Иметь и удержать!

10

— Я больше не выдержу. — Элис еле говорит, ее душат слезы, которые ей до сих пор удавалось сдерживать. — Не знаю, зачем я вообще выходила замуж, я его почти не вижу, никогда не думала, что придется говорить это, но, клянусь Богом, я не вижу смысла продолжать это.

Эмили сидит рядом на диване, она обнимает Элис за плечи, не зная, что сказать, и лишь ожидая момента, когда Элис успокоится, тогда она скажет ей, что всегда будет рядом.

Элис поднимает на нее взгляд.

— Представь, что, если бы ты не видела Гарри, ты стала бы с этим мириться?

Эмили пожимает плечами.

— Ты не стала бы. Я знаю. Никто бы не стал с этим мириться. Кроме глупой старой Элис.

— Ты не глупая и не старая. Ты замечательная Элис, и это всего лишь этап в жизни. Ты его перешагнешь, ты справишься, у тебя всегда все получается.

— О Боже, Эмили. Я просто не могу больше терпеть. Мне кажется, у него роман.

Время останавливается.

Проходят минуты, и вместе с ними с лиц обеих женщин сходит краска.

— Ты правда так думаешь? — Эмили произносит слова медленно, осторожно, не в силах поверить в то, что Элис наконец-то, после стольких лет, высказала вслух то, о чем судачили все вокруг.

— Да. Нет. — Элис вздыхает. — О Боже, я не знаю. То есть я хочу сказать, что, с одной стороны, я не верю, что он способен поступить так со мной, он знает, что я просто уйду, но, с другой… — Она роняет голову в ладони, потом вновь устремляет взгляд на Эмили. — Если все проанализировать, то, похоже, у него роман. В последние три месяца он не приходит домой раньше десяти вечера. Говорит, что постоянно на совещаниях, и никогда не отвечает по мобильному, когда я звоню. Он уезжает в командировки и не говорит мне, в каком отеле останавливается, я просто должна ждать его звонка. И еще… у нас нет секса вот уже три месяца.

— Ты серьезно? — Эмили не удается скрыть шок. — Три месяца? И как он это объясняет?

— Он говорит, что страшно устает, и, когда он так много работает, ему совершенно не до секса.

— Это правда?

— Ну, и раньше такое бывало. Когда он помногу работал, у нас не было секса. Но теперь я думаю, что причиной тому тоже были его романы на стороне. О Боже. — Элис встает, чувствуя, как сжимает ей грудь, как обдает ее жаром и пот выступает на лбу. — Кажется, меня сейчас вырвет.

Через пять минут Элис возвращается из ванной, бледная и подавленная, но испарины на лбу уже нет.

Эмили на кухне заваривает чай. Она приносит его в комнату и наблюдает за тем, как Элис с жадностью прихлебывает горячий сладкий напиток.

— Эли, ты уже говорила с ним об этом? — мягко спрашивает она.

— Конечно. Он просто говорит, что я веду себя нелепо. Я так одинока, Эмили. — Элис наконец дает волю слезам. — Я не знаю, что же мне делать.

Элис попыталась поговорить с Джо как раз три дня тому назад. Три месяца без секса — срок достаточно долгий, чтобы можно было прожить без тепла и близости, особенно если ты питаешь к мужу самые нежные чувства, хочешь быть с ним. Элис подумала, что, возможно, она допускает ошибку, не предпринимая никаких попыток к сближению. Возможно, если бы она выглядела фантастически сексуальной и соблазнительной, его можно было бы вернуть.

Вообще-то Элис уже проводила подобные эксперименты и раньше, когда Джо отдалялся от нее. Покупала нижнее белье, пыталась разогреть его с помощью вина, и, хотя все это было без толку, она решила попробовать еще раз.

И вот она ждет Джо в кружевном неглиже. Ждет и ждет. В шесть минут после полуночи, когда открывается входная дверь, Элис уже такая уставшая, что ей хочется только спать, но, раз уж она потратила столько сил, она доведет дело до конца.

Она ждет, что Джо придет прямо в постель. В конце концов, уже поздно и он много работал, но, когда проходит двадцать минут, а он все не появляется, она тихонько спускается вниз по лестнице, чтобы посмотреть, чем же он занят.

Его нет ни в гостиной, ни на кухне. Впрочем, из его кабинета доносится тихое бормотание, и тут же она чувствует, что сердце бьется сильнее, а к горлу подступает тошнота.

Ей хочется встать под дверью и послушать, добыть наконец доказательства, но она не может этого сделать. Она не хочет удостовериться в том, что у него роман, не хочет слышать жестокую правду, вместо этого она хочет, чтобы Джо успокоил ее, сказал, что все хорошо.

Она слышит тихий смех и открывает дверь — шумно, чтобы он знал, что она здесь. Того, что она наслушалась, достаточно не только для подозрений, но и для обвинений.

Джо мгновенно оборачивается, в глазах его страх.

— Что ты здесь делаешь? — спрашивает он, стараясь сохранять спокойствие, не выпуская трубку из рук.

— Что ты делаешь? — шипит Элис, указывая на телефонную трубку. — С кем ты разговариваешь? У тебя роман?

— Я перезвоню тебе завтра, — произносит в трубку Джо теперь уже громким голосом, с деловой интонацией. — Пока ничего не меняй в прогнозе.

— Обязательно изменю, — хрипловато смеется Джози. — Попался, проказник. До завтра. — И она посылает ему поцелуй, прежде чем повесить трубку.

— Хорошо, — произносит Джо, теперь уже обращаясь к гудкам. — Хорошо, об оценке мы поговорим завтра. Извини, но мне действительно пора идти.

Он оборачивается к Элис, которая заметно нервничает, начиная сомневаться в своих подозрениях. Действительно ли она слышала смех из-за двери? Действительно это было сладкое воркование влюбленных? Или ей все-таки показалось?

— Какого черта ты здесь делаешь? — Страх сменился гневом. Джо решил, что лучшее средство защиты — нападение, и теперь обращается к ней с чувством собственной правоты. — Как ты смеешь, — продолжает он, — как смеешь заходить в мой рабочий кабинет, когда я говорю с клиентом из Японии, и обвинять меня, так что слышно в трубке, в каком-то романе.

Элис ненавидит разговоры на повышенных тонах. Ненавидит споры. В таких ситуациях ей всегда хочется убежать и спрятаться, и не удивительно, что она начинает извиняться.

— Прости, — говорит она. — Я подумала, что ты… ты говорил так, будто…

— Что? — Он брызжет слюной. — Я говорил, как будто что? Ты хочешь сказать, что стояла под дверью и подслушивала?

На мгновение страх возвращается к нему, но нет, она не могла ничего расслышать, иначе не сдалась бы так скоро.

Джози совсем не такая, как остальные. Они спят вот уже три месяца, три месяца, в течение которых Джо понял, что впервые за всю историю его романов с женщинами не он контролирует ситуацию.

Открытие одновременно пугающее и волнующее: Джози стала для него своеобразным наркотиком высшей пробы. Чем больше он видит ее, тем сильнее желание увидеть снова. И чем сильнее его желание, тем большую власть над ним она приобретает.

В какой-то момент он испугался, что может влюбиться. Испугался, потому что меньше всего ему хочется обижать Элис, к тому же он понимает, что не сможет управлять такой женщиной, как Джози. Теперь он знает, что это не любовь, а всего лишь наваждение, которое со временем пройдет, и все вернется на свои места.

Такие наваждения случались у Джо и раньше, но обычно, как только женщина начинает выдвигать требования, прикипает к Джо эмоционально, он теряет интерес и переключается на следующий объект.

Но Джози до сих пор соперник. Она находит его забавным. Его уловки, которые безотказно действовали на других женщин, у нее вызывают лишь смех или презрение.

Ее жесткость, решительность и упрямство заводят его, и, как сегодня вечером, он начинает рисковать.

Они расстались всего сорок минут назад, но он думал о ней всю дорогу домой и решил позвонить перед сном. Элис, которая всегда в половине девятого вечера уже лежала в постели, не должна была возникнуть на пороге его кабинета.

О Боже, он зашел слишком далеко. Он смотрит на Элис, которая стоит перед ним в пеньюаре, которого он раньше не видел, и благодарит Господа за то, что ему опять удалось проскочить. Но он подошел слишком близко к опасной черте. Слишком. Какой бы притягательной ни была Джози, он не желает разрушать свой брак. Он знает, что, если бы Элис слышала то, что он говорил Джози, слышала, как он мечтал уехать с ней за город, в отель с четырехместной кроватью, где мог бы связать ее, задрать ей ноги и делать с ней все, что ему захочется, тогда его браку точно пришел бы конец.

— Ну? — повторяет он, и в глазах его злость вперемежку со страхом. — Что ты слышала? Что тебе показалось, что ты слышала?

— Я… ничего. Просто тон твоего голоса, он был совсем неделовым.

— Не знаю, о чем ты говоришь. — Джо встает и проходит мимо Элис. — У меня был трудный день, я страшно устал, и вот прихожу домой, чтобы выслушивать нелепые обвинения со стороны своей жены. Ты хотя бы имеешь представление о том, сколько у меня сейчас работы? Ты хотя бы понимаешь, насколько я занят, как я бываю измотан к концу дня?

— Прости меня, — слабым голосом произносит Элис.

— Поздно извиняться. — Джо уже в ударе. — Когда я возвращаюсь с работы, — он смотрит на часы, — заполночь, меньше всего я рассчитываю услышать нелепые обвинения со стороны своей жены о каких-то мифических романах.

— Но, Джо. — Элис пытается подыскать слова, чтобы выразить свои чувства, она не хочет сдаваться так легко, она хочет услышать от него слова поддержки. — Мы уже три месяца не спим вместе. Ты все время уезжаешь, не оставляешь мне контактного телефона, и тебя никогда не бывает дома. Признайся, что это выглядит подозрительно.

— Так ты всерьез думаешь, что у меня роман?

— Нет… я не знаю. — Элис вздыхает. — Наверное, нет, я так не думаю. Мне кажется, ты не посмеешь поступить так со мной, но, когда ты совсем не хочешь меня как женщину, я не знаю, что и думать.

— О дорогая. — Джо одержал победу. Теперь он может ее утешить. Он подходит к ней, обнимает, крепко прижимает к себе. — Никакого романа у меня, разумеется, нет. Я люблю тебя. Ты мой маленький цыпленок, и никто другой.

Элис с облегчением улыбается, крепче прижимаясь к нему.

— Я тоже люблю тебя, — вздыхает она, утыкаясь ему в шею.

Джо прячет улыбку в ее волосах.

— Я люблю тебя больше.

— Нет, я больше.

— Я знаю. — Элис все настойчивее прижимается к нему, поднимает голову и целует его в губы. Джо отвечает ей поцелуем, но, как только ее губы раскрываются, он отстраняется.

— Уже очень поздно, — говорит он, беря ее за руку и выводя из кабинета. — Пора спать.

В постели Элис двигается на половину Джо и прижимается к нему. Его дыхание на редкость ровное. Он любит ее, но не хочет заниматься с ней любовью. Не хочет заниматься любовью ни с кем, кроме Джози, хотя чувство, которое он к ней испытывает, вовсе не любовь, а похоть.

— Спокойной ночи, — бормочет он, словно уже во сне.

Элис гладит его по спине, слабо надеясь возбудить его, но вскоре сдается и возвращается на свою половину постели.

— Так если ты не считаешь, что прошлой ночью он был у любовницы, — высказывает предположение Эмили, выслушав Элис, — что заставляет тебя думать, что у него роман?

— Я понимаю, что это кажется абсурдным, но, когда он рядом и убеждает меня в своей невиновности, я и сама начинаю думать, что мои догадки нелепы. Но, когда его нет или он звонит сказать, что опять задерживается на работе, меня начинают терзать сомнения. И знаешь, что самое ужасное? Мне ведь тридцать пять, и уже пора иметь детей, а откуда они возьмутся, черт возьми, если мой муж не спит со мной?

— Ты хочешь сказать, что Джо наконец согласился на детей?

Элис фыркает.

— Не будь смешной. Мой муж так редко бывает дома, что у нас даже нет времени обсудить этот вопрос. Но время летит, Эм. Я готова, Господи, я готова вот уже много лет, и кто знает, могу ли я вообще забеременеть? Может, на это уйдут годы, и, если мы сейчас же не займемся этой проблемой, может оказаться слишком поздно.

— А как же ты собираешься забеременеть, если твой муж не спит с тобой?

— Тот-то и оно. Знаешь, я даже подумывала о том, чтобы сходить в клинику, где есть банк спермы.

— Да ты что?

— Да, но мне не хватило духу. Я хочу родить ребенка от своего мужа, а не из пробирки. Даже не верится, что подобные мысли могли прийти мне в голову.

— Знаешь, что самое печальное? В моих сексуальных фантазиях присутствуют наручники, шелковые шарфы и трое крепких мужиков, каждый из которых мастер международного класса по сексу. А в твоих фантазиях фигурирует банк спермы.

Элис чуть не давится чаем.

— Трое? Трое мужчин? Ты серьезно?

Эмили вспыхивает румянцем и пожимает плечами.

— Разве это так чудовищно?

— Чуть-чуть. Ну, продолжай, что было дальше. Где ты нашла эту троицу?

— Ох-хо-хо. Я тебе больше ничего не скажу, пока не расскажешь мне о своих фантазиях.

— Хорошо. В моих фантазиях присутствует милый сельский домик…

— О, заткнись! — Эмили шлепает Элис по руке, и та хихикает. — Я спрашивала о сексуальных фантазиях. Давай. Я тебе рассказала, теперь ты выкладывай.

— Ничего не скажу, пока не услышу продолжения о трех крепких мужиках. Один из них был Гарри?

Эмили решительно качает головой.

— Нет, разумеется. Фантазии никогда не касаются любимого мужчины, тем более если речь идет о таких непотребных вещах.

— О, это становится все интереснее. Продолжай.

Через полчаса непрерывного хихиканья Эмили наклоняется и чешет Хамфри за ухом. Пес блаженно жмурится и тут же переворачивается на спину, подставляя Эмили свой жирный живот, который она смеясь чешет.

— Ты такой толстый, Хамфри. Знаешь, Эли, если ты не собираешься в ближайшее время рожать, тебе нужно завести кого-нибудь.

— Что? — в ужасе восклицает Элис. — Мне никто не нужен. Что ты имеешь в виду?

— Я говорю о ком-нибудь вроде Хамфри.

— О ком?

— Ну, о собаке. Если ты так одинока, почему бы тебе не завести собаку?

Потому что Джо ненавидит животных. А я бы хотела собаку.

— Ну, с Джо можно решить эту проблему. Поставь ему условие: либо он проводит больше времени дома, либо ты заводишь собаку, чтобы избавиться от скуки.

— Не думаю, что он согласится. Вспомни, что было с Молли и Паоло.

— Но попробовать стоит. Все мужчины ненавидят кошек, но собаки — это совсем другое дело. У одной девушки в нашем классе шикарная вести, только что ощенилась, и она как раз ищет, куда пристроить щенков.

— О, здорово! Я обожаю вестскотчтерьеров!

— Только щенки будут не чистокровки. Дело в том, что собака уже была беременна, когда она подобрала ее, так что одному Богу известно, от кого она их нагуляла, но щенки просто прелесть.

— Может, мне повезет, и у меня будет помесь вестскотчтерьера и ротвейлера.

Эмили смеется.

— По крайней мере, это будет хорошая сторожевая собака. И, кстати, ты сможешь посещать наш класс. О, давай бери собаку. Пожалуйста!

Элис с воодушевлением отнеслась к этой идее.

— Что ж, — произносит она наконец, — ты определенно права, и стоит попробовать. Если мой муж когда-нибудь явится домой в урочный час, я обещаю, что поговорю с ним.

Спустя неделю в доме появляется Снуп. Разумеется, Джо возражал, но Элис была настойчива, и он не смог устоять перед ее железной логикой.

Элис была несказанно рада тому, что наконец у нее появился кто-то, на кого можно обратить всю свою любовь и внимание, кто будет любить ее бескорыстно и кто будет неотлучно находиться при ней.

Она уже начала посещать занятия в школе дрессуры, и благодаря особым отношениям между Гарри и Эмили, к ней относились с повышенным вниманием. Если у нее возникали вопросы, она могла звонить Гарри в любое время.

С появлением Снупа для Элис открылся совершенно иной мир. Теперь она могла отказываться от приглашений на светские рауты под предлогом того, что у нее щенок и его нельзя оставлять одного, а если в рестораны не допускали собак, она с радостью отвергала любезные приглашения на ланч.

Выгуливая Снупа по пять раз в день, она с удивлением заметила, как много вокруг людей с собаками, и часто останавливалась, чтобы поболтать с ними.

Соседи-собачники единодушно решили, что в роду у Снупа по отцовской линии были гончие или бассеты. Странное сочетание, конечно, но только им можно было объяснить большие коричневые пятна в окрасе так называемого вестскотчтерьера.

Элис полюбила этот мир, и, хотя Джо стал отсутствовать еще чаще и был по-прежнему чужим и далеким, она поймала себя на том, что ее это мало волнует. Теперь у нее было о ком заботиться, и ее это вполне устраивало.

Даже Джо вынужден был признать, что идея со Снупом оказалась не так уж плоха. Щенок стал хорошим предлогом для поздних прогулок, во время которых можно было свободно звонить Джози. И, поскольку наследников у Джо не было, именно Снуп стал идеальным алиби, позволявшим улизнуть из дома в выходные дни.

— Ты можешь еще поваляться в постели, — говорил он Элис, целуя ее утром, уже в джинсах и бейсболке. — Мы со Снупом идем гулять в Гайд-парк, будем не скоро.

Элис улыбаясь кутается в мягкое одеяло. Кто бы мог подумать, что Джо будет так увлечен собакой? И, если он так ласков со Снупом, можно представить, какой хороший отец из него получится. Нет, им явно пора подумать о ребенке.

Снуп тоже был вполне счастлив. Нельзя сказать, чтобы в гостиной Джози ему было где разгуляться, так что он спокойно писал в углу, ожидая, пока из спальни выйдет Джо.

— Нет, Джо, не дури. — Джози вздрагивает, когда Джо своей опытной рукой проводит по внутренней стороне ее бедра. — Только не в офисе.

— А почему бы нет? — бормочет Джо. — Пятница, восемь вечера, кого ты рассчитываешь здесь встретить?

Джози молчит. Он прав. В пятницу уже к шести вечера офис пустеет. Она прислушивается, потом встает из-за стола и выглядывает за дверь. Он прав. Никого.

— Оставь дверь открытой, — усмехается Джо, наслаждаясь пикантной ситуацией, и разваливается на столе для совещаний. — И иди сюда.

Джози прислоняется к косяку двери.

— Не учи меня, что делать. — Она вскидывает брови, замечая опасное шевеление в его брюках. — И, если ты настроен серьезно, сейчас же расстегивай штаны.

Джо выполняет команду и наблюдает за Джози, которая с улыбкой подходит к нему, наклоняется с поцелуем и запускает руку ему в штаны, от чего он сладострастно стонет.