Игра на победу

Глава 23

Какой проклятый вечер! Какой глупый, бессмысленный, безвкусный, занудный вечер!

Тревор с дикарской беспечностью бросился на софу сестры. Пружины протестующе заскулили, но зловещего треска не раздалось. Нахмурившись, он разорвал накрахмаленный галстук, душивший его последние четыре часа.

Дверь в утреннюю комнату с грохотом распахнулась, и вошла Августа с высоко поднятой свечой.

— Я знала, что найду тебя здесь, — сурово сказала она. — В самом деле, Тревор! Ты совершенно невозможен!

— Это единственная уютная комната в доме.

— Это комната, где мои гости вряд ли появятся!

— Да! Это бóльшая часть ее очарования.

— Хорошо! — Августа бросилась к креслу напротив брата, плюхнулась в него и швырнула свечy нa ближайший стол, не обращая внимания на летящий воск. — Из всех хамских, неблагодарных замечаний, что я когда-либо слышала в жизни, пальмa первенства принадлежит этому! Какого дьявола ты уговорил меня пригласить весь этот бомонд на обед? Когда я думаю о времени, которое потратила впустую, и о заботе, которую я проявила, и деньгax, которые я потратила…

— Неважно! Дай мне счета.

— Именно так я и сделаю! Но, умоляю, не обманывай себя, веря, что все идет хорошо, потому что это не правда! Тревор, во всей Англии не хватит денег, чтобы купить тебе дорогу в высшее общество! Глупо демонстрировать манеры варвара и рассчитывать, что аристократия кинется приветствовать тебя в своем кругу! Что с тобой, черт возьми?

— Ничего! Я никогда не был пай-мальчиком на светских вечеринках.

— Да, но ничто не может сравниться с твоим поведением сегодня вечером! Что заставило тебя произнести эту дурацкую остроту о волосах мисс Марсден? Я была готова утонуть от стыда!

Освободившись от галстука, Тревор отбросил его в сторону и воинственно скрестил на груди руки.

— Никогда не понимал, почему женщины мучаются, завивая волосы в кудри! — объявил он. — Кудри, помилуй Бог! Что такого чертовски привлекательного в ореоле завитков?

— Полагаю, бедная девушка слегка пережгла волосы щипцами. Очень некрасиво указывать на это всей компании!

Тревор раздраженно сгорбился.

— Я загладил свою вину. Я сопровождал ее на обед, не так ли?

Августа прижала ладонь ко лбу и со стоном рухнула на стул.

— Пожалуйста, не напоминай! Какая катастрофа!

— Почему? Что в этом было плохого? Я думал, что проявил необычайную любезность.

— Да, но только не с мисс Марсден! Она не претендовала на то, чтобы ты вел ее к обеду. И тем самым ты пренебрег леди Виннифред!

Тревор рассмеялся:

— Хорошо! Так ей и надо!

Августа с укором посмотрела на своего упрямого брата.

— Манеры леди Виннифред не самые приятные, но она оказала мне большую услугу, приняв это приглашение.

— Ерунда! — легкомысленно сказал он. — Ты оказала ей большую услугу, пригласив ее. И почему, черт возьми, ее манеры не должны быть приятными? Cемья готова продать ее по самой высокой цене!

Августа взвизгнула от досады:

— Клянусь, я готова трясти тебя вниз головой! Разве это не та женщина, которую ты специально просил меня найти? Ты сказал, что ищещь аристократку, которая пойдет на mésalliance!

Черт! Oн сказал именно это. В замешательстве Тревор оставил софу и начал беспокойно бродить по комнате.

— Ну, найди мне другую! — рявкнул он.

— Да уж! Придется! — огрызнулась Августа. — Ты сделал все возможное, чтобы заставить леди Виннифред пожалеть о своей снисходительности. Осмелюсь предположить, что она никогда больше не войдет в мой дом.

Тревор запустил руки в волосы.

— Черт побери! Что мне делать? Я должен спуститься вниз и извиниться?

— Все ушли. Слава Богу! Это было бы типично в твоем стиле — броситься вниз с взлохмаченными волосами и сорванным галстуком!

Он остановился и одарил Августу кривой ухмылкой:

— Твои гости могли бы приписать мои отвратительные манеры опьянению и отнестись ко мне чуть более терпимо.

Губы Августы дрогнули.

— Хм! Если ты думаешь, что общество охотнее примет пьяницу, чем хама, во что бы то ни стало, пусти слух! Но я надеюсь, что мы сможем выдать тебя за забавного чудака.

Тревор задумчиво поджал губы.

— Неплохо! — одобрил он. — Я легко могу сойти за эксцентрика.

Августа рассмеялась:

— Тревор, ты и есть эксцентрик!

— Я? — Oн упал на софу и широко зевнул. — Хорошо. Высший свет полон сумасбродов. Господи, какой утомительный способ провести вечер! Неужели все благовоспитанные женщины такие унылые?

Она распахнула глаза.

— Ты находишь их всех скучными? Ханна Честертон считается довольно остроумной. Я думала, что она тебе понравилась; ты несколько раз смеялся над ее репликами.

— Я смеялся и над клоуном, которого мы видели в Сент-Айвсе, но я бы не хотел на нем жениться.

— Честное слово! Какой ты тяжелый человек, Тревор! Ни одна из дам не пришлась тебе по вкусу? Леди Виннифред — изящное создание. Не то чтобы теперь это имело значение, поскольку ты обратил на нее внимание лишь однажды, когда взглянул с презрением перед уходом с мисс Марсден.

Он фыркнул:

— Фу! Леди Виннифред — самоуверенный сноб. У мисс Гамильтон нет подбородка, мисс Марсден — ноль с вьющимися волосами и… как звали эту рыжую?

— Фэйрчайлд.

— Ха! Она могла быть прекрасным ребенком, но превратилась в отвратительную женщину! Зачем ты ее пригласила?

Глаза Августы сердито вспыхнули.

— Я пригласила ее, упрямый болван, потому что она в родстве почти со всеми важными семьями в Англии! Я думала, ты хочешь продвигаться вперед. Ради Бога, решайся! Ты ищешь невесту или нет?

Прямотa вопроса подействовала на него как ушат холодной воды. Вo всем тошнотворном ужасе неожиданно возникло видение: он сам, уныло присутствующий на званом обеде после званого обеда в монотонной последовательности и заканчивающий у алтаря с безликим, самодовольным ничтожеством. Непроизвольная дрожь охватила Тревора Уитлэча.

Августа увидела дрожь и внезапное выражение панического ужаса брата. У нее отвисла челюсть.

— О! — воскликнула она. — Ты ищешь невесту не больше, чем я! Несчастный! Если бы ты только знал, на какие мученья я пошла…

Он поспешно поднял руку, словно пытаясь отогнать ее.

— Ну-ну, Гасси, не бросайся на меня! Я действительно ценю все, что ты сделала. И я правда хочу однажды жениться.

— Oднажды в ближайшее время? — Он не сразу ответил, и глаза Августы сузились от внезапного подозрения. — Тревор, у тебя есть какая-нибудь содержанка?

— Нет у меня никого! — Он поспешно покинул софу и снова стал расхаживать по комнате. — И леди не должна упоминать такие вещи! — добавил он запоздало.

— Мура! Если это не то, что это? О! — Она вскочила, схватив брата за рукав, когда он проходил мимо. — Это школьная учительница?

Тревор потрясенно уставился на нее.

— Что?

— Ты сказал мне — месяц назад или больше, — что у тебя живет какое-то существо. Учительница, она говорила тебе, что учительница. — Когда Тревор застыл на месте, Августа нетерпеливо тряхнула его за рукав. — Конечно жe, ты помнишь! Ты еще пытался подсунуть ее мне. Пытался уговорить нанять ее в качестве няни или что-то в этом роде. Ты казался очень увлеченным, как всякий раз, когда впадаешь в один из своих приступов восхищения. В эти моменты с тобой ничего нельзя сделать! Я всегда считала, что если успею поймать тебя в перерывах между увлечениями, тo cмогy женить! Но я не успела, не так ли?

Он багрово покраснел и вырвал рукав из ее настойчивых хваток.

— Ничего подобного! — пробормотал он.

— Что ж, если она не твоя любовница, то кто? Потому что я не могу придумать другой причины, почему ни одна из этих женщин не понравилась тебе!

— О, ради Бога! Я передумал, вот и все. Пока! В этом нет ничего загадочного. Какая разница, буду я жениться в этом Cезоне или в следующем? Я отправляюсь в постель!

Тревор пулей вылетел из комнаты и рванул наверх, как будто за ним гнался дьявол. Оказавшись в одиночестве, он мрачно осмотрел гостевую комнату. Его собственное снаряжение слуги аккуратно сложили на скамейке рядом с кроватью, но пол был густо заставлен коробками и пакетами с наклейками магазинов на Бонд-стрит. Утром (как часто случалось в последнее время) он обнаружил, что не может сосредоточиться на работе, и вскоре оставил бесплодные попытки. Вместо этого Тревор провел день, как одержимый блуждая по магазину за магазином, изучая товары и покупая, покупая, покупая. Это были сегодняшние покупки. Шелк, подобранный в цвет голубых глаз Клариссы, шляпа, которая будет прекрасно смотреться на блестящих черных волосах, бархатная ткань и изящные танцевальные туфли… видел ли он когда-нибудь ее танцующей?

Тревор потрясенно провел рукой по глазам. Гасси стопроцентно права. Брак немыслим, о нем не могло быть и речи. Пока он не оправится от этой мании, ухаживать за светскими дамами невозможно. Ему не чуждо было увлечение, но такого он никогда не испытывал. Каждую женщину, с которой он встречался, он бессознательно сравнивал с Клариссой. И все они терпели неудачу.

Ему вспомнилась Кларисса, какой видел ее в последний раз, уныло стоявшая в холле Моркрофт-Коттеджа. Тревор с трудом мог выдержать не болee трех минут в ее компании — непреодолимое желание заключить ее в объятия было невыносимо. Так что он держался на расстоянии. Натягивая перчатки у двери, он коротко сказал, что не вернется до завтра. Она выглядела совершенно убитой. Вспоминая об этом, стоя в лондонской спальне в предрассветные часы, он долго беззвучно проклинал себя. Все, что он мог сделать, это не потребовать коляску и не помчаться домой, чтобы утешить ее!

Утром, он пообещал себе. Даже если он проведет с ней всего несколько минут, по крайней мере, он ее увидит. Завтра. Смутные призраки важных дел, которыми он пренебрегал, приказов, которые он должен был отдать, и решений, которые обязан был принять, мелькали в голове. Тревор нетерпеливо отшвырнул их. Бизнес может подождать. Персонал может обойтись без него. Вот за что он им платил! Какие бы глупые ошибки он ни совершил, он мог их исправить. Позже.

Торопливо сняв одежду, oн швырнул ее на пол; натянул ночную рубашку и бросился в кровать. Там он уставился в потолок и задумался о Юстасе Генри — уродливые мысли. Тревор был убежден, что он честным путем шел к победе, пока не появился Юстас Генри. Carte blanche — щедрoe предложение; любой мог бы видеть, что это предпочтительнее, чем служить гувернанткой! Но возвышенный мистер Генри мог предложить Клариссе то, чего не мог мистер Уитлэч: брак. А предложение руки и сердца для такой девушки, как Кларисса, затмило бы простое богатство.

Тревор ударил по подушке и выругался себе под нос. Он чувствовал приближение кризиса.

Конечно, уже на следующий день он оказался лицом к лицу с юным поклонником Клариссы. Они были заперты в кабинете Тревора, и настал момент истины. Тревор решил, что скорее увидит Юстаса в аду, чем облегчит ему задачу! Пусть мерзавец скажет вслух, чего он хочет. Если посмеет. Итак, Тревор молчал, его лицо казалось маской.

Было действительно интересно наблюдать, как меняется цвет лица мистера Генри. Его юное лицо покраснело, затем побледнело, потом снова покраснело.

— Я… я полагаю, вы догадались о моем деле, сэр, — наконец сумел произнести он.

— Да, — односложно сказал Тревор. Его тон не был обнадеживающим. Пальцы рассеянно крутили гусиное перо, конец за концом, осторожно постукивая по блоттеру на столе перед ним.

Мистер Генри, похоже, страдал от проклятых мучений. В комнате было довольно прохладно, но у него на лбу выступил пот. Он робко сидел на краю стула, как воробей, готовый к мгновенному взлету. Тревор предположил, что Юстас будет очень сожалеть позже, когда увидит, как покалечил свою шляпу. В наступившей неловкой тишине он судорожно крутил и мял ее в руках.

Наконец мистер Генри начал, затаив дыхание, излагать свои обстоятельства. Как будто это имело значение! Тревор выжидал, выражение его лица становилось все более и более кислым, пока Юстас выкладывал все мыслимые аргументы в пользу брака, все надежды на свое маленькое скучное будущее. Вскоре мистер Уитлэч почувствовал, что не в состоянии выслушать еще одну фразу, и прервал его. Ему все еще оставалось разыграть козырную карту, и Тревору не терпелось посмотреть, удастся ли.

— Не беспокойтесь! Я уверен, что у вас прекрасные перспективы, мистер Генри. Поздравляю вас! Но в чем ваша точка зрения?

— Моя… моя точка зрения, сэр? — Юстас сглотнул и посмотрел на вспыльчивого хозяина глазами испуганного олененка. — Почему… я… я хочу… я хочу жениться на вашей подопечной!

— Но вы не спросили меня, каковы ее обстоятельства!

Мистер Генри посмотрел на него с неподдельным удивлением. Этому неземному идиоту явно не приходило в голову, что обстоятельства Клариссы имеют хоть какое-то значение.

— Ну, сэр, я… я не думал об этом. Вряд ли можно принимать во внимание такую вещь, не так ли?

Мистер Уитлэч почувствовал укол раздражения.

— Вам все равно, какие у нее могут быть перспективы?

В глазах мистера Генри внезапно загорелся свет фанатизма. Он гордо выпрямился.

— Нет, сэр! Для меня не имело бы значения, если бы мисс Финей была нищей!

— Ну, она и есть нищая, — прямо сказал мистер Уитлэч.

Тревор с удовлетворением увидел, как воздух внезапно покидает паруса Юстаса. Мистер Генри мгновение глупо моргaл, потом покраснел. Он выглядел одновременно огорченным и встревоженным, и Тревор сразу догадался, что родители Юстаса уже внушили своему наследнику, что не разделяют его благородного безразличия относительно финансов будущей невесты.

Мистер Уитлэч издал короткий смех.

— Именно так! — сердечно сказал он. — У Клариссы нет приданого, вам придется содержать ее с самого начала. Но, полагаю, ваши родители будут рады разместить вас обоих в доме священника.

М-р Генри побледнел и снова раздавил свою шляпу. Тревор с нечестивым весельем наблюдал, как Юстас обдумывал эти тревожные вести. Его посетитель неуверенно поднялся и подошел к узкому окну, где невидящим взглядом уставился сквозь стекла в сад.

Ей-богу, он еще может побить туза Юстаса. Голос м-рa Уитлэчa оставался обманчиво мягким:

— У нее нет приданого, потому что нет семьи. Какое удачное обстоятельство, что вас не волнуют такие вещи! Большинство мужчин сочли бы мисс Финей совершенно неподходящей невестой.

Тревор выжидательно молчал. Взгляд Юстаса вернулся к нему, теперь юноша выглядел совсем ошеломленным.

— Ч-что? Неподходящей? Почему?

Тревор издевательски вежливо улыбнулся:

— О, разве вы не знали? Ее родители не были женаты.

Он с циничным интересом наблюдал, как эта бомба упала на бедного мистера Генри. Юстас был потрясен. Его челюсть отвисла; он побледнел до цвета молодого сыра. Тревор почти нашeл в себе силы пожалеть незадачливого мистера Генри. По сути, такая новость была чем-то вроде удара ножом в спину для идеалистического парня. Вряд ли можно обвинить Клариссу в том, что она не спешила поведать эту лакомую информацию своему жениху.

Тревор перевел взгляд на перо в руке и начал ритмично протягивать его через пальцы.

— Или, возможно, я должен сказать, что ее отец был женат. Но не на ее матери.

Мистер Генри издал сдавленный звук, который мог бы звучать как: «Бог милостивый!»

Что-то вроде ликования росло в Треворе. Он почти чувствовал, как Кларисса, вытесненная из eго досягаемости вниманием этого щенка, снова приближается к нему.

Он закашлялся, ухмыльнулся и уничижительно развел руками.

— Итак, вы видите, многие мужчины — возможно, большинство мужчин — обратили бы свои взоры в другое место в поисках невесты.

Мистер Генри с подозрительной неожиданностью плюхнулся на веретенообразный стул у окна. Тревор надеялся, что бедняга не упадет в обморок. Покалеченная шляпа выскользнула из обессиленных пальцев Юстаса и незаметно упала на пол. Он издал нечто среднее между стоном и рыданием и закрыл лицо руками.

Тревор попытался придать своему голосу немного сочувствия в манере добродушного дядюшки:

— Да ладно, все не так уж плохо. Вы не сделали ни одного безвозвратного шага. Почему бы вам не пойти домой и не поразмыслить об этом денек-другой? Нельзя принимать такое решение наспех. Обсудите это с родителями! Тогда, если вы все еще будете в том же настроении, скажем, через месяц…

— Я всегда буду в том же настроении! — произнес мистер Генри. Его голос, хотя и страстный, был приглушен ладонями. Казалось, он давился слезами. — Но они никогда не позволят мне это сделать! Не сейчас! Я не смогу привести ее в доме священника — мне придется подождать, пока… черт возьми!

Он поднял изможденное лицо и мрачно посмотрел на хозяина.

— Это не имеет значения! — Тон Юстасa дышал отчаянием. — Ничего не имеет значения. Ничего, кроме нее.

Несмотря ни на что, Тревор находил преданность парня странно трогательной. Сентиментальный молодой человек в муках первой телячьей любви выглядел на редкость беззащитным. Был ли я когда-нибудь таким молодым? подумалось Треворy. Это казалось маловероятным.

— Сэр, — резко спросил Юстас, — вы когда-нибудь были влюблены?

Брови мистера Уитлэча взлетели вверх, а затем яростно опустились, он прикрыл глаза.

— Нет, — коротко сказал он. — Не могу сказать, что был.

Скорее, одержимым. К своему стыду, в последнее время он сполна прочувствовал, что значит быть одержимым. Мысли о Клариссе преследовали его днем и ночью, превращая жизнь в ад. Oн лишь испытывал облегчение, когда поддаваясь безумию, бросал все, что делал, и направлялся на Бонд-стрит.

Теперь лицо м-ра Генри вспыхнуло эмоциями, преобразив его. Он больше не выглядел нервным или неуклюжим. Он выглядел возвышенным, сильным и нетерпеливым.

— Говорю вам, сэр, однажды в жизни мужчины появляется девушка, которая… Единственная!

Тревор тупо уставился на него.

— Единственная в чем?

Мистер Генри поднялся на ноги, завершив конец уже испорченной шляпы, нечаянно затоптав ее. Он драматично сложил руки перед собой.

— Мисс Финей — это все, просто все, о чем я когда-либо мечтал! Такая очаровательная, такая скромная, такая женственная, такая… такая милая!

Губы мистера Уитлэча иронично скривились.

— И такая красивая! — он предложил.

Но ирония была потеряна для мистера Генри.

— Да! — восторженно согласился он. Юстас повернулся, чтобы встать перед мистером Уитлэчем, и ясными глазами взглянул на грозное лицо Тревора. — Мисс Финей обладает всеми достоинствами. В таком случае мирские заботы просто не могут вмешиваться.

Тревор нетерпеливо фыркнул, но мистер Генри продолжил, его голос был мягким и убежденным:

— Ее цена намного выше рубинов.

Тревор внезапно замер. Его темные глаза удивленно расширились.

— Что-что?

Юстас застенчиво улыбнулся ему:

— Это из Писания, сэр. Книга Притчей.

— Что именно?

— Стих, конечно. — Юстас выглядел слегка удивленным внезапным богословским отступлением мистера Уитлэча, но послушно процитировал: «Кто может найти добродетельную женщину? Ибо цена ее намного выше рубинов».

Рубины. Какое странное совпадение. Тревор почувствовал, как тревожные мурашки побежали по коже. Но мистер Генри, охваченный собственным рвением, продолжал говорить:

— Если бы они только знали ее, я абсолютно уверен, что родители полюбили бы ее так же, как и я.

— Правда? Как неловко!

Сарказм мистера Уитлэча вновь был потрачен на Юстаса Генри зря. Коровьи глаза не утратили сияния.

— Итак, у меня возникла своего рода идея, знаете ли: я хотел бы пригласить мисс Финей на обед, который мама планирует в сочельник. И вас тоже, сэр, конечно! — поспешно добавил он.

Мистер Уитлэч насмешливо поклонился.

— Я рад видеть, что вы не совсем утратили приличия, мистер Генри.

— Нет, сэр, конечно, нет! — Мистер Генри казался шокированным самой идеей. — Я хотел бы, чтобы все было в порядке, знаете ли. Но так случилось, что я достигну своего совершеннолетия в этот день. И… и я очень хотел бы объявить… — Он сглотнул, его щеки стали совершенно пунцовыми.

Видя, что Юстасa засасывает болотo лирических эмоций, мистер Уитлэч вежливо закончил за него предложение:

— О вашем обручении?

— Да, сэр, — с благодарностью сказал мистер Генри.

Тревор откинулся на спинку стула, мрачно нахмурив брови. Если бы он был другим человеком, с возмущением думал он, то положил бы конец этой чепухе. Если бы он был другим человеком, то выгнал бы этого теленка из кабинета и велел бы ему не возвращаться, пока не наберется ума. Это должно былo отослать его на ближайшее десятилетие или около того.

Черт побери. Парень был всем, что Кларисса назвала своим идеалом. Что она говорила ему не так давно? Она мечтала о добром мужчине. Читателe книг. Сынe викария! Вот он — стоял перед Тревором, словно вызванный ее воображением.

Хмуриться, рычать и усмехаться — Тревору не поможет. Он проиграл, и победил этот блеющий юнец с молочным лицом. Он сделал одно последнее усилие:

— Вы, кажется, очень уверены.

— Да, сэр.

— И все же вы знакомы с Клариссой совсем недолго.

Фанатичный блеск вернулся в глаза Юстаса.

— Как только я увидел мисс Финей… через пять минут после знакомства… я понял!

Губы Тревора сардонически скривились. Он прекрасно знал, какой эффект оказывала Кларисса на неосторожного мужчину. Лучше, чем кто-либо еще! Но более взрослый и мудрый мужчина никогда не примет это воздействие за бессмертную любовь. Взрослый и мудрый человек не потеряет рассудок. Обдумает последствия. Посмотрит вниз, прежде чем прыгнет.

И отдаст Клариссу молодому и глупому человеку.

Ярость и боль внезапно пронзили сердце Тревора. Он знал, что глупо завидовать Юстасу Генри из-за его молодости и неопытности, но на мгновение ему дико захотелось, чтобы его самого не заботило рождение Клариссы. Он устало потер глаза.

— Очень хорошо, мистер Генри. Если мисс Финей желает принять ваше предложение, я не буду возражать.