Глава шестнадцатая

– Сеньор Кейн, вы не слышите меня? Это я, Чико, сеньор. Вы не можете открыть глаза?

Боль в голове становилась нестерпимой. Индейцы были правы. Какая-то лихорадка сжигала его мозг.

– Сеньор Кейн, пожалуйста, постарайтесь услышать меня. Вы были без сознания три дня.

Он с усилием открыл глаза, зажмурился от яркого света свечи где-то поблизости. Постепенно он различил окружающую обстановку. Сначала он увидел потолок из необожженного кирпича и стены, по которым несколько ящериц, виляя хвостами, разбегались в темные углы. Потом появилось лицо старика, его шея и плечи. Из-за его спины на Моргана смотрели тревожные глаза индейской женщины. Чико подложил руку под голову Моргана и приставил к губам чашку:

– Пейте, мой друг. Это всего лишь жидкий суп, но он даст вам силу.

Он попытался отвернуться, он знал, что каждая съедобная крошка у «серингерос» была на счету, принять еду значило у кого-то отнять ее.

– Вы должны есть или вы умрете.

– Пусть лучше я, чем вы, – удалось ему ответить.

– Вы совсем не изменились, – сказал Чико.

– В таком случае, ты знаешь, что я не буду есть вашу пищу.

– Это самая малость, что я могу сделать для вас. Я обязан вам своей жизнью. А теперь выпейте суп и облегчите мне тяжесть вины, которую я ношу уже много месяцев. Вот так. Хорошо. Эта женщина очень скверная повариха, но суп наполнит ваш пустой желудок.

Суп был горький на вкус, но он проглотил его, не жалуясь. Когда он с ним покончил, Чико протянул чашку с масато и приложил ее к губам Моргана.

– Это успокоит головную боль.

Чико был прав. Вскоре он почувствовал себя немного лучше. Суп придал ему силы. Он смог сесть, прислониться к стене и изучить окружающую обстановку, вернее то, что он мог увидеть в полутьме: земляной пол, несколько горшков, несколько соломенных матрасов, брошенных в угол. Запах нечистот проникал в воздух, мотылек вился вокруг свечи, установленной рядом с его тюфяком.

Чико Инохоса был «кабокло», в нем текла португальская и индейская кровь. Кинг нанял его и его семью пять лет тому назад, когда был в Лиме, и наобещал, что и сам старик и его жена, трое сыновей и дочь забудут, что такое нищета. Через месяц после прибытия на плантацию, его жену на его глазах забили до смерти палками за то, что она не выполнила дневную норму. А за то, что один из его сыновей попытался бежать от Кинга через джунгли, его дочь привязали к столбу, у которого она была изнасилована не меньше чем двадцатью мужчинами, потом облита керосином и сожжена заживо.

– Когда я увидел вас, стоящим в дверях, донесся до него голос Чико, хриплый из-за дыма, которым он был вынужден дышать каждый день, – я подумал, что это призрак. Нам сказали, что вас поймали в Манаосе и убили. Жильберто де Куэйрос размахивал перед нами отрезанной мошонкой, говоря, что она ваша.

Морган усмехнулся и еще немного отпил «масато».

– Наверное, найдется не один десяток мужей, которые хотели бы поставить себе в заслугу эту чудесную операцию, но я счастлив огорчить их, потому что все мое – при мне.

Рот Чико раскрылся в улыбке.

– Зачем вы вернулись?

– Чтобы отомстить.

– Никому еще не удавалось отомстить Кингу. Это все равно что плевать в глаз дьявола и надеяться этим уничтожить его.

– Способы найдутся. Только мне нужна помощь.

В этот момент женщина, которая раньше вышла из лачуги, снова появилась на пороге. За ней вошел один из сыновей Чико, Теобальдо. Он смотрел на Моргана с нескрываемой ненавистью.

– Боже, отец, о чем ты думаешь, зачем прячешь его здесь?

– Здравствуй и ты, Теобальдо, – сказал Морган.

Не отвечая на его приветствие, юноша продолжал.

– Что он здесь делает, отец? Если Кинг узнает, что он вернулся и что ты скрывал его, он убьет нас всех, как он уже убил мою сестру, мать и брата.

– Успокойся, – ответил Чико. – Наш друг был тяжело болен.

– Я вижу. Жаль, что не умер. Но есть надежда, что умрет еще до того, как «хозяин» узнает, что ты помогал ему.

– Я слишком стар и болен, чтобы бояться хозяина, – возразил Чико. – Если он завтра убьет меня, я буду только счастлив.

Морган благодарно улыбнулся, принимая еще одну чашку «масато». Глядя на Теобальдо, он сказал:

– Я очень тронут твоей благодарностью. Насколько я помню, ты из тех, кого я пытался спасти, за что меня привязали и избили кнутом. Наверное ты такой злой потому, что, тебя совесть загрызла.

– Не говори мне о совести. – Он сплюнул Моргану под ноги. – Мы все восхищались вами. Молодые люди уважали вас. Когда вас вышвырнули из «каса бланка» за то, что вы отказали требованиям Кинга, мы все считали вас святым, героем. Но потом вы отвернулись от нас и вернулись к нему. Что случилось? Удилище вашего любовника оказалось недостаточно длинным на ваш вкус? И по этой причине вы в конце концов покинули его? Или, может быть, у вас скребет в одном месте и вы вернулись, потому что только хозяин может почесать там?

В одно мгновение Морган вскочил со своего тюфяка. Отшвырнув чашку, он сгреб Теобальдо за рубашку и стал колотить его об стену.

– Ты, негодяй, если бы ты не был родным сыном Чико, я бы убил тебя.

– Так вы все отрицаете, сеньор?

– Да, я все отрицаю. Я ни разу не позволил ему дотронуться до меня, ни разу.

– Вы, наверное, чем-то околдовали его. Когда вы исчезли, он стал совершенно дикий, он вымещал свою злость на каждом мужчине, на каждой женщине и на каждом ребенке. Покажи ему, отец, что он сделал с тобой, только потому, что ты дружил с американцем. Покажи ему!

Оглянувшись на Чико, Морган немного отпустил Теобальда и спросил:

– О чем это он говорит, Чико?

– Пустяки, мой друг…

Оттолкнув Моргана в сторону, Теобальдо схватил отца и развернул его кругом. Он поднял его рубашку, обнажив раны.

– Это нельзя назвать пустяком, а, Кейн? И это было только начало. Женщины и дети были изрезаны на куски, и все потому, что каким-то образом ты был с ними связан.

Закрыв глаза, Морган сполз по стене вниз.

– Наши раны едва затянулись, а теперь вы снова возвращаетесь сюда. Зачем? Почему вы не оставите нас в покое?

– Ты называешь ежедневные побои, насилие и смерть от голода покоем? – спросил он.

– Если мы выполняем его правила, работаем по его нормам и показываем ему свое уважение, он не трогает нас.

– Так может говорить только сильный молодой человек, вроде тебя, Теобальдо, а что делать слабым, как твой отец? Что будет, если он не сможет выполнять норму? Этот день недалек. Будешь ли ты стоять и молиться о смирении, когда Кинг обольет твоего отца керосином и сожжет его живьем или может быть разрубит его на части и скормит его тело своим любимым ягуарам?

– Наверное, вы можете предложить что-то другое? – усмехнулся он.

– Возможно.

– Я не желаю в этом участвовать. И мой отец тоже. Вы несете этим людям смерть, Кейн. Вы несете смерть всякому, с кем сталкиваетесь.

– А Кинг не несет смерть? Долго ли вы будете позволять таким людям, как Кинг, грабить вас, лишать того, что сделало бы вас всех в сотни раз богаче, чем сам Кинг, мечтающий разбогатеть на каучуке? Кто, черт возьми, дал ему право прийти сюда и отнять землю, принадлежащую этим индейцам, да еще не только ограбить их, но лишить их гордости? Когда вы наконец подниметесь и потребуете то, что принадлежит вам по праву, Теобальдо? Этот каучук должен давать доходы вам, а не Кингу.

– На стороне Кинга армия. Разве вы забыли? Никто не может прийти сюда или выйти отсюда без его ведома.

Оттолкнувшись от стены, Морган сказал:

– Я смог. Он снова упал на тюфяк, схватившись за ребра, потому что его пронзила боль. Чико торопливо подал ему еще одну чашку «масато», а он вытирал пот со лба рукавом. – Весь фокус в том, чтобы пробраться внутрь. Надо добраться до самого Кинга.

– Но это невозможно. Он окружил себя стражей, его охраняют даже, когда он спит. Ну вы это знаете.

– Да. – Морган сглотнул. – Я это знаю.

– Тогда вы должны понимать, что к нему проникнуть невозможно, если только как следует не вооружиться и не действовать, как слаженный отряд.

– Да.

Морган наблюдал, как Теобальдо ходит взад и вперед. Наконец он остановился и еще раз посмотрел на Моргана.

– Вы знаете о том, что сообщаться с теми, кто работает на других участках, без разрешения Кинга запрещено.

– Это можно сделать под покровом ночи.

– Но нельзя быть пойманным… – Теобальдо покачал головой. – Это значило бы неминуемую смерть.

– Каждый день, что ты находишься здесь, ты в какой-то степени рискуешь своей жизнью, друг. Подумай об этом. В любое время сюда может войти Кинг и указать пальцем на тебя по какой-нибудь вздорной причине, вроде того, что ему не понравился твой вид, или он подбросил монетку – и ты проиграл, или просто у него желание посмотреть, как умирает человек. В этом адском раю, Теобальдо, никаких гарантий не существует.

Теобальдо налил себе чашку «масато» и отхлебнул.

– Даже если мы как-то соберем силы, даже если мы сможем победить его, что останется нам?

– Ваша свобода.

– Свобода. Да, свобода. Свобода для чего? Для того, что бы вернуться в Лиму и ходить по улицам с протянутой рукой? Для того чтобы целыми днями сидеть в зловонном углу и плести корзины для торговцев, которые платят нам прокисшим молоком или сгнившими бананами? А индейцы? Их племена уничтожены такими же бандитами, как Кинг, которые принесли сюда свои цивилизованные болезни или кнуты. У индейцев нет семей, им некуда возвращаться.

– Вы останетесь здесь и будете продолжать работать, Теобальдо. Только вы будете делать это, не боясь, что смерть подстерегает вас за каждым деревом. Доходы будут принадлежать тем, кто работает, а не Кингу.

– Красивые слова. Вы всегда мечтали о том, что добьетесь чего-то в жизни. И чего же вы добились, Кейн? Вас сжигает ненависть. Вы просто мечтаете отомстить. У вас была прекрасная возможность начать жизнь сначала – вам удалось уйти, так ведь? Но вы все же вернулись назад, и я знаю, что вам уже никогда не удастся снова бежать отсюда. Никогда. Как только Кинг обнаружит вас, он вас убьет.

Прислонившись головой к стене, Морган закрыл глаза.

– Я и так уже мертвец. Так какое это имеет значение? Ты прав, конечно. Мне удалось бежать, и я обнаружил, что то, чего я хочу больше всего на свете для меня недосягаемо.

Представив себе Сару, он улыбнулся, но улыбка погасла, когда он взглянул на Теобальдо.

– Господи, – прошептал Теобальдо. – Вы говорите так, будто сами осудили себя на смерть.

– Мне нечего терять.

– Такие люди самые опасные, сеньор. Им все равно, кто погибнет вместе с ними.

– Если бы это было так, я отправился бы прямо к Кингу. Но каждая битва должна иметь свою цель, иначе зачем воевать? В вашем случае это означает свободу и шанс начать новую жизнь. Для меня это значит доказать самому себе, что я на что-то способен, если не ради самого себя, так ради других.

– И опять мы возвращаемся, откуда начали. Что у нас будет, кроме одного огромного леса?

– У вас будет все, что может предложить вам этот лес: какао, персиковая пальма, бразильский орех, кофе, касаве, не говоря уже о каучуке. Только в Жапуре найдется достаточно природных богатств, которые сделают всех мужчин, женщин и детей, гнущих спину на Кинга, очень состоятельными.

– Ты бредишь, американец. Разве ты забыл? Чтобы стать хозяином, нужны деньги. Нужно много крузейро, чтобы нанять хороших «маттейроо и «серингерос». Да еще нужно арендовать суда.

– Что если я скажу тебе, откуда взять деньги для того, чтобы завести свою собственную плантацию?

Теобальдо смотрел на Моргана скептически:

– Я бы сказал, лихорадка отняла у вас разум. Посмотрите на нас. Мы беднее, чем эти ничтожные ящерицы на стене.

– Что, если я скажу тебе, что ты стоишь на одной из самых богатых в Бразилии золотых жил?

– Я подумал бы, что вы сошли с ума.

– Нет, – вмешался Чико, – он не сошел с ума. – Старик сидел, скрестив ноги на тюфяке и не отрывая взгляда от пламени свечи.

– Я видел, как сюда шли много-много лодок с людьми, но никто из них не появился у нас на плантации. Я вижу, что каучуковая плантация истощается, хотя богатство Кинга превосходит все, что она могла бы дать. – Он с усилием поднялся на ноги и прошел в угол комнаты, упал на колени и начал что-то откапывать руками. Когда он вернулся к свету, на ладони у него лежал самородок.

Задохнувшись, Теобальдо выхватил камень из его руки.

– Боже, отец. Где ты это взял?

– Из ручья. Он попал в обшлаг моих штанов, когда я там мылся.

– И ты ничего не сказал об этом? Почему?

– А какая тебе от этого польза? – спросил сурово Морган. – Ты сам сказал, что спасенья нет. А если бы ты проговорился о золоте Кингу или кому-то другому, он бы убил тебя на месте. Твой отец прав насчет лодок. В них он везет людей для работы на шахте. Он изматывает их до полусмерти, потом приказывает им копать себе могилы, наводит винтовку и спускает курок. Потом приходит следующая лодка с теми, кто их заменяет. Их убийство – единственная гарантия того, чтобы никто посторонний не узнал о его находке. Если бы правительство узнало об этом, на другой день здесь копались бы тучи народа и раю Кинга пришел бы конец.

– Но где же эта жила? И каким образом он отправляет золото из Бразилии так, что власти об этом ничего не знают?

Улыбаясь, Морган ответил:

– Каучук.

– Каучук?

– Под «каса бланка» находится подвал, такой же большой, как и весь дом. Когда у него набирается достаточно каучуковых заготовок для отправки, он начиняет каждую вторую заготовку самородком. Затем все каучуковые заготовки упаковываются, и, когда достигают пункта назначения, тот, кому они предназначены, раскрывает их, каучук продает, а золото обменивает по курсу.

– А откуда вы узнали об этом, если он так строго хранит свою тайну?

– Он… доверял мне. По крайней мере, какое-то время. Он думал, что грандиозность его находки подействует на мое воображение. Он думал, что со временем я преодолею свое отвращение к убийствам и пыткам, как и большинство его подручных при мысли о том, что и на их долю может достаться часть богатства. Тем, которые еще останутся в живых.

– Но он и вас оставил в живых.

– Да.

Теобальдо присел на корточки рядом с отцом и повертел в руках самородок.

– Понимаешь ли ты, отец, что за этот камень можно получить столько, сколько тебе платит этот негодяй Кинг за полгода? Это просто чудо.

– При условии, что ты сможешь убежать отсюда, Теобальдо, – уточнил Морган.

– Я понял. И я понял еще, что у вас есть план?

– Я беру на себя всю работу изнутри, но мне нужен кто-то, кто мог бы сообщить «серингерос»…

– Восстание!

– Да. Восстание. Армия против армии.

– Но его армия вооружена.

– Ты знаешь, где он хранит оружие. Используйте его оружие против него. Сделайте свое.

– На это нужно время.

– У вас его нет. У меня тоже. Как только мне удастся попасть внутрь… – Морган пожал плечами. – Как ты говоришь, Кинг может убить меня на месте. Я сделаю все возможное, чтобы потянуть время. Что мне нужно, так это человек, способный повести за собой людей, Теобальдо.

– Я этот человек, сеньор.

– Тогда мы начинаем готовиться сегодня ночью.

Всю следующую неделю Морган старался не обнаруживать своего присутствия, днем спал в шалаше в лесу довольно далеко от жилища Чико, так чтобы в случае если его найдут люди Кинга, у них не было бы доказательства, будто бы он имел какие-то контакты со стариком. Поздно ночью к нему приходил Теобальдо и делился планами, по подготовке мятежа.

– Люди очень воодушевлены, – сказал ему Теобальдо на пятую ночь. – Но и страх тоже велик. Что, если мятеж провалится?

– У вас не провалится, – сказал Морган.

– У нас… а вы? Почему вы не включаете и себя тоже? Лежа на подстилке из пальмовых листьев и речной травы, Морган смотрел вверх, в темноту, на полог из древесных крон, пока Теобальдо доставал из мешка еду и ставил ее рядом на землю. Еда включала плоскую лепешку, фрукты и мягкий белый сыр, от запаха которого у него сводило желудок. Был также табак и бумага для самокруток. И спички.

– Каждый раз, как я прихожу сюда, Кейн, я вижу, что вы слабеете. Вы почти не прикасаетесь к еде, которую я приношу вам. Вы, по-видимому больны. Почему вы не разрешаете нам лечить вас. Неужели вы хотите так скверно умереть?

– Это вы так думаете?

– Почему же тогда человек отказывается от пищи? Отказывается от лекарств, которые могли бы вылечить его? И почему он по своей воле идет в пасть дьяволу, зная, что никогда не вернется?

– Наверное, у него есть на то очень много причин, так я думаю.

– Может быть. Но я что-то сомневаюсь. Простите мне мою назойливость, но я еще не видел, чтобы человек потерял волю к жизни.

– Ну, теперь ты это видишь.

– Это Кинг сделал вас таким?

– Не думаю.

– Может быть, женщина? Молчание.

– А, – прошептал Теобальдо. – Это должно быть необыкновенная женщина.

– Да.

– Вы, наверное, очень любили ее.

– Да.

– Но она не отвечала на вашу любовь?

– Она отдала свое сердце раньше, чем встретила меня.

– Но завтра вы можете найти другую любовь.

– Может быть, но она не будет Сарой.

– Очень красивое имя.

– Очень красивая женщина. – Он посмотрел на Теобальдо и спросил. – Войска готовы?

– По-моему, из вас получился бы отличный генерал. Который не позволяет, воспоминаниям о прекрасной женщине мешать военным планам.

– Нам нельзя медлить. – Он закрыл глаза и по его телу прошла дрожь.

– Что я теперь должен делать? – спросил Теобальдо. – Мы никогда не обсуждали то, что вы называете «проникновение во внутрь». Как мы узнаем, когда выступать?

– Я не могу сказать, когда наступит этот момент. И нет никакой гарантии, что мой план сработает. Кинг может убить меня на месте. Но я инстинктивно чувствую, что не убьет. Не сразу. – У Моргана ушли все силы на эту речь. Он немного передохнул, прежде чем продолжить. – От каждого отряда каждую ночь у дома должен быть часовой. В какой-то момент они услышат два выстрела. Это будет знаком для выступления.

– А Кинг…

– Он будет мертв.

– А вы?

– Тоже.

– Господи!

– Подручные Кинга – это банда зомби, и, как только он погибнет, наступит неразбериха, прежде чем кто-то примет на себя командование. Их оборона будет подавлена. Вот тогда ударите вы. А сейчас… – Протягивая руку к Теобальдо, он попросил: – Помоги мне подняться. – Когда молодой человек помог ему встать, он сказал: – А сейчас отведи меня на свой участок, туда, где в дневное время ты собираешь каучук.

– Но…

– Погоди. Я тебе скажу, зачем, когда мы туда придем. Через час, Морган с помощью Теобальдо уселся под каучуковым деревом.

– Прежде, чем ты уйдешь, – попросил он юношу, – скрути мне несколько сигарет с этим табаком. Выполнив эту просьбу, Теобальдо поднес спичку к сигарете и Морган затянулся, потом выпустил дым через нос и рот. – Теперь беги домой и отдохни немного. Занимайся своим обычным делом, надрезай деревья, а когда днем ты дойдешь до меня, я скажу, что тебе делать.

– Но…

– Все должно быть, как обычно. Никак нельзя создавать впечатление, что наша встреча подстроена, а то у Кинга могут возникнуть подозрения.

Теобальдо после некоторых сомнений, согласился с ним. Морган смотрел ему вслед, когда молодой человек исчез в темноте.

Он курил. И ждал. Он представил себе, что к этому времени Генри и Саре уже удалось покинуть Жапуру. Наверное, они уже дошли до деревни Ачуара, где смогут уговорить туземцев проводить их до Рио-Негро. После этого будет уже легко доплыть до Коари, где их возвращения дожидался Уикэм. У Сары и Уикэма будут семена. Они отправятся в Англию… где и будут жить долго и счастливо.

А Генри?

Он усмехнулся. Может быть, он вернется в Джорджтаун, а может и нет. Морган не удивился бы, если бы его друг вернулся в Жапуру и попытался узнать, что сталось с его другом. К тому времени, конечно, опасность миновала бы. Кинг был бы давно мертв, и от его тирании ничего не осталось бы кроме смутных кошмарных воспоминаний.

Он загасил сигару и, откинув голову на ствол дерева, закрыл глаза и дал своему мозгу отдохнуть. В следующие дни ему потребуется вся его энергия. Он не должен допустить, чтобы его ослабляли лихорадка или воспоминания о Саре.

Постепенно уханье и пронзительные крики ночных животных уступили место более спокойной музыке дневных птиц. Легкий дождик зашелестел по верхушкам деревьев, зашептал среди листвы и прохладной благодатью омыл его лицо и плечи. Он задремал, его разбудил звук шагов. Он открыл глаза и увидел Теобальдо, стоящего на тропе, руками опирающегося на дерево, со взглядом, устремленным на Моргана.

– Бросай свои вещи, как будто ты случайно наткнулся на меня, – сказал Морган. – Беги что есть мочи в «каса бланка» и скажи Кингу, что только что обнаружил меня. Быстро! Беги, Теобальдо, Беги!

Он посмотрел на чашку и на «мачадиньо», брошенные на землю и приготовился ждать. Полчаса прошло, прежде чем он, держась за дерево, встал на ноги. Он как мог отряхнул одежду, провел рукой по заросшему щетиной лицу и надвинул на глаза шляпу. Он закурил сигарету, глубоко затянулся и выпустил дым медленно через рот. Потом он пошел, с каждым движением преодолевая адскую боль и почти с таким же усилием отгоняя от себя образ Сары, все время встающий перед ним.

Еще было время повернуть назад. Он знал эти тропы как свои пять пальцев. Он прямо сейчас мог раствориться в джунглях, и Кинг никогда не смог бы найти его.

– Если бы только она согласилась стать моей женой… Он споткнулся о корень и упал лицом вниз на землю. Он попытался подняться. Когда он наконец смог подняться, он обнаружил, что его окружили люди с винтовками, которые смотрели на него из-под своих шляп с убийственной злобой.

Потом появился Кинг, он как будто из тени материализовался – прекрасный бледный призрак, с длинными золотыми сверкающими волосами, развевающимися на ветру. Его глаза горели. Если бы Морган верил в Бога или дьявола, он мог бы подумать, что Кинг – или тот или другой. Или, может быть, и тот и другой вместе.

В этот момент стерлись его представления о рае и аде. Не было больше стыда за прошлое или страха за будущее. Даже его желание умереть растаяло подобно тому, как в испарениях, идущих от земли, исчезают стволы деревьев. Он увидел свою жизнь как бы со стороны: перед ним пронеслись воспоминания обо всех обидах, несправедливостях и о собственных промахах – возникли и исчезли как двигающиеся картины. Все молитвы, которые он возносил в юности Христу, Богу-отцу, Святой деве и длинной веренице разнообразных святых, теперь потеряли всякий смысл. Его существование казалось ему бесполезным и нелепым, как и тот длинный путь, который привел его сюда, сейчас.

Расправив плечи, он посмотрел смерти в лицо и улыбнулся.

Загрузка...