Грязные игры

25

— Здесь красиво.

От звука его голоса Лаура вздрогнула и резко обернулась.

— А, детектив.

Родарт намеренно подкрался к ней, желая посмотреть на ее естественную реакцию, а не ту, что она отрепетировала.

— Теперь такие не часто встретишь, — он сделал вид, что восхищен деревянной резьбой на круглой крыше беседки, где сидела Лаура.

— Бабушка Фостера распорядилась построить ее еще до того, как дом был закончен. Фостер рассказывал, что ей хотелось иметь место, где она могла бы сидеть и наблюдать за лебедями. В пруду у них всегда были лебеди.

Беседка была расположена на холмике над прудом, по зеркальной поверхности воды которого действительно скользила пара белых лебедей. Богачи, с издевкой подумал Родарт. Имей он столько денег, он нашел бы им лучшее применение, чем бельведеры и лебеди.

— Вы не возражаете? — он кивнул на одно из пустых плетеных кресел.

Она покачала головой, и он сел. На ней были солнцезащитные очки, и он не мог определить по глазам, плакала она или нет. Наверное, плакала — судя по влажной салфетке в руке. Слезы горя или вины? — подумал он. На самом деле ему все равно. Если только она не сговорилась с Гриффом Буркеттом убить мужа.

Вот это был бы сюжет, правда? Об этой истории написали бы в журнале «People», а программа «20/20» посвятила бы ей целую передачу. По ней сняли бы длинный сериал. Может, он стал бы одним из его главных персонажей или его пригласили бы в качестве консультанта продюсера, чтобы придать фильму правдоподобности.

Но сначала это нужно доказать.

— Здесь спокойнее, чем в доме, — заметил он, устраиваясь в мягких подушках кресла, обитого тканью с цветочным рисунком.

К помощнице миссис Спикмен присоединилась помощница мистера Спикмена, женщина по имени Мирна, которая то плакала, как ребенок, то отдавала распоряжения тоном сержанта-инструктора по строевой подготовке. Вместе с экономкой миссис Доббинс они отвечали на телефонные звонки, расставляли многочисленные корзины с цветами и фруктами, убирали за полицейскими, которые оставались в доме всю прошлую ночь, и составляли списки. Бесконечные списки.

Убийство приносит много хлопот всем, кроме трупа.

— Мне захотелось на свежий воздух, — сказала Лаура. — И подальше от телефона.

— Кто звонил?

— Люди выражали соболезнования. — Он не сомневался, что глаза, скрытые за темными стеклами очков, бросили на него один из этих высокомерных и презрительных взглядов.

— Кто-нибудь, о ком я должен знать?

— Грифф Буркетт? Вы его имеете в виду?

Он ухмыльнулся, как будто хотел сказать: вы меня знаете.

- Это моя обязанность — проверить. Он пытался связаться с вами?

— Нет. И не будет пытаться.

— Вы в этом уверены?

— Не будет, — она снова стала наблюдать за лебедями. Один из них спрятал голову под крыло.

— Я получил отчет об аутопсии от наших экспертов, — сказал Родарт, но она никак не отреагировала на его слова, только поджала губы, так что они превратились в тонкую линию. — Та автомобильная авария два года назад… Кроме очевидных повреждений позвоночника и ног, у вашего мужа были еще многочисленные внутренние травмы.

— Я упоминала об этом, когда мы говорили о его лекарствах.

— Травмы были очень серьезными.

— Да.

— Некоторые органы были серьезно поражены. Именно этот термин использовали эксперты. В конечном итоге он умер бы из-за отказа одного из этих органов. И возможно, довольно скоро. Так говорят врачи. — Он сделал намеренную паузу. — Но убила его рассеченная артерия.

Лаура с усилием сглотнула.

— Сколько это продолжалось?

— Не очень долго. Но у него на руках была кровь, а под ногтями частички ткани.

Она резко повернула голову и посмотрела на него.

— Совершенно верно, миссис Спикмен. Ваш муж сопротивлялся.

Родарт радовался, произнося эти слова. Наконец-то он добился от нее хоть какой-то реакции. Грудь Лауры приподнялась и опустилась в коротком вздохе. Она прижала салфетку к губам.

— Он был достаточно смелым, чтобы вступить в борьбу с нападавшим, — продолжал Родарт. — Не могу не выразить своего восхищения. Он, парализованный ниже пояса, боролся с человеком таких размеров и такой силы, как Буркетт. У него не было никаких шансов, но он все же вступил в схватку. — Наклонившись вперед, он накрыл ладонь Лауры своей. — Вы в порядке?

— В порядке, — она отдернула руку.

— Я понимаю, как вам тяжело.

— Что-нибудь еще, детектив?

— Теперь можете распорядиться насчет похорон.

— Благодарю вас.

— Просто позвоните в похоронное бюро. Они знают, что делать.

Она кивнула.

Он встал и подошел к перилам, окружавшим беседку.

— Как вы думаете, Буркетт напал на вашего мужа внезапно, в приступе ревности? — задумчиво спросил он, разглядывая ухоженный парк. — Или они поссорились из-за денег?

— Денег?

Когда он повернулся, она уже сняла очки и вопросительно смотрела на него.

— Разве я не говорил вам о деньгах?

— О чем это вы, детектив? Какие деньги?

— Наличные. В темно-синей коробке. Она стояла на письменном столе вашего мужа, на самом виду, когда на место преступления прибыли полицейские. Они вылупились на них… Извините. Прошу прощения за грубое слово, — он слабо улыбнулся. — Не каждый день видишь такую кучу денег. Полмиллиона в стодолларовых купюрах.

Ее губы беззвучно раскрылись. Несколько секунд она смотрела прямо перед собой, а потом перевела взгляд на куст, усыпанный большими синими цветами, похожими на клубки шерсти. Он не знал, как называются эти цветы, но мог точно расшифровать реакцию миссис Спикмен. Она была ошеломлена, услышав о пятистах тысячах. А если точнее, то она была ошеломлена тем, что он знает о них.

— Полмиллиона долларов наличными, — продолжал он, — открыто лежали на столе. Теперь они под замком вместе с остальными вещественными доказательствами. Вам их вернут. Если только не выяснится, что они добыты незаконным путем.

— Незаконным?

— Наркотики или что-то в этом роде.

— Послушайте меня, детектив Родарт, — она вновь повернулась к нему и неожиданно встала. — Мой муж никогда не был замешан ни в чем незаконном, и если бы вы потрудились проверить состояние его финансов, то поняли бы, насколько абсурдно ваше предположение.

— Вы говорили, что он встречался с Гриффом Буркеттом здесь, у вас дома. Тогда вы познакомились.

— Какое отношение это имеет к случившемуся?

— Вы сказали, что не знаете, о чем они говорили.

— Я все же не понимаю, как это связано…

— Буркетта осудили за мошенничество, миссис Спикмен. Поэтому я подумал…

— Что бы вы ни подумали, это не так.

— Тогда как вы объясните эти наличные?

— Почему вы рассказали мне о коробке с деньгами только сейчас? — Она скрестила руки на груди и наклонила голову.

— Столько забот, что это просто выскочило у меня из головы, — солгал он.

Несколько секунд они пристально смотрели друг на друга, а затем она пожала плечами.

— Фостер хранил большие суммы наличных денег в сейфах, дома и на работе.

— Вы об этом не говорили. Зачем?

— Он любил раздавать деньги.

— Раздавать?

— Это был его пунктик. Он давал щедрые чаевые. Ему нравилось благодарить официантов, горничных, работников парковки, всех, кто его обслуживал. Иногда он приезжал в аэропорт и раздавал денежные подарки кассирам «Сансаут», служащим багажного отделения — людям, которые работали на него, но редко получали благодарность за свою работу. Он часто так поступал. Спросите у кого угодно.

— Я вам верю, — Родарт поднял руки в знак капитуляции. — Просто очень необычная привычка. Никогда об этом не слышал.

— Фостер не рекламировал ее. Он делал это ради собственного удовольствия, а не из стремления к величию.

— Спасибо, что рассказали мне, — он притворился искренним. — Это могло бы объяснить коробку с наличностью. Если бы…

— Что?

— Если бы не отпечатки пальцев Буркетта на крышке коробки. Как вы это объясните?

— Не знаю. Но это доказывает, что Грифф Буркетт не вор.

— Ну, министерство юстиции, любители азартных игр по всей стране и клуб «Ковбои» с вами не согласятся, — Родарт усмехнулся. — Он здорово обчищал их каждый раз, когда жульничал. Думаю, ему просто были не нужны пятьсот тысяч вашего мужа.

Она вздохнула, как будто собиралась возразить, но затем поспешно отвернулась и вновь надела темные очки. Она хотела что-то сказать, но передумала.

— Если это все, я хотела бы вернуться в дом и позвонить директору похоронного бюро.

— Конечно, — ответил он, махнув рукой в сторону ступенек. Он шел рядом, пока они пересекали широкий газон. Как только он подходил слишком близко, она отстранялась, и это забавляло его. — Да, забыл вам сказать. В «Хонде» Буркетта мы нашли кровь двух групп. Одна, разумеется, принадлежала вашему мужу. По всей видимости, Буркетт был весь в крови.

Солнцезащитные очки были достаточно большими, чтобы скрыть ее гримасу, но она не стала обсуждать тему крови ее мужа на ее любовнике.

— Вторая, вероятно, его, — спросила она. — Если под ногтями Фостера обнаружили ткань, то он, наверное, поцарапал убийцу.

— Я тоже так думал, пока мы не сделали анализ, — сказал Родарт. — Не совпадает с группой крови Буркетта. Так что, думаю, это кровь Мануэло Руиса. Потому что такую же кровь мы обнаружили на ковре в библиотеке.

— И что это значит?

— Что у Мануэло Руиса тоже текла кровь, — Родарт подергал себя за мочку уха, как будто обдумывал ответ на ее вопрос. — Этот человек исчез. Я связался с иммиграционной службой, пытаясь напасть на его след. И знаете что? У Руиса не было документов. Ваш муж нанял его нелегально.

— Теперь это уже не имеет значения, правда?

Эта богатая сучка невозмутимо смотрела на него через темные очки, и ее поза явно выражала презрение. Ему до смерти хотелось вывести ее из равновесия, сделать что-то такое, что разрушит эту холодную маску, появлявшуюся на ее лице всякий раз, когда она разговаривала с ним. Может, стиснуть ее сосок. Или просунуть ладонь ей между ног. Что-нибудь, что шокирует и испугает ее.

— Думаю, это не имеет отношения к делу, — он дружелюбно улыбнулся, хотя думал о том, какое удовольствие доставило бы ему ее унижение.

— А что имеет, детектив?

— Грифф Буркетт прикончил и этого латиноса.

По крайней мере, он добился хоть какой-то реакции. Правда, он не был уверен, что именно вызвало ее гримасу — расистское высказывание или предположение, что Грифф Буркетт совершил двойное убийство. Он с трудом сдерживал самодовольную улыбку, но все же сумел сохранить каменное выражение лица, приличествующее копу.

— Я не знаю, убил ли он Мануэло до или после вашего мужа, но он, вне всякого сомнения, имеет прямое отношение к необъяснимому исчезновению Руиса.

Она облизнула губы, прихватив нижнюю губу зубами, и он понял, почему Буркетту так нравилось трахать ее, что он был готов пойти ради этого на убийство.

— Может быть, Мануэло испугался увиденного, — наконец сказала она. — И убежал.

— Без одежды и личных вещей? Без машины? Без полмиллиона долларов? Маловероятно, миссис Спикмен. Но небольшой шанс, что он сбежал, до смерти перепугавшись, все же есть, и я поручил копам обзвонить всех Руисов в Далласе. И в Форт-Уэрте тоже. — Он наклонился вперед и продолжил уже шепотом: — Хотите узнать кое-что интересное? Мы были не первыми, кто сегодня звонил по этим номерам и спрашивал Мануэло.

— Да?

— Да. Как выяснилось, нас опередили. Какой-то мужчина звонил по этим же телефонам и спрашивал Мануэло Руиса.

— Грифф Буркетт?

Родарт развел руками и улыбнулся.

Она сняла темные очки, аккуратно сложила дужки и несколько секунд внимательно изучала их, прежде чем поднять на него взгляд.

— Тогда зачем, детектив Родарт?

— Что «зачем»?

— Если Грифф Буркетт убил Мануэло, как вы предполагаете, зачем он звонил людям по фамилии Руис, разыскивая его?

Какое-то время она смотрела ему прямо в глаза, затем повернулась и пошла к дому.

Родарт смотрел ей в спину, сдерживая бушевавшую внутри ярость. Ладно, в этот раз она его сделала, и винить в этом некого, кроме самого себя.

Честно говоря, он особенно не задумывался о судьбе Мануэло, потому что ему было все равно, что с ним случилось. Убил ли его Буркетт или пытался преследовать, потому что он стал свидетелем убийства и от него следовало избавиться, — все это было ему абсолютно безразлично.

Он либо найдет тело латиноса, либо выследит его и заставит свидетельствовать против Буркетта. В любом случае он посадит Буркетта за убийство Фостера Спикмена. Задница Буркетта принадлежит Стэнли Родарту.

И задница вдовы тоже.

Мысленно усмехнувшись, он подумал о том, как заставит ее заплатить за высокомерие и презрение. После похорон. После того, как все успокоится. После того, как Буркетт окажется за решеткой. Он позаботится о том, чтобы «тюремный телеграф» донес десятому номеру о его внимании к даме. Со всеми пикантными подробностями.

Вот будет забавно, правда?