Света. — Ну тебя нафиг! Лучше про своего расскажи. Чем особо хорош? Куннилингвист-переводчик? Мастер глубокого погружения?

Алена фыркнула и не ответила. Обойдешься, рассказывать тебе еще. Обзавидуешься. Соблазняй своего патологоанатома. Можешь даже в морге, как раз в твоем стиле. Девственная лилия Инферно.

Уже подходя к клубу, она почти струсила. И почти готова была развернуться на сто восемьдесят градусов. Не будь Светки, точно сбежала бы. Но стало стыдно. Плюс уверенность, что если сбежит, обязательно пожалеет.

Когда Стас вышел — твою мать, да у него глаза накрашены! — Алене стало еще сильнее не по себе. Стоило посмотреть на него, и внутри вспыхнула сигнальная ракета. И она тут же разозлилась на себя за это, но ничего не могла с собой поделать. Одного только черного трико хватило, чтобы захотеть тут же затащить его куда-нибудь в темный угол… и загрызть… насмерть. Ну, почти насмерть.

Пиздец, товарищи, я еще в клуб не вошла, а мне уже все нравится. Не может не нравиться то, что он делает. Едрить твою, да что ж я так вляпалась-то? И что буду делать, когда он меня бросит?

Официант в черном атласном жилете на голый торс усадил их за столик, ушел и тут же вернулся с двумя высокими бокалами апельсинового сока.

— Будем надеяться, что это тоже за счет Стасика, — Света отпила глоток и закашлялась, вытаращив глаза. — Ни хера себе! Да тут водки больше, чем сока! Ничего так отверточка. Послушайте, а где стриптиз-то?

— После десяти, — через плечо бросил официант и исчез.

На сцене что-то такое забойное отплясывали четверо вполне одетых парней. Неплохо, для настроения.

— До десяти нам этого сока не хватит, — вздохнула Света.

Алена слушала ее болтовню, рассеянно поддакивала: да, Галка совсем от них откололась, не звонит, не пишет. Время тянулось медленно, как тихий час в детском саду. Но когда наконец на сцене появился Стас…

Там были и другие, но она смотрела только на него. Стиснув зубы, с трудом переводя дыхание. То и дело перекидывая ногу на ногу, сжимая их крепко, как будто это могло помочь. Хоть немного пригасить жидкое пламя, которое медленно растекалось, как лава из вулкана.

— А ничего так! — возбужденно прошипела ей на ухо Светка, и Алена зыркнула на нее так, как будто хотела сжечь взглядом.

Каждое его движение — это был чистой воды секс. Он раздевался, чтобы заняться им — с каждой женщиной в этом зале. Нет, только с ней одной. Остальные — перебьются. Он — ее. А остальные могут смотреть и умирать от зависти.

Посмотрев по сторонам, Алена махнула официанту, который принес им сок. И спросила насчет привата. Он молча кивнул и прислал тощего парня с масляным взглядом и зализанными волосами.

— Никакого интима и вообще без рук, барышня, — проинструктировал ее зализанный, взяв деньги. — У нас это запрещено. Камера стоит. Чаевые — на ваше усмотрение. Выкупы, увольнение — это не у нас. Пока танцор на работе — только смотреть. Все остальное — за периметром.

Что с ней сделал приват — такого она не ожидала. Как будто перешла в режим пониженного потребления энергии, чтобы не перегореть на высоком накале. Ждущий режим, похожий на оцепенение.

— Я пойду? — спросила Светка, встав и чмокнув ее в щеку.

Алена кивнула. Она сидела, смотрела на сцену, не сильно оживляясь, даже когда выходил Стас. Теперь все уже было неважно. Важно будет, когда они останутся вдвоем. Сильнее хотеть его она все равно уже не сможет. Потому что сильнее уже невозможно.

Господи, неужели такое вообще бывает? Это же ненормально, наверно? Чтобы вот так? И что будет, если вдруг все закончится? Тогда она, наверно, просто сдохнет.

Официант поставил перед ней еще стакан сока, положил ключи от машины и стодолларовую купюру. Она посмотрела на него удивленно.

— Вы ведь Алена? — в свою очередь удивился официант. — Ну и вот.

Дорогу до дома Стаса она потом вспомнить не могла, хотя точно не спала: до этого подремала в машине, пока дожидалась его. Как будто улицы за окном лярвы сжались в точку — от ее напряжения и нетерпения.

— Подожди, я душ приму, — сказал Стас, когда они вошли в квартиру.

— Мне нравится, как от тебя пахнет, — Алена сунула нос ему подмышку.

— Это свежий пот. А потом будет козлом разить.

— Тогда я с тобой.

— Почему нет?

Сначала они просто целовались, стоя под душем, и где-то фоном пробежала мысль, что волосы надо будет высушить и уложить, а то будет похожа на воронье пугало. Но Стас переключил воду на ручной душ, и о волосах Алена тут же забыла.

Он намыливал ее: руки, грудь, живот — спускаясь все ниже и ниже. Когда его пальцы скользко, мыльно пробрались между ног в компании с теплыми упругими струйками, Алена зажмурилась и тихо захныкала.

— Любишь такие игры? — спросил Стас на ухо, лизнув мочку. — Не смущайся, все девочки любят.

— Все? — улыбнулась Алена.

— Ну, почти все. А остальные притворяются, что не любят. Только в них можно и вдвоем играть. Хочешь? — она кивнула. — Садись.

Ванна у Стаса была угловая, короткая, с раздвижными шторками, как у душевой кабины, и маленькой полочкой-сиденьем сбоку. Алена села, запрокинула голову, упираясь затылком в холодный кафель. Из-под опущенных ресниц она следила, тяжело дыша, как пальцы Стаса, покрытые пеной, скользят между ее возбужденно набухших губ, касаются клитора, ныряют во влагалище. И все это вместе с колючей, невыносимо приятной лаской бегущей воды.

Умойся, Барсик, ты профнепригоден! Вдвоем эти игры действительно… о господи…

В тот момент, когда все ее тело только начало сжиматься, чтобы через мгновение отдаться на милость оргазма, Стас отбросил душ и резко вошел в нее, упираясь в полку коленом. Алена вздрогнула, но он накрыл ее губы своими, все ускоряя и ускоряя движения.

Такого с ней никогда еще не было — за одной судорожной волной набегала другая, третья, все сильнее и сильнее. Она изгибалась, стонала в нестерпимом наслаждении. Яркий свет сменился бархатной чернотой, она уже почти теряла сознание, когда Стас вышел так же резко, как и вошел. По внутренней стороне бедра разлилась теплая влага…

— Не считала? — Стас легонько укусил ее за мочку уха.

Он полулежал на кровати, опираясь на высоко поднятую подушку, Алена — между его ног, положив голову ему на грудь. Бедром она чувствовала его член — мягкий, сонный. И это было не менее приятно, чем возбуждение. Она и сама сейчас была такая же — мягкая, расслабленная. Стас лениво поглаживал ее по всему телу, нигде надолго не задерживаясь.

— Смеешься? Я вообще не знала, что такое бывает. Вот так — сразу, один за другим.

— Джек-пот. Не испугалась?

— Немного, — призналась Алена. — Сейчас как раз опасно.

— Сходи к врачу, пусть таблетки какие-нибудь выпишет.

Она повернула голову, посмотрев на него удивленно.

— Ты серьезно?

— Так же лучше? Хотя ты прикольно надеваешь резинки — как будто бомбу обезвреживаешь.

Алена хлопнула его ладонью по животу.

— Я серьезно, — Стас поцеловал ее в шею. — Если беспокоишься, я четыре года назад сдавал кровь для Муму, на всякую заразу проверяли. А с тех пор ни с кем без резинки не было. Ты первая. Может, это мне беспокоиться надо, а?

— У меня тоже не было, — проворчала она. — Хорошо, схожу. Вот только… я читала, что это хорошо, когда регулярно, а у нас…

— Да уж как есть. Ни ты учебу не бросишь, ни я клуб. Кстати, я думал, ты не придешь.

— Я тоже… думала, — вздохнула Алена. — Как видишь, не смогла. Знаешь, я себя уже боюсь. Это наваждение какое-то. Как болезнь. Я тебя все время хочу. Даже сейчас — не могу уже, а все равно хочу. Боюсь, что это пройдет. Боюсь, что не пройдет. Я дура, да?

— Нет, — Стас уткнулся подбородком в ее затылок. — Потому что у меня то же самое. Наверно, хуже, когда это только в одну сторону работает. А еще хуже другое.

— Что?

— Ален, я не знаю, как ты поняла «только секс», но я имел в виду, что будущего у нас нет.

— Почему? — у нее внутри словно оборвалось что-то. — В каком смысле, нет будущего?

— Девчонки могут увидеть в метро симпатичного парня и за одну остановку выбрать цвет обоев для детской и имена внуков. Разве нет?

— Ну…

— А теперь представь, что ты привела меня знакомиться с мамой. Или с папой. «Чем вы занимаетесь, молодой человек?» — «А я, знаете ли, стриптизер». И все. Занавес. Ты же не Наташа Королева.

— Мне уже есть восемнадцать, — нахмурилась Алена.

— Спустись на землю. Мама платит за твою учебу, а папа снимает квартиру. Я, конечно, тебя прокормлю, но ты явно не к такому уровню привыкла. Хотя это полбеды. Очень скоро тебя начнет напрягать, что подружки говорят у тебя за спиной.

— Светка сказала, что круто, — не хотела сдаваться Алена.

— Байкалова-то? Она имела в виду, что круто трахаться со стриптизером. А не выйти за него замуж. А еще через какое-то время тебя начнет напрягать, что на меня смотрят посторонние бабы и оценивают мои ТТХ. И представляют их в себе. Это сейчас тебе то ли все равно, то ли даже нравится. Потом ты начнешь думать, что я трахаю каждую бабу, которая в привате сунула мне в трусы деньги. И кончится все очень и очень плохо, поверь.

— А ты не трахаешь? — Алена попыталась перевести все в шутку, но Стас поморщился.

— А где я, по-твоему, знакомлюсь с девушками? В библиотеке? Тебя я тоже в клубе снял, хоть и не в своем. Давай уж будем называть вещи своими именами, если ты утверждаешь, что совершеннолетняя. Помнишь, ты спрашивала, много ли у меня было женщин? Так вот большая часть из них — именно те, которые из приватов. Они, знаешь, не только деньги дают, но и записочки с номерами телефонов.

— Понятно…

Стас рывком развернул ее к себе.

— Посмотри на меня! — это прозвучало как приказ. — Мы с тобой слишком мало знакомы, чтобы я сказал, что люблю тебя. Но ты для меня сейчас — единственная. Мне нужна только ты. Поняла? И я даже думать не хочу о том, что будет дальше. Строить планы, что-то представлять. Потому что все равно ничего не выйдет.

— А мне не мало, — прошептала Алена, позорно шмыгая носом. — Я в тебя, наверно, еще тогда влюбилась. Два года назад. Давай не будем ничего строить и представлять. Просто будем вместе. Сколько получится. Ладно?