Грязные игры

37

Лаура смотрела на двух людей, которые не отрывали от нее взгляда.

Она чувствовала аромат цветов из увядшей гирлянды Элли. Запах был тяжелым и сладким.

— Вы только что вернулись из отпуска? — спросила она.

— Прилетели в аэропорт Далласа полчаса назад, — ответила Элли. — Около половины пятого.

— Мне очень неловко, что вы вернулись после долгого перелета и обнаружили в своей постели незнакомого человека, — она грустно усмехнулась. — Как в сказке о трех медведях. Как долетели?

Элли подошла к Лауре и взяла ее за руку.

— Это у вас была тяжелая ночь. Как вы себя чувствуете?

— Со мной все будет в порядке.

— Не сомневаюсь. Но сейчас не очень. Болит?

— Угу.

— Знаю. Мне пришлось пройти через это четыре раза.

— Мне жаль.

— Значит, так суждено, — философски заметила Элли и пожала плечами. Потом погладила Лауру по руке. — Я вам принесу что-нибудь обезболивающее.

Она вышла, и Лаура осталась с Коучем Джо Миллером наедине. Она его боялась. Он смотрел на нее осуждающе. Тем не менее ему не удалось совладать со своим любопытством.

— Мне жаль, что так получилось с ребенком. — Он кивнул в сторону двери, в которую вышла его жена: — Элли отмахивается, но каждый раз ее сердце было разбито.

— Да, я понимаю.

— Вы уверены, что это был ребенок Гриффа?

— Вне всяких сомнений. Мой муж не мог иметь детей.

— Он был стерилен?

— Импотент.

— Хм. — Он на секунду задумался, а потом спросил: — Поэтому вы связались с Гриффом?

Она не успела ответить, потому что вернулась Элли с двумя таблетками ибупрофена и стаканом воды.

— Выпейте.

Лаура уже отказалась от анальгетиков, которые не рекомендуют принимать беременным. Эти капсулы были еще одним болезненным напоминанием, что никакие меры предосторожности теперь не нужны.

— Что ты делаешь?

Это был голос Элли, резкий, властный, предназначенный ее мужу, который взял с письменного стола телефон.

— Звоню в полицию.

— Ты хочешь натравить на мальчика полицию?

— Он не мальчик, Элли. Он мужчина. И должен отвечать за свои поступки.

— Пожалуйста, не звоните Родарту, — взмолилась Лаура. — Он заклятый враг Гриффа.

— Потому что он детектив из отдела по расследованию убийств, а Грифф…

— Видишь? — сказала Элли, уперев кулаки в свои узкие бедра. — Ты даже не можешь заставить себя произнести это, потому что это неправда.

— Если это неправда, почему он бежит? — спросил Коуч. — Почему он не сдастся?

Элли, которая не знала ответа на этот вопрос, беспомощно посмотрела на Лауру, взглядом умолявшую Коуча положить трубку.

— Пожалуйста, не звоните. По крайней мере пока я не расскажу вам о Гриффе и обо мне. И о Фостере. Обо всем. Пожалуйста, мистер Миллер.

Он подумал несколько секунд, потом с неохотой положил телефон на стол и сложил свои мощные руки на бочкообразной груди.

— Ну?

Лаура начала с того дня, когда Фостер впервые рассказал ей о своем плане, и не пропустила ничего, кроме самых интимных подробностей четырех свиданий с Гриффом.

— Никогда не слышал такого абсурда, — сказал Коуч. — Вы мне говорите, что ваш муж платил Гриффу за… за это?

— К сожалению, я согласилась — по причинам, слишком сложным, чтобы их теперь объяснять. Когда я поняла, что беременна, то думала, что больше никогда не увижу Гриффа.

Глаза Элли, внимательно слушавшей рассказ Лауры, увлажнились.

— И что вы при этом чувствовали? Понимая, что больше никогда не увидите Гриффа?

— Я разрывалась, — помедлив, ответила Лаура. — И поэтому я бы никогда не позволила себе увидеться с ним еще раз.

Элли понимающе кивнула.

— Я бы навсегда осталась с мужем, — продолжала Лаура. — Растила бы ребенка, как будто он был его — в точности, как он хотел.

— И почему же все пошло вкривь и вкось? — спросил наконец Коуч. — Хотите, угадаю. Грифф.

— На самом деле Фостер. Я виню себя за то, что не замечала, насколько серьезным стал его навязчивый невроз. Думаю, я не хотела этого видеть. Как бы то ни было, болезнь и авария изменили его. Он больше не был тем Фостером, в которого я влюбилась. Я надеялась, что ребенок вернет мне его. В любом случае я была предана нашему браку и нашей совместной жизни. Если бы он не попытался убить Гриффа, сегодня я была бы с ним. А Гриффу не пришлось бы скрываться. — Она посмотрела на Миллеров. — Клянусь, все, что я сказала, — правда.

Она не сомневалась, что Элли ей поверила. Коуч прикусил щеку изнутри, и было очевидно, что его мучают сомнения. Внезапно он повернулся и взял телефон.

— Джо, разве ты не слышал, что она говорила?

— С моими ушами все в порядке, Элли.

— Тогда как ты можешь…

— Потому что я знаю Гриффа, — сказал он. — Он всегда хотел быть первым. И ему всегда было наплевать на всех, кроме самого себя. На тебя, на меня, на товарищей по команде. На всех.

— Наверное, раньше он был немного эгоистичным, — сказала Элли. — Но теперь он не такой. Я видела, как он изменился, когда приходил сюда. И если бы ты не был таким упрямым, Джо Миллер, ты бы…

— Мистер Миллер, пожалуйста, — сказала Лаура. — Вы пожалеете…

— Я звоню в полицию! — крикнул он, не обращая внимания на их протесты, и рассек ребром ладони воздух. — И хватит об этом.

Машин на дороге было немного, и Гриффа ничто не задерживало. До часа пик оставалось еще пару часов. Он довольно быстро добрался до въезда в Итаску. Город еще спал, но Грифф пробирался по нему, соблюдая все ограничения скорости, чтобы его не остановили.

Он без труда нашел Лавака-роуд. Грифф ехал по улице, пока она не превратилась в дорогу 2010, узкую и изрезанную колеями; казалось, по ней ездят так редко, что вскоре она зарастет травой.

Через пару миль он стал подозревать, что они с Лаурой ошиблись. Но вдруг он заметил обветшалый дом и амбар, размытые контуры которых проступали на фоне неба, начинавшего светлеть от лучей восходящего солнца. Он напрягся и крепче сжал руль.

Перед домом стояла машина Родарта.

Грифф затормозил, повернул на устланную гравием подъездную дорожку и сразу заметил их — две темные фигуры на фоне светлеющего восточного горизонта. Он остановился, заглушил двигатель и открыл дверцу машины. Утренний воздух был мягким и тихим, обманчиво ласковым.

Не сводя глаз с двух мужчин, Грифф сунул руку в вещевой мешок и достал полицейский пистолет. Он вспомнил о том, как притворился рассыльным, как нейтрализовал полицейских, как бежал с Лаурой сквозь колючие ветви сада — ему показалось, это было безумно давно.

Вдруг в его памяти четко всплыло лицо Лауры в тот момент, когда она поняла, что потеряла ребенка.

Если бы… если бы… если бы…

Их было так много, что он не знал, с чего начинать раскаиваться.

Но одно большое если оставалось: если ему не суждено остаться в живых, он надеялся, что Лаура знает, что он любит ее. Момент, конечно, был неподходящий, но ему надо было признаться в этом, когда была такая возможность.

Он сунул пистолет за спину, за пояс синих рабочих брюк, которые все еще были на нем. Выйдя из машины, он оставил дверцу открытой, на тот случай, если придется уносить ноги. Он шел вдоль внешней стены за дом, понимая, какой крупной и легкой мишенью выглядит его белая футболка на фоне потемневших досок. Родарт и Мануэло стояли неподвижно, как пугала на невспаханном поле.

Но потом Родарт поднял руку и помахал ему.

— Привет, Грифф.

Грифф не любил оружия. Плохо в нем разбирался.

Еще меньше он знал о полицейских пистолетах. Но когда он пересекал заваленный мусором двор, направляясь к двум стоявшим в отдалении людям, тяжесть пистолета на пояснице придавала ему уверенности.

Ему пришлось переступить через поваленный забор из колючей проволоки. Но он не смотрел вниз. Его взгляд был прикован к Родарту. Когда Грифф подошел достаточно близко, чтобы рассмотреть лицо детектива, то увидел, что тот довольно улыбается и медленно направляет пистолет на Мануэло.

В мгновение ока Грифф понял, что был прав — Родарт не собирался использовать Мануэло Руиса в качестве свидетеля. Даже если бы Гриффу удалось унять страх Мануэло и уговорить его вернуться в Даллас и рассказать правду о случайной смерти Фостера Спикмена, Родарт бы не допустил этого. Потому что он не хотел, чтобы Гриффа оправдали. Он даже не хотел, чтобы его до конца жизни отправили за решетку. Он жаждал его смерти.

И теперь Грифф понял, в чем причина. Он понял, почему Родарт ждал его за воротами тюрьмы Биг-Спринг. Он понял, почему детектив следил за ним, фиксируя каждый его шаг после освобождения. Он думал, что Родарт пытается напугать его, вынудив сделать либо ошибку, либо признание. Но на самом деле Родарт его боялся.

Земля вокруг Родарта была усеяна окурками сигарет. У ног Мануэло лежала лопата. Позади него виднелся холмик свежей земли и широкая яма. Гриф с ужасом понял, что это значит. Этот подонок заставил Мануэло вырыть себе могилу, а сам стоял тут, курил и улыбался.

Возможно, подумал Грифф, это будет братская могила — его и Мануэло.

Мануэло стоял неподвижно, как статуя из тикового дерева. Его глаза были твердыми и непроницаемыми, как отполированные камни. Грифф не мог сказать, испуган ли тот, смирился или ждет возможности для прыжка. Он не представлял, как воспринял его появление Мануэло, и жалел, что не владеет испанским. Он объяснил бы ему, что они не враги друг другу и что у них один общий враг — Родарт.

— Я уже начал думать, что ты не появишься, — сказал Родарт, когда расстояние между ними сократилось до десяти ярдов.

— Ты меня ждал?

— Надеялся. Что тебя задержало? Могу угадать, — Родарт подмигнул. — Жаркие объятия вдовы. Надеюсь, ты получил удовольствие, потому что это было в последний раз, — сказал он и, не переставая ухмыляться, вежливым тоном добавил: — Отдай мне пистолет.

— Пистолет?

— Хочешь, чтобы я прострелил тебе колено?

— Ты не можешь целиться одновременно в нас обоих.

— Ладно. А что, если я сначала прикончу его, а потом прострелю тебе колено, чтобы ты не хамил?

Грифф завел руку за спину.

— Медленно.

Подчеркнуто медленными движениями Грифф вытащил из-за пояса пистолет. Он без всякого сожаления убил бы Родарта. Для этого было достаточно Марши, не говоря уже обо всем остальном. Но, даже смертельно раненный, Родарт мог успеть сделать один выстрел. Грифф не имел права рисковать жизнью Мануэло. Ему было необходимо свидетельство слуги. Поэтому он отвел руку с пистолетом далеко в сторону.

— Брось его.

Грифф подчинился. Пистолет приземлился среди окурков у ног Родарта.

— Благодарю. Теперь мы все можем расслабиться.

— Отпусти его, — Грифф кивнул в направлении Мануэло.

— И не подумаю.

— Он отправится прямо в Сальвадор. Ты его больше никогда не увидишь.

— Возможно. Но зачем мне лишаться из-за этого сна? Он может дать признательные показания.

— Значит, ты знаешь, что он убил Спикмена?

— Наверное, иначе ты не сказал бы мне, где его найти.

— Я слишком поздно понял свою ошибку.

— Утратил свою знаменитую реакцию, номер десять? — детектив изобразил на своем лице печаль. — Да, это очень плохо. Как раз тогда, когда она тебе больше всего нужна.

— Отпусти его. Ты имеешь зуб на меня, а не на него.

— Вот тут ты прав, — усмехнулся Родарт.

— Ты хочешь избавиться от меня.

— И почему же?

— Ты хочешь избавиться от меня из-за Билла Бэнди. И не потому, что ты думаешь, что я его убил. Ты знаешь, что это не я.

— Уже теплее, — Родарт ухмыльнулся.

— Ты знаешь, что я не убивал его, потому что это сделал ты.

— И еще говорят, что спортсмены тупые, — он презрительно фыркнул. — Тебе потребовалось пять лет, чтобы понять это.

— Парни из «Висты» наняли тебя, чтобы навсегда заткнуть ему рот.

— Это было своего рода испытание. Ходили слухи, что дни Бэнди сочтены. Троица из «Висты» боялась, что он сдаст их, как сдал тебя. Я хотел сделать для них что-то полезное. Но завоевать их доверие не так-то легко.

— И ты воспользовался подвернувшейся возможностью.

— Я предложил свои услуги.

— Думая, что, если ты избавишь их от Бэнди, они примут тебя на службу и поставят на довольствие.

На лице Родарта появилась его уродливая улыбка.

— Кто лучше поможет им разобраться с такими проблемами, как Бэнди, если не детектив из отдела по расследованию убийств, который способен направить расследование по ложному пути? — Смех забулькал у него в груди, а потом он засмеялся во весь голос. — Это был отличный план, который стал еще лучше. Клянусь богом, Буркетт, когда ты появился в доме Бэнди, я чуть не намочил штаны от радости. Лучшего я и придумать не мог.

— Ты был там, когда я пришел.

— В задней комнате. Перед тем, как я свернул ему шею, он клялся и божился, что ничего не утаивал, но ты когда-нибудь видел букмекера, который не врет? Если бы я вернул украденные деньги «Висте», а не только избавил бы их от Бэнди, они были бы очень довольны. Я обыскивал квартиру, — продолжал Родарт, — когда услышал, как открылась дверь. Ты ворвался туда, как разъяренный слон, желая разобраться с ним. Когда я понял, что это ты, то с трудом сдержал приступ хохота. Пока ты причитал над телом Бэнди, я выбрался из квартиры.

— И позвонил 911. Не назвав себя.

— Из автомата за углом. И как только поступило сообщение, я вышел на связь, сказал, что нахожусь рядом, и вызвался проверить сообщение о предполагаемом убийстве, — он ухмыльнулся. — Остальное ты знаешь.

— У тебя была прекрасная возможность убить и меня. Почему ты этого не сделал?

— Я опасался, боялся, что это разозлит парней из «Висты». Я не знал, может, у них есть на тебя особые виды, и будет не очень здорово, если я лишу их удовольствия. Оглядываясь назад, я понимаю, что должен был от тебя избавиться.

— Эти пять лет тянулись для меня очень долго, но тебе они должны были показаться настоящей пыткой — пока я жив, ты не можешь чувствовать себя в безопасности. Ты жутко боялся, что я все понял. Поэтому ты доставал меня, делая вид, что действуешь по поручению «Висты», и прекрасно зная, что я ничего не брал у Бэнди. Ты ведь ничего не нашел в задней комнате, так?

— Может, он и врал, — пожал плечами Родарт.

— Но ты до сих пор не с «Вистой». Вероятно, это их не впечатлило.

— Пока нет.

— Но ты надеешься, что, убив меня сейчас, добьешься их расположения?

— Это не повредит. Ты им не нравишься.

— А ты еще меньше.

— Посмотрим. — Он внезапно засмеялся: — Знаешь, что действительно смешно? Мне даже не пришлось ничего делать. Ты утопил себя своими руками. Трахал жену паралитика. Это низко, Буркетт. Даже для такого подонка, как ты. Вот только одна вещь, — сказал он, сделав сосредоточенное лицо, — за что эти полмиллиона? Он пытался откупиться от тебя?

Грифф молчал, не отрывая взгляда от Родарта.

— Не хочешь говорить? Ладно. В любом случае это неважно. — Он наклонился, небрежно поднял с земли пистолет, а затем повернулся и выстрелил прямо в грудь Мануэло.

Руис, не издав ни звука, упал в импровизированную могилу.