Маша спешно сняла с него пальто и почти выдрала пуговицы на рубашке, расстегнув наполовину. Вытянула через голову, в итоге, и стянула брюки вместе с боксерами, кусая его губы. Он моментально высвободил её из халата, отправив его на пол и со всей страстью начал целовать в ответ, втягивая в рот её язычок. Впоследствии она вспоминала об этом, как о самом жарком и диком сексе, больше похожем на борьбу и воплощение его затаённых фантазий, глубоко тлевших всё это время пока они были порознь. Словно, жизнь дала им шанс распробовать желаемое теперь уже основательно.
Он ласкал её груди губами и спускался вниз, целуя живот и разводя её ножки, намереваясь приласкать намокшую киску. Маша перебирала его волосы и постанывала от прикосновений самых желанных рук и губ. Он коснулся клитора языком, проникая двумя пальцами внутрь, второй рукой поглаживая её сосок, вызывая в ней дрожь. Как же не хватало его всё время и себя такой, какой она была только с Севой: расслабленной, получающей неимоверное наслаждение и с отсутствием всякой зажатости в сексе. Она поднесла его руку ко рту и взяла его палец в рот, облизывая и посасывая его, пока он трахал её пальцами. От его интенсивных оральных ласк Маша закатила глаза и притянула его голову ещё ближе, стремительно кончив. Сама не ожидала от себя такой скорости. Прокладывая горячие дорожки из поцелуев вверх, Сева гладил её так, словно не верил, что она рядом и немного медлил. Но Маше так не терпелось ощутить его сполна в себе, что она притянула его к себе, поглаживая его бицепсы на руках. Казалось, будто он стал мощнее, габаритнее, рельефы на плечах заставляли биться бедное сердце ещё быстрее.
— Младшенький твой скучал без меня, смотрю? — прошептала Маша, взяв в руки его твёрдый член. Сева дёрнулся, как от удара, настолько возбуждение сейчас было сильным. Он так долго ждал этого. Вроде, хотел немного насладиться её мучениями, но теперь не мог думать ни о чём, кроме как оказаться глубоко внутри своей рыжести и заставить её кончать раз за разом.
— Сейчас покажет, как сильно, — прошептал Сева, прикусив её мочку и натягивая презерватив. Возбуждение её обострилось и Маша царапнула его спину ногтями, обхватывая ногами за пояс.
— Ненавижу! О, боже… — вскрикнула она, почувствовав его в себе. Одним мощным движением он вошёл в её мокрую киску и замер, глядя на неё. Именно сейчас ему сейчас казалось, что он дома и нашёл свой покой в ней. Улыбнулся этой мысли, отчего получил очередную порцию её царапин в спину. Шипя и ругаясь, он снова сделал резкий толчок:
— Да, рыжесть… Вот так… Ненавидь меня сильнее, — она как-будто теснее сжала его и застонала от череды его резких проникновений, — Презирай… Только не будь равнодушной…
Он прикусил её шею и перевернув на живот, проник сзади. Она и забыла, какой он огромный и по инерции отодвинулась. По попе прилетел громкий шлепок.
— Ааааай… Сссссева… — зафиксировав её приподнятую попку и положив под живот подушку, он продолжил трахать её резкими движениями, — За что?!
— За курение твоё, — второй шлепок, по бёдрам потекло её возбуждение, — а это, — третий и самый сильный заставил вскрикнуть и дернуться к его члену, пытаясь насадиться поглубже, — за острый язык, рыжесть моя…
— Да… Севушкааааа… Пожалуйста… — стоны перешли в крики. Он приподнял её на колени и обхватив рукой груди, начал глубже и быстрее проникать в неё. Синхронно раздались её стоны и его рычание. Тот самый оргазм, от которого искры из глаз. Мало, преступно мало ему было. Он выкинул резинку в урну и не дав Маше лечь и отдышаться, поднял её на руки, расслабленную от яркого совестного окончания и понёс в душ. Там как раз он давно хотел её.
— Я не в состоянии мыться сейчас. Дай отдохнуть, изверг — пробубнила она ему куда-то в шею.
— Обещаю, сам тебя помою потом, — он настроил воду и залез с ней в кабинку, приподняв так, чтобы она оказалась прижата к стенке и обнимала его. Поцелуи уже были неспешными и ленивыми, но градус страсти ни сколько не снизился. Наоборот, младшенький его никак не успокаивался и стоял по стойке смирно, ожидая продолжения. Дорвался, бедный, до объекта своего поклонения. Взбодрившись под душем, Маша выключила пока воду и медленно начала сползать вниз, целуя его тело. Теперь её очередь. Она облизала толстую головку члена и начала ласкать его ртом. Втягивая сквозь зубы воздух, он схватил её за волосы и зафиксировал, толкая себя глубже, до самой глотки. Маша давилась от его размера и глубоко дышала носом. Высунув язык, успела его уздечку облизать.
— Ты выглядишь сейчас как в моих снах… Глубже, рыжесть… — он интенсивно трахал её горло несколько минут и вытащил член, чтобы ещё раз киской насладиться, но она не дала этого сделать, удерживая его сильнее. Приняв это как сигнал, он тут же обильно кончил ей в рот, держа за затылок. Смотря ему в глаза, Маша проглотила всю сперму до последней капли и облизалась с вызывающей улыбкой, — Вот так… Умница, даже просить не пришлось.
— Машенька способная девочка, да? — спросила она дерзко, облизывая последние капли с его члена.
— Очень, — он размазал большим пальцем остатки своей спермы по её губам и сунул ей в рот, заставляя облизать.
— Почему ты так смотришь, Севушка? Может, небольшой перерыв, всё-таки, сделаем? — спросила она вставая на ноги.
— Мечтаю когда-нибудь твою прекрасную попку оприходовать. У меня член болит, когда думаю об этом. Особенно после твоих голых фото со спины.
Хранит до сих пор и даже перед своей не спалился? Да она бы уже миллион раз всё прошерстила и предъявила ему. Странная какая-то рыбёшка. Как-то схлынула сразу волна возбуждения, вернув её к реальности. Вот с ней пусть и проводит все свои эксперименты. Та не то что не согласится, убежит с криком: "Помогите, убивают!" Не её дело, как он будет объясняться. Может, как типичный кобель, вообще промолчит. Почему только она за этот поступок его меньше любить не стала, вот в чём вопрос.
После душа сон как рукой сняло. Они лежали обнявшись и некоторое время молчали, каждый думая о своём. Спустя пять минут, Сева первый нарушил молчание:
— Я очень увлекался наукой в студенческие годы и однажды прочитал любопытную мысль про теорию относительности Эйнштейна. Там было про то, что если положить руку на горячую плиту на минуту, это будет похоже на час. А если посидеть с красивой девушкой час, будет похоже, что минута прошла. Это было объяснением относительности простыми словами.
Она от удивления подняла голову и пыталась в темноте разглядеть его. Странная тема для разговора после секса.
— Севушка, я вообще не понимаю, к чему ты сейчас это говоришь. Ни намёка даже.
— Я с тобой всего ничего был, рыжесть, но будто жизнь прожил. С Катей за несколько месяцев общения даже вспомнить почему-то нечего, — сдержал порыв сказать о своём расставании с Катей. Пусть с парнем своим попытается что-то построить. Хотя, какие тут доверительные отношения, если она смогла изменить ему?
Она сглотнула. Его откровение как бальзам на душу, дорогого стоит. Она поцеловала его в грудь и еле сдержала порыв позорно умолять его бросить свою Катю. Пусть он думает, что с Ильёй у неё в порядке всё. Ни к чему на новый круг идти. Правильно, наверное, таксист заметил. Он должен сам прийти, чего не случится никогда. И на вторых ролях противно быть, знает же, что не женится он. Сколько зарекалась, а не смогла устоять. Какую-то странную власть он имеет на ней. Все самые грязные мысли заставляет воплощать в жизнь и сам упивается этим. С ним это всегда фонтан эмоций во время секса, которого, к сожалению, не было с Ильёй. С тем процесс был хорош, даже очень, но это всего лишь механика, а на ней как выяснилось, далеко она не уехала и переломать себя тоже не удалось.
— Почему ты развёлся?
Глубокий вздох.
— Много требований было, которым я не соответствал на тот момент. Плохая работа, большая ипотека, машина для нищебродов, отсутствие карьерного роста и так далее. Список бы не убавлялся всё равно и я счёл правильным развестись. Тем более, что она с бывшим другом закрутила за спиной.
Ну и дура, значит. Такой сорт женщин никогда довольным не бывает, хоть звезду с неба достань.
— Но, получается, она тебя всё равно смотивировала?
— Нет. "Азимут" я создал, потому что хотел, не потому что ей что-то доказывал. Это единственное моё, что не предаст. Слишком много времени и сил я вложил в него и работа всегда у меня будет на первом месте, Маш. Мне нужна женщина, которую это устраивает. А ты всегда требуешь стопроцентной отдачи во всём, я вижу это. Не протянешь ты долго со мной и, в конечном итоге, результат будет опять плачевный. Я бы не хотел этого для нас.
Ну, понятно тогда, почему выбор на рыбку его пал. Её такой расклад ох как устроил бы. И мужик занят и голова не болит. А мужик этот пар спускать свой к рыжести будет бегать. Чёрт, работу новую начать искать чтоли?
— Вот Ира удивится. Сколько говорила, что не приближусь к тебе, всё равно влетела.
— Мне кажется, или ей не до тебя сейчас?
Заметил, значит.
— Она в Алимова влюбилась сильно, хоть и молчит. Оба умирают от любви к друг другу, а тормозят дай боже. Особенно она.
Сева переваривал информацию несколько минут. Догадывался, но не думал, что это больше, чем интрижка. Учитывая, что они оба в браке состоят.
— Арслан Дамирович сказал, что тендер слили. У них Жанна Игоревна замешана во всём этом. А я у себя не могу нарыть ничего, — как-то по инерции начал говорить он. Надо было тогда сразу сказать ей.
Что? И он сейчас так спокойно говорит об этом? Она села на постели и включила бра со своей стороны.
— Ты серьёзно? — Маша всматривалась в его лицо, пытаясь понять не врёт ли он. Нет, ни тени шутки, — Подожди, ты поэтому тогда меня допрашивал про Жанну, да? Решил, что это я, правильно?
— Маш, — он попытался взять её за руку, но она одёрнула её и вскочила с кровати. Чёрт. Не бросит она так курить никогда. Обидно сейчас стало и больно, — я не решил, просто спросил и всё.
— То есть всё это время я была первая под подозрением? — она положила руки на бёдра и начала свою гневную тираду, — И ты, предполагая, что я причастна к этому, тупо трахнул меня сейчас, воспользовавшись моей слабостью? Хорошо я отработала своё возражение, Всеволод Антонович? Теперь обвинения сняты? Или ещё ртом надо пару аргументов привести?
— Остановись, что ты несёшь, Маш? Ты опять выдумываешь всё.
— Я больше не хочу с вами разговаривать. Покиньте, пожалуйста, мой номер, Всеволод Антонович.
Он молча натянул брюки с боксерами, накинул рубашку и взяв в руки пальто ушёл.
Быть отшлёпанной Севой и пытаться усидеть двухчасовой полёт — то ещё испытание. Вот прям попка её покоя ему не даёт, так и норовит докрасна мучить её бедную. Весь полёт она отвернувшись к иллюминатору с закрытыми глазами просидела, изредка ёрзая. Слишком была зла на него. И пока не готова была выслушать. А он и не стремился начать разговор. Но и привычно работать за свои ноутбуком не стал. Значит, тоже мысли заняты.
В сущности, она понимала, что ничего катастрофичного не случилось и проанализировала теперь, что слишком бурно отреагировала на неожиданную новости, но нужно было время, чтобы посердиться и подуспокоиться. А там видно будет. Может, ему и не нужно даже её прощение.