Иномирянка (не) хочет домой

Глава 6

Джейми

- А почему здесь есть рабство, если можно сделать голема?

Когда мы вернулись домой, то я понял, что иногда получается лучше, чем предполагается. Да, Турген укатил из дома вместе с Кирой в игрушечном экипаже – но в итоге мы все вместе провели приятный, почти семейный вечер. Похоже, я должен подарить мальчику очередную игрушку, а не наказывать ее отсутствием.

- Големов могут делать только волшебники, - ответил я. Мы вошли в дом, и я вдруг подумал, что атмосфера в нем изменилась. Еще позавчера она была холодной и строгой, а теперь тут потеплело. Дом словно бы встряхнулся и ожил – да и я тоже. – Они недолговечны, требуют частой починки. Да и стоят намного дороже рабов. Пока есть те, кто будет выполнять свою работу за краюху хлеба, никто не станет покупать хрупкую игрушку.

Полина понимающе кивнула. Турген и Кира принялись собирать игрушки, разбросанные на ковре в гостиной – вот и еще один повод удивиться и обрадоваться правильному женскому влиянию на юного орочьего рыцаря. Турген никогда не собирал игрушки, и я везде натыкался на их залежи. Правильно говорят про семьи с детьми: куда ни сядешь, в заднице кубик.

- Кира хорошо влияет на этого бандита, - одобрительно произнес я, глядя, как дети укладывают игрушечное войско в ящик. – Чтобы Турген взялся за уборку? Такого сроду не было.

- А что я? В армии порядок нужен, - важно заметил Турген, убирая очередного безрукого вояку.

- Да, но ты это понял только сейчас, - сказал я, а Полина добавила:

- Вот и хорошо, что понял. Молодцы, ребята, - она обернулась ко мне и улыбнулась: - Кира всегда была за чистоту и порядок. Только ходить научилась – и везде уже прибиралась, брала влажную салфетку и стирала пыль. Ей так удобнее.

Вот и еще один день прошел, подумал я, а впереди у нас целое лето. И потянутся светлые и долгие дни, и развалины городов под драконьим пеплом перестанут мне сниться…

- Я рад, что вы здесь, - признался я. – Знаете, я очень удивился, когда Краузе подарил мне тот купон на невольничий рынок, мне противна сама идея покупки человека. Но вот вы тут, в этом доме, и все наконец-то исправилось и починилось, - я постучал себя по виску и запоздало подумал, что Полина может меня не понять. Но она поняла.

- Мы вам очень благодарны, Джейми, - сказала она. – У нас тоже теперь все как-то правильно. Словно мы на своем месте.

«Значит ли это, что ты больше не хочешь возвращаться в свой мир?» - подумал я, но, разумеется, не стал спрашивать – просто улыбнулся и мягко пожал руку Полины. Она улыбнулась в ответ, и какое-то время мы стояли просто так. Не друзья, не родственники, не супруги – просто несчастные люди, которых судьба подмела друг к другу своей золотой метелкой.

- Вы верите в судьбу? – спросил я. – Не может быть, чтобы все это было просто стечением обстоятельств.

- Знаете, теперь верю, - улыбка Полины стала еще теплее. – Потому что нам с Кирой невероятно повезло встретить вас… что это, если не судьба?

Дети убрали игрушки, закрыли сундук, и я похлопал в ладоши, вызывая голема. Тот появился, легко подхватил сундук на плечо и поволок в комнату Тургена; глядя ему вслед, Полина сообщила:

- Завтра начну расписывать стену. Джейми, а вы можете принести мне, например, иллюстрации к орочьим книгам? Хочу посмотреть на костюмы всадников.

- У меня будет орочий всадник? – восторженно воскликнул Турген. – С луком, да? С золотым седлом?

- И с ремнем, - добавил я, а Полина сказала:

- Да, я нарисую его у тебя в комнате на стене.

Турген подпрыгнул, издав восторженный возглас, и попросил:

- А можно, у него будет красная лента в косе? У папы была такая, - он вдруг как-то притих и негромко сообщил: - Я папу с мамой почти не помню. А ленту помню. Я буду смотреть и думать, что это папа едет по Небесной степи.

Полина погладила мальчика по плечу, и он прильнул к ней и горестно вздохнул. Я вспомнил, как первое время Тургена мучили кошмары, и он прибегал ко мне ночью, рыдая и не умея объяснить, что ему приснилось.

- Если хочешь, я нарисую юрту, - предложила Полина. – И прекрасную орочью принцессу, а всадник будет ехать к ней.

Турген посмотрел на нее, и такого взгляда я у него еще не видел. В нем было так много боли, надежды и любви, что у меня сжалось сердце. Он словно наяву увидел ту жизнь, которую у него отняла война, ту жизнь, о которой он мечтал, даже себе не рассказывая об этих грезах.

- И пусть у нее будет мальчик на руках, - негромко произнес Турген. – Это будут мои папа и мама. И я маленький…

- Нарисую, мой хороший, - пообещала Полина. – Обязательно нарисую.

Кира подошла к нему, взяла за руку каким-то очень взрослым жестом, и дети пошли к лестнице. Я словно очнулся – за окнами были густые сиреневые сумерки, в доме загорались лампы на заклинании, которые реагировали на уровень света, пора ложиться спать.

- Хороший вечер был, правда? – спросила Полина, и я с улыбкой кивнул. Настроение было необычным – очень тихим, очень мирным, и я боялся спугнуть эту тишину неосторожным движением или словом.

- Очень хороший. Хотите, завтра пойдем в Сады? – предложил я. – Яблоневые сады за городом, там всегда гуляют, устраивают пикники. Они уже отцвели, но там все равно красиво.

Полина смотрела на меня с теплом и любовью – я, конечно, понимал, что это не любовь, а благодарность и дружба, но мне приятнее было думать, что я небезразличен этой странной иномирянке. В конце концов, почему бы нет? Я герой войны, боевой маг, я обеспечен и…

- Отличная мысль, - одобрила Полина и полувопросительно, словно не хотела уходить, добавила: - Тогда… до завтра, Джейми?

- До завтра, - ответил я, чувствуя странную смесь неловкости и уюта. – Сладких вам снов.

Полина

Утром привезли краски, кисти, растворители и все, что нужно для рисования, и я взялась за работу. Голем помог переставить мебель так, чтобы стена в комнате, которую лучше всего освещал свет из окна, была свободна. Откровенно говоря, я никогда не расписывала стен, но была полна решимости. Мне было жаль Тургена, который потерял родных, и я готова была сделать все, чтобы он остался доволен.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Стена это не листок бумаги, который можно скомкать и выбросить, если что-то пошло не так, как надо, тут были свои особенности, и я понимала, что мне придется потрудиться. Мой рисунок должен был не просто обрадовать мальчика, но и поблагодарить Джейми за его доброту. Стену предстояло ошпаклевать, и я потратила все утро на то, чтобы приготовить огромный холст, на котором скоро возникнет дикая орочья степь.

Работа мне нравилась. Я всегда погружалась в какое-то почти возвышенное состояние, в котором забывались все проблемы и сложности. Была только я и живопись – именно это помогло мне не сломаться после развода, когда в какой-то момент денег не осталось совсем, и я пошла в парк рисовать портреты, не надеясь, в общем-то, что кто-то ко мне подойдет.

Подошли. В тот день я нарисовала четыре портрета, и денег хватило на то, чтобы заплатить за квартиру и купить еды. А потом и место в типографии подвернулось, и все пошло на лад…

Джейми заглянул как раз в тот момент, когда я заканчивала работу. Он посмотрел на белую стену оценивающим взглядом и сообщил:

- Турген попросился спать в гостевой. Не хочет смотреть, пока рисунок не будет готов, - он показал мне толстенную книгу, которую держал в руках, и сообщил: - Вот, это «Народы степей», иллюстрированное издание. Орки там тоже есть.

- Спасибо! – поблагодарила я. – Ну вот, началось дело. Ваш друг Арден, кстати, тоже предложил мне расписать потолок в его доме.

Джейми едва заметно поморщился, и я удивленно подумала, что это похоже на ревность. Это удивляло и… радовало? Мне захотелось хлопнуть себя по голове, да посильнее. Почему это я должна радоваться тому, что меня ревнует человек, с которым мы знакомы третий день?

«Потому что ты хочешь остаться в этом мире, - тотчас же сообщил внутренний голос. – В этом мире, в этом доме… Потому что ты чувствуешь, что нашла свою семью. Конечно, ты отпираешься, упрямишься, делаешь вид, что не нужно тебе никакой новой семьи, наелась этой семейной жизни по самую маковку. Но ты хочешь остаться, да».

Мысленно я закатила себе оплеуху.

- А вы? – спросил Джейми.

- Он ваш друг, - ответила я. – Поэтому я не хочу говорить о нем как-то… - я замялась, подбирая слово, Джейми одобряюще посмотрел на меня, словно хотел услышать именно то, что я сейчас говорила. – Как-то не по-дружески. Но мне не по себе, когда он рядом. Я чувствую себя овечкой рядом с волком.

- Со смеллистами всегда так, - сказал Джейми. Протянул мне книгу – на обложке были нарисованы люди в ярких национальных костюмах, которые несли в руках пальмовые ветви. – Говорят, они чувствуют каждое движение души.

- Возможно, - согласилась я. – Но я не хочу, чтобы мою душу обнюхивали. Мне это не слишком-то приятно.

- Если что-то пойдет не так, то скажите мне, - предложил Джейми. – Я смогу его поставить на место. Арден, видите ли, имеет репутацию волокиты.

- Я и не сомневалась, - рассмеялась я, но смех получился каким-то нервным. Лучше перевести разговор в другую плоскость. – Вот, сейчас стена просохнет, и тогда я начну делать наброски.

- Не спешите, - ответил Джейми. – Работайте так, как вам удобно, и не забывайте отдыхать. Дети лягут спать после обеда, мне очень понравилась эта ваша идея, а мы с вами можем сходить на прогулку.

Это прозвучало так, словно Джейми приглашал меня на свидание. Я ощутила смущение и странную неловкость – впрочем, почему я должна смущаться? Это будет просто дружеская прогулка. Джейми не из тех, кто требует расплаты телом за свою доброту, это я уже поняла.

В конце концов, он богат, он герой, он очень видный мужчина. У него нет проблем с женщинами.

- Это выглядит как свидание, - брякнула я и только потом поняла, что сморозила глупость. Но Джейми лишь улыбнулся так, словно эта глупость ему очень понравилась.

- Почему бы и нет? – спросил он и вдруг рассмеялся. – Арден на моем месте сказал бы, что мы оба чертовски привлекательны, так что свидание это естественно в нашем случае. Но…

- Но вы не он, - сказала я, и мне вдруг захотелось прикоснуться к нему. Просто дотронуться – даже пальцы заныли. – И я очень рада, что вы не он.

- Тогда пойдем гулять, - произнес Джейми. – Здесь особенно нечего смотреть, в Сады лучше вечером, там будет прохладно… Как насчет Драконьего камня?

- А что это? – удивилась я. Почему бы в этом мире и не быть драконам? Вот бы увидеть одного! Буду потом вспоминать дома…

- Это скала, которую сюда притащило с отступающим ледником, - ответил Джейми. – Выглядит, как спящий дракон, и этот камень всегда теплый. Говорят, что если сесть на него и загадать желание, то оно обязательно сбудется.

Это прозвучало очень романтично и трогательно. Я вдруг подумала, что не буду загадывать возвращение домой. Не стоило, конечно, путать туризм с эмиграцией, но я видела, что нам с Кирой хорошо здесь, и не хотела терять это хорошее.

В конце концов, нам особенно не к чему и не к кому возвращаться.

Джейми

Итак, мой друг смеллист не слишком-то нравился Полине – узнав об этом, я невольно обрадовался, пусть пока наши отношения и развивались исключительно в дружеской плоскости. После обеда, когда дети улеглись спать, а я поставил голема на страже, мы вышли из дома, и я заметил, как проходящий по улице джентльмен из отделения Каменного банка посмотрел на Полину исключительно выразительным взглядом. Полина поймала его и, когда мужчина прошел, негромко спросила:

- Со мной что-то не так? Вчера на меня так не пялились.

- Вы просто очень красивы, - искренне ответил я. – Красивы, одеты по последней моде. Разумеется, вы привлекаете внимание.

Полина пожала плечами. Светло-зеленое платье было ей к лицу: сегодня моя иномирянка выглядела очень по-летнему, свежо и нежно. Да, она красавица. Да, мужчины будут смотреть на нее не только потому, что весь город считает Полину моей любовницей, которую я купил на невольничьем рынке.

Она может расхотеть возвращаться домой. Она может встретить здесь кого-то более интересного, чем я – и стану ли я ее удерживать? Да и чем мне удержать, не личным же обаянием. Я обернулся, бросил сердитый взгляд в спину уходящего банковского щеголя – знал бы он, что все взбаламутит у меня в голове…

Я просто слишком долго был один, вот и все. И первая новая женщина – достойная, хорошая добрая – стала для меня кем-то вроде утки для утенка, который вылупился из яйца. Увидел, побежал, боится потерять.

Утенком быть не хотелось.

- Красивый город, - сказала Полина, когда мы неторопливо прошли мимо храма святой Бартаны, покровительницы неудачников. – Похож на наши старые городки. Очень тихо, спокойно, много зелени…

- Рад, что вам нравится, - признался я и спросил: - Может быть, тогда останетесь у нас?

Я ожидал чего угодно: Полина могла возмутиться, рассердиться, сказать, что я не имею права командовать и просто не хочу искать решение сложной задачи. Но она лишь посмотрела на меня так, словно я прочел ее самые глубокие, самые тайные мысли, и ответила:

- Знаете, Джейми, иногда я и правда об этом думаю.

Несколько минут мы шли молча – свернули на одну безлюдную улочку, потом на другую. Воздух, казалось, звенел от жары. Стрижи летали над домами, голося так, что виски начинали ныть.

- Вы отнеслись к нам с Кирой с невероятной добротой, - сказала Полина. – Вы спасли нас и продолжаете это делать, хотя и не должны. Я закончу роспись комнаты Тургена и поищу новую работу, Кира может пойти и в здешнюю школу. Мы будем жить дальше, мы от вас съедем…

- С чего это вдруг вы от нас съедете? – удивился я. Сама мысль об этом показалась мне раздражающей и дикой. Полина остановилась, посмотрела мне в глаза и спросила:

- А в качестве кого мы будем у вас жить?

Я словно запнулся о ее слова.

- Вы не последний человек в этом городе, Джейми. А сейчас про вас и так сплетничают все, кому не лень. Я же видела, какими глазами вчера на нас смотрели люди. У вас своя репутация, и незачем ее и дальше разрушать из-за нас.

Милая ты моя… Полина была сейчас настолько серьезной, настолько трогательно хмурилась, что мне захотелось поцеловать ее в переносицу, чтобы стереть глубокую морщинку, которая там пролегла.

- В качестве моих друзей, - серьезно ответил я и внезапно для себя самого выпалил: – В качестве жены и ребенка. Все это на самом деле неважно, Полина.

Ее глаза потемнели, словно я задел что-то глубоко в ее душе. Полина смотрела на меня неотрывно, и ее взгляд сметал все темное и грустное, что накопилось во мне за эти годы.

Если это Прыгун выкинул их в наш мир, то благослови его Змей.

- Важно то, что вы для меня делаете, - продолжал я. – Важно то, что вы рядом, и я наконец-то чувствую себя живым человеком, а не куклой, которая набита воспоминаниями и идет вперед просто потому, что не смогла умереть. Вот и все. Я рад, что вы живете в моем доме… ну и то, что вы настолько трогательно заботитесь о моей репутации, тоже радует.

Полина вздохнула, и мы пошли по улице дальше. Какая-то собака взбрехнула на нас из-за забора, за которым стояло сиреневое войско ирисов.

- Джейми, можно вас попросить?

- Разумеется. Все, что угодно.

- Пожалуйста, не говорите пока про «жену и ребенка», - негромко сказала Полина. – Потому что…

- Не надо ничего объяснять, - ободряюще улыбнулся я. Иногда и правда нужно вспоминать о том, что молчание это высшая добродетель.

- Я просто пугаюсь тому, насколько все быстро, - объяснила Полина. Последние дома остались позади – дорога, которая вилась среди лугов, повела нас к каменной громадине. Она действительно была похожа на свернувшегося дракона: вот лапы, вот хвост, вот голова… Горбатая спина была отполирована до блеска тысячей задов тех, кто туда забирался и загадывал желание. – И тому, что чувствую сама. Меня все удивляет. Знаете, когда я развелась с мужем, то написала родителям обо всем. В социальной сети. Они прочитали сообщение, но ничего не ответили.

Я понятия не имел, что такое социальная сеть, но таким родителям настучал бы по голове. Если к Полине так относились отец и мать, то неудивительно, что она так боится моего душевного тепла.

- Не надо бояться, - сказал я, и Полина вновь посмотрела на меня так, словно я прочел ее мысли. – Это нормально – помогать тем, кому нужна помощь. Это правильно.

- Жаль, что в нашем мире нормальные и правильные вещи стали редкостью, - вздохнула она.

- Еще один повод остаться здесь, - сказал я. Мы подошли к скале, и какое-то время Полина молчала, глядя на спящего дракона. Потом она прошла по вытоптанной траве, дотронулась до каменной морды и улыбнулась.

- Я жила в скучной равнинной местности. У нас в регионе ничего подобного не было.

- Вдохновляет, правда? – я помог ей забраться на драконью спину, залез сам: вскоре мы сидели, болтая ногами и глядя на бесконечные луга до самого горизонта. Еще бы сюда бутылку холодного вина, каких-нибудь закусок, и мне позавидовал бы любой король.

- Очень! – на щеках Полины расцвел румянец. Все это ей нравилось: горячее солнце, каменная глыба среди луга, огромный голубой зонт неба над нашими головами, стрижи, красные мазки маков в траве. Я представил, как она встанет сюда с холстом, напишет на нем это лето, небо и нас и произнес:

- Хотите, придем сюда завтра? Купим холст, вы напишете картину.

Полина подозрительно посмотрела на меня. Ветер мягко играл ее огненными локонами, и казалось, что по голове иномирянки бегут огоньки.

- А здешние художники меня не побьют? – улыбнулась она.

- Кто им позволит? Вы выполняете мой заказ, и я буду…

Я не договорил. Яркое лето вдруг застыло, выцветая, покрываясь трещинами и рассыпаясь – камень растворился, лишив нас опоры, и мы рухнули во тьму.

Полина

Кругом было черным-черно. Непроглядно. Я открывала глаза, закрывала и не могла увидеть ровным счетом ничего – ощущение собственной слепоты было настолько жутким и беспомощным, что я готова была разрыдаться.

- Джейми? – позвала я. Голос был не сильнее мышиного писка. Тьма все поглощала – звуки, запахи, ощущения. Я даже не могла понять, стою ли, сижу или еще падаю. – Джейми!

Да, я боялась темноты и не стеснялась в этом признаться. Меня схватили за руку, быстрым резким движением дернули вперед, и я уткнулась лицом во что-то мягкое – ткань сюртука. За ней гулко и быстро стучало сердце, и этот ровный стук сделался чем-то вроде маячка во мраке. Джейми обнял меня, произнес что-то неразборчивое, и я стала успокаиваться.

Пусть темнота. Неважно. Главное, что мы в ней вдвоем, мы пока живы, и Джейми обязательно найдет способ вернуться.

- Как вы, Полина? – спросил он. Я с ужасом подумала, что умру на месте, если он меня выпустит.

- Не знаю. Страшно.

- Я сейчас попробую зажечь свет, - Джейми говорил негромко и очень спокойно, словно с ребенком. Ну да, он боевой маг и по долгу службы побывал еще и не в таких переделках. – Ну-ка, как звучит хлопок одной ладонью?

Вот только философии нам тут и не хватает! Я услышала странный звук, и огонек, вспыхнувший во тьме, озарил гладкую каменную стену, коридор, уходящий влево и вправо, совершенно спокойное лицо Джейми. Мы не падали, а стояли, и теперь, когда над головой мага плавало что-то вроде жирного жука, который усердно работал золотыми крыльями, мне тоже сделалось спокойнее.

- Испугались? – дружески поинтересовался Джейми и взял меня за руку. Я стиснула пальцы так, словно он мог раствориться в воздухе в любую минуту.

- Очень, - призналась я. – Мне как-то не приходилось падать в такие подземелья.

- Мне, честно говоря, тоже, - Джейми огляделся, прикидывая, куда бы нам идти, и я вспомнила о детях. Мы здесь, а они там, скоро проснутся, увидят, что нас нет…

- Кира, - прошептала я. Кира, девочка моя, сколько страха у тебя было за эти дни, а тут еще и мы пропадем.

- Мы отсюда выберемся к ужину, - твердо пообещал Джейми.

- Вы здесь были?

- Ни разу. Но мы найдем выход, Полина, обещаю.

Мы побрели по коридору. Жук летел перед нами, озаряя путь. Воздух в подземелье был свежим и чистым, здесь было тепло и сухо, и на плитах стен я заметила выбитые иероглифы. Указатели? Или советы не лезть, куда не просят? Джейми постоянно пощелкивал пальцами, возле его рук расцветали облака золотистой пыли и осыпались на пол – я заметила, что он хмурится, и спросила:

- Что-то не так?

- Здесь очень мощные блокираторы магии, - признался он. – Этот жук у меня получился, а вот все остальное пока не очень.

Блокираторы? Интересно, кто же установил их? И зачем они нужны – от непрошеных гостей, вроде нас, или для того, чтобы не выпустить на поверхность то, что таится в этом подземелье? Джейми посмотрел на меня и ободряюще произнес:

- У боевых магов в арсенале много всякого, кроме заклинаний.

Наверно, мне надо было успокоиться, но я не могла.

Мы шли около четверти часа – затем коридор вдруг оборвался, и жук влетел в просторный круглый зал. Потолки терялись где-то высоко-высоко, и я даже представлять не хотела, на какой глубине мы сейчас находимся. Жук сделал почетный круг по залу: в центре я увидела огромный, грубо обработанный камень, и на камне, раскинув руки, лежал человек.

- Так я и думал, - вздохнул Джейми. – Это дракон. Разумный. Те, с которыми я воевал, были лишь животными.

Мы сделали несколько шагов к камню. Человек, который лежал на нем, был одет в некое подобие красного халата с золотой вышивкой. На ногах были штаны из тонкой кожи и остроносые сапожки с золотыми каблуками. Раскинувшиеся руки были прикованы к камню тяжелыми скобами, исписанными знаками наподобие тех, что мы видели на стенах подземелья. Лицо мужчины было спокойным и красивым, почти кукольным: гладкая белая кожа, ровные дуги тонких бровей, небольшой нос, едва приоткрытый рот. Длинные белые волосы были заплетены в косы, которые струились с камня, как мертвые змеи.

- Ну надо же! – с искренним восторгом прошептал Джейми. – Значит, скалу сюда не ледник притащил, она запечатывает дракона в подземелье!

Мы подошли к камню почти вплотную, и я увидела, что дракон не мертв, а спит. Грудь под халатом едва заметно поднималась и опускалась, глаза под веками двигались туда-сюда.

- И что же нам теперь делать? – спросила я.

- Разбудить его, - беспечно ответил Джейми.

Разбудить? Ох, кажется, это была плохая идея. Очень плохая. Дракона замуровали здесь явно не за тем, чтобы потом пришли мы и подняли его на поверхность. Я испуганно посмотрела на Джейми, увидела в его глазах азартный восторг первооткрывателя и поняла, что он не станет меня слушать.

- Драконы это сосуды первичной магии, - объяснил Джейми. – У него столько сил, что он сумеет выхватить Прыгуна и откроет дорогу в ваш мир. Он уже просыпается, видно, это была реакция на ваше появление. Почувствовал иномирянку и призвал к себе.

- Я не хочу в наш мир, - торопливо сказала я. Мне всегда говорили: не надо лезть руками в то, что спокойно и мирно лежало до твоего появления – потом последствий не расхлебать.

- Я очень рад это слышать, - признался Джейми. – Ну а на поверхность хотите? А речь Киры? Он может все исправить.

Это был нечестный прием, но он сработал. Я кивнула и спросила:

- А как мы его разбудим?

Мы говорили уже не шепотом, а в полный голос, но дракон продолжал спать. Джейми пожал плечами с таким видом, словно его план мог мне не понравиться, и ответил:

- По легенде дракона будит поцелуй прекрасной девы.

Что? Я не ослышалась?

- Я не буду целовать покойника! – прошипела я. – Даже не надейтесь!

Джейми посмотрел на меня так, словно я была ребенком, который не хотел делать уроки.

- И даже ради Киры?

А вот это уже был нечестный прием! Я одарила Джейми весьма выразительным взглядом и медленно, словно меня тянули за нитки, склонилась над драконом.

От него веяло сухим травяным запахом и теплом. Сейчас, когда он был так близко, я чувствовала его дыхание. Перед глазами вдруг мелькнула картинка: исполинский город, сложенный из грубых камней, затонувший в морской зелени задолго до появления людей. Наверно, это был его сон…

Кира. Кира обязательно заговорит. Джейми прав.

Я зажмурилась и осторожно прикоснулась губами к драконьим губам.

Джейми

Ревновал ли я? Нет. Просто было досадно, что поцелуй прекрасной иномирянки получит замурованное чудовище, а не я. Впрочем, нам надо было выбираться отсюда, а с моей заблокированной магией это был практически дохлый номер.

Полина поцеловала дракона и тотчас же отшатнулась от него, словно он мог превратиться в чудовище и испепелить ее. Ошарашенно провела ладонью по губам, словно пыталась стереть даже память о том, что сделала. Мы сделали несколько шагов назад, и я увидел, как из приоткрытого драконьего рта вырвался рыжий лепесток пламени.

Дракон вздохнул и открыл глаза.

Поморгал. Закрыл.

Я встал так, чтобы закрыть Полину, и шевельнул рукой, активируя боевой метательный нож в рукаве сюртука. Дракон медленно повернул голову в нашу сторону. В его глазах плескалось расплавленное золото, белые косы шевельнулись, словно спящие змеи пробудились и подняли головы.

- Чей сейчас мир? – негромко спросил дракон. Голос был приятным – казалось, подземелье наполнилось перезвоном мелких колокольчиков.

- Людей, - ответил я, и дракон устало вздохнул.

- Людей… - повторил он, пристально посмотрел на нас и отвернулся. – Пришли меня убивать так, чтобы я видел? Что ж, не стану вам мешать.

Осмелев, Полина выглянула из-за моей спины и спросила с горечью и надеждой:

- Вы сможете вылечить мою дочь?

Дракон обернулся к ней, и во взгляде мелькнул интерес. Понял, наверное, чей поцелуй пробудил его от сна. Полина не сводила с него глаз – только сейчас я понял, насколько сильна ее любовь к дочери. Поцеловать монстра ради того, чтобы к Кире вернулась речь – да, это настоящий подвиг.

- Вы… не отсюда, - медленно проговорил дракон, прищурившись и глядя Полине в лицо. В его глазах плясали веселые искры. – Вы из другого мира, провалились в мою темницу, потому что камень не смог опознать вашу суть, и это на мгновение разрушило чары.

- Вы сможете вылечить мою дочь? – с нажимом повторила Полина. – Если да, то мы вас выпустим. Если нет, то уходим, - она обернулась на меня, и я увидел, что ее охватил бодрый пьянящий гнев. – Раз пещера открылась один раз, то и во второй откроется.

Дракон улыбнулся – соблазнительно, чарующе. Ладони сжались и разжались.

- Что с ней? – спросил он.

- Она потеряла речь, когда мы попали сюда, - ответила Полина. – Она испугалась и онемела.

Дракон кивнул.

- Меня зовут Азарээллиин, - сказал он. – Можно просто Азаэль. Я никогда не возвращал речь детям, но могу попробовать.

Полина посмотрела на меня, я кивнул и, подойдя к камню, взялся за скобы. Дракон не смог бы освободиться: древнее заклинание, вплетенное в металл, позволяло справиться со скобой только руками людей. Стоило мне потянуть, как скоба выскользнула из камня; Азаэль шевельнул освобожденной рукой и, блаженно прикрыв глаза, произнес:

- Спасибо. Меня сковали, когда Нун-Брадан погрузился на дно океана.

Я пожал плечами. Должно быть, это был какой-то город из дочеловеческой эпохи, когда миром владели монстры, правя в каменных городах без окон и дверей.

- Никогда не слышал о таком, - я обошел камень и взялся за вторую скобу. Дракон понимающе кивнул.

- Люди тогда жили в глинобитных хижинах и поклонялись пирамидам Анни-Ра. Но их ненависть к драконам была сильна… и магия тоже.

Освободив его вторую руку, я прикинул сроки: получается, Азаэль провел в подземелье четыре с половиной тысячи лет. Да, в древние времена маги могли переставлять горы местами и заставлять реки течь вспять. Нам остались только крохи их могущества и величия. Дракон попробовал сесть, и его качнуло так, что он едва не свалился с камня. Полина бросилась к нему, поддержала, и я снова ощутил не ревность, а какое-то далекое неприятное чувство. Дракон улыбнулся.

- Спасибо. Если вы поможете мне встать, то мы выйдем вон в тот коридор, - он указал во тьму, и я увидел, что там в самом деле есть еще один коридор. Наверно, тем путем, которым мы пришли, дракона приволокли в пещеру, а из второго вышли, когда все закончилось.

Мы помогли, разумеется. Жук полетел впереди, Азаэль шел медленно, вновь привыкая к движениям. Полина поддерживала его под руку, и то, как он на нее смотрел, мне не нравилось. Совсем не нравилось.

- Да, на всякий случай, - произнес он, когда мы сделали первые шаги по коридору. – Клянусь, что буду вашим другом в благодарность за освобождение и не причиню вреда миру людей.

Я невольно вздохнул с облегчением.

- Договорились, - ответил я. – А я постараюсь вас как-то пристроить в жизни, чтобы вы не пропали.

Дракон улыбнулся.

- Приятно слышать. Особенно с учетом того, что ваши предки ненавидели и истребляли мое племя просто за то, что мы драконы.

- Магическая война? – предположил я. О ней сохранился далекий отзвук в древних легендах – настолько невнятный и туманный, что создавалось впечатление, будто рассказчикам было страшно не то что говорить, но даже и думать.

- Верно. Мы проиграли, - Азаэль вздохнул и признался: - Я, честно говоря, не воевал. Я учил наших детей… в один далеко не прекрасный день люди ворвались в наше убежище, и…

Полина взглянула на дракона с искренним сочувствием.

- А вы? – спросила она. Азаэль печально улыбнулся.

- Я сказал: «Не мешайте мне вести урок». Потом сражался, но их было слишком много. Потом детей испепелили на моих глазах, а на меня сил у них уже не хватило.

- Поэтому вас заточили здесь, а не убили? – предположила Полина.

- И поэтому тоже. Хотели, чтобы я вечно вспоминал тех, кого не смог спасти, и вечно мучился.

Некоторое время мы шли молча. Я думал о том, что люди если и изменились с тех древних времен, то не очень-то сильно. Затем дракон остановился и, дотронувшись до иероглифа, выбитого на мраморе стены, спросил:

- Сможете разрушить его? Тогда мы сразу выберемся на поверхность, если с тех пор ничего не изменилось.

Я кивнул и, собрав те пылинки магии, которые не смог рассеять блокиратор, врезал кулаком по стене.