Греховные клятвы

ГЛАВА 30

МАЙКЛ

Я хотел, чтобы именно она нанесла последний удар по мужчинам, но понимал, что убить обоих было бы слишком. Она едва справилась с тем, что я заставил ее сделать. Это сильное чувство — покончить с жизнью тех, кто причинил тебе боль. Это как пройти полный круг. Она заслужила это после того, что они сделали.

Я не упиваюсь этим, актом лишения жизни другого человека, но я делаю это с чертовой улыбкой на лице, когда это нужно сделать.

После того как мы вышли, мы как ни в чем не бывало присоединились к свадьбе. У жен этих двух ублюдков было много вопросов, но мои люди сообщили им, что они должны уехать, получив срочный звонок. Я позаботился о том, чтобы установить фальшивый звонок на их телефоны. Его невозможно отследить. Их никогда не найдут. А детективы из нашего штата будут делать вид, что ищут их, но в итоге ничего не сделают.

София уже давно легла в постель, совершенно измотанная после свадьбы, а Элси возится с заколками в волосах, платье все еще на ней, то самое, которое я обещал с нее снять.

— Позволь мне, — говорю я, подходя к ней сзади и проводя ладонями по ее мягким обнаженным рукам, отчего волоски на них встают дыбом.

Мое прикосновение заставляет ее нервничать или возбуждаться, и я скоро узнаю, что именно.

— Ты в порядке? — Мой вопрос прозвучал шепотом, когда она кивнула, а мои руки поднялись к ее волосам, с тщательной точностью снимая каждую заколку. — Ты самая красивая из всех, кого я видел в своей жизни, Элси Марино.

У нее перехватывает дыхание, и даже ее вздох поглощает меня. Она поглощает меня безмерностью моих чувств к ней.

Повернув ее спиной к себе, я продолжаю распускать ее волосы, заколотые на одну сторону, пока они не оказываются полностью свободными, рассыпаясь по ее спине густыми волнами, по которым я провожу руками.

Наклонившись к ней, я долго и глубоко вдыхаю ее цветочный аромат, как афродизиак.

— Черт возьми, ты хорошо пахнешь, детка.

Мои губы опускаются к ее плечу и нежно целуют ее в шею.

— Повернись ко мне. Позволь мне увидеть тебя. Дай мне увидеть эти глаза.

Ее тело вздрагивает, когда я отстраняюсь, и она постепенно поворачивается ко мне лицом, ее брови сходятся.

— Что случилось? — Я прижимаюсь к ее щеке. — Скажи мне.

В ее чертах проглядывает беспокойство, и я ненавижу это видеть. Как только она скажет мне, что ее беспокоит, я планирую стереть это.

— Как… — Она резко сглатывает. — Как тебе удается так легко убивать?

Конечно, она все еще думает об этом. Она не такая, как я.

Я беру ладонью другую сторону ее лица.

— Мне жаль, что я заставил тебя это сделать. Убивать в первый раз… это тяжело. Может, мне следовало сделать это самому. Может быть…

— Он…, — прерывает она, ее грудь поднимается все выше и выше на задержке дыхания. Она закрывает глаза. — Он не единственный, кого я убила.

Меня захлестывает адреналин. Но я не реагирую. Я хочу, чтобы она рассказала мне, кого ей пришлось убить. Что эти гребаные ублюдки заставили ее сделать.

— Все в порядке… — Мои большие пальцы гладят ее щеки. — Убить кого-то не должно быть легко, детка. Не для таких ангелов, как ты….

Ее глаза опускаются, но я тыльной стороной ладони поднимаю ее подбородок.

— Я не очень хороший человек, Элси. Но ты заставила меня захотеть им стать. Для тебя. Для Софии. Даже для себя.

Слезы наполняют ее глаза, когда она приковывает свой взгляд к моему, и я клянусь, что мое чертово сердце разрывается на части. Это непреодолимое чувство, которое она пробуждает во мне, эта страсть, с которой я жажду ее и хочу защитить, — оно проникает в мою душу.

— Я убила девушку, — говорит она со слезами на глазах. — Она была молода. Она ничего не сделала, но я убила ее, потому что если бы я этого не сделала… — Она обрывается тяжелым плачем. — Они поклялись, что убьют Кайлу и мою подругу Джейд.

Ее подбородок дрожит, и это ломает меня, заставляя желать отомстить за ее боль.

Она избегает моего взгляда.

— Это не твоя вина, Элси. У тебя не было выбора.

— Но у меня был. — Ее голос напрягается, когда она смотрит вверх, слезы текут по ее щекам. — Я выбрала своих друзей, а не ее. Кем это делает меня, Майкл?

— Другом. Человеком. Хорошим человеком. — Я держу другую сторону ее лица и смотрю ей в глаза. — Вот кто ты, моя голубка. Ты выбрала друзей. Ты выбрала любовь.

Она плачет еще сильнее, но я продолжаю. Она должна знать, что все это правда.

— Никогда не стыдись этого. Любовь — это самое сильное, что мы можем сделать, и в то же время это наша самая большая слабость, потому что люди могут использовать эту любовь, чтобы уничтожить нас.

Я смахиваю влагу с ее глаз, страстно желая поцеловать ее боль, заставить ее чувствовать себя так, как она заставляет чувствовать меня. Как будто мир стал правильным.

— Майкл… — задыхается она.

Но я проглатываю остаток ртом, целуя ее, просовывая язык между ее губами, рукой с яростным рыком сжимая ее волосы, пока ее язык кружится вместе с моим. Она на вкус как все запретное, как грех и спасение. Искушение настолько сильное, что мужчине просто не сравниться.

Я провожу ладонью по ее спине, развязывая корсет, желая, чтобы она вылезла из платья и обнажилась для меня, кожа к коже, тело к телу. Я хочу войти в нее так, словно это последнее, что я смогу сделать в этой жизни.

Платье почти развязано, верхняя часть распускается вокруг ее груди. Мои губы скользят по ее шее, покусывая кожу, пробуя ее на вкус, а я наклоняю ее голову вверх, потянув за волосы, давая мне лучший доступ. Я стону и провожу зубами по ее челюсти, посасывая нижнюю губу.

Когда я впервые увидел ее через окно — когда наши глаза встретились — я словно почувствовал ее страдания, словно она говорила со мной. У меня было предчувствие, что она попытается спрятаться в моей машине. Я понял это в тот момент, когда она оказалась на заднем сиденье. Благодаря датчикам движения, которые есть во всех моих машинах, я сразу же получил сигнал на свой телефон.

Я притворился, что ничего не знаю. Не знаю, почему. Но я хотел посмотреть, что она будет делать. А когда она попыталась спасти жизнь этому ублюдку, я понял, что она будет идеальной женой.

Я и не подозревал, насколько идеальной она окажется на самом деле.

— У нас все может быть вместе. — Мой рот прижимается к ее горлу, ее пульс дико бьется о мои губы. — Ты, я, София. Настоящая семья.

— Я тоже этого хочу, — стонет она, в ее тоне чувствуется эмоциональная тяга.

Она чувствует это. Она чувствует нас.

Я сжимаю челюсть, целуя ее губы, и смотрю ей в глаза, когда отстраняюсь.

— У нас все будет. — Я глажу ее по затылку. — Тебе больше никогда не будет больно. — Мой взгляд углубляется в ее глаза. — Тебя будут лелеять. Ты будешь моей.

— Я хочу быть твоей больше всего на свете, — шепчет она. — Я хочу остаться с тобой. Правда хочу. Я хочу, чтобы мы попытались стать семьей.

— Ты уверена? — Я наклоняюсь и прижимаюсь лбом к ее лбу, мое сердце бьется со скоростью мили в минуту.

— Абсолютно уверена. Я больше ни в чем не сомневаюсь, Майкл. Я так сильно хочу тебя, — промурлыкала она.

— Я тоже хочу тебя, голубка. Во всех смыслах.

Мои руки скользят к задней части ее платья, развязывая последнюю петлю, в то время как ее руки прижимают платье к телу. Ее грудь вздымается и опускается в хаотичном ритме, дыхание становится все тяжелее, когда я отступаю назад.

Ее рот приоткрывается, когда я вижу ее, стоящую передо мной.

— Моя богиня. Моя жена. Мое все.

Ее плечи вздрагивают, когда она наблюдает за тем, как я смотрю на нее.

— Опусти руки, детка. — Мой голос — грубый приказ.

И это прекрасно — наблюдать, как она подчиняется.

Медленно она убирает их в сторону, и платье начинает падать, обнажая ее, секунда за секундой, доводя меня до исступления.

Мой член оживает, как только я вижу ее обнаженную грудь, эти розовые, упругие соски зовут меня в рот. Я пульсирую от одного ее вида и хочу большего.

Мои пальцы хватают верхнюю часть платья, и, не отрывая от нее взгляда, я спускаю его вниз по бедрам, пока оно не оказывается вокруг ее ног. Пульс бьется в ушах, когда она стоит там, прикрывая тонким кусочком белой ткани то место, где она теплая и влажная для меня.

Я опускаюсь на колени, помогая ей выйти из платья, ее серебряные туфли на высоком каблуке все еще на ногах. Мои руки скользят по ее гладкой, бархатистой коже, пальцы зацепляются за тонкие бретельки стрингов.

Я смотрю на нее снизу вверх, а она уже смотрит прямо на меня, и я начинаю стягивать трусики, обнажая ее обнаженную киску.

Стринги растягиваются вокруг ее бедер, когда она качается на ногах, сжимая внутренние стороны бедер. Я нащупываю ее сердцевину указательным пальцем, проталкивая его в нее.

— Майкл…, — с шипением произносит она, ее пальцы запутываются в моих волосах, крепко сжимая их.

В моей груди раздается стон, когда я стягиваю с нее трусики, и она выходит из них. Я поднимаю их, подношу к носу и вдыхаю, глядя на нее. Ее щеки разгораются, и это заставляет меня ухмыльнуться.

— Не стесняйся меня, голубка. — Я провожу двумя пальцами по ее киске. — Мне нравится в тебе все.

Я засовываю ее стринги в карман, и она смотрит на меня широко раскрытыми глазами.

— Что ты собираешься с этим делать?

— Положу под подушку. — На моем губах появляется ленивая ухмылка, и она закусывает нижнюю губу.

Я открываю ее, закидывая ногу на плечо, и она блестит для меня. Мой рот наполняется влагой, желая ощутить ее вкус на своем языке.

Я восхищенно смотрю на нее, желая не спешить. Наслаждаться ею. То, как она смотрит на меня, как рука обнимает ее грудь… черт. Она самая красивая.

Мои ладони касаются ее голой задницы, притягивая ее ближе, чтобы ее киска была всего лишь на расстоянии вдоха, даже когда я продолжаю удерживать ее взгляд.

— Я всегда был королем. Но я с радостью поклонюсь к твоим ногам.

— Майкл. — Она задыхается, когда я провожу языком между ее влажными губами, пробуя ее на вкус.

Я провожу кончиком языка по ее клитору всего один раз, а затем опускаю его вниз, дразня каждый его дюйм.

— Да… — задыхается она, ее рука грубо вцепилась в мои волосы, ее киска капает на мой язык.

Я стону, когда она сильно дергает меня за волосы, подушечки ее пальцев массируют мою кожу головы, пока я кружусь и дразню. Ее тело напрягается, бедра дрожат, а мой язык прижимается к ее клитору и поднимается вверх.

— Блять, детка, ты на вкус как рай. — Мой голос срывается на глубокий грудной хрип, когда я обхватываю ртом ее киску и втягиваю ее клитор в рот.

— Да! — Ее пальцы впиваются в мой затылок, пока мой язык погружается в ее тугое лоно.

Я смотрю на нее сверху.

— Черт возьми, мне нужно быть внутри тебя.

— Я… — Она тяжело дышит, ее глаза буравят меня. — Я тоже этого хочу. Пожалуйста…

Мои костяшки пальцев скользят по внутренней стороне ее бедра, и подушечка пальца поглаживает ее клитор. Она вздрагивает, выкрикивая мое имя.

— Я буду иметь каждый дюйм тебя. Я буду заставлять тебя кончать снова и снова, пока ты не сможешь больше терпеть.

— Сейчас. Пожалуйста, — умоляет она, запрокидывая голову назад.

— Нет, пока ты не кончишь мне на язык, жена. — Я щипаю ее за клитор.

— О, Боже! — Она с криком закрывает глаза.

Затем мой рот снова оказывается на ней — лижет, гладит — ее руки тянут меня за волосы, задыхаясь от тяжелых стонов.

— Пожалуйста, Майкл…

— Мм, — хмыкаю я, откидываясь назад и глядя на нее сверху, проводя языком по губам, чтобы попробовать ее на вкус. — Ты собираешься хорошенько и сильно кончить для меня, голубка?

Она судорожно кивает, дергает меня за волосы, пытаясь протолкнуть меня между дрожащих бедер.

— Хорошая девочка. — С рыком и ладонью, сжимающей ее попку, я снова прижимаю ее киску к своему рту, двумя пальцами растягивая ее и грубо трахая, пока кончик моего языка играет с ее набухшим клитором.

Она выкрикивает мое имя, когда наступает разрядка, ее тело содрогается, ее стенки пульсируют вокруг моих пальцев, пока все не затихает.

Опустив ее ногу, я поднимаюсь на ноги, хватаю рукой ее за волосы и одним рывком откидываю ее голову назад.

— Мой член пульсирует от желания получить тебя, детка, — хриплю я.

Она вздыхает на выдохе, не в силах говорить, но ее глаза следят за мной, желая большего. Я вижу это по всему ее лицу.

— Я мог бы есть эту киску каждый день и никогда не голодать. — Я прижимаюсь к ней, поглаживая пяткой ладони ее влажную сердцевину.

Она издает задыхающиеся звуки. Чертовски сексуально. И когда ее взгляд скользит по моему члену, я обхватываю рукой ее маленькое горлышко и сжимаю.

— Ты хочешь этого? — Свободной рукой я сжимаю в ладони свой стояк и поглаживаю его, пока она наблюдает за мной, пощипывая свои бусинки на сосках.

Она кивает, и я тяну молнию вниз.

— Тогда на колени, моя голубка.

Ей нравится грязно. Я вижу это по румянцу на ее щеках.

Я хватаю ее за челюсть и большим пальцем грубо раздвигаю ей рот.

— Ты будешь брать каждый дюйм, пока не задохнешься. Понятно?

Она снова кивает, прикусывая нижнюю губу, и, черт возьми, я хочу быть тем, кто это сделает.

— Давай, сейчас же, — напеваю я. — На колени. Не заставляй меня просить снова.

Она наконец повинуется, встает передо мной на колени и смотрит на меня большими карими глазами.

Мои пальцы скользят в ее волосы, обвивая мягкие пряди вокруг моего запястья.

— Вытащи его и наполни им свой рот.

Ее горло перехватывает, когда она тянется к моим брюкам, стягивая с ними боксеры, и мой член падает, твердый и тяжелый, готовый для нее.

Ее мягкая рука обхватывает его, кончики пальцев едва способны охватить его. Я сужаю взгляд в ее горячие глаза, искушающие меня всем нечестивым. Она высовывает кончик языка и проводит им по головке моего члена.

— О, блять… — Я ругаюсь сквозь стиснутые зубы, грубо сжимая в кулаке ее волосы.

И одним быстрым движением вгоняю свой член ей в горло. Она задыхается и стонет, но не отступает ни на дюйм. Она принимает его.

— Вот так, детка. Это моя хорошая девочка. — Я прижимаю ее к себе еще сильнее. — Расслабь горло и прими меня целиком.

Я чувствую, как она это делает, стонет, когда заглатывает меня полностью, и звук вибрирует до моих ноющих яиц.

— О, черт. Вот так. Посмотри, как ты прекрасна, стоя на коленях, так охотно ублажая своего мужа.

Она стонет, наклоняя голову, ускоряя темп.

Я наматываю ее волосы на запястье и веду ее все ниже и ниже, а затем снова вверх, в быстром темпе. От звуков, которые она издает, мне становится тесно, жаркое ощущение врезается в основание позвоночника.

— Мм… какая хорошая жена, так хорошо мне сосет.

Ничто и никогда не было так чертовски хорошо. Эта женщина, то, что она делает со мной…

— Встань, — требую я, откидывая ее голову назад, желая почувствовать ее вокруг себя, когда я кончу.

Но вместо этого она сопротивляется, глядя на меня стеклянными глазами, пока ее язык щелкает головку моего члена.

— Черт, детка, — шиплю я. — Продолжай так сосать, и я кончу тебе в горло, а не в киску.

Ее рука обхватывает мои яйца и сжимает их, и тогда я понимаю, что должен покончить с этим.

— Мне нужно кончить в тебя.

Я поднимаю ее на ноги за волосы.

— Ты такая красивая, — шепчу я, глядя в ее глаза, круглые и головокружительные от желания. — Ты — моя погибель. — Я хватаю ее за бедра и веду спиной вперед к кровати. — Мое благословение и мое проклятие.

— Майкл…, — вздыхает она.

Мои губы подтягиваются к уголкам, а сердце наполняется всеми теми чувствами, которые она вызывает во мне. Заставляет меня чувствовать.

— С того момента, как ты ворвалась в мою жизнь, я не мог думать ни о чем, кроме тебя. Это почти одержимость, а я никогда никем не был одержим за всю свою жизнь.

Она слабо задыхается, и я не спеша опускаю ее на кровать, сам оказываюсь сверху, бедра приветствуют меня, раскрываясь.

Я опираюсь на локоть, в ее взгляде плещется страсть, а мое нутро будоражит то, как сильно я хочу ее. Нуждаюсь в ней. Сжав член в кулак, я приставляю его к ее киске, и то, как дрожат ее губы, когда я двигаюсь, заставляет все мое тело вздрагивать, желая сделать это идеальным для нее, как и во все другие разы. Но почему-то сейчас все по-другому, и не только потому, что это наша брачная ночь.

Она хочет меня. Она хочет, чтобы мы стали семьей, и я готов на коленях умолять ее не уходить.

Я перевожу взгляд на нее и говорю ей все то, что она заставляет меня чувствовать.

— Ты знаешь, как долго я ждал тебя? — признаюсь я, глядя в ее затуманенные глаза. — Всю свою жизнь. — Я глажу ее губы своими, вдыхая ее воздух. — Я думал, что останусь один.

Она задыхается, насаживаясь на еще один дюйм моего члена.

— Что ни одна женщина не пройдет в мое сердце… — Я погружаюсь глубже, моя ладонь скользит вверх, сжимая ее затылок, пока я держу наши глаза соединенными. — Но ты, голубка… ты ворвалась сюда и почувствовала себя как дома, и теперь ты моя.

Я вхожу в нее на всю длину, когда она издает крик.

— И я каждой частичкой твой.

Я прижимаюсь губами к ее губам, улавливая волны ее стонов, а мои бедра с силой бьются в нее, желая, чтобы она почувствовала, что каждое мое слово — правда. Эта женщина, ее любовь к моей дочери, ее принятие нас, то, как она смотрит на меня… Я хочу всего этого. Я хочу будущего, о котором когда-то только мечтал.

— О Боже, Майкл. Сильнее, пожалуйста, — стонет она.

Я знаю, что ей нужно и как ей нужно. Я выхожу из нее одним быстрым движением и переворачиваю ее на живот. Я подвожу под нее ладонь, поднимая ее задницу в воздух. Она смотрит на меня через плечо, когда я возвращаю член на свое место и глубоко вхожу в нее.

Ее руки сжимают простыни, пока я расстегиваю галстук и вхожу в нее, одновременно поднимая обе ее руки и связывая их вместе у ее поясницы.

Мои пальцы скользят по ее позвоночнику, когда она выгибается, выкрикивая мое имя, и я хватаю ее за волосы.

— Ты кончишь для меня вот так, связанная и по моей милости.

Следующее, что я слышу, — это ее крики, когда она растекается по мне, и несколько секунд спустя я присоединяюсь к ней.