Империя. Фаворитка.

ГЛАВА 4.

Принцессу Мирцеллу, как и её мать королеву Валенсию, Его Величество лишил всех титулов и отправил в самый северный женский клиркан. Такое наказание ему посоветовала сама Изабелла, чтобы в будущем обезопасить себя от заговоров сторонников Валенсии Игоны. Когда женщин увозили из дворца, Мирцелла сыпала проклятиями, но полоумную сестру Эдуарда никто не слушал.

- Надо было запихнуть ей в рот кляп, - прошептала на ухо Изабелле, её фрейлина и лучшая подруга Регина. - За годы правления Альфреда народ в Акелонии стал слишком суеверным.

- Но не настолько, чтобы слушать этот бред, - уверенно сказала невеста короля, стоя на открытой террасе и провожая взглядом сестру с племянницей ирагонского императора.

- И всё же, пусть приняли бы посвящение в главном храме Великого Клирка. Так было бы безопаснее, - не унималась Регина.

Подруга переживала за Изабеллу. Жизнь при дворе научила бастарда Альфреда продумывать каждый свой шаг наперёд. И то, что Эдуард вот так просто отпустил мачеху и сестру в клиркан, её настораживало. Это понимала и сама Изабелла. Лучше бы Мирцелле с мамашей здесь отречься от всего мирского, чем там. Тем более, что ещё неизвестно, какой будет их путь на север. Может по дороге королеву с принцессой отобьёт отряд ирагонцев? Или ещё что? Своими опасениями Изабелла поделилась с леди Бригиттой. На что, распорядительница женских покоев не двусмысленно ответила: «О них позаботятся ещё раньше». И невеста короля успокоилась. Леди Бригитте в этом вопросе можно довериться. Эта женщина слов на ветер не бросает.

Только всё равно на душе у Изабеллы было не спокойно. Сегодня она провожает своих врагов, а вчера проводила родного брата. Лекарство леди Бригитты, и вправду, быстро поставило Кристофера на ноги.

Эдуард приказал сформировать свою личную гвардию, куда сразу же зачислил Кристофера Кормака в звании командира. Король сам приходил проведать своего лучшего гвардейца и сообщить ему об этом а, уходя, пожелал скорейшего выздоровления.

Брат Изабеллы весь светился от королевского внимания и собственной гордости. Мечта Криса сбылась, но стоило королю покинуть покои командира гвардейцев, он приуныл. Его милая Иза попросила о помощи. Девушка знала, как отнесётся брат к этой просьбе и всё равно просила его об этом. Ей пришлось самой переступить не только через себя, но и через идеалы, которые им когда-то внушал предатель отец. Ведь только так Изабелла будет в безопасности. Но чувство вины не давало покоя, терзая пока ещё светлую душу. Благородный, теперь уже, барон Кормак и командир королевских гвардейцев должен бы ей помочь. Иначе случиться что-то страшное и непоправимое. Изабелла потеряет корону, так и не прикоснувшись к ней.

Сжимая ладони в кулаки, Иза вспоминала ночной разговор с братом, и мысленно проклинала удаляющуюся повозку с женщинами из рода Игона. Во всём виноваты они. Брак с этими императорскими девками давал Акелонии видимость свободы. Это просто какая-то дурная шутка! Изабелла столько приложила усилий, чтобы выслать из Акеты двоих Игон, и тут же сюда едет ещё одна! И какая?! Единственная и любимая дочь императора! Что же повлияло на решение этого чёртового Ванса IV отдать свою девку за проклятого принца?! Что?! Он же так долго противился этому союзу и тут вдруг отправляет эту, как там её? Эния... Да, Эния! Принцесса Эния должна проехать через всю империю, чтобы Эдуард назвал её своей женой. Почему? Почему её брат должен был пожертвовать своим благородством, выполняя такой подлый приказ?

Леди Бригитта говорила о послании сотнику, а сама тайно пришла к её брату, взяв с него обещание, избавить любимую сестру от коварных недругов. Старой интриганке нужен был человек, заинтересованный в победе Изабеллы. Тот, кто никогда не сможет передать. И она увидела этого человека в родном брате баронеты, когда тот, стоя одной ногой в могиле, рвался защищать сестру. Мало того, что леди Бригитта встречалась с Крисом за спиной Изабеллы, так ещё и просила не говорить сестре об этой просьбе. Подлой просьбе! Старая ведьма! Только так теперь Изабелла называла леди Бригитту в порыве ярости. Она использовала Кристофера в своих грязных целях. А он согласился! Согласился. Её милый, добрый брат дал слово серому кардиналу Акелонии навсегда заткнуть рты девкам из рода Игона.

- Ты не обязан этого делать, - давя в себе желание закричать на Кристофера, говорила Изабелла. - Только передай послание сотнику Ратмира и дождись вестей. Пусть наёмниками Бригитты командует кто-нибудь другой.

Но, брат словно не слышал её, застёгивая ремешки упряжи на своём коне.

- Крис, если об этом узнают, то тебя казнят, - гнев сестры сменился дрожью во всём теле, когда она представила брата стоящего на эшафоте. - Я прошу тебя не надо.

Барон Кормак закрепил седельные сумки на крупе коня, и наконец-то посмотрел на неё.

- Иза, леди Бригитта права здесь нужен верный человек. Только я смогу проконтролировать наёмников, чтобы они сделали всё как надо. Свидетелей не будет. Главное условие: не называть имён. Никто не узнает, Иза. Всё будет выглядеть так, будто на кортеж напали разбойники.

Пытался успокоить Изабеллу брат, но девушка не очень-то верила, что после нападения на королевский кортеж никто из наёмников не захочет в какой-нибудь таверне не похвастаться. Они же наёмники! У них нет чести. Для них не имеет значения какими подвигами хвастаться друг перед другом. Убийство королевских особ, чем не подвиг для законченных убийц, садистов и маньяков? И о, Великая Матерь, её брат должен будет ими командовать! Пусть всего несколько дней, но всё равно командовать шайкой отъявленных головорезов. Этого Изабелла никак допустить не могла. Леди Бригитта бросила её брата в самую грязь дворцовых интриг. Пусть невеста короля готова искупаться в этой грязи ради чёртовой короны, но макнуть в неё своего брата до последнего не решалась. Она места себе не находила, переживая, что Крису придётся стать гонцом Моравы. А теперь ещё с подачки Бригитты и слугой Даргона.

- Крис, разбойники не убивают. Они грабят, - не унималась Изабелла.

- Всё будет хорошо, - сказал брат и, подойдя к сестре, обнял её на прощание.

- Это не просто нападение на обоз с товаром или повозку вельможи. Крис, это убийство королевы и принцессы. И пусть король лишил их привилегий, но не отказался от них. Убийц будут искать, - не скрывая слёз, прошептала Изабелла. - Я боюсь за тебя.

Брат был единственным человеком, в объятьях которого ей было спокойно. И чувство защищённости ни на миг не покидало её. Хотелось вот так стоять, прижавшись всем телом к родному только ей человечку на всём белом свете, и не расставаться. Не отпускать его. Никогда...

- А я боюсь, что не успею на твою свадьбу, Иза, - с тоской сказал Крис. - Так хотел вести тебя к алтарю, но боюсь, я буду ещё в землях Свенов.

Она тяжело вздохнула. Похоже, брат уже всё решил. И её слезы только ранят его до глубины души, чем вразумят не исполнять данного слова леди Бригитте.

- Я тебя не отговорю?

- Нет, Иза, - ответил брат, отстраняясь. - Бригитта права. Пока бьются сердца Валенсии, Мирцеллы и Энии, тебе грозит опасность. А кто, если не брат должен защищать сестру?

- Мы одни остались друг у друга, - сказав это, сквозь боль сестра заставила себя улыбнуться.

Она ещё долго не могла разжать свои объятья и отпустить Криса. Именно в минуты их прощания баронета Кормак вспомнила, что всего несколько месяцев назад они вот так стояли в замке отца. Может, стоило тогда послушаться Кристофера и бежать с ним. Бежать к свенам, гунарам, маркетам, или на южные острова. Они бы были свободны, а их совесть чиста.

С неохотой Изабелла отпустила его.

ЧАСТЬ 8. «Всегда бери своё...». ГЛАВА 1.

Королевство Акелония.

Ульфген, герцогство Лекан.

Ульфген - столица герцогства Лекан. Неприступные каменные стены взмывают ввысь и растворяются среди таких же серых облаков. Здесь редко показывается солнце, зато ледяные порывистые ветра постоянные гости. Они срывают со скал глыбы, которые время от времени перекрывают узкое ущелье. Единственную дорогу ведущую к Ульфгену. По ней не может проехать ни походная повозка, ни, тем более, роскошная карета. Только пешими или верхом на ляконянском коне, славившимся своей неприхотливостью и выносливостью в тяжёлых условиях высокогорного климата.

А далеко за горным хребтом бескрайней белой пустыней раскинулось Северное море. Лишь немногие смельчаки спустят ладьи, чтобы пополнить свои запасы китового жира и мясом тюленей. Ведь лето в герцогстве длится всего лишь два месяца и велика вероятность, что воды Северного моря может сковать льдом с наступлением ночи. А в темноте из охотника легко стать добычей. Ночь - это время белого саблезубого медведя. От этого чудовища невозможно убежать. Немногие воины, бросившие вызов зверю, уцелели в схватке с ним.

Лекания воистину самый неприветливый и жестокий край. Земля дающая жизнь только сильным. Здесь и пшеница другая. Если на равнине пшеничный хлеб мягкий с хрустящей корочкой, то в горах серый и грубый. Корни леканской пшеницы цепляются за камни и грязным ковром расползаются по скале. Горцы не машут мотыгой на скалистых склонах. Свою серую пшеницу они собирают по осени, и тут же разбрасывают семена, чтобы она дала новые всходы весной. Но даже, если пшеница не даст всходов - не беда. Народ здесь привык выживать. Их основное занятие - охота. Благо земли хоть и не пригодные для земледелия, но изобилуют зверьём и птицей. И настоящий леканян ест сырое ещё тёплое мясо только что убитого горного козла или пещерного медведя.

Суровый край. Суровые законы. Суровые люди. Суровый предводитель. Вот истинная Лекания. Здесь нет места изнеженным людишкам с зелёных равнин. Здесь не смогут нажиться предприимчивые купцы. Воинам побрякушки не нужны. Единственный товар, который всегда в почёте - это железо для славных леканских мечей. И это же железо леканяне добывают сами в глубоких шахтах горного хребта.

И этот неприступный горный край принадлежит Эйдану Чёрному. А герцогу нужна корона. И ради этой короны он отказался от единственной женщины, которую любил. Он позволил ей уйти. А вместе с ней ушла и его душа. Сердце превратилось в каменную глыбу. Он больше не видели скудных красот родных гор.

Эйдан, обдуваемый северным ветром, стоял на стене замка. Его глаза смотрели на уходящее за горизонт солнце, а губы шептали молитву. Он вспоминал своих сыновей. На рассвете молятся за живых, а на закате за мёртвых. Сыновья герцога ушли.

Герлойд. Его первенец. Когда он родился, Эйдану самому едва исполнилось шестнадцать. Но уже тогда, герцог гордился сыном. Гордился тем, каким сильным рос его мальчик. В десять убил первого волка. В двенадцать участвовал в охоте на пещерного медведя. В пятнадцать стоял бок о бок с отцом, сражаясь со свенами. А в семнадцать его жизнь забрала отравленная стрела ирагонца. Герлойд не оставил безутешному отцу даже внука. Двух девчонок. Зато у дочек Герлойда полно сыновей. Их отцы хоть и славные воины Лекании, но они не из рода Эйдана. В жилах внуков нет крови герцога.

Магнус и Райан. Их матери Эйдан не помнит. Она умерла в родах, но подарила герцогу сразу двоих сыновей. Двух неугомонных мальчишек, не знающих страха. Уже в пятнадцать они самостоятельно устраивали набеги на соседей и всегда возвращались с богатыми трофеями. Даже Герлойд восхищался младшими братьями, хотя они частенько разбивали друг другу носы. Райана смертельно ранил на охоте медведь. А Магнус с отрядом ушёл к Северному морю и пропал. Семь лет молчали холодные ветра, и только в прошлом году странник принёс меч Магнуса и шкуру белого саблезубого медведя. «Мир не знал ещё таких могучих воинов, как Магнус», - сказал чужак и отдал последние дары сына отцу.

- Мои сыновья пришли в этом мир в один день, и раздели одну судьбу - быть убитыми медведем, - прошептал герцог, закрывая глаза.

Из шкуры белого саблезубого медведя Эйдану сшили плащ, а меч сына убивает врагов отца на поле брани. Но не по Герлойду и Магнусу с Райаном так усердно молится каждый закат герцог Лекан. Его сердце болит о его младшем и самом любимом сыне. О мальчике, которого Эйдану подарила Адали.

Она стала его трофеем. Дочь ирагонского барга, ехавшая к своему жениху. Златокудрая красавица с глазами ночного неба. Адали... его любимая, нежная, слабая, робкая... его Адали. Южный цветок, дрожащий под порывами северного ветра.

- Я рожу тебе ещё сыновей, только женись на мне, - прижимая к своей груди новорожденного малыша, плакала Адели. - Не живи со мной в бесчестии. Не позорь род моего отца.

- Я не могу, Адели. Мне обещана другая невеста, - сидя рядом, успокаивал Эйдан наложницу.

- Другая, - заголосила девушка. - Я дочь барга Эхата Намези, племянница императора Ирагона и должна смириться со своим бесчестием? Я родила бастарда. Мой господин, твой сын бесправный бастард.

- Адали, что ты такое говоришь! - уже не выдержав стенаний матери его сына, повысил голос герцог. - Здесь нет бастардов! В Лекании дети знают своих отцов и гордятся своей кровью!

- Но, только её сын станет герцогом! - впервые оскалилась Адели, зло посмотрев на обесчестившего её мужчину. - Ты забрал у меня единственное богатство женщины. Мою честь, которую я должна была вручить своему мужу в обмен на его имя.

- Адели.

Он хотел было обнять любимую, но молодая женщина отползла к изголовью кровати, обиженно завернув нос в другую сторону. Если бы Эйдан знал, что Адели задумала, то не оставил бы её одну той ночью. Но, кто знал, что для ирагонских женщин честь дороже жизни.

Гордая дочь барга, положив новорожденного сынишку в колыбель, выбросилась из окна. Так она ушла от герцога Лекан, но навсегда осталась в его сердце, в его мыслях, в его памяти. А их сынишку он берег, как ни одного своего сына. Мормот стал для опечалившегося отца отдушиной и смыслом жизни. Может, поэтому младший сын Эйдана был не так силён, как старшие сыновья. Суровые зимы Лекании переживают только сильнейшие. Эту зиму Мормот не пережил.

- Брат.

Голос Арна нарушил гулкую тишину вечера.

- Вернулся, - оборачиваясь на зов, сказал Эйдан.

- Нас кто-то предал, - зло заговорил сводный брат герцога. - У самых границ нас нагнал отряд Касс. Их было вдвое больше, но мы побеждали. Побеждали, - просипел Арн, до боли в костяшках сжав кулак, - пока щенок Альфреда не вытащил твою невесту из кареты и не пригрозил её убить.

Слушая брата герцог Лекан оставался спокоен, словно заранее знал, что так будет. Поправив белоснежный плащ из шкуры медведя, он посмотрел вниз. Во внутреннем дворике замка, кутаясь в шерстяной плед, стояла девушка. Наметанный глаз Эйдана сразу распознал в красотке простолюдинку с равнины.

- Дай мне ещё воинов и я верну тебе невесту, - клокоча от ненависти, говорил брат. - Я успею их догнать.

- Зачем? - не отрывая изучающего взгляда от замершей девушки, сказал герцог. -Ценность Изабеллы в её девственности. А я нисколько не сомневаюсь, что щенок Касс задрал ей подол: если не под кустом, то на первом же постоялом дворе. Теперь она никому не нужна. Так что для девчонки было бы лучше, если бы ты позволил Касс её убить.

Арн исподлобья посмотрел на старшего брата. Неужели он так легко откажется от наследницы Морны Хараз? От короны, что пророчит брак с ней? Нет. Арн в это не может поверить! Слишком долго Лекания ждала, когда девчонка Хараз подрастёт, чтобы вот просто без боя отдать её врагу. И что это за глупость оценивать женщину по её девственности? С каких это пор Эйдан стал таким привередой?

- Я один поеду за ней, - твёрдо заявил Арн, поняв за кем так внимательно наблюдает его брат. - А ты можешь развлекаться со шлюхой из Кормак-холла, если корона тебе не нужна.

Герцог Лекан наконец-то оторвал свой взгляд от служанки, прибывшей с отрядом, и с гордостью посмотрел на младшего брата. У них разные матери, но один отец. И в непокорном нраве Арна, Эйдан узнавал родителя. Их отец был таким же! Ничего своего не отдавал! Своего... Осталось ли щенку Касс, что-нибудь от дочки Морны? Или всё-таки младший братец герцога откусил лакомый кусочек?

- Я чего-то не знаю, мой брат? - спросил герцог. - Есть причина, по которой ты считаешь мою невесту своей?

Арн набрал полные лёгкие воздуха, прежде чем ответить.

- Да, но я не тронул её.

- А вот если бы тронул, я бы, не раздумывая, отправил за ней целую армию, - и положив на плечо брата тяжёлую руку, сказал. - Ведь в твоём сыне была бы и моя кровь. Нужно было взять её. А теперь она потеряна. Забудь девчонку Хараз.

И напоследок, когда Арн уходил, Эйдан Чёрный будто в укоризну бросил ему:

- Всегда бери своё, иначе возьмёт другой!