Господа гусары, молчать!

4

Стас разогревался у станка — все как у больших: батман, плие и прочая фигня. А ведь не подвернул бы ногу перед экзаменом в Вагановку, кто знает, где и что сейчас бы танцевал. Может, в Мариинке. Почему нет? Данные-то были ого-го, упертости тоже не занимать.

Так, об этом не думать. Если нечем голову занять, подумай лучше, чем удивить Светика в следующий раз. Она так и требовала: удиви меня. За три года в каком только виде он ее не трахал, от банального сантехника и пожарного до римского патриция и инопланетянина. Весь ассортимент косплейного салона проката перебрал. Рёхнутая баба, конечно, но забавная, чего уж там.

Постоянных клиенток у Стаса было десятка три. С кем-то встречались чаще, с кем-то всего несколько раз в год, по особым случаям. Иногда старые передавали его — из рук в руки! — новым. Стоил он — во всяком случае, в последние года три — дорого. Очень дорого. Но никто не возражал. Лакшери есть лакшери. Работал Стас как своего рода ИП, ни под кем не ходил. Разумеется, владелец клуба скоро узнал о его маленькой халтурке и намекнул, что умные люди делятся — и живут долго и счастливо. Стас не возражал: себе дороже.

А началось все с Инны Тумановой, раздери ее. Самая обыкновенная озабоченная самка, наглая и бесстыжая. Приехала в клуб — Стас тогда, можно сказать, первые шаги делал на поприще разоблачения… то есть раздевания. Посмотрела, жадно блестя глазами, заказала приват. А потом вместе с купюрами за резинку стрингов подсунула записку с номером телефона и одним словом: «дорого». Жирно подчеркнутым и с тремя восклицательными знаками. Интим с клиентками в клубе был категорически под запретом, выкуп не практиковался, а вот что ты делаешь за периметром — никого не волновало.

Муму тогда лежала в онкологии, в Песочном. Для любого питерца это слово — привет с другой стороны, как и Березовая аллея. Быстро сделать операцию — это шанс, сказал профессор. Но быстро — дорого. Или бесплатно — по очереди. Долго. Без шанса. Так что когда на днях Инна ляпнула про Сонечку Мармеладову, Стасу очень хотелось отгрузить ей так, чтобы улетела.

Да, Инна сразу поняла, что он ничего толком не умеет. Бесцеремонно подсказывала, что, как, куда и с какой интенсивностью. Ну, где-то да, спасибо ей за это, научила. Но была еще одна причина, по которой Стас не спешил с ней распрощаться, хотя бесила она его капитально. Особенно после той истории с Аленой. Было в этом что-то от первой за день выручки, от купюры, которой мелкие рыночные торговцы обмахивают свой товар — на удачу. Как ни странно, Стас был суеверен. Казалось: расплюйся он с Инной — и все пойдет прахом. Она — его талисман.

Закончив с разминкой, Стас занялся растяжкой, потом начал прокатывать перед зеркалом новые комбинации и связки. Просто раздеться под музыку? Да ни фига. Подать себя так, чтобы каждая напряженная мышца, каждый блик света на коже играли на возбуждение. Чтобы музыка заводила, а за глазами тянулись руки — потрогать. Чтобы ноздри раздувались — втянуть острый чувственный запах. Чтобы язык хотел слизнуть соленую испарину, блестящую в приглушенном свете. Чтобы все било ниже пояса. Как там? «Мы на горе всем буржуям мировой пожар раздуем». Чтобы старая клюшка, у которой в трусах все плесенью заросло, посмотрев на него, помчалась домой со всех ног и запрыгнула на своего скучного облезлого мужа, как молодая кобылка. Или купила молодого мальчика — это уж ее личное дело.

Диссонансом врезался в музыку телефонный звонок. «Карпов», — высветилось на экране.

— Привет, — Стас выключил музыкальный центр и сел на пол, положив ноги на стул: приучили с детства. Ноги — рабочий инструмент, их надо беречь и давать отдых при любой возможности.

— Стас, просьба есть, — даже не поздоровавшись, разлетелся Иван.

Вот почему он не любил встречаться со старыми знакомыми. Начинается с «как дела, как живешь», а заканчивается тем, «что из-под тебя можно поиметь».

— Ну?

— Помнишь, мы на Загородном зависли? Когда встретились?

— И что?

— Одноклассница твоя. Официантка. Ты к ней еще подходил.

— Карп, ты можешь по-человечески? — Стас встретился в зеркале взглядом со своим отражением: твою мать, как все достало, уж ты-то понимаешь?

— Можешь меня с ней познакомить?

— Чего? — весело изумился Стас. — А самому что, религия не позволяет? Да и на фига она тебе сдалась? У вас там девок мало?

— Наши девки все мясо-костные. А у этой попа.

— Ну да, — вынужден был согласиться Стас. — Попа там хороша. Так руки и тянутся. Делов-то. Пришел в клуб и познакомился. Я-то тебе зачем? Или ты знакомиться разучился? На моей-то памяти у тебя это ловко получалось.

— Хотелось бы наверняка. С гарантией.

— Ну борзоты тебе не занимать. Кто ж гарантию даст, что не пошлет в пеший эротур? Может, у нее есть кто-то, откуда я знаю. Или ты ей не глянешься.

— Есть идея, но вот как раз и нужна твоя помощь. Ты-то ведь с ней все-таки знаком.

— Излагай! — Стас закатил глаза, и его зеркальный двойник понимающе сделал то же самое.

— У нас в пятницу и в субботу в одном ночнике выступления. Наверняка она не работает два вечера подряд. Ты можешь ее пригласить от моего имени? Я проходки дам.

— Хорошо, попробую. Но я свободен только в пятницу. Ты же хочешь, чтобы я с ней пришел и тебе ее на блюдечке поднес, так?

— Ну…

— Ладно, перезвоню. Но, как ты понимаешь, гарантии ноль.

Стас отключился и очумело посмотрел в зеркало, удивляясь, что за херня творится. Ванька Карпов, который в училище трахал все, что шевелится, просит его познакомить с девушкой! С Лизкой Байкаловой, у которой в голове одна извилина и единственное достоинство которой — круглая задница. Ну ладно, допустим, Карпу это неизвестно, но чтобы он искал в таких делах посредников? Действительно много времени прошло с тех пор, как они виделись в последний раз.

Впрочем, не это было самым удивительным. А то, что он вообще согласился в такое дело влезть. Карпов, по большому счету, ему никто и звать никак. Никогда особо не дружили. И ведь честно хотел послать подальше: мол, нет у меня с ней никаких контактов, даже телефона не осталось. Но дернуло же за язык, что попробует. А если Стас что-то обещал, он обычно делал.

В клубе у него был выходной, и домой он вернулся сравнительно рано — еще десяти не было. Мобильного Лизы Стас, разумеется, не знал, но в старой бумажной записной книжке сохранись городские телефоны всех одноклассников. Поскольку он сам работал в ночном клубе, прекрасно понимал, что застать ее дома вечером можно только случайно. Даже если угораздит попасть на выходной, вряд ли Лиза проводит вечер дома. Если вообще там еще живет. И все же набрал номер.

— Лииизу? — протянул противный девчоночий голосок. — А кто ее спрашивает?

— Знакомый, — буркнул Стас, едва сдерживая желание положить трубку.

— А имя у вас есть, знакомый?

— А вас это касается? — не выдержал он.

— Да плевать, — хихикнула девчонка и крикнула в сторону: — Байкалова, тебя мужик какой-то. Не Славик, что характерно.

Вот так, Ваня, похоже, ты в пролете, там уже Славик какой-то имеется.

— Да? — удивленным голосом отозвалась в трубке Лиза.

— Привет. Это Стас. Нестеров.

— О как! Привет! И чего?

— Телеграфно. Помнишь парня, который со мной в клубе был? Так вот он на тебя запал и приглашает на свое выступление. В «Черного лиса», в пятницу или субботу.

— Хм… интересненько, — Лиза задумалась. — А он что — поет, играет? «Лис» — это на «Чернышевской»?

— Да. Танцует. Мы с ним учились вместе.

— Танцует… Запал, говоришь? Я его и не разглядела толком. А ты пойдешь?

— Если ты пойдешь, то и я пойду, — Стас поморщился: ну чего сразу не ответить, да или нет, обязательно надо цирк с конями устроить. — Иван проходки подгонит. Но я могу только в пятницу.

— В пятницу… Я работаю. Но вообще-то могу поменяться. Дай мне свой мобильный, перезвоню завтра.

Стас продиктовал номер и поспешил распрощаться. Он предпочел бы, чтобы Лиза наотрез отказалась. А теперь ведь наверняка договорится, и придется тащиться с ней в клуб. Да еще любоваться Карповским балетом. Балет, твою мать! Теперь любая подтанцовка называет себя «эстрадным балетом». Каждый суслик нонче агроном.

И ведь как в воду глядел. На следующий день Лиза перезвонила и обрадовала: идем. Да еще с такой подачей: ах, мальчики, как же я вас осчастливила. И шевельнулось смутное предчувствие, что ничем хорошим это не кончится.

В пятницу он заехал за Лизой, и всю дорогу до «Лиса» она несла какую-то пургу. Сначала о том, как поступила в институт на заочку, но бросила, а родители еще не знают. Потом перешла на бывших одноклассников — кто, где и чем занимается. Все это Стасу было совершенно не интересно, поэтому он не слушал и думал о своем.

О том, что действительность чем дальше, тем больше похожа на болото. О том, что он работает там, где другие получают удовольствие. И работа эта его уже достала. Но болото потому и болото, что из него хрен выберешься, если уж засосало. Это сначала он врал себе, что и стриптиз, и секс по свистку — только пока не рассчитается с долгами. А потом убедил себя, что делает полезное дело. Прямо такую благородную миссию выполняет, внося в мир капельку гармонии. При этом не отнимая хлеб у тех, кто считает подобное занятие слишком грязным. А еще думал о том, что эта балаболка на пассажирском сидении просто не знает, чем он занимается. И какую рожу скорчила бы, если б узнала.

Карп не только принес проходки, но и столик им зарезервировал поближе к сцене. Ну а как же, надо же показать товар лицом. В этот день выступала только мужская группа, и Лиза смотрела на них с горящими глазами, отвесив челюсть. И Стас, с известной долей профессиональной ревности, вынужден был признать, что все действительно очень круто. Чувственно. И он даже подметил кое-что для себя, поскольку последние два года ставил номера не только себе, но и другим. Все-таки диплом хореографа, как ни крути.

Когда выступление закончилось, он повернулся к Лизе и спросил:

— Ну что, пойдем знакомиться?

Та засмущалась, глазки опустила, но все-таки решилась. Они вышли в служебный коридор, и Стас, как было оговорено, постучал в артистическую условленным «Зенит — чемпион!». Дверь открылась, вышел Иван — вполне так инфернальный, в черном трико и с ярким гримом на лице. Только хвоста и рогов не хватало.

— Ну, как бы… Иван — Лиза, — махнул рукой Стас, считая свою миссию выполненной. — Будьте знакомы, а я пойду, пожалуй.

— Охереть! — пропел вдруг за спиной знакомо противный голосок. — Байкалова, а Славик знает, где ты таскаешься?

Повернувшись, Стас узнал девицу, которую видел в клубе, где работала Лиза. Именно она с подругами сидела за тем столом, к которому он подошел тогда. Худая, с торчащими во все стороны короткими темными волосами, с пирсингом и татухами на руках. Сейчас она стояла перед Лизой, по-базарному уперев руки в боки. А чуть поодаль, прислонившись к стене… твою мать! Алена! Вот только ее и не хватало.

Лиза сгребла сестру — кого же еще! — за кофту на груди и оттащила в сторону, шипя что-то ей в ухо. Иван вопросительно посмотрел на Стаса, но тот только плечами пожал. Посмотрел на Алену и зачем-то сказал:

— Привет!

— Привет, — нисколько не удивившись, ответила она и добавила: — Кажется, здесь сейчас будет жарко. Пора сваливать.