Госпожа преподаватель и Белый Феникс

Глава 8. Новые обстоятельства

Если внезапно стало тихо — не расслабляйтесь.

Вполне возможно жизнь разгоняется для очередного пинка.

Ковыряя пальцем в кружеве сорочки, я молча обдумывала услышанное.

За окном давно сгустилась ночная мгла. Поначалу мне хотелось зажечь артефакты, но потом я передумала. Сквозь полупрозрачные шторы проникал желтоватый свет, который лежал на полу неровными полосами. Ветер бесшумно раскачивал кроны деревьев, отчего тени, скользившие по полу, напоминали корявые лапы древних чудовищ.

Но только вот чудовищ не существует. А министр был очень даже реальным, и, судя по всему, угроза от него исходила самая что ни на есть настоящая. Вспомнилось виде́ние, которое невольно пробралось в моё сознание, когда я столкнулась с Вэлианом в галерее.

— А почему вы сразу мне не рассказали, Жан? — я прервала молчание и посмотрела на призрака. — А то «бежим и срочно». А куда бежим? Зачем? Непонятно…

Тот приподнял плечи и чуть втянул голову в них.

— Ну, думаю, теперь вам стало всё ясно. Или вы думаете, что О'Рэйнер приставил охрану и приказал вас никуда не выпускать из-за того, что переживает из-за вашего самочувствия?

— Мне непонятно, почему вы так испугались сказать сразу? И почему решили это сделать сейчас? Что произошло за эти несколько минут, что вы изменили своё мнение?

Сержан смущённо кашлянул, будто его обвинили в трусости, а он не знал, как оправдаться.

— Я же вам сказал, при желании Вэлиан способен заставить молчать кого угодно. Хоть живого, хоть мёртвого. Фениксы — существа того мира, и они способны уничтожить даже давно почившего. А рассказать решил… А, может, вам действительно это как-то поможет.

— Ох, темните вы, ваша светлость, ох темните! — я моргнула и непонимающе уставилась на Сержана. — Подождите-ка. У меня картинка не складывается. То есть Феникс может найти призрака и убить его?.. Убить мёртвого… Каламбур какой-то. Иными словами, он способен покинуть тело хозяина и рыскать в поисках жертвы? А в чём тогда смысл побега, если Вэлиан может найти меня не выходя из дома?

— Эгрегор не может оставаться долго без тела хозяина. Если происходит нечто подобное, то он быстро истощается и впадает в своего рода спячку. До тех пор, пока не обретёт нового… — на секунду Сержан запнулся и недовольно воскликнул: — Да прекратите уже терзать своё неглиже! Я, может и мёртвый, но всё же мужчина! Имейте совесть…

— Совесть — не женщина, чтобы её иметь, — огрызнулась я в ответ. Но ковырять кружево перестала и сложила руки на коленях.

Несмотря на то, что в спальне было темно, мне показалось, что призрак закатил глаза. Послышался возмущённый шёпот:

— Боги, и эта женщина ещё и преподаватель! Кто нынче воспитывает нашу молодёжь?!

— Знаете, Сержан, хороший преподаватель — это не тот, кто знает учебники от корки до корки и ведёт жизнь святого угодника. А тот, кто, пройдя все круги Бездны, способен протянуть руку и провести через них так, чтобы хотелось жить, а не выйти в окно при малейшей неудаче. И неважно, какими фразами этот преподаватель бросается, — фыркнула я и, помолчав, добавила: — Минутка философии закончена. Мне всё равно до конца не ясна картина происходящего. Но разбираться со всеми нюансами я буду позже.

Я встала с кровати и, подойдя к двери, приложила ухо к замочной скважине. В коридоре стояла тишина. Похоже, что про меня все забыли. Ну что ж… Тем лучше.

— Кстати, куда подевалась Книга? — шёпотом поинтересовалась я, окидывая спальню пристальным взглядом.

— Наверняка куда-то забилась, — отозвался Сержан. — Э-эй, Эжена, ты чего? Ты куда собралась? Слезь с подоконника! Я же пошутил — ты прекрасный преподаватель!

Слушая вполуха перепуганное тихое верещание призрака, я потянулась к оконной ручке. Тихо клацнула щеколда, и меня обдало тёплым весенним ветерком, пропитанным запахом цветов.

Пышный сад был озарён светом фонарей и луны, чей серебристый круг виднелся в разрывах облаков. Прямо под окном находился выступ, тянущийся вдоль всего дома. Стены оплетал густой плющ. Если встать на выступ, то можно добраться до декоративной решётки и попытаться спуститься по водосточной трубе.

Интересно, а из дома Вэлиана кто-то сбега́л подобным образом? Вряд ли девицы, оказавшиеся здесь, додумывались, чтобы бежать из спальни, как любовник женщины, чей муж внезапно вернулся домой.

Я тихонько выругалась. На фоне плюща я в своих кружевных панталонах буду, как мишень в тире юных инквизиторов. С другой стороны, нет бесконечных юбок, в которых, признаю́сь, было бы затруднительно даже на окно взобраться. Не говоря уж о том, чтобы двигаться по парапету. Если выживу, то будет, что вспомнить на старости лет. Правда, перед другими не похвастаешься. Но это уже другой вопрос. Для начала нужно выбраться.

Чёрт… Ещё эти фонари! Буду как на ладони. Ну и ладно. Никто не обещал, что я буду сидеть и покорно ждать своей участи. Взгляд выцепил крохотный чернеющий пятачок под густыми клёнами за углом дома.

Я забралась обратно в спальню.

— Я знаю, что из меня вышел хороший преподаватель, — проворчала я, поманила призрака к себе и указала пальцем на заросли. — Видите, во-о-он тот тёмный уголок? Найдите Книгу и ждите меня там. Я скоро спущусь.

— Ты себе шею сломаешь! — Сержан переполошился ещё больше. Похоже, перспектива, что я буду донимать его и в том мире, абсолютно не обрадовала призрака.

— Не сломаю. Для этого существуют заклинания цепкости. Или вы думали, что я могу только зеркальные ловушки расставлять? — я самодовольно ухмыльнулась.

— Надеюсь, ты точно знаешь, что делаешь, — фыркнул Сержан и скрылся из виду.

— Без понятия, что я делаю, но жить уж очень хочется, — пробормотала я себе под нос, судорожно втянула воздух и взобралась на парапет.

Если бы за умения находить неприятности на пятую точку давали премию, то я наверняка бы заняла призовое место.

В нерешительности потопталась на подоконнике, ещё раз глянула вниз на простирающийся сад и судорожно сглотнула. Нет, я не нервничала, просто слегка потеряла голову от страха. Но перспектива оказаться где-то в застенках из-за случайности меня пугала больше.

— Ненавижу высоту, — прошептала я и, стараясь не смотреть вниз, вцепилась пальцами в шершавый плющ.

Кончики пальцев и ладони зачесались от магии. Она вспыхнула едва заметным огоньком и тут же погасла. Я испуганно оглянулась — в сумерках, даже едва заметный огонёк мог привлечь к себе внимание.

Однако с той стороны дома, где я кралась по парапету, было тихо. На удивление. Невольно напрашивался вопрос к господину Эриану: что ж они так плохо дом охраняют-то? Или уверены, что девица в панталонах не станет сбега́ть?

Представляю, как они переполошатся, когда Мили заявится в комнату, а там снова не окажется беспокойной гостьи. Только бы добраться до водосточной трубы…

Я сделала ещё пару шагов. Если не смотреть вниз и не задумываться о том, что в плюще может быть всякая дрянь в виде паучков и многоножек, то, в общем-то, не так уж и страшно. Это как на уроках физической подготовки в Университете. Правда, за использование магии можно было и «неуд» получить. Но некоторым ловким девицам это всё же удавалось с помощью заклинаний цепкости лазать по канату и не сваливаться с брёвен.

На ощупь поставила ногу на листву, перенесла вес и тихо зашипела. В стопу больно впилась невидимая колючка. Да такая, что её невозможно было стряхнуть.

— Понасажают всего, — ступить невозможно! — проворчала я, тряся босой ногой над парапетом.

Внизу послышались шаги. Кто-то громко закашлялся. От неожиданности я вжалась в плющ, инстинктивно перестав дышать. Сердце застучало так, что на мгновение заложило уши, а по спине мерзко прокатилась холодная волна.

Охранник негромко выругался, пнул ногой невидимый камешек, — тот с клацаньем покатился по дорожке, — и пошёл дальше.

Я с облегчением выдохнула и добралась до выпирающего подоконника.

— Господин Эриан! Господин Эриан! — молодой человек бежал по тропинке в сторону дома. Да чтоб вас всех! Вы что, сговорились? — Вам сообщение от его светлости.

Трясясь от страха быть замеченной, я прижалась спиной к холодному стеклу и посмотрела вниз.

В полоске желтоватого света показался начальник охраны. Седая голова, военная выправка и быстрые, но без суеты движения — в этом было что-то такое притягательное. Будь он моложе лет на пятнадцать, да и не в такой щекотливой ситуации, я бы непременно обратила бы на него внимание.

«Боги! Эжена! — отругала себя и, отвернувшись, зажмурилась. — Ты вот сейчас серьёзно?»

— Экипаж! — гаркнул кому-то Эриан, отчего у меня колени невольно подогнулись. — Быстро!

Внизу послышалась суетливая возня. Начальник охраны раздавал указания, а я молилась, чтобы он не поднял голову. Хоть плющ и скрывал ту часть окна, где я пряталась, но что-то подсказывало, что Эриан заметит меня. Не сможет не заметить.

Впрочем, похоже, стряслось действительно что-то серьёзное. Иначе стал бы начальник охраны в такой спешке покидать дом?

Дождавшись, когда внизу утихнут шаги, я перевела дыхание и высунула голову. До водосточной трубы оставалось всего несколько шагов. Но вот только Сержана и Книги не было видно. Должно быть, тоже пережидали, когда суета прекратится и появится возможность спокойно добраться до обозначенного места под клёнами.

Одного не учла — колючку. Стоило сделать шаг, как она больно вонзилась в кожу. Я подняла ногу, оперлась одной рукой на стекло, а второй попыталась смахнуть прокля́тую мелочь, впившуюся в стопу.

Уж не знаю, — забывчивость служанки, которая наводит порядки, или изощрённое чувство юмора богов, — но в тот момент оконная створка распахнулась. Я охнуть не успела, как ввалилась в тёмную комнату. И не просто ввалилась, а угодила пятой точкой точнёхонько в кадку. Но самое паршивое, что я застряла в ней!

Несколько долгих минут я пыталась выбраться из неё, но не могла. Деревянное кольцо явно не собиралось просто так отпускать мою филейную часть.

— Хватит изображать из себя одинокую пальму на вокзале! — возмущённо зашипел взявшийся из ниоткуда Сержан. — Вам за это не дадут награды, Эжена!

— Я… — мои попытки выбраться были похожи на дёрганья жука, которого опрокинули на спину. По щекам потекли слёзы. Ссадины жгли огнём, а любое движение становилось невыносимым. — Я застряла…

— Так примените магию! В чём дело-то? Вы что, заклинания забыли?

— Вэлиан меня убьёт…

— Он убьёт вас в любом случае, — мрачно бросил призрак. — Если не за свою тайну, то за любимую орхидею, которую вы раздавили своей тощей задницей. Её-то он вам точно не простит. Давайте уже! Пошевеливайтесь!

Беззвучно рыдая от боли и стыда, я прошептала заклинание. Кадка затрещала, вспыхнула и развалилась подо мной. Я со всей дури приложилась затылком о паркет. Звук был такой, что, должно быть, по всему дому разнеслось. Перед глазами расплылись золотистые и багровые круги.

Кряхтя и проклиная тот момент, когда согласилась на предложение пойти в оперу, я поднялась и принялась вытряхивать землю из панталон.

— Так-то лучше! — хмыкнул Сержан. Он завис на подоконнике. — Эжена!

— Да иду я! Иду… О-о-ой! — простонала я, забираясь обратно на подоконник. В голове шумело от удара. — Уцелею, уйду в монастырь, ей-богу! И никаких мужиков! Нет мужиков — нет проблем!

Призрак язвительно ухмыльнулся и принялся снова поторапливать меня.

— Для начала просто уцелейте, — произнёс он и скрылся в густой кленовой кроне.

Если бы я знала, если бы могла хоть на секунду предположить, что, став преподавателем, буду нестись по улицам города, сидя в книге, то крепко задумалась бы, прежде чем соглашаться на это предложение.

Книга неслась, как шальная, по мостовой, иногда резко сворачивала в ту или иную сторону, иногда замирала, чувствуя рядом чужого. Было слышно, как хлопала обложка по гравию и брусчатке.

Трясясь внутри фолианта, я сидела в кресле, завёрнутая в плед, и держала фарфоровую чашку. Зелёный чай качался в такт бешеному темпу скачки, но, к удивлению, ни единой капли не пролилось на пальцы. Стараясь отвлечься от подкатывающей дурноты, я погрузилась в собственные размышления.

На смену тревоге пришло облегчение. Вырвалась! Ура! Расстояние между мной и домом министра быстро увеличивалось. Внутри всё замирало от сладостного ликования — свобода!

Так не радовалась, даже когда сбежала из дома любовника-садиста. Тогда одолевали страхи и отчаянье: что со мной будет? Как я выживу? А вдруг все узна́ют?

Что ж… Жизнь умеет преподносить сюрпризы в виде своеобразных повторений. Она словно кидала подсказку: если что-то повторяется, значит, где-то ступила на старую дорожку. А непонятные отношения с О'Рэйнером мне виделись именно как повторение: кто-то очень большой и властный пытался загнать меня в угол, чтобы измываться на потеху своей больной фантазии.

Это было столь очевидно, что не хотелось верить. Как будто боги лишали выбора, указывая, что так будет всегда: кто-то, зацепивший моё внимание, окажется властным козлом. А я буду каждый раз пытаться сбежать, а потом заново отстраивать свою жизнь.

«А разве когда-то было по-другому? — меланхолично пробормотал внутренний голосок. — Вспомни все свои влюблённости. Да хотя бы тот же Фицпатрик. Редкостная сволочь, но как зацепил-то, как зацепил! Эмоции били через край! Пока не наслала на него кровавый понос… Может, тебе нужен именно такой человек? Эта борьба? Чтобы в очередной раз, обрушивая на него проклятие или сбегая, наконец-то почувствовать себя живой?»

Ответа я не знала. Да и признаться, не хотела узнавать. Хотя бы потому что не знала, к чему этот ответ приложить и как им воспользоваться. Возможно, внутренний голос был прав — я просто не умела жить по-другому.

Мягко, едва различимо зашелестела трава. А потом меня внезапно подкинуло вверх, я едва удержалась в кресле. Чашка выскользнула из моих рук. На долю секунды чай разлился и повис в воздухе зеленовато-коричневой кляксой, но тотчас исчез, так и не ошпарив меня.

Вцепившись пальцами в подлокотники, я тихо выругалась.

— Ну-с, с прибытием домой, госпожа де Вальдан, — сверху показалась ухмыляющаяся физиономия Сержана. — Милости прошу!

Обложка откинулась, подобно крышке подвала, открывая чернеющий потолок. Призрак галантно протянул мне руку.

— Вытащи меня, — я ухватилась за его ладонь, чувствуя, как подступает тошнота. — Пока я тут внутри всё не попортила…

Свежий воздух с примесью жареных утром тостов и духов ударил в лицо, охладил пылающие щёки. Я на карачках выбралась из книги и распласталась на ковре рядом. Тошнило, как после одной из тех сумасшедших каруселей, которые привозят с собой передвижные ярмарки. Но боги, как я была счастлива оказаться у себя дома!

Книга обиженно заворчала и пошлёпала в сторону стола. Мне стало стыдно.

— Я тебе очень благодарна, моя хорошая, — окликнула я её.

В ответ она наполовину обернулась, показала мне ляссе. Недовольно шелестя страницами, запрыгнула на столешницу и повернулась корешком ко мне.

Всё! Обиделась.

Я устало выдохнула. Вот только Книги с характером сейчас не хватает.

— Я, правда, очень и очень благодарна тебе, — я закрыла глаза и сжала пальцами переносицу. — Если бы не ты, мы бы никогда оттуда не выбрались. А ещё мне понравился твой чай. Я очень люблю мятный и с нотками жасмина. Не дуйся, пожалуйста.

Послышалось нечто похожее на обиженный вздох.

— Ну да. Ты права. Прозвучало грубовато, что я могу внутри всё попортить. Но ты такая чудесная, я не хочу тебя портить.

— Ха! Звучит, как оправдание охладевшего любовника, который вознамерился избавиться от надоевшей пассии, — Сержан носился по комнате, хлопая дверцами шкафа и выкидывая из них то платье, то очередную блузку. Вещи взмывали воздух и падали где придётся.

Я хотела возмутиться, но сил практически не осталось, кроме как наблюдать за безобразиями призрака.

Внезапно меня осенило. Рука Сержана, за которую я ухватилась, была реальной. Да, ледяная, как будто я ухватилась за кусок льда. Но всё же она была твёрдой, как рука живого человека.

С трудом оторвав голову от пола, я прищурилась и с подозрением сказала:

— Несостыковочка, ваша светлость!

Призрак внезапно замер, будто с размаху налетел на невидимое препятствие и с изумлением посмотрел на меня.

— Что вы имеете в виду?

Я нахмурилась, пытаясь подобрать правильные слова. Мысли разбегались, как тараканы в кухне студенческого общежития. Но всё же меня не покидало чувство, что что-то было не так.

— Вы подали мне руку, — медленно произнесла я, внимательно наблюдая за каждым движением Сержана. — И она была, как у живого человека.

— Так… И?

Призрак или действительно не понимал, к чему я клоню, или усердно делал вид. Брови в недоумении хмурились, усы то и дело раздувались, будто я пыталась обвинить его в страшном преступлении. Он в нерешительности переминался с ноги на ногу, а потом выдохнул, придавая лицу невозмутимый вид.

— Я вот смотрю, как вы беспорядочно кидаете мои вещи, и сравниваю с тем, как подали мне руку, чтобы помочь выбраться из книги, — с расстановкой проговорила я. — И у меня возникает вопрос: какого чёрта я плясала на парапете, рискуя быть замеченной, когда вы могли просто найти Книгу и принести её в спальню через окно? А потом так же вынести на улицу?

Сержан несколько раз моргнул и медленно покачал головой, прикидывая такой вариант.

— Честно?

— Да!

— Даже в голову не пришло, — призрак почесал затылок без выражения каких-либо угрызений совести и стал поторапливать меня: — Собирайтесь. Стыдить будете потом.

Что-то скользкое и необычно раздражающее было в поведении призрака и том, как он отреагировал на моё замечание. В душе прямо все скребла мысль: «Этот усатый собачий сын что-то скрывает».

Но, разумеется, вслух я ничего не сказала. Выяснять отношения времени не было. Да и не хотелось.

Кряхтя, я кое-как поднялась на ноги. Пол качался, как палуба корабля, угодившего в шторм.

— Темните вы, ваша светлость, — пробурчала я себе под нос. — Ой как темните…

Сержан ничего не ответил. Он был слишком занят, потроша мой комод с нижним бельём. Панталоны, сорочки, неглиже, чулки — всё летело на кровать, превращаясь в некрасивую кучу, белеющую на тёмном покрывале.

— Ну что вы застыли, как майский столб с титьками? — Сержан повернулся ко мне. Тараканьи усики недовольно подрагивали. В руках он сжимал панталоны, отчего походил на бедолагу, который обокрал магазин женского белья и теперь не знал, что с ним делать. — Вы будете собираться или нет?

Я хрюкнула, давясь от смеха, и тут же застонала. Поясницу прострелила такая боль, что перед глазами звёздочки поплыли. Всё же падение в кадку не обошлось без последствий.

— Боюсь, вам придётся упаковывать вещи без меня, — простонала я и кое-как добралась до кровати.

Когда прохладное покрывало коснулось щеки, я выдохнула с облегчением и прикрыла глаза, пытаясь сосредоточиться на своих ощущениях. Боль стягивала мышцы подобно жгутам с острыми колючками, сворачивалась клубком в районе копчика. Для полного счастья не хватало, чтобы ещё кость накололась.

Пустяковая травма. Такие в детстве залечивались на раз-два. Нужно только сосредоточиться на самих ощущениях и увидеть внутренним взором этот пульсирующий комок.

Я заворочалась, спрятала лицо в смятое покрывало и прошептала заклинание.

Перед внутренним взором вспыхнули золотистые нити магии. Они потянулись вверх от пяток к пояснице. Прохладная волна разгоняла ноющую боль. Я млела, издавая невнятные звуки облегчения. Ещё несколько секунд, — и болезненный узел исчез.

— Вот это да! — присвистнул Сержан.

Я повернула голову и удивлённо воззрилась на него. Призрак стоял, по-прежнему держа в руках панталоны, однако на его лице отразилась странная смесь эмоций: изумления, недоверия и непонимания.

— Ваша светлость, — строго сказала я, взглядом указывая на моё бельё. — Вы сейчас выглядите неподобающим для аристократа образом. Что вы застыли на месте? Надо собираться, пока нас не кинулись искать.

Соскочив с кровати, я забрала у него панталоны и принялась складывать вывернутые вещи в аккуратные стопки.

Когда боль окончательно утихла, сознание прояснилось.

Вряд ли Вэлиан узнает о том, что я сбежала раньше утра. Даже если и узнаёт, то что? Бросит все дела и побежит разыскивать меня? Вряд ли. Но он может отправить своих людей в Дом Преподавателей, хотя они даже не поняли, что в доме у министра были призрак и библиодари. Если они придут, то никого не найдут.

Была вероятность, что О'Рэйнер предупредит Эриана о библиодари. Но это было маловероятно. Скорее всего, он не вспомнит, что у меня есть такой чудесный фамильяр.

В любом случае, можно не спешить. Суета ещё никогда не приводила ни к чему хорошему.

Сложив вещи, я собрала настойки в переносной ящичек, поставила его на стол и окинула придирчивым взглядом. Пара чемоданов и несессер с магической утварью. Остальное можно будет докупить на новом месте.

В глубине души я порадовалась, что не успела спустить всю зарплату на новое платье и цирюльников. Было немного жаль, что приходилось снова срываться с места и нестись неизвестно куда. «Как же меня всё это достало! — подумала я и тяжело вздохнула. — Каждый раз одно и то же. Как только появляется мужик, — да хотя бы на пять минут где-то на горизонте, — мне приходится заново отстраивать свою жизнь».

Я повернулась к Сержану. Лицо призрака нисколько не изменилось. Стоял столбом, как будто в него случайно попало заклинание заморозки. Он даже не моргал.

Я помахала рукой перед его носом и несколько раз щёлкнула пальцами.

— Э-эй, ваша светлость, что с вами? Я вас вроде не заколдовывала.

Призрак моргнул и уставился на меня, как на неведомое чудище.

— Госпожа де Вальдан, — медленно произнёс он и прищурился. — Вы только что вылечили себя?

Я посмотрела на него, как на внезапно обезумевшего старика.

— Конечно. Травма-то пустяковая. Да и заклинание я знаю с детства. А что?

— Ваша магия…

Я покачала головой, по-прежнему не понимая, к чему клонит призрак.

— Эй! Я бежала по парапету с помощью магии. Мне пришлось разломать кадку с треклятой орхидеей, чтобы высвободиться. Опять же с помощью магии. Вы же сами подтрунивали надо мной, а не разучилась ли я колдовать?

Вместо ответа Сержан отшатнулся от меня. Его взгляд мне нравился всё меньше и меньше.

— Ваша светлость, да не смотрите вы на меня так, будто увидели во мне вестника Бездны! Объясните, в чём дело?

— А дело всё в том, госпожа де Вальдан, — призрак отошёл к окну. Он смотрел уже не изумлённо, а скорее испуганно. — А дело всё в том, что ваша магия стала меняться.

В нашем мире магия — это сила, данная от рождения. Она сопровождает человека от появления на свет до гробовой доски. С начала существования человеческой цивилизации учёные, философы и религиозные деятели всех мастей пытались выяснить, что такое магия. Откуда она берётся, почему она проявляется в одном человеке, а в другом — наоборот, её нет. С ней боролись, её пытались уничтожить, потом приручить. Она неизменно пугала простых обывателей и в то же время заставляла тянуться к ведьмам и колдунам, когда все способы были перепробованы.

Учёные писали трактаты, создавали таблицы и классификации, искали родственную взаимосвязь и даже пытались определить ведьморожденных на глаз. Уж сколько погибло на кострах и в застенках инквизиции людей не перечесть. И всё только потому, что они внешне отличались от остальных. Рыжеволосые, зеленоглазые, худенькие или, наоборот, чрезмерно полные. Боящиеся солнечного света или страдающие от падучей. А если вдруг ребёнок рождался с зубами или был седьмым сыном седьмого сына, то от него избавлялись по-тихому, чтобы не привлечь внимания соседей и храмовых служителей.

Ведьморожденных отлавливали, над ними ставили опыты, протаскивая через все круги инквизиторской Бездны. И только спустя сотни, если не тысячи лет человечество пришло к осознанию: чем больше оно пытается подавить данную природой и богами силу, тем сильнее она разрастается. Вместо одной ведьмы рождалось три. На место одного колдуна приходилось пятеро детей с даром. И только когда человечество в бесконечной охоте на ведьм едва не уничтожило само себя, люди всё же додумались сделать шаг к примирению. Казнить за магические способности перестали, хотя для ведьморожденных действовал свой свод законов и наказаний.

Теперь же магию изучали и искали ей применение в обычной жизни. Вот только учёные так и не смогли разгадать её тайны. Впрочем, они пришли к единому выводу: существует несколько видов магии, которые неизменны в течение всей жизни.

Поэтому услышав подобные слова от Сержана, я ему не поверила.

— Что значит «стала меняться»? — на слове «меняться» я кашлянула, будто подавилась им. — Уж простите, ваша светлость, за нескромный вопрос, но что за ахинею вы несёте?

— То и значит, — отозвался призрак и обиженно замолчал.

Повисла неловкая пауза. Я в задумчивости почесала щеку и устало села на краешек стула. С одной стороны, сделалось неприятно за грубость, а с другой — мне совершенно не верилось в услышанное.

Как-то не верилось призраку со странностями. А странностей в нём было хоть отбавляй. Но я их или игнорировала, или некогда было задаваться подобными вопросами. Однако сейчас вдруг поняла: отмахнуться не удастся. В конце концов, что я знаю о самом Сержане, кроме того, что он рассказывал сам? Ничего.

— Давайте начистоту, ваша светлость, — я выдохнула и положила на колени сцепленные в замок пальцы. — Кто вы и почему мне помогаете?

Этого вопроса призрак явно не ожидал. Он хмуро сдвинул брови и покосился на меня так, будто я слегка тронулась умом. Но так как не увидел признаков буйного помешательства, демонстративно тряхнул головой и серьёзно ответил:

— Скажем так, я ваш друг. И я хочу вас спасти.

— Зачем?

— В самом деле? — растерянность внезапно исчезла, дав место язвительности. — Вы сейчас хотите выяснить, кто я и почему вам помогаю?

— Да, — я откинулась на спинку стула и чуть наклонила голову влево. — Я не понимаю, почему я должна вас слушать, когда вы действуете странно и говорите подчас нелепые вещи?

— Скажите, Эржабета, — впервые за всё время нашего знакомства Сержан обратился ко мне по имени. — Разве я обманул, когда сказал, что Вэлиан не станет вас отпускать?

Я промолчала. Поведение слуг и распоряжения начальника охраны говорили сами за себя.

— Вот видите, — призрак потряс указательным пальцем, не приблизившись ни на шаг ко мне. — Знаете, какой стервой вы ни были бы, но вы явно не заслуживаете того, что может сделать с вами министр. Мало того что вы узнали, кто он, так ещё и ваш врождённый дар начал меняться.

— Магия не меняется… — начала было я, но Сержан перебил меня непререкаемым тоном:

— …кроме тех случаев, когда ведьморожденный попадает в Разлом, — он тяжело вздохнул, растерянно почесал затылок и продолжил тоном, словно преподаватель, читающий лекцию с кафедры: — Никто не знает, что происходит с человеком в Разломе. Чаще всего к нему цепляется какой-нибудь эгрегор, который вытягивает все жизненные силы, оставляя от человека одну лишь оболочку. Иногда люди возвращаются и ничего не помнят. Иногда застревают там навсегда. Но были единичные случаи, когда у ведьморожденных менялась магия: её уровень, сила. В обычной жизни люди смогли более или менее сдерживать разрушительные магические проявления. Те, кто не может, оказываются или в тюрьме, или лечебнице Святого Брунта. Но что делать с теми, у кого поменялась сама магия? Никто не знает. И в этом кроется вся опасность. Вы можете стать как прославленной ведьмой, так и бомбой, которая рванёт в любой момент.

Я молчала, рассеянно скользя взглядом по силуэтам мебели. Если Сержан прав, у меня проблемы похлеще, чем преследующие кредиторы и министр вместе взятые.

— А как вы поняли? — тихо спросила я, не глядя на призрака.

— По отсвету. Раньше он у вас был ровный, приглушённый. А сейчас пульсирующий и очень-очень яркий. У всех свой уникальный магический отсвет, который не меняется. Как отпечаток пальцев. Но у вас он изменился.

— И что теперь делать? Это может быть опасно. Как для меня, так и для других, — последнюю фразу я буквально выдохнула.

Изменяющаяся магия. Если об этом феномене и знали, то официальная наука от него открещивалась, считая бабушкиными сказками. Однако же и эгрегоры тоже считаются мифом среди простых обывателей. Тем не менее если верить Сержану, то они не просто существуют — у одного из них я даже побывала дома.

Разум вопил о том, что я должна найти Вэлиана и всё ему рассказать. Уж кто-кто, а министр магической безопасности должен знать, как с этим справиться. В конце концов, он получил своё место не за красивый глаз!

Но мне было страшно. Очень страшно. Что сделает О'Рэйнер, когда обо всём узнаёт? Воображение услужливо нарисовало холодные стены камеры и крохотный, похожий на блин, шарик света. И лицо Вэлиана, холодное и безэмоциональное.

Совсем как в виде́нии, которое пришло на доли секунды в картинной галерее.

Вдоль позвоночника мазнуло холодом, а в груди туго скрутилась спираль тревоги. Я вцепилась пальцами в волосы и принялась раскачиваться взад-вперёд, как в детстве, когда страх накрывал волной и хотелось спрятаться от всего мира.

Перспектива оказаться в застенках долговой тюрьмы не виделась столь мрачной, как допросная в отделе инквизиции.

Глаза защипало от непрошенных слёз. Я с трудом сглотнула подступающее к горлу отчаянье и спрятала лицо в коленях.

— Э-эй, госпожа де Вальдан, — Сержан всё же осмелился подойти. Он присел на корточки рядом и заглянул в моё лицо. — Нет ничего такого, что нельзя было бы пережить. Уж поверьте мне, старому призраку.

Я тряхнула головой и зажмурилась, растирая ладонью слезы по щекам.

— Вы только что сказали, что я буду как бомба с часовым механизмом. А теперь говорите, что это можно пережить? — Сержан тотчас услужливо протянул салфетку, и я до неприличия громко высморкалась. — Иногда мне кажется, что вы противоречите сами себе, ваша светлость.

— Иногда кажется?

— Да, — я шмыгнула и поджала губы. — В остальное время я в этом уверена.

Сержан заулыбался.

— Вот так-то лучше. Узнаю́ госпожу де Вальдан, — сказал он и поднялся. Уперев руки в бока, он деловито окинул спальню взглядом. — Ну-с… Если вещей больше нет, то можно складывать всё в Книгу и убираться из Дома Преподавателей, пока нас не заметили. Так, Книга, иди-ка сюда, моя хорошая… Книга! Ну всё, хорош дуться как мышь на крупу. А, между тем, обида яйца выеденного не стоит.

Книга зашуршала страницами и утробно заклокотала — не то огрызнулась, не то обругала призрака последними словами. Сержан демонстративно возвёл глаза к потолку и манерно всплеснул руками.

Наблюдая за этой странной парочкой, мне вдруг подумалось, что они быстро нашли общий язык. Когда я оставила их одних, то была уверена, что Книга задаст призраку трёпку и тот не покажется в Доме Преподавателей ближайшие лет сто. Однако сейчас они были больше похоже на старых добрых друзей, которые то и дело ссорились, но никогда друг друга не бросали.

Увернувшись от серебристо-прозрачных рук Сержана, Книга соскочила со стола и недовольно запрыгала через всю комнату в сторону чемоданов. Я едва сдержалась, чтобы не захохотать.

— Хватит вести себя как барышня в первую брачную ночь! — взвился призрак. — Давай уже…

— Госпожа де Вальдан! Госпожа де Вальдан! Вы дома? — громкий голос мадам Шельман звучал встревоженно и даже испуганно, заставив нас замереть на местах. — Госпожа де Вальдан?!

Внутри меня словно что-то оборвалось. Страх холодной волной ударил в голову, сердце заколотилось в груди как от сумасшедшего бега. Сама не знаю, как не потеряла сознание. Лишь взглянула на призрака округлившимися глазами.

— Быстро в Книгу! — едва слышно скомандовал Сержан.

Поняв, что время для выяснения отношений закончилось, Книга распахнулась. В золотистый прямоугольник света отправились сначала чемоданы, потом несессер, а вслед за ними и я.

Издав звук, похожий на сытую отрыжку, Книга забилась в дальний угол под тяжёлый платяной шкаф.

Очень вовремя.

Приоткрыв обложку, я слышала, как звенят ключи и скрипит замок.

— …ей-ей, ваша светлость, — донёсся до меня обрывок фразы мадам Шельман. Судя по голосу, комендант Дома Преподавателей была очень напугана. — Как есть говорю.

В коридоре послышались тяжёлые размеренные шаги, а потом в комнате вспыхнул свет.

— Странно, — медленно и спокойно произнёс Вэлиан. Он прошёлся по комнате и остановился недалеко от шкафа. Тугой узел стянул горло, когда я увидела чёрные начищенные туфли в нескольких сантиметрах от нашего укрытия. — Говорите, что госпожа де Вальдан не проходила, а вещей её нет. Как вы это объясните, мадам Шельман?

Я закрыла рот руками и втянула голову в плечи, боясь, что министр услышит моё дыхание. Но больше всего боялась, что он додумается заглянуть под шкаф. Разумеется, ничего, кроме Книги он не обнаружит. Вот только Вэлиан не дурак. Он наверняка знает о свойствах библиодари. Если уж Сержан о них знал, то О'Рэйнер и подавно.

— Видят, боги, я никуда не отлучалась, ваша светлость! — затараторила комендант. — Даже Витт, наш охранник, который делает обход, не видел ничего подозрительного. У меня… я не знаю, как объяснить.

В комнате воцарилась тяжёлая тишина. Было так тихо, что я слышала стук собственного сердца и до дрожи в коленях боялась, что министр его услышит.

— Ну что ж… — наконец проговорил Вэлиан. — В таком случае, когда она появится, незамедлительно сообщите мне. Но сделайте это так, чтобы она не узнала, хорошо?

— Да-да, конечно-конечно, господин министр… Ваша светлость…

Скрипнули начищенные туфли, — развернувшись, Вэлиан вышел из комнаты, а вслед за ним и комендант, не забыв погасить в комнате свет.

Я по-прежнему сидела, зажимая ладонями рот и обливаясь холодным потом. По телу пробегала дрожь, как при осенней лихорадке. Лишь когда стало тихо, я позволила себе выдохнуть.

Сколько прошло времени, не знаю. Секунды растянулись в часы, а минуты казались бесконечностью. Когда сквозь обложку просочилась нога призрака, я от испуга тихо пискнула.

— Это я, — прошептал Сержан, садясь рядом со мной на ступеньку.

— Они ушли? — дрожащим голосом спросила я, едва сдерживаясь, чтобы не клацать зубами.

— Ушли. Чуть не попались, — выдохнул он и провёл ладонью, словно стирая пот. Потом посмотрел на меня и весело подмигнул: — Ну-с, моя дорогая, вы готовы к сумасшедшей езде в самом экстравагантном экипаже?

— Да как курсант, всегда готова!

Книга заворчала. Завибрировали стены нашего убежища, и в следующее мгновение я уже тряслась, ухватившись пальцами за ступеньку.

Прыжок на подоконник, а потом стремительное падение вниз. Я уже внутренне приготовилась отбить себе пятую точку, но приземления не случилось.

Вместо этого Книга пронзительно заверещала, задрожала, разливаясь фиолетово-чёрным светом. Прежде чем я успела что-либо сообразить, затрепыхали страницы, меня вышвырнуло наружу, и я больно ударилась залеченным копчиком о влажную от тумана траву.

Перед глазами возникли мужские ноги в чёрных брюках. Я медленно подняла голову.

— Добрый вечер, госпожа де Вальдан, — Вэлиан чуть наклонился, и я судорожно сглотнула, глядя в спокойное, чуть насмешливое лицо. — Куда-то торопитесь?