Господин Чудо-Юдо

Глава 17. Качели счастья и печали

С того момента, как я перебралась жить на Тигарден-2, жизнь стала напоминать бесконечное путешествие по развлекательному аттракциону ужасов и нервных потрясений. Вот только мой вариант оказался реальным, а не бутафорским. Да, былые деньки на далёкой Земле были не сахар, но они представляли из себя мирное течение времени, пропитанное сонной скукой предсказуемости. И ностальгия по этому чувству начала подкатывать всё чаще.

После возвращения на остров Йо я проспала сутки с лишним глубоким непробудным сном безо всяких успокаивающих средств и ушных затычек-берушей. Зато когда очнулась ранним утром из-за вскрика какого-то раба за окном, то спросонья на одних инстинктах отпрянула в противоположную сторону от звука. Не то, чтобы он звучал угрожающе... скорее тревожно-болезненно. На пиратской базе подобные звуки сулили неприятности, и я решительно хотела от них держаться подальше.

Резкое движение тела окончательно разбудило разум. Я откинула одеяло и села, недоуменно и угрюмо озираясь, готовая в любой момент заползти под кровать. На всякий случай. А в следующее мгновение с облегчением фыркнула и упала обратно на подушку. Тэймина рядом не оказалось, и смутное сожаление царапнуло внутри лёгким уколом разочарования.

Раб за окном, как выяснилось, вскрикнул из-за ящика с миртошкой, который он сам же и уронил себе на ногу, когда тащил его на кухонный склад – пополнить запасы на сутки вперед. Об этом мне поведал старый Чуро – бывший забыванец и большой чудак в вопросах питания, – когда я спустилась на кухню выпить горячего тэме и ощутить мирную атмосферу просыпающегося особняка.

– Чуро, – начала я, окончательно взбодрившись от любимого напитка, – а ты не видел... м-м... моего мужа?

Наша пси-связь не давала о себе знать уже целый час с момента пробуждения, и это начинало беспокоить. Обычно до меня так или иначе доносились хотя бы отголоски эмоций Тэймина, если он находился где-то рядом, на относительно близком расстоянии. Например, в пределах дома и сада.

Хотя, конечно, он мог и закрыться от меня... Это было вполне осуществимо с его стороны, и несколько раз я уже замечала, что при сильном желании Тэймина изолироваться ощущение его мыслей и чувств исчезало почти полностью, оставляя только слабое эхо. А вот я свои эмоции скрыть никак не могла. Ставить щиты и фильтры от мужа-диниту на мысли ещё как-то удавалось, но в сфере чувств это оказалось абсолютно бесполезно.

Но и умение Тэймина изолироваться не обошлось без побочного эффекта. Если он закрывался, то и сам не мог меня почувствовать.

– Видел, госпожа, – безмятежно ответил Чуро, ставя на стол блюдо с выпечкой из пепа, местного аналога мучных изделий. – Он вышел прогуляться в миртофельные сады за домом. Вместе со своей юной родственницей и госпожой Ней.

– В такую рань?

– Я замечал, что ваш муж, как и ваши гости остроухие... прошу прощения за прямоту, госпожа... у них ведь и правда уши странной формы, верно? – разоткровенничался старый раб в своей манере без обиняков. – Так вот спят они совсем мало. И всегда рано встают. Правда, сами на кухне хозяйничают, меня не просят ни о чем... за это им благодарность, как же старику без сна трудиться-то? Ну и сегодня. Пришли, собрали себе завтрак в пищевой бокс и отправились в сады.

– Ясно. Спасибо за тэме.

Я поднялась и машинально похлопала Чуро по плечу. Тот тепло улыбнулся в ответ, демонстрируя почти наполовину беззубые десны. Зрелище не самое приятное, но своенравный старик мне очень нравился своей оригинальностью среди космозонгов. На Земле он сошел бы за местного.

Утренний сад сверкал каплями росы, от сочной зелёной листвы веяло свежестью. Ежась от прохлады, я пожалела, что не накинула поверх своего легкого комбинезона какую-нибудь толстовку с капюшоном. Но возвращаться за ней в дом уже не было желания.

По запутанным садовым тропинкам я гуляла довольно долго, но не встретила никого, кроме десятка рабов, снующих туда-сюда с ящиками, наполненными продолговатыми белыми фруктами. Они собирали небольшие остатки поздно дозревшей миртошки.

Утомившись и продрогнув, я собиралась было махнуть на поиски рукой, как вдруг услышала тихие голоса. Совсем рядом, за полосой аккуратно подстриженного декоративного кустарника, растущего вдоль тропинки.

– Да, Тэймин, да... – донесся знакомый мелодичный голос с нежными, дрожащими интонациями, которые насторожили меня. – Но теперь всё хорошо, ведь ты свободен. А будет ещё лучше, если ты сейчас...

И Тэймин отозвался не менее странным тоном, который я никак не могла поначалу интерпретировать, мягко и ласково:

– Талла...

И оба замолчали. Но были слышны порывистые женские вздохи.

Не слишком обоснованная, но ужасающе болезненная ревность обрушилась на меня всей своей жгучей тяжестью. Сердце бешено заколотилось от прилива неизъяснимого отчаяния и на мгновение вдруг показалось, что я проваливаюсь в прошлое, в тот самый момент, когда обнаружила предательство несостоявшегося жениха, афериста Сета Хомма.

Самое ужасное сейчас заключалось в том, что Тэймин был закрыт от меня. Абсолютно непроницаем. И объяснений этому поступку в состоянии полного смятения мне не виделось.

Инстинктивное желание сбежать без прояснения ситуации было таким сильным, что я даже попятилась на несколько быстрых шагов назад по тропинке. Но всё же сделала над собой усилие и остановилась. А затем и вовсе двинулась вперёд, обходя кусты. Ноги казались такими тяжёлыми и неповоротливыми, как будто двигались сквозь толщу воды.

Ещё несколько шагов... ветки с голубовато-зелеными листьями разошлись в стороны под моими руками... я шагнула в просвет и увидела...

...как Тэймин обнимает Таллу Ней и медленно гладит по длинным серебристым волосам.

Поглощённые своими эмоциями, они меня даже не заметили. Осторожно, но решительно я принялась закрывать свое ментальное поле щитами, пока не почувствовала, что забаррикадировалась наглухо. Ведь в сущности ничего предосудительного Тэймин не делал, лишь успокаивал расстроенную чем-то девушку, и мне не хотелось из-за своей дурацкой ревности и психологических триггеров выставлять себя дурной истеричкой перед телепатами.

Но сердце отказывалось внимать доводам разума и логики, а издерганная нервная система отчаянно буксовала на выплеске негативного адреналина.

Наверное, я слишком отрывисто вздохнула, глядя на длинные красивые пальцы Тэймина, которые скользили по сверкающему серебру чужих женских локонов... потому что он вдруг резко повернул голову и окаменел при виде меня, стоящей неподвижно и безмолвно в зарослях густого кустарника, с немым вопросом в глазах.

Ментальная стена с его стороны исчезла мгновенно, испарилась без следа, словно ее и не было. Я почувствовала лёгкие прощупывающие касания мощного разума, тщетно пытавшегося прочитать мои мысли, но отлично распознавшего всё, что я испытывала при виде парочки напротив.

Тэймин переменился в лице и отстранил Таллу Ней. Она прижала ко рту руку, глядя на меня широко распахнутыми прекрасными глазами, и я осознала, что впервые вижу ее в таком эмоционально растрепанном состоянии, взволнованную и смутившуюся. Это вызывало смешанные чувства и повергало в ещё большую растерянность.

– Гайя, нет... – с болью в голосе прошептал Тэймин, когда я сделала шаг назад. – Не закрывайся от меня. Я всё объясню!

На ресницах Таллы Ней всё ещё блестели капли слёз. Словно прозрачная утренняя роса на листве. Она была такая красивая... и подходила Тэймину гораздо лучше, чем человеческая полукровка с врождённым комплексом неполноценности.

– Всё в порядке, – с трудом выдавила я, не глядя больше ни на кого. – У вас важный разговор. Не буду вам мешать.

– Гайя, подожди. Нам нужно поговорить, прямо сейчас. Ты напрасно так серьезно всё воспринимаешь.

Я выставила руки вперёд в непроизвольном защитном жесте, останавливая дернувшегося ко мне мужа, и возразила:

– Нет, не сейчас. Пожалуйста... Мне нужно побыть одной, – после чего торопливо пошла прочь.

Больше всего сейчас хотелось залезть под горячий душ и согреться, потому что холод преследовал меня по всем уровням – на физическом из-за утренней прохлады, на энергетическом из-за ментальных щитов и на душевном из-за увиденного и неоднозначно воспринятого. Никогда прежде я не думала и даже не подозревала, что эмоции способны настолько тотально затмить процесс нормального мышления. С этим надо было что-то делать, и срочно.

Сбившееся дыхание Тэймина от моих слов было слышно даже на расстоянии.

– Даю тебе час, Гайя! – крикнул он мне вслед. – И найду, где бы ты не спряталась. Обещаю!

Звучало это почти угрожающе.

До своих покоев я так и не добралась. На первом этаже в проёме между фойе и большой красной гостиной топтался огромный центаврит Хрык с видом угрюмой растерянности. Как если бы он случайно наступил на ценного хозяйского щенка и теперь не знал, как поступить – умолчать об этом или пытаться его реанимировать.

Я по-прежнему держала ментальную оборону, чтобы не слышать Тэймина в нашем общем состоянии душевного разлада, поэтому прочесть Хрыка не могла. И тогда просто спросила:

– Что случилось?

Он исподлобья глянул на меня и буркнул:

– Я это... вышел на бережок глянуть поближе на местную штуковину с запасами воды... как там вы ее называете...

– Океан?

– Ну. Типа того. А там прямо из воды напротив дома вылез голый мужик и потребовал, чтобы я проводил его к госпоже Чудо-Юдо.

– Наверное, это был кто-то из плывчи, – равнодушно предположила я, мечтая поскорее отвязаться от центаврита.

– Плывчи? – Хрык коротко мотнул головой. – Не... он сказал, его зовут Грай. Я спросил, не тот ли Грай, что намылился в личные рабы к моей Стерве. А он решил в ответ пощекотать мой нос своим слабым кулаком. Ну я и... врезал ему, коли он разговору драку предпочитает.

Беседа неожиданно приобрела интересный оборот. А главное – смогла отвлечь меня от собственных комплексов и навязчивых мыслей об устрашающей силе обаяния плачущей Таллы Ней.

– И где он теперь?

– Где упал, там и лежит, – пожал плечами центаврит.

Я закатила глаза.

– Ладно, веди меня к нему.

По дороге к пляжу вызвала Дуно с парой его братьев – мало ли что. Из-за неприятной истории с экстремистской группировкой плывчи непосредственная близость океана провоцировала лишнюю нервозность, а мне и без того было из-за чего переживать.

Грай действительно обнаружился на отмели – непривычно тихий, неподвижный... и голый. Атлетически мощная фигура расслабленно лежала на песке, словно этот бунтарь в кои-то веки решил забыть обо всех проблемах и просто поваляться на берегу. И лишь широкий упрямый лоб казался деформированным из-за стремительно набухающей шишки, опровергая общее впечатление.

Бегло осмотрев его, я недовольно сказала:

– Хрык, не бей его больше. Даже если он нарывается. Ты ведь значительно сильнее его и знаешь это.

– Я не думал,что он такой хлипкий, – с детской непосредственностью объяснил центаврит. – И что теперь?

– Теперь у него сотрясение мозга. Дуно, Бурд, отнесите его в лазарет. Только осторожно!

Кроме спящей ясенирской псевдожурналистки, в домашнем лазарете никого не было. С неприятным удивлением я обнаружила на шее Таны Зу рабский ошейник, которого прежде не было. Дуно, внимательно наблюдавший за мной, тут же сообщил:

– Это не совсем рабский ошейник, госпожа. То есть функции те же, но без трансляции в тигарденскую базу рабовладельцев. Используют при транспортировке заключённых и буйных психов... Его надел посол Делл. Он считает, что эта женщина опасна для вас без возможности хотя бы ее физического контроля.

– Опасна? Да она ранена и едва передвигается!

– Посол обеспокоен вашей безопасностью, госпожа, – не согласился Дуно. – И мы тоже.

– Кстати, где он сейчас?

– Вместе с господином Фьоллом отправился в дом средней госпожи Танн, матери младшей госпожи Мары Танн... то есть теперь уже старшей госпожи Танн, матери средней госпожи. Они не получили ответа на сообщение о ее возвращении. И по коммуникатору не смогли до нее дозвониться.

Грай заворочался на своей койке, затем коротко простонал. Я поспешила к нему и вовремя удержала от попытки сесть.

– Тише, тише... после сотрясения мозга лучше полежать.

При звуке моего голоса он резко открыл глаза. Белки покраснели и казались воспаленными от проступивших на них кровеносных жилок.

– Госпожа Гайя... вы здесь...

– С этим не поспоришь, – я криво улыбнулась его жадному взгляду и спросила: – Зачем ты сбежал? Тебе же вроде бы необходимо находиться среди космозонгов, а не плывчи. Ради своей... миссии.

– Я отправился к плывчи за помощью, чтобы попытаться спасти вас, – угрюмо ответил Грай, морщась от боли, затем нащупал шишку на лбу и скривился ещё сильней.

Хрык, сидящий на слишком маленьком для своих габаритов стуле возле двери, смотрел на него с брезгливым любопытством. Наверное, пытался уразуметь, что такого особенного нашла в задиристом рабе-космозонге его обожаемая «Стерва» Мара Танн.

– Плывчи тебе не помогли бы. Я была в... плену у центавритов, в другой звёздной системе. По милости драгоценной союзницы твоих дружков, Фирэлеи Танн.

– Она уже не союзница, – неохотно признался Грай. – Ни одна из прежних договоренностей с новой Великой Госпожой больше не действует. И обещания не выполнены. Она заявила, что раз вы живы, то плывчи первыми разорвали союз. И претензий к ней не может быть... хотя у них и без вас были темы отдельных переговоров.

Внезапно, безо всяких предпосылок, он скатился с койки и оказался передо мной на коленях, как никогда низко склонившись. Я ощутила прикосновение его губ к своим ногам и вздрогнула.

– Перестань.

– Я думал, что больше никогда не увижу вас, госпожа Гайя, – с горячностью ответил он, стискивая большими мозолистыми ладонями мои щиколотки. – Мне это нужно... прошу вас. Я хочу убедиться, что вы реальны. Живы и здоровы.

Я устало глянула на упрямую физиономию и взяла его за руку, крепко сжав пальцы. Повисла неловкая пауза. У Грая было какое-то странное, настойчивое выражение глаз, будто он хотел добавить что-то ещё и не решался.

– Вот, чувствуешь? Я жива. И почти здорова... А теперь отпусти мои ноги и вернись на койку.

Грай напряжённо уставился на меня.

– Что значит «почти здорова»?

– То и значит. Нервная я стала. Дергаюсь от любого шороха... сегодня вот с перепугу чуть под кровать не залезла, когда кто-то немного пошумел за окном. Наверное, надо проконсультироваться с мастером Ренном и попросить у него... Грай!

Продолжая рассуждать вслух, я не сразу осознала, что Грай уже не просто сжимает мою руку в ответ, а покрывает ее торопливыми быстрыми поцелуями, целенаправленно продвигаясь вверх по запястью. Попытка отодвинуться провалилась – в меня вцепились клещом.

Грохот резко открывшейся двери и возглас вошедшего слились в одновременный звук.

– Гайя!

Холодок сверхскоростного вихря впечатался в нас с Граем, оторвав друг от друга. Меня почти не задело, но по инерции я упала на пол. Поток дикой собственнической ярости, которую испытывал Тэймин, был настолько сильным, что пробился отголосками хаотичных мыслеформ даже через ментальную стену. В этот момент он ненавидел Грая настолько сильно, что хотел его убить.

– Стой! – закричала я в панике. – Оставь его!

Кроме нас четверых в лазарете находился ещё и Хрык, которого Грай так и не заметил за своей спиной, но тот и не думал вмешиваться. Тэймина он воспринимал с большой настороженностью, как серьезного соперника, помня о том, как его стараниями корчился в бессильном полупараличе. Да и объект нападения явно не вдохновлял на подвиги.

Тем временем и без того дезориентированный недавним сотрясением мозга Грай начал хрипеть от нехватки воздуха. Тэймин пришпилил его за горло к стене одной рукой, не давая сделать вдох, а боль от ответных ударов попросту игнорировал, хотя его пресс превратился в одну сплошную гематому. Я чувствовала.

Мое кратковременное замешательство сменилось раздражением. Значит, обниматься с красавицей Таллой Ней в саду – это нормально, «напрасно так серьезно всё воспринимаешь», а посягнувший на мои руки простой раб – это преступление, достойное немедленного возмездия?

– Тэймин! – ледяным тоном бросила я. – Если ты сейчас же не прекратишь, на мое доверие можешь больше не рассчитывать.

Мгновение тягостного ожидания и... рука со вздувшимися от напряжения жилами медленно разжалась. Судорожно кашляя, Грай повалился на пол и скорчился там в попытке отдышаться. Тэймин обернулся, неистово сверкая потемневшими до черноты фиолетовыми глазами.

– Ты его защищаешь, Гайя? Жалеешь?.. А может, ты и сама хочешь того, чем он тешил свое воображение, пока целовал возлюбленную госпожу Чудо-Юдо?

Я скрестила руки на груди, донельзя возмущенная подобным обвинением.

– Если ты не заметил, то у меня стоят ментальные щиты! Я не могу сейчас читать окружающих... и ни о чем таком я не думала! Да, кстати... сам-то хорошо провел время, баюкая в объятиях Таллу? Я и не знала, что вы так близко знакомы.

Неожиданно лазарет огласил хриплый смех Грая. Мы с Тэймином синхронно развернулись к нему и увидели его совсем не веселое лицо.

– Ментальные щиты, значит? – с отголоском внутренней горечи повторил он. – А я-то, дурень, размечтался.

– Что... – начала я и запнулась от смутной догадки.

– Он думал, что ты читаешь его мысли, – невыразительным голосом подтвердил Тэймин. – И когда позволила долго держать себя за руку, то дала ему сигнал, что не против продолжения...

Я молча покачала головой, испытывая одновременно сожаление, грусть и гнев вперемешку с эхом утренней ревности. И супружеская пси-связь предательски-прилежно транслировала эти чувства моему мужу. Он глубоко вздохнул и шагнул вперёд, закрывая мне обзор на потрепанного Грая.

– Гайя, прости меня... я не хотел тебя ранить. Давай поговорим! У меня с Таллой ничего такого нет. В детстве мы общались... А сейчас выяснилось кое-что... но это ее личное, и я не вправе разглашать, если она сама не пожелает.

– Зачем ты закрылся от меня утром? – глухо спросила я.

– Из-за важного разговора, – торопливо ответил Тэймин, как будто боялся, что ему вот-вот заткнут рот. – Он встревожил меня, а я не хотел будить тебя своим мыслефоном. Ты же знаешь, при волнении мысли и эмоции транслируются гораздо сильнее.

– Ну да, – с серьезным видом кивнула я. – Понимаю. Ты был так взволнован, когда Талла Ней упала тебе в руки, заливаясь слезами...

Очередной посторонний звук отвлек нас от разговора. На сей раз его издал не Грай, а центаврит, который громко зевнул и поднялся со стула. Тот с жалобным облегчением скрипнул.

– Ладно, вы тут разводите свои нюни дальше, а мне надо Стерву проведать. Скоро вернётся один из ваших ушастых... тот, что иллюзиями мозги пудрить умеет... и он обещал растолковать, как получше команды в ее чипе переформулировать, – он шагнул на выход, но вдруг остановился и посмотрел на враждебно зыркающего Грая, который только теперь его и заметил. – Не парься так, мужик. Баб в мире ещё много. И это... звиняй за то, что вдарил тебе так сурово. Силу не рассчитал.

Сочтя на этом свои дела в лазарете завершенными, Хрык вразвалочку вышел.

Я прикрыла глаза, не зная, смеяться или плакать. Своим детски непосредственным заявлением центаврит несколько разрядил обстановку, и выяснение отношений на глазах у Грая показалось дико неуместным. Да, собственно, так оно и есть.

– Поговорим позже, – сказала я обоим и тоже покинула лазарет.

Тэймина подобное развитие событий определенно не устроило, но это я поняла только в тот момент, когда он нагнал меня в коридоре и прижал к стене. Сказать ничего не успела, а он уже поймал мои губы страстным поцелуем, не дав ускользнуть в сторону. Его чувства – пронзительные, яркие, отчаянные, – предстали передо мной, как на ладони, будоража сердце и заставляя кружиться голову. И яростный страх потери ощущался сильнее всего.

Завороженная потоком безмолвного откровения, я ответила на поцелуй и тут же прикусила его нижнюю губу, останавливая.

– Прости меня, Гайя, – тут же повторил Тэймин, тяжело дыша. – Я люблю тебя. Откройся! Пожалуйста... откройся... мо гра Гаэла...

Его искренняя мольба обезоружила меня в считанные мгновения. Извинения в комплекте с любовным признанием и мощным волшебством тактильного восторга – какая влюбленная женщина бы не дрогнула на моем месте? Обида, жгучая ревность и глухое раздражение резко пошли на убыль.

Я порывисто вздохнула и обвила его шею обеими руками. Повинуясь внутреннему желанию, ментальная стена начала истончаться, словно плотный влажный туман под лучами яркого светила.

«Серьезные секреты вредят отношениям, Тэймин... – печально подумала я. – Особенно чужие.»

Он прижал меня к себе крепче и коснулся лба своим лбом. Посветлевшие глаза смотрели прямо в душу.

«Женщины в народе диниту священны, моя Гайя, – ответил он сдержанно, – как и таинство их внутреннего мира. А Талла Ней – женщина... девушка, которую на Саолл практически боготворят. Я не смею разглашать ее секреты.»

Я тяжело вздохнула. Чисто по-женски очень хотелось надавить на Тэймина, спровоцировать на ещё большую откровенность – и вполне возможно, что при существующей силе его любовной зацикленности у меня получилось бы... но я понимала, что это было бы нечестно. Даже подло. Тем более, что очевидная разгадка слезливого настроения Таллы Ней скорее всего крылась в ее отношении к моему мужу.

Поэтому я постаралась взять себя в руки и, принужденно улыбнувшись, сменила тему.

– Пойду в душ.

– Составить тебе компанию? – мгновенно отреагировал Тэймин.

Рука его поползла вниз по моей спине с однозначным намеком, и я фыркнула, старательно игнорируя вспыхнувший в животе жар. Мужчины! Почему они почти поголовно убеждены, что все проблемы в личных отношениях с женщинами решаются сексом? Однако, когда он заметил мою заминку с ответом и неохотно убрал руки, я почувствовала противоречивое желание вернуть их обратно. Немедленно.

– Ты, как всегда, вовремя, Ти, – внезапно произнес Тэймин с лёгким сарказмом.

Боковое зрение выхватило дрожащий флер цветного пятна в воздухе. Это была та самая энергетическая трехмерная голограмма, о которой рассказывала Талла Ней, и транслировала она точную копию стоящего рядом диниту: та же фигура, черты лица, яркие глаза и серебристо-пепельные волосы. Разве что в клоне наблюдалась некоторая прозрачность... и одежда смотрелась более презентабельно, без единой лишней складочки или небрежно расстегнутого воротника.

– Плохие новости, – произнесла голограмма голосом, до жути похожим на тэйминовский, только с более протяжными, чуть лентяйскими интонациями, после чего обратилась ко мне: – С возвращением, дитя. Рад, что ты оказалась живучей особью и не сподвигла нас привлечь к твоему спасению уважаемую Саолл. У нее и без того слишком много важных задач на пути к новому эволюционному скачку.

– И тебе ясной сингулярности, Ти, – кивнула я. – Ты теперь сам по себе и чужими телами не пользуешься, как погляжу?

– Я быстро развиваюсь, – с удовлетворением сообщил планетарн. – И тренируюсь постоянно. Но мастер инфомерности мне всё ещё необходим для... как это выражаются младшие народности... для развития... нет, для прокачки взаимозначимых ресурсов в моих энергетических полях. Это только уважаемая Саолл может подолгу обходиться без контакта со своими мастерами. А я сразу начинаю деградировать...

– Что насчёт плохих новостей, Ти? – нетерпеливо перебил его разглагольствования Тэймин.

– Та, на которую я рассчитывал переложить бремя примитивной власти, сегодня ночью скончалась после двух суток борьбы с растительным ядом. Увы! Изношен организм ее был слишком временным потоком. Ещё энергофоном негативного окраса... Чистильщика бы моего направить к местам жилым, но напугает он всех слишком сильно, и станет хуже. А то и острова без населения оставит.

Вспомнив кошмарного океанического Художора, я поежилась. Надеюсь, мы ни с ним, ни с его коллегами по энергетической зачистке больше никогда не встретимся.

– Госпожа Ойсу Танн мертва? – нахмурился Тэймин. – Это плохо... Если ее дочь немедленно не вступит в наследство, демонстрируя хоть какую-то внятную дееспособность, то Фирэлея Танн, считай, победила. Больше претенденток на власть по праву крови не существует. Мара Танн – единственный вариант.

Планетарн развел несуществующими руками.

– Она в глубоком забытье. Пытался вызволить ее несколько раз, но блокиратор мозга перекрывает все ее ментальные каналы. А над искусственной материей не властен я. Но можно попробовать ещё раз в симбиозе, воздействие окажется сильней.

– Я готов, – кивнул Тэймин и посмотрел на меня. – Ты не против?

– Конечно, нет! Если это поможет хоть как-то вернуть ее, действуйте.

Оставив их обсуждать детали сеанса с чипированной космозонкой, я поспешила в свои покои. О том, как воспримет Мара Танн гибель матери, старалась не думать, но помимо этого в голову ещё лезли мысли о ее несчастном брате Норте. Только, казалось бы, бедняга вернулся домой и обрёл какую-то стабильность в жизни, как вдруг снова оказался в подвешенном состоянии.

Горячий душ помог смыть с себя стресс утренних часов и настроил на практичный лад. Я связалась с управляющим и попросила его позаботиться о Грае – одеть, накормить и, разумеется, воздержаться от санкций за побег. Ведь по сути я сама незадолго до похищения предлагала ему отправиться к плывчи, не опасаясь последствий.

Электронная почта была переполнена сообщениями – большей частью настоятельным приглашениями бесплатно посетить «омолаживающий» центр на Демо, – но и во внутренней сети накопилось много документации. Отчёты Лизена по сбору миртошки, предложения оптовых закупщиков, инструкции и памятки по Великим Тигарденским Играм, обновления в законодательстве новой Великой Госпожи, которые было необходимо заново изучить всем иммигранткам. И спортивный бюллетень от Грю, заполненный пятёркой имён из многочисленных родственников начальника охраны – Дуно.

Я так увлеклась изучением и визированием документов, что очнулась только при звуке тихого стука в дверь. Мягкое робкое свечение ауры подсказало, что это Улла Делл, сестрёнка Тэймина. Очень встревоженная и нерешительная. Рядом с ней по обыкновению топтался ушастый индрик, похожий на мамонтенка.

– Ясной сингулярности, Улла, – мягко поздоровалась я, впуская ее в кабинет. – Что у тебя случилось?

– Не у меня... – неловко ответила она. – Я пришла из-за Таллы.

Снова она! Моя прежняя симпатия к великолепной помощнице посла и без того начала таять, а постоянные напоминания о ней процесс только ускоряли.

– И что с ней?

– Сегодня утром на нашей обычной прогулке я видела, что с ней что-то происходит, но она не хотела говорить об этом, а потом к нам присоединился Тэймин. Он был такой усталый... всю ночь дежурил возле тебя...

– Зачем дежурил? – не поняла я.

– У тебя были кошмары... ты постоянно металась во сне, а он успокаивал. И температура подскочила, а мастер Ренн сейчас в посольстве. Я посмотрела твою аптечку в лазарете, там всё жаропонижающие и болеутоляющие закончились.

– Да, лекарства ушли на рабов, – пояснила я. – У Лизена было мое разрешение ими пользоваться при необходимости. А обновить запасы мы не успели. Внесу пометку в ежедневник. У меня так много срочных дел накопилось...

Несмотря на свою робость, многозначительный намёк Улла мужественно проигнорировала.

– Я ходила к Талле, она сейчас... не в норме. Гайя, мой брат ни в чем не виноват. Не сердись на него! И не наказывай отдалением...

– Улла, у нас с ним всё нормально, – нетерпеливо ответила я. – Мы уже поговорили.

– Ну как же нормально, если он до сих пор так встревожен? Психофон в доме из-за него просто невыносим! У меня голова разболелась.

Ее чувствительность меня озадачила. Возможно, это было личной особенностью Уллы Делл, вроде как сверхскорость у ее брата. Ведь я ничего подобного не ощущала.

– Да, Талла совершила ошибку, – продолжала она. – Она не должна была делать то, что сделала. Но это не повод усомниться в Тэймине. Он так любит тебя... всегда любил. С ума сходил в детстве, когда ты исчезла. Мы с отцом иногда даже думали, что он и правда свихнулся.

Из всего услышанного я выделила вновь, как деликатно была обойдена тема того, что натворила Талла Ней, и прямо спросила:

– А что она сделала, ты можешь сказать?

– Не могу, – Улла с сожалением опустила глаза. – Она сама должна это сделать.

Потеряв терпение, я скрестила руки на груди и сухо прокомментировала:

– Проблема в том, что она не спешит откровенничать, а вы с Тэймином на пару только и делаете, что дразните меня намеками и недоговоренностью. И я не понимаю, зачем нужно наводить туман на то, что и так яснее ясного. Талла положила глаз на моего мужа, так? И хочет его присвоить.

Улла съежилась и посмотрела испуганно, как будто я ее шокировала своими словами.

– Нет! У диниту так не делают! Но есть вещи, которые от нас не зависят и причиняют много страданий... это как сбой в надежной системе, от которой не ждешь подвоха, понимаешь?

Ответить, что не понимаю, я не успела. Ещё один незваный посетитель вторгся в мои покои.

– Мастер Делл! – оживилась я и засыпала его вопросами: – Вы вернулись! Мой отец с вами? Какие новости? Мара Танн действительно осталась единственной альтернативной наследницей правящей семьи?

– На все пункты ответ положительный, – с рассеянной озабоченностью отозвался он, мельком глянул на дочь и гораздо более сосредоточенно осведомился: – Могу я попросить тебя об одолжении?

– Конечно.

– Традиции диниту не допускают постороннего вмешательства в равновесие супружеской пси-связи. Талла Ней просит выслушать ее и готова принести свои извинения. Не буду ее оправдывать... но дело в том, Гайя, что до похищения моего сына я питал определенные надежды на их союз. И когда-то ввел Таллу Ней в заблуждение насчёт ее шансов. А теперь мы с ней пожинаем плоды этой ошибки. Но поверь, злого умысла у нее не было. Она достойная девушка и заслуживает прощения.

Я ничего не ответила, потихоньку возвращая ментальные щиты на место, чтобы вездесущие телепаты не разгуливали по мыслям, как у себя дома. Ужасно бесило то, что все вокруг постоянно твердят мне о предполагаемой сопернице, и конца этому не предвидится...

Пока я с ней сама не пообщаюсь.

* * *

Талла Ней предпочла встретиться в той самой беседке среди голубовато-зеленого декоративного кустарника, где я случайно застала ее в подозрительной близости к Тэймину. Выбор мне не понравился, стало неуютно и зябко.

Девушка, не спуская с меня глаз, чутко уловила это состояние и тихо сказала:

– Так надо, Гайя, потерпи. Это пройдет.

– Зачем? Мне здесь не нравится.

– И за это я тоже хочу извиниться. Дому нельзя быть для хозяйки источником личных негативных воспоминаний. И это место должно прервать связь с неприятным происшествием. Пусть оно хранит память только о нашем разговоре.

Я поджала губы и уселась на садовую скамью. Такая Талла Ней была мне знакома – всезнающая, спокойная и величественная, как миртофель, под которым мы находились. Какая жалость, что весь урожай собрали – хоть бы одна миртошка ей на голову упала, из высокомерного равновесия вывела!

– Давай ближе к сути. Я устала от туманных речей диниту.

Талла Ней кивнула и обхватила себя тонкими руками, как будто пытаясь защититься или согреться. Неожиданно подумалось, что сейчас ей, возможно, хуже, чем мне.

– У меня проявился резонанс на твоего мужа, Гайя. Стопроцентный.

– Разве у диниту так бывает? – скептически спросила я. – Ведь у него стопроцентный резонанс с моей аурой. Взаимный.

– Не бывает. Это отклонение от нормы. Но теперь я не смогу ни с кем создать семью... Потому что стопроцентный резонанс – это пожизненный приговор, – она прислонилась к стволу дерева и сделала неровный судорожный вдох существа, которое тонуло в омуте, но всё ещё пыталось выплыть. – Если бы это было не сто, а хотя бы пятьдесят... шестьдесят процентов... у меня был бы шанс... я бы смогла справиться сама!

От ее безжизненного тона у меня сжалось сердце.

– А... Тэймин? У него появился на тебя резонанс?

– Не больше двадцати процентов. Это все равно что банальная симпатия по человеческим меркам... Так было всегда, ещё с того времени, когда мы учились подростками в Зелёной ЛесоШколе Саолл. Но до совершеннолетия все эти реакции нестабильны и часто меняются. У меня, например, тогда было процентов шестьдесят.

Помолчав, я полувопросительно сказала:

– Отец Тэймина сказал, что тоже виноват в том, что с тобой произошло.

– Посол Делл не раз заговаривал с главой старшей ветви Ней о возможном союзе. Я надеялась тогда... – сбивчиво проговорила Талла Ней. – Тэймин мне очень нравился... многие девочки на него заглядывались в нашей школе. Но я не знала о тебе, Гайя! Клянусь, это правда. Посол Делл никак не упоминал об этом.

– Да какая разница, знала или не знала! – с досадой и жалостью поморщилась я. – Что это изменило бы?

– Уж поверь, изменило бы, – горько усмехнулась Талла Ней. – Если заблокировать опасно высокий резонанс ауры ещё до совершеннолетия, то можно избежать таких отклонений. Этим занимаются специально обученные энергомастера в Академии Чистого Разума в том случае, если у девушек и юношей наблюдают сильную реакцию на диниту, у которых уже есть ещё более резонансная пара.

– Странно, что Тэймина не отправили лечиться к этим... энергомастерам, когда я покинула вашу планету.

– Ты права, посол Делл пытался его уговорить. Но он был категорически против. Гайя... – Талла Ней умоляюще посмотрела на меня и прошептала: – Прости меня. Я была в отчаянии, когда это случилось... но искушение было таким сильным...

– Искушение? – севшим голосом переспросила я.

Она опустила голову.

– Искушение узнать, не вырос ли резонанс и у Тэймина. Он до последнего момента не знал, что я собираюсь устроить проверку слиянием наших ментальных полей. Я это умею, как и любой диниту из ветви Ней.

Повисло напряжённое молчание. Я разглядывала безмятежные миртофели, озаренные ярким блеском полуденного светила, и мрачно думала о том, что в очередной раз поспешила с доверием. А ведь когда-то по-настоящему казалось, что Талла Ней может стать мне хорошей подругой. Однако после ее поступка – чисто по-женски понятного, но эгоистичного и отталкивающего, – стало бесповоротно ясно, что настоящей дружбы между нами не было, нет и быть не может.

Уяснив это, я решительно поднялась со скамьи и спросила без обиняков:

– Что ты собираешься теперь делать?

– Вернусь домой, – осторожно ответила Талла Ней. – Посол Делл подсказал, что из моей ситуации есть один выход. Тяжёлый, но действенный.

– Какой?

– Пройти трехдневное слияние с источником энергии Саолл... а затем выйти из него обнулённой – без памяти, связей и опыта.

* * *

То, что в большой гостиной на первом этаже кто-то спорит, причем на повышенных ментальных тонах, я почувствовала поздно ночью. Энергетические всплески гневного алого оттенка пробивались даже сквозь пол моей спальни, которая находилась прямо над гостиной.

Проснувшись от ментально давящего ощущения, я почувствовала, что вдобавок придавлена ещё и физически. Тэймином. Во сне он умудрился притиснуть меня к стене и оплести всеми конечностями, как огромный медведь, охраняющий последний бочонок мёда перед поздней весной. Когда я пошевелилась и начала прислушиваться, он невнятно пробормотал, не открывая глаз:

– Останься, Гайя... останься... не уходи...

Я поцеловала его в торчащий из-под подушки кончик уха, который уже начал регенерировать, принимая прежнюю форму.

– Кто-то ссорится внизу, Тэймин. Это может быть бредом, но мне кажется, что это твой отец и мой... Правда, я никогда не думала, что они склонны так сильно фонить агрессией.

Он сонно подгреб меня поближе к себе.

– М-м... что? Ты так вкусно пахнешь, моя сладкая ягодка ллеверо...

– Эй, я серьезно! Просыпайся.

Раздался тяжёлый вздох. Длинно потянувшись, Тэймин сел и посмотрел на меня сквозь взлохмаченную серебристую челку.

– Всё нормально, Гайя. Мастер Фьолл... – он на мгновение напряг свой куда более тонкий слух и продолжил: – ...естественно, не мог оставить без внимания нарушение твоих интересов. Он настаивает, чтобы Талла Ней покинула планету сегодня же, невзирая на множество незавершённых дел в посольстве. Мастер Ней, глава ее ветви, уже извещён о случившемся. Он пришлет на замену одну из своих младших дочерей. Но только после подготовки к местному психофону.

Мне не хотелось снова говорить о несчастливой предательнице. Однако Тэймин упомянул об ее отъезде так безразлично, словно у него в ауре и в помине не было тех самых пресловутых двадцати процентов резонанса, о которых тоскливо упоминала Талла Ней.

Отклик на эти мысли пришел мгновенно.

– Она покусилась на твое доверие ко мне, – коротко бросил Тэймин и тут же втащил меня к себе на колени, чтобы покачать в живом подобии колыбели. – Я такое не прощаю. Хотя мне ее жаль.

При этих словах я и правда ощутила отголоски его жалости. Но к ней ещё примешивалась и холодная ярость, которую рождало в нем всё, что так или иначе угрожало моему благополучию.

– А как бы ты поступил, если бы она продолжала тебя преследовать? – помимо воли вырвался у меня вопрос, который не давал покоя весь остаток напряжённого дня.

– Мужчины-диниту не вступают в негативное взаимодействие с женщинами. А в женщинах с детства формируют ответственное отношение к собственному привилегированному положению. Но в исключительных случаях женского злоупотребления можно привлечь Совет Матерей.

– Звучит уклончиво, – усмехнулась я, коснувшись губами его шеи и почувствовав, как дрогнул кадык, когда Тэймин сглотнул.

– Я не допустил бы второй попытки, ревнивая моя. А вот ты... – он опрокинул меня на спину и навалился сверху. – Ты слишком беспечна с Граем. И что бы ни болтала о его недолюбви, он с ума по тебе сходит. А это меня... тревожит.

Вспомнив, с каким бешенством он впечатал распустившего руки космозонга в стену, я подумала, что слово «тревожит» даже в качестве эвфемизма тут не годится.

– Тогда в твоих интересах как можно скорее избавить от чипа Мару Танн. Она сумеет завладеть его вниманием.

– Без кодов доступа к чипирующей установке нам не обойтись. Мы с планетарном смогли изучить схему чипа... Он работает по принципу абсолютного транслятора, а не самоуправляющего элемента. У него есть диапазон кое-каких местных настроек, но этого недостаточно для отключения.

Я разочарованно вздохнула. Хоть на лёгкий путь расчета и не было, все же смутная надежда найти какую-нибудь засекреченную линию контроля или возможность применения секретного кода в чипе до этого момента оставалась.

– Мы решим эту проблему, обещаю, – шепнул Тэймин и принялся покрывать мою шею быстрыми короткими поцелуями, успокаивая, расслабляя, приговаривая: – Ты слишком напряжена... тебе нужно забыть обо всем, кроме меня, моя Гайя...

Ловкие руки обвели абрис моих бедер и стянули тонкие трусики мягким волнообразным движением. Горячий язык скользнул мне в рот. С тихим стоном я ответила на поцелуй, как никогда счастливая осознанием, что все помыслы и желания Тэймина обращены ко мне, как бы ненормально это ни звучало. В каком-то смысле проступок Таллы Ней открыл мне глаза на ценность того, что воспринималось мной прежде как само собой разумеющееся. На сладостную цельность наших отношений, на беззаветную заботу обо мне и такую странную резонансно-сталкерскую любовь диниту.

А уж этот потрясающий телепатический секс с множественными оргазмами...

Я обхватила поясницу Тэймина ногами и подтолкнула его вверх, чтобы перевернуться. Хотелось видеть его покоренным, открытым, принадлежащим лишь мне... мне одной!

Он повиновался, откликаясь на мое желание, и в полумраке спальни сверкнула его белозубая улыбка. Великолепное мужское тело распростерлось подо мной в соблазнительной наготе, демонстрируя упруго покачивающийся ствол эрегированного органа, при виде которого между ног с готовностью повлажнело. Не сводя взгляда с пронзительных фиолетовых глаз, я крепко сплела наши ладони и медленно насадилась на тугой член до самого упора, пока ягодицы не ощутили бархатное прикосновение мошонки. От сладкого восторга всё внутри задрожало, мышцы мелко подрагивали.

Тэймин хрипло выдохнул и прошептал:

– Гаэла... я люблю тебя...

Его голос звучал дивной музыкой в моих ушах. Полузакрыв глаза от полноты чувств, я изогнулась в пояснице и качнула головой, наслаждаясь тактильным богатством ощущений – мощного члена, распирающего мое тело изнутри, и мягкого скольжения длинных распущенных волос по обнаженной спине.

Затем склонилась вперёд, не отпуская его рук, и прошептала многообещающе:

– Потанцуем..?