Хозяйка веселой корчмы

Глава 19

Скатерть сказала, что травила мою бабушку. Вот что действительно странно. Ведь бабушка моя вполне себе жива и здорова. Сейчас она отправилась в кругосветное путешествие вместе с подругами. И это далеко не первый раз, когда она так уезжает. Международный переводчик высокого уровня с нескольких языков, синхронист, сама находится в отличной форме, хоть и лет ей не представляю сколько. Около ста точно есть. Неужели она была в этом доме? Надо бы маме позвонить, разузнать. Бабушка еще не скоро вернется из путешествия, а ссвязь у нее там ловит через раз.

Я отставила от себя горшочек, эта каша – сомнительное удовольствие, и масла в ней совсем нет. Тут же на одном из стульев возник Домовик. Как у него это получается? Вот так возникать из ниоткуда?

- Доем? - откуда-то из-за пазухи он вынул большущую деревянную ложку с резным навершием на конце.

- Да, конечно, - я даже немножечко растерялась.

- Ставь сюда, а то скатерть опять меня слопать попытается, на нее нельзя в лаптях соваться! Выдумала тоже. И босиком тоже нельзя. Привереда, одно слово, - я спустила горшок с кашей на стул, - И про соль не верь, она готовить умеет только кушанья из древней книги. Кулебяки, моченые яблоки, грибные супы. Утка, правда, у нее хорошо выходит. И хлеб тоже не дурён, - домовик прокрутил ложку над горшком, из того вверх поднялось синеватое облачко. Лохматый человечек отчерпнул от него своей ложкой со знанием дела, поднёс ко рту, пригубил.

- Вы так едите? А как же каша?

- Я дух и вкушать могу только эфирное тело. Эх, яблочек мало положила, пожадничала! - тесемка скатерти потянулась к ноге домовика, обвилась вокруг лаптя и, похоже, приготовилась дернуть. В воздухе щелкнули крошечные ноженки, бахромку домовик не порезал, просто щелкнул ими в воздухе. Бахрома тут же отступила.

- Неблагодарный, - произнес скрипучий надменный голос.

- Какой есть. Третью сотню лет суфле приготовить прошу. Жадина.

- Сам ты суфля! Я такую гадость готовить не буду.

- Ну и не надо. Живи с пятном и дыркой, а еще у тебя с той стороны нитка бахромы подпалена, ты ее все время за подстольем скрываешь.

- Какой всё-таки хам!

Скатерть резко свернулась, исчезли блюда, горшки. Даже ложка в пальцах Никиты растворилась. На столе осталась лежать лишь скукоженная рогожка, из которой мне послышался тоненький женский всхлип, полный огорчения.

- Завтра же отнесу в ателье, - пообещала я и погладила волшебную ткань, которая превратилась из мягкого ситца в грубую рогожу.

Никита ошалело на меня посмотрел, почесал щетину.

- Я так понял, что у меня есть изба? Только где? Ты случайно не знаешь, кто может скинуть координаты?

- Думаю, что нотариус.

- Наверное. Ну так что, идем спать?

- Идем. Жаль, здесь нет душа.

Внезапно корчма сотряслась от удара. По ощущениям, как минимум, грузовик въехал в стены. Домовик нырнул под стол. Баюн выскочил на кухню и, кажется, звякнул печной дверцей. Начало интересное. Только ворона Стефа осталась сидеть на подоконнике, спрятав клюв под крыло.

- Это что было? - парень сдвинул брови и принюхался. В воздухе, и правда, запахло чем-то таким. Паленым, что ли? Или смолой? Птица нахохлилась больше, приоткрыла один глаз, зевнула и сонно сказала.

- Горыныч как всегда не рассчитал своих габаритов, я давно говорю, что факелы с той стороны повесить надобно. Ни черта же не видно.

- Он сюда к нам зайдет? - решила уточнить я на всякий случай.

- Зачем сюда? Он только за ночевку в стоге сена во дворе оплатил. Поспит до утра и улетит восвояси, - ворона глубже зарылась под крыло клювом и окончательно заснула.

- Пойдем смотреть? - у бывшего нехорошо разгорелись глаза. Знаю я этот блеск. А потом мы окажемся на канатной дороге над пропастью или в лесу за сто километров от жилья, в крайнем случае, в зоопарке у клетки с гориллой. Нет уж, спасибо. Я после этого не засну точно.

- Утром. Вдруг он в темноте не поймет, кто идет. Еще пыхнет огнём. Хотя на трехглавого дракона мне бы посмотреть очень хотелось, если честно.

- У него бензин давно кончился, пыхать нечем. И керосин тоже, - Баюн, судя по эху, сказал это из печи. Интересно, он так там отсиживаться и будет?

- Тем более, давай только одним глазком взглянем и все? - бывший уже встал из-за стола.

- Давай. Баюн, как попасть к Горынычу?

- Ненормальные, - фыркнул кот, - Для этого дом по кругу обойти нужно. Там калитка в штакетнике. Задний двор заборчиком огорожен, чтоб нос не совали всякие куда не нужно.

Мы с бывшим переглянулись и на цыпочках пошли к выходу. Любопытно и страшно, половицы под ногами поют скрипом песню нашей отваге. Ощущения совершенно как в детстве, когда идешь искать страшного монстра в кладовке. Снаружи тепло и приятно, пахнет травой, деревья шуршат листьями. Никита идет первым, тропка огибает корчму по кругу. Мы завернули за угол, впереди уже виден забор. Простой деревенский, даже чуть покосившийся. В качестве украшения на него надеты пустые крынки, чугунки, повязано несколько лент красного цвета. Никаких звуков не слышно, только по трассе за нашими спинами прошуршал колесами грузовик.

- Вон калитка, я открою, - Никита прибавил шаг и первым потянул за деревянную ручку. Калитка не поддалась, так и висит на петлях. А над ней, над всем забором плотная стена густого, мерцающего искорками воздуха. Сквозь нее даже не видно ничего. Я прикоснулась к этой загородке ладонью, надо же, плотная как желе. Рука провалилась куда-то наружу. Там немного теплей и чудится ветерок.

- Помоги, а?

Я тронула ручку калитки, она сразу открылась. Та же завеса из плотного воздуха. Была не была, я шагнула сквозь нее. Какое же тут все другое. Небо усыпано яркими звездами, вдали видно озерцо, а может, реку. Вода искрится в свете луны, слышны женские голоса, веселые песни, плеск воды.

- Смотри! - подтолкнул меня Никита в другую сторону.

Три огромные змеиные головы лежат на чешуйчатом боку, словно на блюде. Толстенный хвост обвивает тушу по кругу. Лап не видно, чудовище спит. Со всех сторон из-под него торчит мягкое сено. И удивительно пахнет сухой травой, деревенским лугом и гарью.

На одной морде приоткрылся глаз, сверкнул красным зрачком. Раскрылась громадная пасть, длинный раздвоенный язык высунулся наружу.

- Бензинчиком пахнет, - остальные две головы тоже пришли в движение.

- Спи, дурень, здеся и не такое приснится. Мечтай дальше.

- Утром хоть флакон надо спросить. Сейчас бы пыхнуть, да спалить поле.

- Так тебе и дадут. Эх! Керосина бы ведерко.

Я начала медленно отступать назад, невольно попала в объятия бывшего. Никита моментально сгреб меня в охапку и затащил обратно в наш мир.

- Обалдеть! - выдохнул он, - Кстати, а о какой свадьбе шла речь? Там скатерть что-то бурчала. Может, о нашей?

- Не мечтай даже! Мне одной намного спокойнее живется. Смотри, я уже месяц без синяков! Без вывихов! И меня не тянет прыгать с аэроплана! - я поплотнее закрыла калитку и даже повернула деревянный запор-дощечку, висящую на одном гвоздике. Вряд ли это надежная защита от техглавого змея, но все же хоть что-то.

- Ну, да, конечно, зачем тебе аэроплан, когда есть ступа!

- Тьфу на тебя!

Мы довольно быстро вернулись в корчму. Проходя мимо печи, я заметила толстую кошачью попу, торчащую из печного зева. Все же он туда целиком не поместился, надо же! Не ожидала. А с виду небольшой такой кот. Судя по хрусту, он стресс там свой заедает, вот же поросёнок.

Поднялись на второй этаж. Кровать манит поскорее забраться под одеяло, я уже почти целые сутки на ногах, устала. Вот только в чердачное окно светят подозрительно яркие звезды, и штора немного колышется. Я подошла вплотную к оконной раме, луна светит так ярко, что все видно как на ладони.

Серебрится река, на ее берегу девушки водят хоровод, холм вдалеке порос, словно грибами, небольшими деревенскими домиками. Слышно как где-то далеко мычит в хлеву корова.

Рядом со мной встал бывший, сграбастал теплой рукой. Аромат леса окутал меня с ног до головы, погрузил в давно позабытую сказку.

- А с той стороны в окно видно трассу. Классно, да? - тихим вкрадчивым шепотом начал он, - Интересно, что у меня в лесу за избушка? Так земляники хочется. Неужели и вправду вся крыша заросла ягодником?

- Завтра узнаем, - улыбнулась я и вывернулась из-под его огромной руки. Сбросила туфли и нырнула под одеяло. Сон накрыл меня сразу и с головой, уволок далеко-далеко.

Утро настало внезапно и слишком поспешно. Птицы кричат за окном, солнечные лучи расползаются теплыми лужами по полу. Кто-то долбит клювом в оконную раму и каркает грозно. Мягкая постель, уютное лоскутное одеяло, подушки, И спится так сладко. Неужели это все произошло на самом деле, а не во сне. Я очнулась, завернутая в кокон из одеял. Никита спит на второй половине постели, раскинувшись, в одних только семейных трусах. Веселенькие, в цветочек, смотрятся они на атлетичном теле крайне забавно. Я потянулась и встала, чтобы открыть Стефе окно. Бедная птичка, сколько же времени она так стучит?

Ноги коснулись прогретого пола, я подошла к окну, улыбнулась солнцу и счастью. Тяжелые медные засовы легко провернулись в пазах. Потянула на себя ручку, в нос ударил запах лесного луга, ворвались скопом все деревенские звуки, накрыли меня с головой. Ворона зло зыркнула глазом, впорхнула внутрь. Странная она сегодня.

Черный дым растекся от птицы, поднялся столбом. Я испугалась за ворону, но сделать ничего не успела. Передо мной соткался из воздуха тот самый Кощей. Чёрные волосы аккуратно уложены назад, седая прядка их нисколько не портит. Одет в длинный плащ, а на запястье сверкает браслет. Точно такой же, парный, он держит в левой руке.

- А где Стефа? - почему-то спросила я первое, что пришло в голову.

- Глупая птица уснула за столом. Или ты меня с ней перепутала? Собирайся, невестушка.