Громкое счастье

Глава 30

Маша немного задержалась у Вики после своего ухода из кабинета Севы и ждала, пока та распечатает исправленный вариант договора. Хотела занести обратно и уйти. Лучше бы не делала этого.

В приёмной появилась высокая эффектная брюнетка, очень ухоженная и в длинном красном пальто. Неужто Сева новенькую собеседует? На вопрос Вики по какому она вопросу, та хамовато ответила:

— Девушка, я к вашему боссу по личному вопросу. Севочка очень ждёт меня!

И нагло прошагала к нему, врываясь без стука. Только послышалось как она елейно произнесла, что очень соскучилась по нему.

Маша скрепляя договор степлером, фыркнула. Ей было смешно почему-то. Только она даёт слабину и тут же жизнь обухом по башке отрезвляет её как следует. А что она думала? Что он молча страдать в подушку без неё будет и ждать, пока она вернётся? Да уж конечно. Свято место быстро заняли. Теперь ещё и в какую-то другую крайность штормит его. То треска холодная, то патлатая анаконда.

— Вика, как красотка эта выйдет, подпиши, пожалуйста, договор. Я после обеда зайду за ним. Спасибо, — она положила бумаги на стойку и ушла.

— Здравствуй, Олеся. Не помню, чтобы мы сошлись и я назначал тебе встречу. Излагай, у тебя пять минут, — надо бы с охраной побеседовать потом.

— Сев, дай денег, пожалуйста, — прямо, без долгих прелюдий ответила Олеся.

— Я не благотворительный фонд. Мы с тобой давно не вместе и тебе я ничего не должен. Можешь идти, если всё, — раздражение брало вверх. Итак на пределе после Маши сейчас.

— Подожди, пожалуйста. Выслушай. Он кинул меня. Сказал аборт делай. А я хочу этого ребёнка родить. Вдруг увидит и оттает? Я твой подарок заложила, квартиру оплатить, понимаешь? Ну миленький, ты же всегда был добр ко мне.

— Самое глупое, что я слышал. Если мужик не любит женщину, его ребёнком не заарканить. Бесполезно это, — Олеся разревелась белугой, — Прекрати истерить. А что потом, подумала? Так и будешь от спонсора к спонсору скакать? Ребёнка не жалко?

— Придумаю что-нибудь, — всхлипывала она. — Ну хочешь, я верну тебе, когда заработаю?

— Сама-то в это веришь?

— Сева, помоги, богом молю. Я бы не пришла, ты же знаешь. Не беспокоила же тебя всё это время. Просто сейчас я в отчаянном положении. Пожалуйста, ради ребёночка моего. Я больше не попрошу, клянусь, — слова уже в мольбу превратились, ещё немного и на колени встанет, похоже.

Пинка под зад с ускорением надо бы дать ей.

— Перевёл по номеру, Лесь. Должно на пару месяцев тебе хватить, если правильно распорядишься. Но больше чтоб я тебя не видел. Ни здесь, ни где-либо поблизости. Охрана будет предупреждена внизу.

— Спасибо большое, Сева. Я никогда не забуду этого! — Олеся убедилась, что деньги пришли и поспешила уйти. Жаль, думал, она немного умнее из всех его бывших. На деле, только одной рыжестью можно гордиться.

— Прощай, Лесь. Живи с умом. Ищи работу лучше, — знал, что бесполезно говорить. Та упорхнула и вряд ли услышала его. Если человек привык жить на широкую ногу, очень тяжело потом снять корону и вернуться к прежнему образу жизни.

— Но, Всеволод Антонович, понимаете, Мария Олеговна не объяснила своему новичку, как надо работать с поставщиками. Мы-то тут причём? Те счета вовремя не выставили, теперь по другим ценам будем оформлять всё. Вот пусть она и отвечает за это. С неё и её подопечной спрашивайте.

Маше позвонила Виктория и просила подняться к шефу, тихонько добавив, что там разборки начались. Ба. Что она могла сидя у себя в кабинете тихонько как мышь, сделать ему? По мере того, как она подходила к его кабинету, голоса доносились оттуда всё громче и истеричнее. А истерику эту исполняла никто иная как Елена, мать её, Юрьевна.

— Вызывали? — спросила громко Маша, переключая всё внимание на себя.

— Да, Мария Олеговна. Недоразумение вышло с последней поставкой от "Строй-маркета". Не смертельно, но Елена Юрьевна тут утверждает, что Ольга Александровна вовремя не подала смету им и вы виноваты в этом, — ах ты ж Ссссс-ева!

Маша уставилась на него, не веря своим ушам и от возмущения скрестила грозно руки на груди. Леночка победно ухмыльнулась и перевела взгляд с шефа на неё. Азаров пользуясь тем, что та не заметит, подмигнул Маше и улыбнулся, показывая, что на её стороне. Ладно. Живи, Севушка! А то был на волоске от погибели, виной которой Маша стала бы. Она придала лицу как можно более нейтрально-невозмутимый вид и начала было отвечать, но тут в кабинет влетела та самая Ольга Александровна и затараторила, захлёбываясь словами и чуть не плача:

— Всеволод Антонович, я просто забыла, понимаете… А там срочно надо было с предыдущими связаться и согласование добить… Я закрутилась и… И тут ещё… А Мария Олеговна всё показывала мне и объясняла, не ругайте её… А вчера со "Строй-маркета" звонили и сказали, что у нас с отдела продаж никто трубку не берёт, вот я и спросила Елену Юрьевну как так получилось… Извините, пожалуйста. Буду внимательней в следующий раз…, — всё-таки расплакалась, громко сморкаясь в платок.

Азарова как будто вся эта ситуация дико забавляла и всё, что тут сейчас происходило было менее интересно, чем любоваться его рыжестью, стоявшей в воинственной позе. Вытолкал бы всех лишних, чтоб зацеловать её до одури. Сердце защемило от нежности к этой прелестной рыжей амазонке. Ещё и платье это в цветочек, которое ей очень шло. Всегда во всём мрачном, роковом или однотонном, а тут такая женственная. С её настроем сейчас — убийственное сочетание.

— Полагаю, я зря поднялась сюда, Елена Юрьевна? — таким же "змеиным" тоном отзеркалила Маша Леночку, — в итоге получается, что вы под любым предлогом сбегаете куда-то по своим делам без конца и вас девочки не прикрывают, распивая чаи? А поставки задерживаются, Всеволод Антонович разорится так и по миру пойдёт. Вы этого добиваетесь?

Та раскрыла рот и не найдя что ответить, тут же захлопнулась и демонстративно фыркнув, покинула кабинет.

— Идите работайте, Ольга Александровна. Будьте внимательнее и старайтесь впредь лично проследить за всем. Елену Юрьевну депремируем в этом месяце. А вам пока объявляю замечание.

— Хорошо, буду стараться, Всеволод Антонович, — немного успокоившись кивнула та и ушла.

В кабинете они остались вдвоём с Машей. Она, наконец, взглянула на него.

— Маш, я не ставил твою компетентность под сомнение, знаю какая ты дотошная, — он обошёл стол и встал перед ней. Руки сами так и норовили к ней прикоснуться.

— Спасибо, что заранее дал понять это, Севушка. Чуть не придушила, думая, что публичная порка будет, — запах его сбивал весь настрой. Он слишком близко подходит.

— Порку я мечтаю тебе устроить, рыжесть. Только наедине, — зараза. По больному бьёт.

— Сева…

— Я скучаю по тебе. Безумно. Каждую минуту думаю, — он приблизился на опасное расстояние. Ещё чуть-чуть и поцелует, — Признайся, ты же несчастлива с ним. Не могла ты меня так быстро разлюбить.

Умеет завлечь как змей-соблазнитель, пуская пыль в глаза своим "скучаю". Но всегда только о её любви говорит. О своей — даже ни слова. А сам спокойно будет с патлатыми брюнетками гонять при этом. Нет. Нельзя сдаваться. Она отошла назад и хотела уйти молча, но в последний момент передумала и выдала разом всё, что внутри копилось:

— Ты прав. Не разлюбила, что уж скрывать тут. Но от тебя мне больше ничего не нужно. И вообще, как сейчас модно говорить, я ментально освободилась от тебя. Знаешь, Сева, хорошо, что ты сразу тогда всё обозначил, пока я жизнь и свою натуру из-за тебя не сломала и годы не потратила. Сама виновата, что не принимала слов твоих. Я такая и другой уже не буду. Неважно, счастлива или нет. Мы с Ильёй расстались и знаешь, он был без ума от меня, со всеми моими заскоками. Не смогла его полюбить в ответ, глупая. Я думала, что смогу тебя таким счастливым сделать и тебе ничего не останется как обожать меня. А теперь понимаю, что моё счастье для меня важнее и ты с моим уходом потеряешь больше. Я обязательно соберу себя заново и пойду дальше побеждать по жизни. А будут ли патлатые вешалки тебя так же как я боготворить — большой вопрос.

— Маш, это бывшая за помощью пришла. У меня никого нет.

— Меня это теперь мало волнует, Севушка. Кстати, пришла сказать, что я после отпуска увольняюсь. Решение окончательное и я не передумаю. Заявление подпиши, пожалуйста. Вика занесёт, — удивлён. Нет, шокирован. Конечно, не ожидал, думая, что она никуда не денется от него, — Прощайте, Всеволод Антонович. Желаю вам счастья!

Под его ошарашенный вид она покинула кабинет, тихонько прикрыв дверь. Молодец, Маша. Пять баллов. И даже плакать не хочется. Только тихая радость в душе и гордость собой. Она смогла! Смогла его отпустить любя и пожелать счастья вдали от себя. На этот раз искренне. Иришка была права. Она только сейчас поняла, что дурость ушла, оставив только любовь и благодарность Севе за своё недолгое сумасшедшее счастье и какой она была рядом с ним.