Игрок

Глава 22.

Нелл

Холодок, пробегающий по обнаженному позвоночнику, пробуждает меня от беспокойного сна. У меня уходит несколько секунд, чтобы прояснить затуманенный разум и вспомнить, где я, однако я все еще не могу понять, почему мне так холодно или почему у меня затекла шея. Но как только мой взор проясняется, и я начинаю видеть освещенную солнечным светом часть комнаты, пробивающимся сквозь маленькую щель в занавесках, я понимаю причину.

– Сукин сын, – ворчу я (никогда не любила рано вставать).

Я в постели Гевина, все еще голая после марафона ночного секса, рядом с мужчиной, о котором идет речь... Ну, «рядом» – это громко сказано, учитывая, что он раскинулся в позе морской звезды на кровати, завернувшись в тепленький, удобный кокон из подушек и простыней, в то время как я спала, свернувшись в клубок на крошечном свободном пространстве.

О таком бы я никогда не догадалась. Оказывается, Гевин Сент – настоящая постельная свинья!

Не чувствуя себя вежливой после того, как мне не давали спать полночи (и не важно, что секс был феноменальным); после того как я проснулась в неудобном положении, чувствуя себя дерьмом, потому что мое тело еще не готово к подъему (которое вдобавок отчаянно нуждается в кофеине), я делаю то, что сделала бы любая энергичная американская женщина, которая делает ставку на восьмичасовой сон. Так будет до конца дней моих. Так вот, я группируюсь, упираясь холодными ногами в бок Гевина, и изо всех сил толкаю его, опрокидывая отвратительно привлекательную постельную свинью на пол.

– Что за...!

Прижав руку ко рту, я изо всех сил стараюсь подавить смешок при виде испуганного и растерянного Гевина с сексуальными взъерошенными волосами и помятым лицом.

– Что происходит? – Он мотает головой из стороны в сторону. От потрясения в его глазах мне так и хочется заржать. Как могу проглатываю смех.

– Ууупс. – Я пожимаю плечами, пытаясь изобразить саму невинность.

– Упс? – в замешательстве спрашивает он.

– Ты, должно быть, упал с кровати, – отвечаю я, хватая простыню и натягивая ее на себя, после чего конфискую подушку и раскладываюсь на мягком матрасе. Но как только я закрываю глаза, я шмякаюсь на ковровое покрытие лицом вниз.

Вскочив на ноги, отбрасываю волосы с глаз и таращусь на кровать, где восседает Гевин с самодовольной улыбкой на губах.

– Ты только что столкнул меня с кровати? – недоверчиво шиплю я.

– Ты первая! – заявляет он, сжимая кулаки.

– Только потому, что ты чокнутая постельная свинья! Ты украл все простыни, забрал мою подушку и растянул на кровати свое огромное, раздражающее тело!

Он фыркает, скрестив руки на груди, когда я плотно оборачиваюсь простыней.

– Что-то ночью жалоб на мое тело не поступало. Если я всё правильно помню, ты провела добрых полчаса, облизывая каждый квадратный сантиметр!

Я убиваю его взглядом, хватаю подушку и швыряю ему в лицо.

– Это было до того, как я узнала, что ты стащить с меня все покрывала и не оставишь мне местечка на кровати.

– Окей, извини, – бормочет он, все еще выглядя восхитительно сонным и взволнованным. – Я еще никогда не спал с женщиной, так что был не в курсе своей склонности занимать всю постель.

От этих слов все мое раздражение растворяется в воздухе, а медленная улыбка расползается на лице.

– Выходит, я у тебя первая? – дразнюсь я, упираясь коленом на матрас и придвигаясь к нему. – Это так мило! – Я осыпаю его лицо тысячью мини-поцелуев. Он отбивается от меня, все еще пытаясь удержать свою вспышку гнева, но я-то замечаю, что уголок его рта приподнимается.

– Отстань, – беззлобно ворчит он.

– Я твоя первая, – продолжаю я, потому что, если честно, это единственное, что удерживает меня от прыганья на месте и взмаха кулаком по воздуху в победном жесте, ибо я – первая женщина, которая спала ночью в объятиях Гевина Сента! От такой чести у меня прямо-таки голова кругом.

Каким-то образом мои поцелуйчики превращаются в полномасштабную борьбу, и к тому моменту, когда он прижимает меня к матрасу, я задыхаюсь от смеха.

Когда я наконец могу снова себя контролировать и заглядываю в его глубокие карие глаза, моя грудь сжимается от того, что я в них вижу. Я понимаю, что совсем недолго знаю Гевина, но впервые наблюдаю его таким... счастливым. Он смотрит на меня и улыбается глазами.

– Доброе утро, детка, – шепчет он низким, хриплым голосом, от которого по коже бегут мурашки.

– Доброе, – улыбаюсь я, чувствуя, как его счастье перетекает в меня.

– Отлично смотришься в моей постели.

Я в шоке. Серьезно, мои женские прелести трепещут от этого признания. Ни одна женщина в мире не смогла бы противостоять такому очарованию.

– Спасибо, – тихо отвечаю я, практически задыхаясь.

– Хорошо спалось?

Я смеюсь.

– Черт, нет! Спать с тобой все равно, что ходить с занозой в заднице. А у меня был, кстати, опыт сна во время девичника с четырьмя девушками, так что это о чем-то да говорит.

Вместо того чтобы принять оскорбленный вид, зрачки Гевина расширяются, отчего его глаза превращаются практически в черные.

– Четыре девушки? – Я ощущаю явные признаки его возбуждения, которое прижимается к моему бедру. – Давай поговорим об этом. В мельчайших подробностях. Может, с некими зарисовками или типо того. Умеешь рисовать? Хотя знаешь что? Не парься. У меня отличное воображение. – Он закрывает глаза и собирает брови на переносице, как будто концентрируется. – О да, – стонет он.

– Извращенец. – Я шлепаю его по руке в приступе хихиканья, зарабатывая себе одну из его улыбок, от которой у меня замирает сердце. Как же быстро я стала зависимой от его улыбок... Не представляю, что бы я без них делала. И вот так мысль о том, что происходящее между нами закончится, выливается на мою голову как ушат ледяной воды.

– Эй, ты тут? – тихо спрашивает Гевин, проводя указательным пальцем по морщинке на моем лбу.

– Тут, – лгу я, снова налепив к лицу улыбку. Последнее, что я хочу сделать, это вывалить на него свою неуверенность с утра пораньше. Я никогда не была дотошной или неуверенной в себе, так что черта с два начну вести себя так сейчас.

– Уверена? – скептически уточняет он.

– Да. Уверена. Мне просто необходим кофеин. Срочно!

– Думаю, с этим я в состоянии тебе помочь.

Он приподнимается, ненадолго нависает надо мной, напрягая мышцы рук, отчего у меня текут слюнки. Мне требуется все свое самообладание, чтобы не повернуться и не укусить его. Я многострадальчески вздыхаю, когда тепло его тела покидает меня. Мужчина встает с кровати и подходит к комоду, шевеля своей восхитительной задницей с каждым шагом. Мне хочется закричать, когда он надевает боксеры и прикрывает то, что должно быть расклеено на рекламных щитах на обозрение всех и вся. Конечно, идея того, что женщины – и довольно много мужчин – будут вожделеть задницу Гевина не особо радует, потому что технически она моя. Но я щедрый человек, да и таким произведением искусства следует делиться с миром.

– Ты идешь или собираешься провести остаток утра, пуская слюни на мой зад?

Мне не стыдно. Вытираю уголок рта рукой. Ага, у меня на самом деле слюни. Услышав гортанный смешок Гевина, я кошусь на него и выбираюсь из кровати, все еще завернутая в простыню. Бесшумно босыми ногами следую за ним на кухню. Я ожидала, что он позвонит в гостиничную службу и закажет кофе с завтраком, поэтому удивляюсь, когда он направляется к какой-то навороченной кофемашине на кухонном столе. Гевин возится с ней несколько секунд, нажимает на разные кнопки, после чего та чудесным образом начинает шипеть и жужжать, наполняя комнату восхитительным ароматом.

– Выходи за меня, – благоговейно шепчу я.

Гевин оборачивается, вид у него, скажем, слегка ошеломленный.

– Что?

– Да не ты, – отмахиваюсь я, указывая подбородком на кофеварку новой космической эры. – Я про нее. Хочу жениться на ней, тогда она будет моей навеки.

Он смотрит на меня так, будто у меня выросла еще одна голова, прежде чем пробормотать:

– Уверен, ты скорее выйдешь замуж за неодушевленный предмет, чем за человека, которому этот предмет принадлежит.

Я протягиваю руки в сторону уже полной кружки. Гевин понимает намек и вытаскивает ее из кофемашины, передает мне и ставит вариться еще одну. Я глубоко вдыхаю аромат с безмятежным выражением лица.

– Машина не станет спорить и командовать. В любом случае, где такая продается? Ее можно купить в техномаркете? – Я уверена, что эта покупка сожрет изрядный кусок денег, которые я недавно скопила, но вкус этого кофе того стоит.

Гевин разражается громким смехом.

– Она стоит полторы тысячи долларов. Я заказал ее в Италии.

Несколько секунд я молча на него таращусь.

– Значит... В техномаркете такую не купить?

– Черт возьми, точно нет, – он продолжает хихикать. На мгновение я подумываю швырнуть свою чашку в его самодовольную рожу, но тратить это жидкое золото было бы грехом. – В таком случае, мне придется поселить тебя здесь на какое-то время. – Он обходит кухонный островок, двигаясь в мою сторону. Каждый хищный шаг вызывает дрожь в моем теле. – Ну, знаешь, ради кофеварки.

– Я «за», – отвечаю я, чувствуя, как у меня перехватывает дыхание. – Мне от тебя нужна только кофемашина.

Гевин самодовольно ухмыляется, зная не хуже меня, что я отъявленная лгунишка. Он наклоняется так близко, что я ощущаю его дыхание. Я пробегаю языком по нижней губе, ожидая поцелуя. Поцелуя, которого отчаянно жажду.

– Что ты со мной делаешь? – рычит он.

– Не знаю, – выдыхаю я. – Но что бы это ни было, со мной происходит то же самое. И я не хочу, чтобы это прекращалось.

Как только его губы касаются моих, звук открывающейся и захлопывающейся двери эхом разносится по вилле.

– Привет, мудила! – кричит знакомый голос. А затем слышатся звуки приближающихся шагов. – Я сделал тот звонок, о котором ты просил. Не знаю, какого хрена ты так интересовался La Magie, но... Какого хера, чувак! Серьезно?!

При виде Грэхема Ларсона – моего босса – стоящего напротив нас, я быстро отпрыгиваю от Гевина, пока мое сердце пытается пробить себе путь из груди.

Я стою там как олень в свете фар. Дерьмо. Дерьмо, дерьмо, дерьмо. Это плохо. В инструкции для сотрудников четко сказано, что служащим отеля «Парагон» запрещено вступать в отношения с гостями, и, стоя на кухне в одной гребанной простыне, я никак не могу найти выход из данной ситуации.

– Э-э... – протягиваю я, пока Гевин спокойно подходит и вытаскивает свою кружку из кофемашины, после чего подносит ее к губам.

– Чем могу помочь, обломщик? – ворчит Гевин. Я каким-то образом умудряюсь ахнуть от жесткого замечания Гевина. Мать вашу! Меня стопудово уволят.

– Ты знаешь правила, – заявляет Грэхем, и я начинаю трястись. Мне нельзя потерять эту работу.

– Мистер Ларсон, это не... – я замолкаю, потому что не могу сказать «это не то, на что это похоже». Потому что это именно то, на что похоже.

– Никаких долбанных интрижек с сотрудниками отеля! Я слишком многое спускал тебе с рук в прошлом, потому что ты мне как брат. Нет, я понимаю, официантки чертовски горячие...

Стоп... в прошлом? Что за фигня?

– Заткнись, бл*ть, Грэхем, – рычит Гевин, сжав челюсть.

– Я не хочу иметь дело с еще одной гребаной рыдающей официанткой, потому что та увидела еще одну сотрудницу, покидающую твои апартаменты!

Что за пи*дец?!

– Грэхем! – рявкает Гевин, потому что мой босс явно не замечает напряжения, сгущающего воздух. – Я сказал: «Заткнись»!

Сколько официанток он трахнул? Интересно. Все внутри меня сжимается, когда Грэхем продолжает:

– Если мне придется избавиться еще от одной истерички, то я, пожалуй, начну готовиться к суду за незаконное увольнение. Я люблю тебя, но не настолько...

Я начинаю отступать.

– Эм... – я запинаюсь на полуслове, когда запутываюсь ногами в простыне. Мне нужно выбраться отсюда. Мне не хватает долбанного воздуха! – Я собираюсь... – я не заканчиваю предложение, просто поворачиваюсь и выбегаю из кухни, спотыкаюсь и практически впечатываюсь лицом в стену, прежде чем поймать равновесие. Отлично, этого-то мне и не хватало. – Я только переодеться! – бросаю через плечо. Я практически не дышу, пока не закрываюсь в комнате Гевина, где мускусный запах секса все еще витает в воздухе.

Пока я, как деревянная, двигаюсь по комнате и собираю одежду с пола, задаюсь вопросом, имел ли в виду Гевин все, что говорил вчера вечером... и сегодня утром? Или я просто часть какого-то долбаного официант-фетиша?