Госпожа преподаватель и Белый Феникс

Глава 7. Маленький секрет министра магии

Чужая тайна — это всегда так ужасно. Никогда не знаешь,

что лучше сделать: прикинуться немым или мёртвым.

— …Да не шелести ты так! С ней всё будет хорошо… наверное…

Обрывки фраз проплывали над моей головой, превращаясь в неясную золотистую вязь букв и слов на чёрном фоне, и тотчас потухали. Неприкрытый сарказм скрывал волнение в голосе, как будто бы знакомом, но я не могла припомнить, где его слышала. Он становился то громким и отчётливым, то снова утопал в мягкой и тёплой тьме.

И всё же немного странно и приятно было то, что кто-то искренне переживал за меня. Во всяком случае, в это хотелось верить.

Мне совершенно не хотелось выныривать из черноты. Там было хорошо, тепло и спокойно. Такое непередаваемое чувство умиротворения и небывалой лёгкости. Тьма качала на своих волнах, и мне хотелось, чтобы это продолжалось вечно…

— …с таким скверным характером я бы больше переживал за чертей Бездны, — сказал голос кому-то. В ответ обеспокоенно зашелестели страницы. Совсем рядом, — только голову поверни. Но мне не хотелось. А меж тем звуки становились раздражающими.

— Эй, госпожа преподаватель! Эржабета, слышишь? Эжена… — раздался тяжёлый вздох и невнятное бормотание: — Видят боги, я этого не хотел…

Ледяной воздух коснулся солнечного сплетения. Сначала ничего не происходило. Лишь немного защекотало за грудиной. А потом сознание озарило ослепляющей вспышкой. От макушки до пяток окатило обжигающей волной. Всего на миг, но это было так больно и мерзко, что меня тотчас выбросило в реальность.

Заорав не хуже варужского оборотня в период гона, я распахнула глаза и села на кровати. И первое, что увидела, — пухлая женщина с лицом в цвет накрахмаленного передника, несущаяся ко мне. В руках она сжимала эмалированную миску, с края которой свисала ветошь.

— Госпожа де Вальдан! — тараторила женщина, поспешно ставя миску на прикроватный столик. — Госпожа де Вальдан, вы пришли в себя?

Прежде, чем я успела что-либо ответить, пухлые руки заботливо уложили меня обратно в кровать, а на лоб легла холодная, мокрая тряпица. Навязчивые запахи лимонов и мяты защекотали ноздри. Да так, что захотелось чихнуть. Не то, чтобы я их не любила. Просто их сочетание вызвало неожиданную реакцию.

Глядя из-под тряпицы то на женщину, которая суетливо хлопотала возле кровати, то на обстановку комнаты, я пыталась осознать, где нахожусь и что, чёрт возьми, происходит.

Но безуспешно.

— Где я? — прохрипела я и закашлялась.

Горло саднило так, будто я решила перепеть саму Гвендолин Паолини, королевскую оперную диву, но не рассчитала сил и сорвала голос.

Женщина перестала звенеть скляночками рядом с моим ухом. Она воззрилась с самым искренним удивлением, которого я не встречала даже у студентов, утверждающих, что им не задавали никакого задания.

— Как где? Вы в апартаментах его светлости.

Слово «апартаменты» она произнесла с таким пафосом, что самому королю сделалось бы стыдно, если бы он оказался в подобной ситуации.

Сунув мне в рот металлическую трубочку, она тотчас строго скомандовала:

— Пейте. Вы потеряли много сил... Разлом — это такой ужас! В нашем городе никогда не происходило ничего подобного. Столько людей погибло! Кошмар! Настоящий кошмар! Ах да, забыла представиться, — закатив глаза, женщина с хлопком приложила руку к щеке и пристально посмотрела на меня. — Я Милли. Его светлость, министр О'Рэйнер, наказал позаботиться о вас, пока он отсутствует.

Где-то в районе желудка неприятно свело. Слово «позаботиться» в устах этой женщины прозвучало точно так же, как: «Я причиню тебе добро. И неважно, нравится тебе или нет».

Я отодвинула пальцем трубочку и слабо улыбнулась.

— А где сам господин министр?

— Его светлость вызвали во дворец, — служанка тяжело вздохнула и покачала головой. — Король собрал срочный совет всех министров. Сами понимаете, событие из ряда вон выходящее. Если они срочно не предпримут все возможные меры, то город заполонят эгрегоры, и тогда только богам известно, что может произойти.

— Призрачные существа из сказок? — я криво усмехнулась. — Те самые, которые выпивают у людей душу?

— Смейтесь, госпожа де Вальдан, — Милли посмотрела на меня с укоризной и почему-то обиделась. — Знаете, эгрегоры — отнюдь не бабушкины сказки. Они выпивают не только душу человека, но и его время, превращая тело в бесцветную оболочку. Я родом из северной деревеньки. Когда была ещё совсем маленькой, то на одного мужика напал эгрегор. Ну как напал, — подселился. Всё хорошо было. А потом он бесноваться начал. День беснуется, второй. А через неделю его нашли на лесной опушке. Прозрачного-прозрачного. Даже кости и кишки было видно.

Скривившись, она тряхнула плечами, словно отгоняя неприятные воспоминания.

Меня же не убедили ни её рассказ, ни явное отвращение. Будь я из деревенских мест, то, может быть, и поверила. В конце концов, в нашем мире предостаточно различной нечисти: упырей, волколаков, водяных и бесов, различающихся по степени пакостничества, которые творили. Но вот эгрегоры… Они были столь же реальны, как и мантикора, — у всех на слуху, но никто их не видел.

— Вполне возможно, что жителя вашей деревни просто поразила стеклянная чума, — проговорила я и почесала кончик носа. — В своё время она унесла миллионы жизней. Пока врачи не нашли лекарства от неё. Думаю, в этом нет никакой мистики. Простая болезнь.

На лице служанки отразилась неприкрытая неприязнь. Она явно была не готова расставаться с иллюзией о вмешательстве духов Бездны в дела людские. Поджав губы, Милли подхватила миску и вздёрнула подбородок.

— Пожалуй, я отправлю за лекарем, — ровно сказала она. — Надо убедиться, что с вами всё в порядке. Разлом — такая непредсказуемая вещь…

С этими словами она вышла из комнаты и сердито хлопнула дверью.

— Людям свойственно до последнего отстаивать любой абсурд, в который они верят.

Я подняла голову и увидела серебристую шею с кадыком, выпирающим над жёстким воротником-стойкой, и треугольный подбородок призрака.

Жан Сержан помолчал, глядя на дверь.

— Эх, какая женщина… Какая женщина! — мечтательно протянул он и с досадой выдохнул. Потом резко опустил голову и уставился на меня: — С возвращением, мой неюный персик! Мы вас заждались.

Под кроватью что-то нетерпеливо забулькало, и на одеяло вскочила Книга. Шелестя всеми сотнями помятых листов, она прыгала по мне, радостно виляя ляссе, — ни дать ни взять собачонка, увидевшая хозяина. К счастью, она хотя бы не разбрызгивала чернила во все стороны. Иначе бы пришлось объясняться перед министром, откуда появились странные пятна на его расфуфыренном постельном бельё.

— О! Книга! И ты здесь? — охнув от радости, я схватила её и прижала к себе. Та продолжала что-то урчать, но уже тише и утробнее, иногда похрюкивая от поглаживаний по корешку. — А вы… Как вы здесь оказались?

Просочившись сквозь балдахин, Сержан сел в мягкое кресло напротив и сложил руки на животе. Призрак, в отличие от Книги, сдерживал эмоции. Однако в уголках глаз, прорезались тонкие нити морщинок, которые появляются от удовольствия. Немного необычно, учитывая тот факт, что такая мимика им неподвластна. Во всяком случае, я так считала.

Но ситуация в очередной раз показала: нельзя верить всему, что пишут в учебниках. В конечном счёте никто не отменял заблуждений даже у самых продвинутых умов.

— Не думала, что скажу это, но я вам искренне рада, — призналась я, глядя на Сержана.

Взгляд Жана потеплел. На долю секунды в просторной спальне, веющей холодной роскошью и пустотой, сделалось уютно, как будто вернулась домой или оказалась в гостях у старых добрых друзей.

— Ну-с, как ваше самочувствие? — непринуждённо спросил он и кашлянул, как будто в горле запершило. — Вижу, цвет вернулся вашему лицу. А то выглядели вы, прямо скажем, как я в последний час на грешной земле.

— Смею напомнить, ваша светлость, что формально вы ещё не покинули нашу грешную землю, — улыбнувшись, я приподняла левую бровь.

И вот здесь нахлынули воспоминания. Зимний лес, разбойники, мысли Вэлиана, и огромная светящаяся птица. Я нахмурилась и слепо уставилась на камин у противоположной стены спальни.

— Однако сдаётся мне, есть кто-то, кто вполне сможет вас понять, — медленно проговорила и посмотрела на призрака.

Сержан прищурил глаза, чуть повернул голову, не сводя с меня взгляда, и вытянул шею.

— Я весь внимание.

Я почесала лоб и снова воззрилась на камин. Витиеватые узоры решётки помогли сосредоточиться на рассказе. А рассказывать пришлось много. Почти всё начиная с момента попадания в Разлом.

Призрак слушал меня не перебивая. Даже Книга — и та затихла в моих руках, прислушиваясь к каждому слову. Но чем больше я говорила, тем чётче складывалось впечатление, что это был сон. Яркий и очень-очень правдоподобный.

— Похоже, Разлом сыграл с вами злую шутку, — мрачно сказал Сержан, когда я закончила рассказ. Он откинулся на спинку кресла, вытянул длинные ноги и устремил взгляд куда-то в потолок, словно ища на нём ответ. — Очень-очень скверную шутку…

Прозвучало это зловеще. Настолько, что засосало под ложечкой, а в груди змеёй заворочалась тревога.

— Вы меня пугаете, — взволнованно проговорила я, лихорадочно соображая, в чём заключается скверная шутка и что мне теперь делать.

Вместо ответа призрак поднялся с кресла и принялся обходить комнату по периметру. Подойдя к входной двери, он наполовину просочился сквозь стену.

— Дело в том, — произнёс он, встав напротив меня, — что в Разломе стираются границы между прошлым, настоящим и будущим. В древние времена некоторые из шаманов практиковали выходы в Разлом, чтобы предсказать будущее или увидеть события, которые происходили в прошлом. Но эта практика канула в небытие — слишком опасной она была. В вашем же случае всё куда намного серьёзнее. Вы не просто увидели события прошлого — вы оказались в теле другого человека. Увидели события его глазами, услышали его мысли. Вэлиан О'Рэйнер тщательно оберегает своё прошлое, а вы вторглись в него. Узнали его тайну, которая может дорого ему обойтись. Собственно говоря, поэтому те, кто её знают, долго не живут. А такой человек, как министр магии, сами понимаете, может заставить замолчать кого угодно. Даже мёртвого.

— Что вы имеете в виду? — севшим голосом спросила я, судорожно стиснула Книгу в руках и прижала к себе. Та молчала, но сгустки магии стали покалывать кожу, выдавая её волнение. А библиодари переживала не меньше моего. — Какую тайну я узнала? Что такого в том, что я увидела?

Жан Сержан замялся. Обычно словоохотливый призрак сник, предпочитая молчать, чем разъяснить ситуацию.

— Жан! — простонала я, чувствуя, как подкрадывающийся страх грозил вот-вот превратиться в панику. — Заклинаю вас всеми богами, скажите, что происходит.

Щека Сержана дёрнулась. Он стремительно подошёл к кровати и сел на край.

— Я не имею права рассказывать о таких вещах, — затараторил он, да так быстро, что я едва успевала разбирать его слова. — Хотя бы из соображений вашей безопасности. Во-первых, даже у стен есть уши. Особенно у этих. А во-вторых, вам лучше забыть, что вы видели в Разломе. И никогда-никогда не вспоминать. А ещё…

С улицы донеслись громкие голоса и ругань. Призрак тотчас бросился к окну и выглянул из-за шторки. Какое-то время он не шевелился, не издал ни единого звука.

Потом снова метнулся к кровати.

— Послушайте, только очень внимательно, мой неюный персик, — длинный призрачный палец замелькал перед моим носом. — Вам нужно бежать. И чем быстрее, тем лучше.

— Бежать… Но куда?

— Да, именно бежать. Неважно куда. Главное, подальше от столицы. Так, чтобы вас ни одна инквизиторская собака не нашла.

Я непонимающе захлопала глазами, пытаясь переварить услышанное. Реальность перевернулась с ног на голову. Ещё несколько минут назад я искренне радовалась тому, что осталась жива после Разлома, как теперь выяснилось, что мне необходимо всё бросать и бежать. А куда и почему, мне никто не объяснил. И судя по лицу призрака, делать он этого не собирался.

— А как же Академия? А студенты? — слабо прошептала я, хватаясь за глупые вопросы, как за фиговый листочек, как будто они могли меня спасти от неожиданных перемен.

Сержан посмотрел на меня, как на внезапно свихнувшуюся старуху, которая тихонько сидела на лавочке, а потом вдруг резко вскочила и помчалась по аллее, срывая с себя одежду.

— Академия? Студенты? Вам сейчас угрожает, не побоюсь этого слова, смертельная опасность. Да к чёрту всё! Когда вернётся министр, вам уже точно будет ни до студентов, ни до Академии.

— И как вы предлагаете мне бежать? — я всё ещё сопротивлялась, хотя мозгом понимала, что это чистейшей воды абсурд. — Дом же напичкан слугами и охранниками, как праздничный гусь — грибами. Вы же не думаете, что меня выпустят просто так?

— Разумеется, нет, — фыркнул Сержан и дёрнул подбородком, указывая на Книгу. — В конце концов, некоторые книги интересны не только фривольными рассказами.

Чёрт бы вас побрал, ваша светлость, — ворчала я, выбираясь из-под одеяла. — Вас и эти тайны… Чёрт! Где моё платье?

Толстый пушистый ковёр приятно защекотал голые стопы. Хоть весенняя погода баловала поистине летним теплом, я всё же непроизвольно вздрогнула. В одной нижней сорочке и панталонах я чувствовала себя так же неловко, как если бы оказалась в таком виде на многолюдной ярмарке. Всё ещё покачиваясь от слабости, я принялась рыскать по спальне в надежде найти свою одежду.

— Всевеликие боги! — Сержан едва не завыл. — Эжена, вы серьёзно хотите потратить драгоценное время на поиски платья?

— А я, по-вашему, должна голая бежать по улице? — я остановилась посреди комнаты и упёрла руки в бока. — Да вы в своём уме?!

Краем глаза я заметила фигуру, маячащую справа, и, тихо пискнув, резко повернулась в её сторону. Это оказалась я. Точнее, моё отражение в громадном зеркале. В кружевном неглиже и панталонах ниже колен, со взлохмаченными рыжими волосами и горящими непониманием и суетой глазами. Весь образ дополняло бледное, зеленоватое лицо с расплывшимися пунцовыми пятнами. Хороша, ничего не скажешь… Только мышей в подвалах пугать.

— Если Вэлиан увидит меня в таком виде, — я с хлопком приложила ладонь к щеке и скривилась, — он сам сбежит…

Сержан удручённо закатил глаза и принялся меня поторапливать.

— Если он вообще вас увидит, то внешний вид — последнее, что его заинтересует.

Он подхватил Книгу. Та недовольно заворчала, но плевать магией не стала. Призрак раскрыл её на середине и положил на пол.

— Ну, давай же… Нам сейчас твои способности нужны как никогда… И не шипи на меня. Потом поругаемся. Обещаю разругаться с тобой в пух и прах, но давай это оставим на потом, когда будем в безопасности.

Книга затрясла ляссе. Потемневшие листы задрожали, расплёскивая вокруг себя искры серебристой и золотой магии. В воздухе запахло старой бумагой, библиотечной пылью и… мандаринами.

Золотистые пылинки завихрились над Книгой. Их становилось всё больше и больше, пока над страницами не раздулась полусфера — светящаяся и неприятно потрескивающая.

Настороженно подойдя к полусфере, я заглянула внутрь.

Лестница вела вниз в комнатку, в которой мог разместиться только один человек. Да и то в три погибели. Старательно подхватывая челюсть, грозящую отвалиться от удивления, я воззрилась на Сержана.

— Что это?

— Одна из удивительных особенностей библиодари, — нетерпеливо сказал он. За запястье ухватил ледяной воздух и потянул в Книгу. — Давайте, полезайте уже! Потом будете рассуждать...

Я нерешительно поставила ногу на первую ступень. К удивлению, она оказалась прочной, как настоящая.

— Обалдеть! — выдохнула я и обернулась на призрака. — А…

В этот момент послышалось ковыряние в замочной скважине. Не раздумывая, я торопливо побежала по лестнице. Книга захлопнулась.

Нет, я, разумеется, слышала, что книга — это целый мир и, читая, можно отправиться куда угодно. Побывать не только в разных странах, но и в мирах. Но никогда не думала, что оказаться в книге можно в буквальном смысле.

Кстати, внутри было не так тесно, как представлялось. То, что виделось подвальчиком, оказалось просторной комнатой — с ковром, мягким креслом, камином и даже с маленьким кофейным столиком, на котором стояла громадная кружка дымящегося чая. Правда, пахло здесь сладковато, приторно, как книги, которых тронула плесень.

Я подняла голову. С трёх сторон тянулась тоненькая полоска света.

— Эй, Книга, — мягко позвала я. — А можно посмотреть, что там происходит снаружи? Или мне просто сидеть, пока мы не выберемся из дома министра?

Стены тихонько задрожали, словно она была против, но всё же поддалась. Я упёрлась головой в потолок. Едва слышно зашуршали страницы, приоткрыть всё же удалось — совсем как дверцу подвала.

Посреди комнаты стояла растерянная Милли с подносом в руках и округлившимися глазами и озиралась по сторонам. Несколько долгих секунд она соображала, куда я могла подеваться. Потом подошла к столику, осторожно водрузила на него поднос и снова огляделась. Потоптавшись, вытерла руки о передник и подошла к неприметной двери справа от камина.

— Госпожа де Вальдан, вы здесь? — она робко постучала. — Госпожа де Вальдан?

Я зажала рот рукой, чтобы не засмеяться в голос. Это выглядело забавно и даже в какой-то мере смешно. Но потом представила себя на её месте — гостья, за которой министр приказал неустанно следить, вдруг исчезла. Причём не покидая собственной комнаты. В лучшем случае лишат работы, как неспособную с ней справиться. В худшем — можно и за решётку угодить.

На долю секунды мне стало жаль женщину и стыдно за себя. Какой бы несимпатичной ни была служанка, такой участи она не заслужила.

Распахнув дверь уборной, Милли осмотрела её и всё также растерянно прикрыла. Громко выдохнула, схватила зачем-то поднос и направилась к двери решительным шагом.

Тихий, но настойчивый стук с обратной стороны зеркала вынудил женщину вздрогнуть от неожиданности. Поставив поднос на столик, она подошла к нему.

— Не желает ли столь шикарная женщина составить компанию скромному вояке? — невесть откуда появившийся в зеркале Сержан манерно рассматривал свои ногти. Потом перевёл взгляд на побледневшую служанку, залихватски подкрутил тараканий усик и многозначительно дёрнул бровями. — Мадам, я был бы счастлив познать тепло ваших объятий…

А вот Мили, похоже, не была рада познавать холодные объятия призрака. Хватая ртом воздух, как выброшенная на берег рыба, она отшатнулась от зеркала, икнула и свалилась на пол без чувств.

Сержан вылез наполовину из зеркала и уставился на распластавшееся тело.

— Какая-то нервная и впечатлительная барышня, — досадливо фыркнул он. — Не люблю таких, — потом посмотрел на меня, выглядывающую между страницами. — А вот теперь нам пора.

Сто́ит отметить, что передвижение в книге чем-то напомнило поездку в карете. С тем отличием, что внутри царил поистине домашний уют. Вот только через несколько минут захотелось выбраться наружу и спрятаться в уголке, чтобы никто не трогал. От тряски и подкидываний меня начало мутить так, как не тошнило со времён студенческой попойки по случаю окончания Университета.

— Книжечка, миленькая, — жалобно попросила я, едва сдерживая рвотные позывы. — Давай пересидим хотя бы пару минут где-нибудь в укромном уголке. Иначе, клянусь богами, я испорчу твой шикарный внутренний мир…

В ответ Книга завибрировала, вопросительно заворчала. Изнутри это звук больше походил на урчание голодного кита.

— Да-да, я знаю… Но если не остановимся, то меня стошнит.

Книга издала звук, похожий на фырканье, покрутилась и замерла.

— Эй! Вы чего встали? — сверху возникла голова Сержана. — Мы только до середины второго этажа добрались.

— Меня сейчас стошнит, — честно призналась я, уставившись на озадаченную физиономию призрака. — Не переношу качки. Сколько нам так прыгать?

— Если не поторопитесь, то до утра не выберемся отсюда. Если сейчас найдут Мили, или она придёт в себя…

Сержан не успел договорить, как его прервал дикий женский вопль.

— Чудовище! — орала служанка, и судя по звуку она бежала в нашу сторону. — В доме чудовище!

— Подвиньтесь, мой неюный персик, — не дожидаясь ответа, Сержан нырнул и устроился рядом со мной.

Книга недовольно заворчала и приподняла обложку. Мимо нас промелькнули полные ноги, обутые в чёрные с перемычкой туфли. Мили понеслась дальше по коридору, крича что-то про привидения, проклятие Богов и чудовище, сожравшее гостью его светлости.

— Это я-то чудовище? — лицо Сержана изумлённо вытянулось, а потом обиженно скривилось. — Это я-то вас сожрал?

— По факту, нас сожрала Книга, — заметила я и тотчас добавила, услышав недовольное ворчание: — Не обижайся, моя хорошая. Просто со стороны это выглядит так. А на самом деле, на тебе важная миссия — выбраться отсюда… Но если служанка будет так орать, то нас точно не выпустят. Сдаётся мне, дом такого человека, как Вэлиан…

— …напичкан всяческого рода охраной, как гусь грибами, — подхватил Сержан. — Да-да, я это уже слышал. И что вы предлагаете?

То, что Мили поднимет на уши весь дом, было понятно и предсказуемо. Не прошло и пяти минут, как снизу послышались громкие раздражённые голоса охраны. Неприятно и тонко засвистела сирена, и на втором этаже раздался тяжёлый топот.

— Я говорю вам, там в комнате призрак! — подхватив юбки, служанка едва поспевала за высоким усатым мужчиной в серой форме начальника охраны. Вслед за ними быстро и чётко, как на плацу, вышагивали двое молодцев с безэмоциональными физиономиями. — Я осмотрела уборную и спальню… А потом это чудище как выпрыгнет на меня из зеркала! Как давай рычать! Глазища красные, безумные! С длинных клыков слюна стекает… Истинно говорю вам! Это гостью… сожрал…

Я оторвалась от разглядывания портрета, висящего на стене, и повернулась к процессии.

— В чём дело, господа? — изумлённо спросила я, невинно хлопая глазами.

Стало так тихо, что было слышно, как под потолком одиноко жужжит муха, залетевшая в открытое окно. Уж не знаю, что больше впечатлило охрану — то, что никакое чудовище меня не сожрало, или то, что гостя министра расхаживала по коридору в одном неглиже, — но парни пару раз моргнули и как по команде развернулись ко мне спиной.

— Может, мне кто-нибудь объяснит, что происходит? — я непонимающе переводила взгляд с побледневшей служанки, которая, кажется, забыла, как дышать, на нахмурившегося начальника охраны.

— Вас не сожрало чудовище? — едва слышно выдавила Мили. Бледные щёки и кончики ушей разгорелись алым цветом, а затем кровь отхлынула от лица, сделав его похожим на восковую маску. Она выглядела настолько ошарашенной, что на долю секунды померещилось, что она вот-вот и грохнется в обморок.

Я вытянула челюсть, сдвинула брови и посмотрела на служанку так, будто та несла невероятную чушь.

— Меня? Чудовище? — переспросила я и снова заморгала, как человек, который пытается сообразить — а не ослышался ли он? — Какое чудовище? Где?

— Мили утверждает, что в вашей комнате на неё напало чудовище. С красными глазами и длинными клыками. Это так? — негромко и жёстко произнёс начальник охраны.

Он смотрел так, что невольно сделалось не по себе. С таким не пошутишь. Да и шутки он вряд ли понимает. Начальник охраны был из тех людей, которые при желании вытрясут душу из любого.

— Чудовище? В моей спальне? Боги! Какой ужас! — я потёрла лицо руками и сжала пальцами виски, как будто у меня разболелась голова. — Но я никого не видела. Послушайте, я захотела одеться. Но не нашла платья. Поэтому решила выйти в коридор в надежде, что встречу кого-нибудь из слуг. Однако никого не встретила.

— Почему вы не вернулись?

— Поймите меня правильно, господин…

— Эриан. Джек Эриан, — всё так же отчеканено, по-военному представился начальник охраны.

— Господин Эриан, — я сглотнула, нервно переплела пальцы и глубоко вздохнула. — Мне нужно домой. Я себя чувствую уже хорошо. Спасибо Мили, что позаботилась обо мне. Но видите ли, я преподаватель. И завтра у меня занятия. Студенты ждут, понимаете? А мне надо ещё успеть подготовиться…

— Не велено, — отчеканил Эриан всё тем же холодным голосом. — Его светлость распорядился оставить вас здесь до тех пор, пока он не вернётся.

А вот это мне уже не понравилось. Нет, конечно, можно было списать на то, что Вэлиан решил таким своеобразным способом проявить заботу. Всё же угодить в Разлом — это не шутки. Но за грудиной всё сжалось от дурного предчувствия.

Я наклонила голову набок и мило, насколько могла, улыбнулась.

— Поверьте, я себя чувствую уже гораздо лучше…

— Нет! — рявкнул Эриан. Охранники, что стояли, за его спиной тотчас вытянулись во фрунт, будто это предназначалось им. — Мили, проводи госпожу де Вальдан обратно в спальню. И проследи, чтобы в этот раз она точно не сбежала.

Гнев заклокотал в груди. Руки зачесались — хотелось метнуть в эту каменную усатую рожу какое-нибудь заклятие. Магия уже начала собираться на кончиках пальцев, но единственное, что удержало от этого порыва — это внезапное осознание последствий. Вряд ли начальник охраны станет церемониться с разъярённой женщиной — скрутит в бараний рог и посадит куда-нибудь в подвал. Да поглубже.

И оставит там до тех пор, пока не вернётся Вэлиан.

— Да вы права не имеете! — я возмущённо топнула ногой. В голове пронеслась мысль, что вся ситуация выглядит крайне нелепо: преподавательница в одном нижнем белье устраивает бунт начальнику охраны министра. — Да я… Да я жаловаться на вас буду господину О'Рэйнеру! За насильственное удержание!

— Как вам будет угодно, госпожа де Вальдан, — с расстановкой ответил Эриан, и в тёмных глазах отразилось нечто вроде скуки. — А сейчас прошу вас проследовать в комнату. Мили!

Служанка вздрогнула и торопливо посеменила через весь коридор к лестнице.

Я демонстративно фыркнула и, сложив руки на груди, последовала за ней. Пока шла, меня не отпускало назойливое чувство, что Эриан пялится на мой зад. И не только Эриан. Судя по нестройным шагам, сопровождающие начальника тоже не отказались от бессовестного разглядывания.

— Что вы там пытаетесь увидеть? — раздражённо бросила я из-за плеча.

— Талию, — холодно отозвался один из охранников. Вот же наглецы!

Я подавила в себе злость и также холодно произнесла:

— Тогда смотрите выше. Она когда-то там была.

Второй охранник хмыкнул, пытаясь скрыть смех. Эриан издал звук, как будто прочищал горло, и смешки стихли.

Мы прошли до конца коридора второго этажа, поднялись по лестнице и оказались на третьем. Надо сказать, что Вэлиан не скупился ни на роскошь, ни на хороших мастеров. Стены коридора были отделаны дорогими панелями из красного дерева, между которыми светлели широкие полосы бежевых бархатистых обоев. Настенные осветительные артефакты на позолоченных кронштейнах с витиеватыми рожками и резными основаниями. Примерно на одинаковом расстоянии висели портреты: мужчин, женщин, стариков и детей. Должно быть, это были предки или родственники Вэлиана. Вот только у меня сложилось невольно впечатление, что в доме, кроме министра, нескольких слуг и охраны, никого не было.

Тёмно-бордовый ковёр, такой пушистый, что в нём утопала нога, стелился до конца коридора, в конце которого было огромное витражное окно.

Мили резко остановилась и принялась искать ключ на увесистой связке.

— Прошу, госпожа де Вальдан, — она распахнула дверь и натянуто-вежливо улыбнулась.

Гордо вскинув подбородок, я шагнула в тёмную спальню. Но замерла на пороге и повернулась к служанке.

— Верните мне моё платье, — потребовала я, приподняв бровь. — Мне неуютно расхаживать в одном белье.

— Всенепременно, — её улыбка стала шире, но в груди шевельнулось чувство, что она, разумеется, его не принесёт.

За спиной захлопнулась дверь. Потом заскрипел ключ в замке. Они меня ещё и закрыть решили! Да какого чёрта?!

Из коридора послышалась невнятный гул голосов. Я приложила ухо к замочной скважине.

Эриан раздавал указания охране. Командует, как на плацу — жёстко, чётко и не терпящим возражений тоном. Значит, он решил ещё и человека здесь оставить. Замечательно! Просто замечательно! Мне захотелось пнуть дверь от отчаянья.

— А я говорил вам, что не сто́ит этого делать. Сейчас уже были бы дома, — ворчливо произнёс Сержан. Призрак материализовался рядом со мной и приложил ухо к двери: — Что говорят?

— Что меня нельзя выпускать, — я тяжело вздохнула и уныло побрела к кровати.

Мягкий матрас слегка прогнулся под моим весом. Поставив локти на коленки, я упёрлась подбородком на скрещённые пальцы и уставилась в одну точку. Настроение становилось всё хуже и хуже, а мысли — всё мрачнее.

— Зачем я нужна Вэлиану? — спросила я призрака, помолчав.

Жан мелькнул серебристой тенью вглубь комнаты и опустился в кресло.

— Ну предположим, потому что он переживает за ваше состояние из-за Разлома. Хочет самолично убедиться, что прорыв из другого мира не причинил вам вреда. Но это, сами понимаете, официальная версия.

— А неофициальная версия? — я посмотрела на Сержана поверх плеча. Тот лишь развёл руками и сделал вид, будто не подозревал о планах Вэлиана. — Давайте, ваша светлость, говорите. Вы же ведь знаете, да? Вы сразу все поняли, но предпочитаете хранить молчание.

— Я вам уже всё сказал, — насупился он. — Если скажу, то вам будет хуже.

— Хуже, чем сейчас?

Сержан замялся. Он хмурил брови, нервно подёргивались тараканьи усики, то и дело дрожали ноздри. Было видно, что говорить не хотел, но и молчать ему было невмоготу.

— Мне нужно знать, к чему быть готовой, ваша светлость, — устало произнесла я. — Если Вэлиан приказал своим людям…

— Ладно, — не выдержал призрак и потряс открытыми ладонями, словно призывая послушать его. — Так уж и быть. Но знайте — у вас был шанс остаться в благостном неведении.

Удобно устроившись на кровати, я повернулась к нему, показывая, что внимательно слушаю его.

— Дело в том, что вы действительно видели самого министра за несколько минут до его гибели. Точнее, не его, а его воспоминания. Та птица, которая разговаривала с ним, — это Феникс, эгрегор.

— Эгрегор? — я невольно прыснула. — Сержан! Вы такой большой, но туда же! Эгрегоров…

— Не существует, да-да, — призрак издал звук, словно тяжело вздохнул. — Вы можете смеяться и не верить. Но это так. Феникс — не просто эгрегор, который высасывает из человека жизнь и уходит искать новую жертву. Он живёт в теле хозяина и питается его эмоциями и эмоциями других людей, которые находятся рядом с ним. А взамен он даёт ему вечную жизнь. Всякий раз, когда Вэлиан был смертельно ранен или должен был погибнуть, он возрождался. Никто не знает истинной причины его неуязвимости. Но за особенность возвращаться из самых опасных переделок его и прозвали Белым Фениксом.

— Так, хорошо. А причём здесь я? И почему мне угрожает смертельная опасность?

Сержан посмотрел на меня, как обычно смотрят на непонятливого ребёнка.

— Эгрегоры давно пытаются проникнуть в наш мир. Для них мы как шведский стол. Если они прорвутся, то от человечества останутся лишь руины и строчки в книгах, которых некому будет прочитать. Если кто-то узнает, что сам министр является эгрегором, сами понимаете… Вэлиана тут же прикажут казнить. Как любого другого эгрегора. Поэтому О'Рэйнер не оставляет в живых тех, кто знает о его тайне. Никогда.