Иномирянка (не) хочет домой

Глава 11

Джейми

- Если жив-трава пройдет обработку септинидом, то это может в несколько раз увеличить ее полезные свойства, - сказал я. Максим кивнул. Он невольно располагал к себе. Человек, который отправился в другой мир в поисках спасения для дочери, не мог не вызывать уважения и сочувствия. Я поступил бы точно так же на его месте, если бы это могло помочь.

Полина и Кира были готовы к возвращению домой – переоделись в свои варварские тряпки, и я подумал, что им нечего отсюда взять. Я так и не успел подарить Полине обручального кольца, а теперь уже было поздно об этом думать. Она вернется, если захочет. А если нет – что ж, у меня были эти несколько дней живого семейного тепла, заботы и любви. Возможно, для такого, как я, этого слишком много.

- Мы готовы, - сказала Кира. Максим поправил лямки рюкзака, и мы услышали далекие рыдания со второго этажа. Азаэль отвел Тургена в комнату, и мальчик плакал, не веря, что Кира вернется. Девочка нахмурилась, посмотрела в сторону лестницы и проговорила:

- Ну вот чего он так? Мы же завтра вернемся. Вылечим Аришу и вернемся. Правда, мама?

Полина кивнула. Улыбнулась так, что я почти поверил в то, что она не останется дома.

- Мы готовы, Джейми, - повторила она и взяла меня за руку. Я кивнул и бросил нам под ноги заклинание, которое открывало червоточину в пространстве. Делаешь шаг – и оказываешься прямо там, где нужно. Когда-то говорили, что эти заклинания уничтожат транспорт как таковой, но от них начинало тошнить, так что поезда и экипажи никуда не делись.

Мне пришло в голову, что я думаю о всяких пустяках, лишь бы не возвращаться мыслями к тому, что теряю Полину и Киру. Теряю навсегда.

У них была целая жизнь в родном мире и всего несколько дней здесь. А человек всегда выбирает то, к чему привык.

Заклинание выбросило нас в хранилище академии. Пока Максим справлялся с накатывающей тошнотой, а Полина и Кира резко делали вдохи и выдохи, пытаясь опомниться, я проверил магические оттиски. Отлично, на первом этаже охранник, на втором никого, а вот на третьем…

- Краузе здесь, - прошептал я. – Он идет сюда, и с ним еще двое.

- Бегом, - откликнулась Полина таким же шепотом, и мы быстрым бесшумным шагом двинулись в сторону шкафов с растительными препаратами. Мелькнули коробки с рейнвельдской горчицей, лайром и драконьим хвостом, показались аккуратные ящички с брайнским луком, который используют для улучшения памяти, но я не видел ни труп-корня, ни жив-травы.

Кажется, Краузе что-то заподозрил. Возможно, заклинание Азаэля стерло нас не до конца – или же ректор подсчитал дни и цифры в документах и почуял, что дело нечисто, и столичный боевой маг приехал раньше. В конце концов, нарушение закона причинности – а в том заклинании было именно оно – просто так не проходит.

- Где она? – прошептала Полина, и в ее глазах появился неподдельный страх. – Джейми, где жив-трава?

Я не успел ответить. Хлопнула дверь, и мы услышали шаги. Я потянул Полину за рукав, и все мы практически упали за мешки с молотыми зернами агарны, усилителя почти всех заклинаний. Оставалось надеяться, что Краузе ничего не заподозрит.

По стене мелькнули тени. Трое шли по хранилищу, и я услышал, как Краузе негромко говорит:

- Сегодня только одна коробка. И пока посидите тихо, поняли?

Вскоре ректор и его приятели прошли мимо нас. Краузе был одет в скромный темно-серый сюртук без украшений: ни дать, ни взять кабинетный ученый, у которого на уме только честь и достоинство, а не сбыт дорогих ингредиентов преступникам. Его сопровождали такие физиономии, что если увидишь их ночью при луне, то невольно поверишь в то, что неправильно погребенные мертвецы способны выбираться из могил. Наверняка эти хари были в полицейских ориентировках, и я невольно пожалел, что здесь нет Эрика и его коллег, которые взяли бы эту прелестную троицу под белы рученьки.

Впрочем, и у меня было в запасе кое-что интересное. Я пробежался пальцами по воздуху, создавая причудливый узор заклинания. Оно запишет все, что сейчас будет сказано – и это будет иметь силу в суде.

Говорите, господин ректор. Говорите, прошу вас.

- Что такое, почему одна? – полюбопытствовал один из спутников Краузе. Они остановились через два шкафа, и я понял, что ректор переместил часть коробок в другое место. – Нам три надо, там товара с югов пойдет – во! Одной коробки маловато будет.

- Тут к нам столичный гость приехал, - угрюмо ответил Краузе, снимая с полки коробочку с труп-корнем. На полке ниже я увидел жив-траву и кивнул туда. Максим посмотрел, куда было указано, и качнул головой в ответ. – Сразу видно, хитрая дрянь, так и водит жалом. Я ему сказал, что в хранилище жив-траву попятили на сторону, он вроде повелся. Подновил тут охранные заклинания, может, и попадется та дрянь, которая сюда забиралась.

Максим скорчил презрительную гримасу. Второй приятель Краузе издал неприятный смешок.

- Ты смотри, дружочек, охраняй свое добро. Что ж у тебя тут ходят, как по портовому бардаку?

- Не учи ученого, - вызверился на него ректор. – Вот, держите коробку. Я тогда скажу, когда будет новая партия, но пока даже не показывайтесь, поняли?

- Поняли, конечно, что уж тут не понять, - ответил первый и, взяв коробку с труп-корнем, протянул Краузе сладко звякнувший мешочек. Вот какие молодцы, чистым золотом расплачиваются. Эрик, дружище, ну почему же тебя тут нет!

Полина вдруг ахнула и протянула руку, словно пыталась кого-то ухватить – и я увидел, как Кира выскользнула из-за мешка и бесшумно, каким-то текучим змеиным движением прянула в сторону шкафа с жив-травой. Краузе с подручными как раз пошел мимо шкафов в сторону выхода, ее никто не видел, но я понял – одно неверное движение, и мы проиграли. Кира схватила нужную коробочку, в ту же секунду хранилище залил яркий свет, и я услышал:

- Всем оставаться на местах! Работает служба безопасности королевства!

Я увидел, как по полу разливается зарево, и из него выступают оперативники Эрика в полном вооружении. Наверно, Кира заметила его раньше, поняла, что сейчас начнется суета и суматоха, и решила действовать.

Умница. Я жалел, что не могу сейчас сказать ей об этом.

- Работает Ольденхольт! – крикнул я, выступая вперед и печалясь лишь о том, что не успел попрощаться с Полиной по-человечески. Кира пробежала мимо меня, кинулась к матери, которая схватила ее за руку, второй рукой вцепившись в Максима, и, обернувшись, я увидел, как они тают в зеленом тумане. Вот три силуэта падают в изумрудную тьму и…

Все. Ушли. Иномиряне вернулись домой.

Подельник ректора выронил коробку с труп-травой и резво поднял руки вверх. Ректор последовал его примеру – одарив меня взглядом, полным ненависти, он посмотрел на офицера, руководившего захватом, и тем ледяным тоном, от которого студенты начинали трястись, как в лихорадке, осведомился:

- Что здесь происходит?

Я раньше не видел этого офицера, но он меня узнал и уважительно кивнул, приветствуя. Следующим номером программы были зачарованные наручники – их застегнули на запястьях Краузе и только после этого объяснили:

- Вы арестованы, господин ректор. Вас обвиняют в незаконном сбыте труп-корня, - офицер толкнул носком сапога коробочку и добавил: - Недавно мы накрыли крупную поставку наркотиков с Мантонского архипелага. В каждом мешке был труп-корень – именно тот, который отправляли в вашу академию. Как он туда попал, не подскажете?

Краузе презрительно вскинул голову. Я смотрел на него, не чувствуя ничего, кроме усталости. Жив-трава попала в детские руки, Максим забрал Полину и Киру домой, и эта история подошла к концу. Я буду вспоминать о ней, сидя у камина с бокалом бренди – это все, что у меня останется.

Возможно, я найму художника, чтобы дорисовать картину на стене в комнате Тургена – если мы вообще останемся в этом городе.

- Понятия не имею, о чем вы говорите, - с прежним гордым равнодушием процедил Краузе. – Я работал в своем кабинете, когда датчики показали взлом хранилища. Спустился сюда, чтобы проверить, и увидел вот этого господина, - ректор ткнул пальцем в мою сторону, - в компании этих молодчиков. Я понял, что это ограбление, попытался их остановить, но тут появились вы с вашими людьми.

Подельники Краузе энергично закивали – да, да, именно так все и было. Я мельком подумал, что Краузе наверняка придумал какой-то план, чтобы подставить меня или кого-то из преподавателей, если все выйдет наружу.

- Верно, в хранилище уже забирались, - кивнул я. – Ректор попросил меня о помощи – он хотел поймать этого грабителя, но так, чтобы не выплыли его собственные делишки. А о них мы можем послушать, например, вот здесь.

Я встряхнул правым запястьем, и перед нами распустился сиренево-синий цветок заклинания. Краузе увидел его и изменился в лице. Он бы задал деру отсюда – вот только наручники не позволяли колдовать.

- Тут к нам столичный гость приехал, - воспроизвело заклинание голос ректора, и офицер понимающе улыбнулся. Кажется, по результатам расследования его ждет повышение. – Сразу видно, хитрая дрянь, так и водит жалом, - на этом месте я поклонился и подумал, что умница Кира все сделала правильно. Еще минута – и они бы не успели уйти. А иномирянки в руках службы безопасности королевства – нет, об этом лучше не думать. Арден был прав, когда говорил о препарировании.

Должно быть, той девочке уже дают жив-траву, сдобренную септинидом. У нее все будет хорошо.

Офицер сказал, что мне надо будет написать личный отчет о задержании ректора, сообщил, что Краузе давно был в разработке службы безопасности королевства, но та информация, которую я сообщил Эрику, оказалась решающей – в общем, благодарим за службу, можете быть свободны. Я обменялся с ним рукопожатием и пошел домой.

Мелькнула мысль, что хорошо бы напиться, но я отогнал ее. Начну – и не остановлюсь, а у меня еще много дел и забот.

Дома царила относительная тишина и покой. Азаэль, который теперь был совершенно определенной девушкой, пытался заставить Тургена поесть хоть немного, но мальчик лишь ронял слезы в рагу. Я почти без сил опустился за стол и спросил:

- Понимаю, что это глупый вопрос, но вы ведь теперь леди, а не джентльмен?

- Да, - улыбка дракона была тихой и застенчивой. – Ваш друг Арден мне очень нравится, надеюсь, у нас завяжутся определенные отношения, - Азаэль посмотрела на меня с искренней заботой и добавила: - Поешьте, Джейми, вы выглядите усталым.

Турген вздохнул, ковырнул вилкой кусок картофеля и спросил:

- Они ушли в свой мир, да?

Азаэль погладила его по голове. Мальчик всхлипнул, и меня сжало такой тоской, что я чуть не завыл.

Но этого нельзя было показывать. Ни в коем случае.

- Ушли, - ответил я. Это рагу было одним из лучших блюд в здешнем ресторане, но сейчас оно не вызывало аппетита. Я вспомнил, как мы с Полиной пекли блины – кажется, это было тысячу лет назад, в какой-то другой, не моей жизни. – Кира забрала коробку с жив-травой, они вылечат Арину и вернутся.

Турген снова ковырнул многострадальную картошку и ответил:

- Ничего они не вернутся. Кира мне рассказывала, как там у них. У них есть движущиеся картинки на таком экране, они называются кино и мультфильмы. И экипажи – не чета нашим. Игрушек – каких только нет! Они не вернутся, дядя Джейми! Они никогда к нам не вернутся! На кой мы им нужны, когда у них там такие штуки? А как я без них буду? Как мы без них будем?

И он уткнулся лицом в ладони и заплакал – тоненько, тоскливо, неутешно.

Полина

Какое-то время мне казалось, что мы все еще бежим в зеленом тумане. Я видела, как Джейми поднимается из-за нашего укрытия и движется в сторону Краузе и его подручных, и мне становилось горько от того, что мы так и не смогли проститься по-человечески.

Впрочем, ни к чему прощаться. Мы вылечим Арину, соберем вещи и вернемся. В книжном шкафу в нашей студии была коробочка с деньгами, мой неприкосновенный запас на черный день, и я решила, что пришла пора опустошить ее – купить те вещи, которые нам понадобятся в новом мире, и приобрести подарки для друзей. Даже для Ардена – когда Азаэль окончательно превратится в девушку, то найдет способ изменить его в лучшую сторону.

А для Тургена мы возьмем книги и роботов. Ему понравится. И для Джейми я тоже привезу подарок – особенный и очень важный.

- Мам, - услышала я голос Киры. – Я увидела там свет на полу, кто-то к нам шел. Поэтому я и побежала. Вот, коробка у меня.

- Умница, - с искренней радостью ответил Максим, и я поняла, что мы уже не бежим, а стоим.

Зеленое марево померкло и растаяло – наш мир обрушился на нас привычными запахами и звуками, и, качнувшись, я с трудом удержалась на ногах. Мы были дома. Мы вернулись. Совсем недавно я мечтала об этом, и вот моя мечта сбылась, но теперь она стала ненужной: я нашла все, что хотела, рядом с Джейми. Но тут Кира с дрожащей растерянностью в голосе проговорила:

- Ой, Ариша, - и я опомнилась окончательно.

Комната была большой, и в ней все было подготовлено для того, чтобы человек мог уйти без боли и мучений – когда я почувствовала это всей своей взмокшей от страха и горя кожей, то в груди стало жечь. Это был стыд – стыд за то, что мы живы и будем жить дальше. Арина лежала на кровати – тоненькая, как веточка, с изжелта-серой кожей, безволосая; Кира бросилась к ней и остановилась возле кровати, замерев птичкой перед ружьем охотника.

Какое-то время мы все молчали. В комнате царила и правила смерть – это было настолько жестокое и окончательное понимание, что у меня шевельнулись волосы на голове.

Дети не должны умирать. Это было неправильно.

И мы могли исправить это.

- Смотри, что у меня есть, - Кира протянула коробку к призраку маленькой разбойницы, которая могла забраться на самое высокое дерево и кормила всех котят во дворе. – Мы принесли жив-траву! Ты поправишься!

Арина едва заметно улыбнулась. Мне казалось, ей было невыносимо больно смотреть на нас.

- Что надо делать? – спросила я, приказывая себе держаться и не реветь. Максим снял рюкзак, подошел к столику – там он выбрал нужную склянку из множества пузырьков и коробочек, открутил пробку и ответил:

- Кира, открывай коробку и вынимай жив-траву.

Кира послушно отбросила крышку и вынула несколько темно-зеленых листков, скрученных в некое подобие толстой короткой сигары. От жив-травы поднимался тонкий сильный запах – легкий, очень свежий и прохладный, и я увидела, что Арина улыбнулась.

- Пап, - едва слышно окликнула она, - мне это снилось…

- Я помню, Ариш, я помню, - Максим покачал в руках пузырек, словно согревал его содержимое, и несколько капель упали на жив-траву. Кира стояла, словно солдатик на посту, и мое сердце снова дрогнуло от любви и надежды.

Мы справимся. Мы обязательно справимся.

- Теперь раскручивай листки и медленно втирай их в голову, - объяснил Максим. Я помогла ему усадить Арину на кровати и удивилась тому, насколько горячей была кожа девочки под легкой пижамой с мишками и котами. Это было страшное, призрачное ощущение. Кира подошла и осторожно опустила руки с жив-травой на голову Ариши.

- Я потихоньку, - пообещала она. – Ты не бойся, пожалуйста.

Ариша кивнула и закрыла глаза. Мне казалось, что я слышу далекий звон колоколов. Кира медленно водила руками по голове девочки, и листья жив-травы, которые сначала казались грубыми и сухими, вдруг обрели маслянистый блеск и мягкость. Через несколько осторожных движений я увидела, что жив-травы становится меньше – она растворялась, проникая в организм, и мне вдруг почудилось, что Аришу окружает тихое золотое свечение.

- Мам, - негромко окликнула Кира. – Ты тоже это видишь? Тут свет.

Я кивнула. Кира продолжала втирать жив-траву, и сияние усиливалось – оно текло от рук Киры и окутывало Арину туманным коконом, и я поняла, что плачу, все-таки плачу.

Мы вернулись. И победили.

По плечам Киры побежали струйки огня, переползли на голову и поднялись огненной короной. Максим охнул, но я знала: ничего страшного не происходит. Это новая драконья суть моей дочери поднимается, чтобы усилить жив-траву.

Никакой огонь не причинит вреда дракону. Кира улыбалась, и Арина тихонько улыбнулась ей в ответ.

Последний лист растворился в руках Киры, и сияние принялось угасать. В глазах Ариши, которые до этого были похожи на необработанные серые камни, наполненные болью, вдруг появились живые золотистые искры – словно рыбина махнула хвостом, проплывая в темной воде. Она улыбнулась – уже не преодолевая боль – и сказала:

- Пап, я есть хочу.

В голосе еще похрустывала тень далекой тьмы, но смерть уже убегала без оглядки. Мы победили, повторяла я, мы победили.

Максим всхлипнул – зажал рот ладонью, отвернулся. Его плечи вздрагивали.

- Что приготовить, Ариш? – едва слышно спросил он, и я почти видела, как тот невыносимый груз, который все это время Максим нес на своей спине, рассыпается в пыль.

- Пельмени, - ответила Арина. Кира села на кровать рядом с ней, девочки обнялись, и Арина заплакала тоже.

Только сейчас я поняла, что за окнами идет сильный летний дождь – шумный, бодрый, живой.

После еды Арину потянуло в сон – когда она вышла из-за стола, то я заметила на ее щеках живой румянец. Максим пошел укладывать дочь, мы с Кирой взялись за посуду и, вытирая тарелки полотенцем, дочка спросила:

- Мам, а теперь правда все будет хорошо?

- Правда, - кивнула я. – Сейчас мы поедем в нашу с тобой квартиру, отдохнем, соберем вещи… ну а завтра по магазинам и домой.

Надо же, как получилось: место, где мы пробыли так недолго, стало для нас настоящим домом – потому что там нас любили и ждали. Мы убрали посуду и заглянули в комнату: Ариша уже спала. Максим сидел рядом с кроватью и смотрел на дочь как на чудо – сбывшееся, настоящее, к которому можно прикоснуться. Я невольно ощутила, как на глаза наползают слезы.

Все не напрасно. Все, что с нами случилось, не напрасно – и это дает нам силы и жизнь. Я никогда не была особо верующей – но теперь остро ощутила, что неважно, какое имя носит Бог и как выглядит. Важно, что он создал россыпь миров и дал нам силы сражаться за тех, кого мы любим.

Конечно, это было наивным. Но в тот миг для меня не было ничего важнее.

- Я заглянул в коробку, но не трогал, - шепотом сказал Максим. – Там внутри еще какой-то пакетик, и кажется, в нем семена. Как насчет посадить их?

Кира издала беззвучный радостный вопль и принялась танцевать на месте. Если жив-трава, обработанная септинидом, прорастет в этом мире, то больше не будет ни болезней, ни горя. И всегда найдутся руки ребенка, который принесет ее скрученные листья тому, кто нуждается в помощи. Максим кивнул куда-то в сторону и сообщил:

- В соседней комнате горшки с землей. Арина хотела, чтобы я пересадил наши перцы, но я так и не собрался.

На работу с семенами ушло полчаса – потом мы попрощались с Максимом, и он вызвал нам такси. Когда он вышел проводить нас, бесшумно прикрыв дверь, то я сказала:

- Маяковского, восемь, пятнадцать. Присмотришь за нашей квартирой?

- Обязательно, - кивнул он. – Если захотите вернуться, то просто представьте это место. Или назовите адрес. Или имя.

Мы улыбнулись друг другу. Такси возле подъезда подмигнуло желтым огоньком, и я подумала: как там Джейми? Как Турген? Сейчас, когда наше дело было сделано, я тосковала по ним. Мне их не хватало, и я видела, что Кире тоже грустно.

- Мы вернемся, - пообещала я, когда мы сели на заднее сиденье автомобиля. – Мы обязательно вернемся.

- Знаю, мам, - кивнула Кира и, всхлипнув, свернулась комочком и прижалась к моему боку, как всегда делала в раннем детстве, когда ей становилось грустно.

Мир пах пластиком, сладостями и бензином. В мире были автомобили, самолеты, сотовая связь и банковские карты – но мне хотелось туда, где на стене детской комнаты остался мой незаконченный рисунок. Такси летело сквозь спящий ночной город, который расцветал яркими огнями реклам и впивался в небо пальцами небоскребов – а я смотрела и понимала, что нисколько не соскучилась.

Мой дом теперь был в другом мире – и я хотела обратно. Туда, где были артефакты, драконы и магия. Туда, где нас ждал Джейми.

Наш двор встретил нас спящими жуками машин на парковке, новыми качелями на детской площадке и приоткрытым окном на нашей кухне – я так оставила его, когда в тот день мы с Кирой вышли из дома. Кошка, дремавшая возле подъезда, приоткрыла глаза, посмотрела, как я набираю код, открывающий дверь, и не нашла в этом ничего интересного.

Сумку, с которой я вышла в тот день, забрали и выпотрошили работорговцы, не найдя в ней ничего интересного, но у Татьяны Павловны, нашей пожилой соседки, хранился запасной ключ, и я надеялась, что она не будет нас слишком ругать в половине первого ночи. Кира уже дремала, держа меня за руку; когда соседка распахнула дверь, готовясь как следует наорать на того, кому не спится в ночь глухую, то я улыбнулась, понятия не имея, что буду говорить. Но Татьяна Павловна увидела нас, изменилась в лице и растерянно прошептала:

- Поля… Кирочка… Живы!

По ее лицу заструились слезы, и я поняла, что нас тут уже, наверно, похоронили, раз Максим упомянул о том, что мы пропали без вести. Губы Татьяны Павловны затряслись, она обняла нас, и несколько минут мы стояли молча.

- Живы, теть-Тань, - сказала я. – Все в порядке. Можно ключ?

- Милые вы мои, - забормотала соседка, нырнув обратно в квартиру и вернувшись уже с нашими ключами. – Да тут и полиция приезжала, всех опрашивала. И Олег твой приходил, у двери потоптался. Да где же вы были-то? Мы так за вас испугались – ведь вышли же утром, как всегда, и все, сгинули в том туманище…

- Давайте я завтра расскажу, - предложила я, кивнув на Киру, и соседка понимающе качнула головой. – Спасибо вам.

- Живы, - повторила Татьяна Павловна. – Живы, слава Богу.

Квартира встретила нас густой тишиной и запахом опустевшего покинутого места, который воспринимается не носом, а душой. Не раздеваясь, Кира рухнула на свой диванчик и заснула, успев обнять своего игрушечного пингвина мистера Туни, а я включила ночник и прошла по квартире, словно пытаясь вспомнить все, что с нами случилось за это время.

В другом мире, за тонкой пленкой, разделяющей реальности, меня ждал Джейми. За окном снова пошел дождь – город лежал передо мной, и я смотрела на него и прощалась.

Не навсегда. Если мне что-то здесь понадобится, я всегда смогу вернуться. Например, купить краски и кисти. Или белье, которое намного удобнее того, что было в мире Джейми. Или что-то еще.

Сейчас, стоя в золотых сумерках и глядя на город, я окончательно поняла, что перед нами с Кирой лежало два огромных мира, и оба принадлежали нам до конца.

Полина

- Догоняй! Кира, догоняй!

Ариша бежала – конечно, не так, как раньше, до болезни, но я понимала, что ей надо просто набраться сил. Скоро все будет так, как раньше – когда я об этом думала, то меня охватывало восторгом, который почти отрывал от земли. Вокруг головы была повязана красная косынка, и девочка снова стала похожа на маленькую разбойницу, которой была когда-то. Я смотрела на нее, сидя на скамейке, и все во мне звенело и пело от счастья.

У нас была надежда, семья и любовь. У нас были все возможные миры. У нас были чудеса, которые мы создали своими руками.

И когда я думала о Джейми, то понимала, что не позволю себе отказаться от этого чуда и никогда его не потеряю.

- Мы справились, - негромко сказала я, глядя, как Кира забирается за подругой на лесенки детского городка. – Мы смогли.

Максим улыбнулся. Сейчас он был тем Максимом, которым я увидела его в первый раз: энергичным, веселым, смелым. Он отправился в другой мир, чтобы спасти дочь – и это звучало совсем не пафосно.

Хорошо, что есть такие, как он. Значит, мир устоит.

- Будем надеяться, что жив-трава прорастет, - откликнулся Максим. – Тогда и все остальные справятся.

Я улыбнулась и протянула ему ключи.

- От моей квартиры. Заглядывай иногда на всякий случай.

Максим кивнул, убрал ключи в карман и спросил:

- Слушай, а ты не хочешь ее сдать? Деньги никогда не помешают. Ни в каком мире.

Я улыбнулась, понимая его правоту.

- Займешься этим?

- Займусь. У меня есть коллега, который ищет новый дом. Платить будет регулярно.

В стороне на перекрестке недовольно загудела какая-то машина, словно напоминая нам с Кирой, что пора собираться. Я поднялась со скамейки, махнула дочери – когда девочки подбежали к нам, мы обнялись, и Кира всхлипнула, но тотчас же шмыгнула носом и стерла слезу ладошкой.

- Нам еще подарки купить, - сообщила она. – Мам, а давай Азаэли купим какого-нибудь динозавра? Они же родня, драконы и динозавры!

Попрощавшись с Максимом и Аришей, которые пошли от детской площадки к магазину, мы направились в сторону торгового центра. Мне невольно вспомнился его собрат в Берендайне, в котором мы с Кирой покупали платья. Кажется, это было так давно… Кира вдруг вздохнула и призналась:

- Мам, я волнуюсь, как там Турген и дядя Джейми.

- Я тоже волнуюсь, милая, - ответила я, когда перед нами гостеприимно распахнулись двери торгового центра, и мы рухнули в запахи духов, фаст-фуда и одежды, голоса людей и рекламных объявлений, вывески и огни. – Но думаю, с ними все в порядке. Успеем как раз к обеду.

Кира даже подпрыгнула от волнения.

- Мам, а давай им пиццу привезем! Там пиццы нет! Им понравится, я точно знаю!

- Отличная идея, - согласилась я, и Кира вдруг сделалась очень серьезной и спросила так, словно боялась меня обидеть, но и не спросить не могла.

- А мне надо будет называть дядю Джейми папой, когда вы поженитесь?

Я улыбнулась и погладила ее по плечу.

- Только если ты сама захочешь, маленькая.

Кира просияла и негромко ответила:

- Я точно захочу. Он хороший.

Я не могла не согласиться, что нам повезло.

В книжном магазине мы набрали целую стопку книг для Тургена – Марк Твен и Драгунский, Носов и Теа Бекман легли в пакет, чтобы отправиться к мальчику из другого мира и рассказать о нашем. От Толкиена Кира отказалась: орки во «Властелине колец» не имели никакого отношения к родственникам Тургена, и он мог обидеться. Затем мы заглянули в детский отдел за игрушками, и в наш пакет с покупками отправились роботы и железная дорога с паровозом. Я предложила Кире купить куклу или какого-нибудь плюшевого зверя, но она лишь отмахнулась.

- Мам, ну мы же подарки покупаем. Для них, а не для себя. Мистера Туни я взяла, а больше мне ничего не надо.

Для Азаэли мы приобрели золотисто-зеленого стегозавра и потом, уже в парфюмерном, добавили к нему маленький флакончик духов. Запах был необычным – травяным и свежим, запахом летних полей под солнцем, ветра и свободы. Почему-то я была уверена, что он придется прекрасной драконице по душе, и Кира тоже его одобрила. А для Ардена я выбрала большой ароматический бокс с благовониями со всего света – что еще можно было подарить смеллисту?

А потом я, словно решаясь на что-то очень важное, вошла в маленький ювелирный магазин. Не крупный сетевой, а авторский, в котором продавали удивительные вещи для тех, кто способен их оценить. Когда продавщица спросила, чем может нам помочь, то я вздохнула и ответила:

- Мне нужны обручальные кольца. Особенные обручальные кольца.

Наверно, это было не совсем правильно – покупать кольца самой, без Джейми. Но мне хотелось принести ему из нашего мира то, что соединит нас навсегда. Вещь, которая будет не сувениром, а частью моей души. Кира ободряюще улыбнулась, и продавщица отвела нас к небольшой витрине с парными кольцами.

- Вот эти действительно особенные, - негромко сказала она, словно понимала, что здесь творится волшебство, и боялась спугнуть его. – Посмотрите, таких точно ни у кого не будет.

Я выбрала два кольца из белого и желтого золота – сотканные из причудливого переплетения нитей, они казались одновременно воздушными и солидными. Я подержала в ладонях кольцо для Джейми, и золото словно улыбнулось мне.

- Настоящий подарок для настоящего человека, - проговорила я, и продавщица поддержала:

- Ему понравится, можете мне поверить.

Я расплатилась за кольца, мы вышли из магазина, и Кира спросила, глядя на меня с веселым восторгом:

- Ну что, теперь за пиццей?

Я обняла дочку за плечи и ответила:

- Да, маленькая. За пиццей и домой.

Джейми

- Почитай, это хорошая книга.

Турген всхлипнул и отрицательно мотнул головой. От завтрака он отказался, от обеда тоже – сидел в саду под яблоней, подтянув колени к животу, и горевал, и его горе было глубоким и беспредельным. Когда я смотрел на мальчика, то мне становилось еще тоскливее.

- Сыч, - позвал я, протягивая ему «Историю степного рыцарства». – Почитай. Отвлекись.

Турген поднял на меня заплаканное лицо и пробормотал:

- Ты-то сам не читаешь.

- Не читаю, - согласился я. – Зато пишу. Написал и отправил отчет о задержании ректора Краузе.

Коробочки с труп-корнем оказались только цветочками, а ночью на допросе пошли и ягодки. Выяснилось, что Краузе использовал лаборатории академии для синтеза ядов – на вещества, которые убивали человека за несколько секунд и полностью растворялись в организме, не оставляя ни малейшего следа, был серьезный спрос. Должно быть, ректор проклял ту минуту, когда решил позвать меня в хранилище, чтобы я поймал взломщика.

Но все началось с того, что Азаэль заметил разный уровень пыли на коробках. Если бы мы с Полиной не оказались в его подземелье, то, возможно, я до сих пор бы ничего не узнал.

- Они спасли ту девочку? – спросил Турген. В траве рядом с ним лежал орочий витязь с мечом, но мальчик не обращал на него внимания.

- Думаю, да, - кивнул я. Турген издал свой фирменный прерывистый вздох и ответил:

- Никогда они не вернутся…

Я ничего не сказал. Турген обязательно почувствовал бы фальшь в моем голосе, когда я принялся бы уверять его в том, что Полина и Кира скоро будут здесь. Они были дома, в сверкающем мире металла и невиданных технологий, который настолько прекрасен, что наш рядом с ним похож на грязную лужу на набережной у океана.

Кто в здравом уме предпочтет лужу?

Со стороны ворот донеслись голоса и шаги, и я узнал Ардена и обрадовался. Мой старый добрый друг всегда был заразительно энергичен, и я думал, что его появление поможет нам опомниться.

Снег растаял. Плачь, не плачь – его больше нет. Бери себя в руки и живи дальше.

- Прекрасные цветы, - с удивительно тонким кокетством проговорила Азаэль. – И каков же повод?

- Да просто так, - надо же, Арден говорит с нескрываемым смущением. Возможно ли это в принципе? – Разве нужен повод, чтобы подарить цветы такой поразительной девушке? Вернее, поражающей в самое сердце.

- Ох, бросьте вы! – рассмеялась Азаэль, и Турген едва заметно улыбнулся. – Должно быть, здешние девушки не менее поразительны.

- Такой я ни разу не встречал, - признался Арден. – Вы дракон, и вы пахнете… так, что я не помню себя. А не провести ли нам сегодняшний вечер, скажем так, в более тесном общении?

Смех Азаэли сделался еще громче. Я невольно представил Ардена в компании дюжины маленьких дракончиков, пищащих «Папа! Папа!», и пожалел, что Полина этого не увидит. Арден вышел к нам в компании драконицы, которая несла букет роз, лилий и ирисов чуть ли не с себя ростом – увидев, что Турген по-прежнему угрюм, драконица отдала букет своему спутнику, подошла к мальчику и, присев на корточки рядом с ним, негромко проговорила:

- Ты сегодня пропустил тренировку. Горе уходит, если занимаешься делом – так говорят мудрейшие, и я с ними согласна. Давай начнем с малого – прими позу мягкого раздумья и проведи в ней десять минут.

Турген вздохнул и послушно уселся на траве, разместив ступни на противоположных бедрах. Азаэль заботливо погладила его по плечу и предложила:

- Джейми, вы тоже можете присоединиться. Вам это поможет скоротать время.

- Время до чего? – хмуро уточнил я. Азаэль ободряюще улыбнулась, и я подумал: хорошо, что наши друзья сейчас с нами. Без них дело совсем было бы дрянь.

- До возвращения Полины и Киры, - драконица посмотрела на солнце, словно прикидывала время, и уверенно заявила: - Они скоро будут здесь.

Турген шмыгнул носом и с надеждой посмотрел на Азаэль.

- Правда? – спросил он. – Правда-правда?

Азаэль взглянула на нас со снисходительной укоризной.

- Вы ведь их любите, правда? – спросила она, и мы с Тургеном кивнули. Да. Любим. Поэтому и больно. – Значит, вы должны верить и ждать. Потому что…

- Курица, - внезапно произнес Арден, резко втянув носом воздух. – Откуда тут пахнет курицей?

Мы переглянулись. Турген вскочил на ноги, оторопело озираясь по сторонам, и я увидел, как среди деревьев начинает разливаться знакомое зеленое зарево.

Вернулись? Вернулись!

Я рванул вперед, в изумрудный туман – Полина выпала мне в руки, рассыпая по траве какие-то пакеты и коробки; я прижал ее к себе, чувствуя, что еще немного – и задохнусь от счастья. Все горе и боль, которые были в моем прошлом, сейчас рассыпались в пепел, и его унесло ветром, который пах чужим миром.

- Джейми, - выдохнула Полина мне в ухо, обнимая меня так, словно хотела никогда не разжимать руки. – Вот и мы.

- Вернулись, - прошептал я. – Как вы?

Полина отстранилась, посмотрела мне в лицо – девушка в варварской одежде, моя любимая девушка, которая теперь ответит только «да».

- Ариша здорова, - ответила она. – Все хорошо. Ох, Джейми…

Турген тем временем подбежал к Кире, которая держала в руках две коробки, источающие сытный мясной запах, и, решительно топнув ногой, заявил:

- Ты больше никуда от меня не подеваешься, ясно? Никуда-преникуда! А то я тебя поймаю и вот так сделаю!

Кира едва успела опустить коробки на землю – Турген обнял ее и снова разревелся, но на этот раз уже от счастья. А от него плачут и орочьи витязи.

Полина

- Ох, мамочка! – выдохнула Кира и восторженно добавила: - Ты такая красивая! Как фея!

Я смущенно улыбнулась – девушка в зеркале казалась мне чужой. Традиционное свадебное платье было не белым, а жемчужно-серым с едва уловимым сиреневым подтоном. Волны дымящегося шелка, усыпанные мелкими аметистовыми капельками, текли по телу, и мне чудилось, что еще немного, и я взлечу.

Я выхожу замуж. На этот раз навсегда – я в этом не сомневалась.

- Спасибо, маленькая, - ответила я. – Буду феей, а ты моей маленькой феечкой.

Для Киры подобрали голубое платье с бриллиантовыми бабочками и белые туфельки. Когда Турген его увидел, то какое-то время стоял, разинув рот от восторга, а потом известил всех:

- Ты не просто орочья принцесса. Ты королевна!

Джейми понимающе кивнул и добавил:

- Думаю, когда дети подрастут, мы будем играть еще одну свадьбу.

- Ничего не имею против, - ответила я, и все мы рассмеялись.

Сейчас он стоял чуть поодаль и выглядел сосредоточенным и серьезным. Обручальные кольца, которые я привезла из нашего мира, лежали в коробочке у него в кармане, и я вдруг подумала: еще совсем недавно мы и подумать не могли, что случится этим летом.

Мы нашли дом и любовь – без бурь и гроз, без качелей, которые бросают от восторга к отчаянию и обратно. Мы нашли настоящий свет и семейное тепло.

Мне хотелось улыбаться.

- Если прекрасные леди готовы, то едем, - произнес Джейми и протянул мне руку.

Арден, Азаэль и Турген уже ждали нас в маленькой городской церквушке. Когда экипаж остановился возле ворот, то кто-то из проходящих горожан остановился, нахмурился и полюбопытствовал:

- А кто же это женится?

- Да это вон, маг давеча приехал, - ответили ему. – Или не маг. Или не давеча. Что-то мутное какое-то дело, короче.

- Но невеста красивая! – заметил какой-то молодой человек, и над церковью полетели крики зевак: - Счастья молодым! Детишек побольше! Змей вас благослови!

Джейми улыбнулся, помогая нам с Кирой спуститься из экипажа, а затем хлопнул в ладоши, и над людьми полетели бабочки, рассыпая золотую пыльцу с тонким ароматом меда. Послышались восторженные возгласы дам, и Джейми добавил:

- В погребке Альбрехта уже накрыто угощение. Выпейте за наше здоровье!

Теперь крики и пожелания счастья сделались громоподобными. Когда мы пошли к церкви, то Джейми негромко сообщил:

- Кажется, я нашел способ снять то заклинание. Мы не будем жить невидимками.

Гостей было немного, всего трое, но это были самые главные гости. Турген стоял с важным видом, наряженный в орочий халат с вышитыми журавлями и мягкие сапожки с загнутыми носами. Он еще хотел взять отцовскую саблю, которую хранил как величайшую святыню, но Джейми напомнил, что в храм нельзя входить с оружием.

- А как же я тогда буду рыцарем? – возмутился Турген.

- Рыцарство не в мече, а в сердце, - ответил Джейми, и мальчик с ним согласился.

Арден и Азаэль провели минувшую ночь в тесном общении, и сейчас смеллист выглядел так, словно угодил под поезд, и это обрадовало его до глубины души. Я сначала даже подумала, что это кто-то другой – у того Ардена, наглого и прилипчивого, которого я успела узнать, просто не могло быть такого блаженного выражения лица. Азаэль стояла рядом, держа в руках букет лилий, и мне невольно подумалось, что она сумеет окончательно изменить Ардена к лучшему. Я уловила запах подаренных духов, и мы улыбнулись друг другу.

- Все в порядке? – негромко спросил Джейми.

- В полном, - ответила я. – Просто в очередной раз подумала о том, что счастье можно найти в другом мире. А друга – под землей.

Вышли священник и его помощник, который нес наши обручальные кольца на маленьком подносе. Когда я показала Джейми эти кольца, то на какое-то мгновение он будто бы сделался моложе – словно не было у него ни боли, ни потерь.

- Никогда не думал, что… - начал было он и не договорил. А я не стала спрашивать. Все было ясно и без слов.

Мы были из разных миров – и встретились.

Дети, которые всегда умудрялись издавать какой-то шум и возиться, даже когда стояли спокойно, застыли и кажется перестали дышать. Далеко-далеко, в темной глубине храма, там, где поднимался громадный бронзовый змей с красными мазками на чешуе, что-то издало торжественный мелодичный звон.

- Протяните руки, дети мои, - произнес священник. Мы подчинились – он оплел наши запястья длинным лоскутом прохладной змеиной кожи, и я почувствовала, как что-то дрогнуло в душе, наполняя ее восторгом и спокойствием. Джейми посмотрел меня с той нежностью и любовью, которой я никогда не видела в своем первом муже, и я окончательно поняла, что прошлое осталось в прошлом.

Я вернулась домой.

- Пусть Змей соединит мужчину и женщину, - монотонно проговорил священник. – Пусть его кольца оплетут вас и сделают единым. Ты – это он, а он – это ты. Во тьме и в свете, в счастье и горе, в здравии и болезни, до самого конца.

- Во тьме и в свете, в счастье и горе, - повторили мы с Джейми хором, и от змеиной чешуи потек тихий свет. На мгновение руку обожгло, и от статуи Змея снова поплыл звон. Священник улыбнулся, словно церемония прошла правильно, и наш союз одобрили не люди, а что-то выше – то, что создало все миры и всех людей.

Я представила Аришу, которая бежит в детский сад, готовясь брать штурмом новые вершины и забыв о болезнях и безнадежности. Я вдруг увидела, как жив-трава прорастает в горшке на пластиковом подоконнике, чтобы ни один ребенок в мире больше не испытывал ни страданий, ни боли. Я увидела картину на стене – бежали лошади, женщина выходила из юрты, протягивая ребенка вернувшемуся отцу.

Это было счастьем.

И мы были счастливы – теперь и навсегда.