Инопланетянин на Рождество

Глава 8

Кэтлин

Я неохотно отпустила Андерса, когда он перестал петь. По крайней мере, его собственное нежелание заставило меня почувствовать себя лучше. Вид Ворфа, все еще обнимающего шею Андерса, делал со мной странные вещи. Конечно, появился небольшой укол ревности, но счастье вытеснило его. Оно дало мне ясный зеленый свет для продолжения исследования моего растущего влечения к лирианину. Кто бы мог подумать, что идеальный мужчина может появиться с доставкой на дом?

Я бесстыдно наслаждалась видом, когда он наклонился над столом, чтобы взять посуду. Осторожность, с которой он это делал, чтобы Ворф не упал, только заставила меня еще больше растаять перед ним.

— Значит, ты можешь принять любой облик, какой пожелаешь? — спросила я, присоединяясь к нему, чтобы помочь убрать со стола.

— Практически все, в пределах разумного, — кивнул Андерс. — Но есть ограничения по размеру. Я мог бы вырасти немного выше, чем моя стандартная лирианская форма, и намного шире. Но мышечная масса выглядела бы атрофированной в момент соединения. Мне нужно было бы есть и тренироваться, чтобы со временем набрать эту бóльшую массу.

Хотя он ответил честно, что-то в том, как он это сказал, привлекло мое внимание.

— Тебя смутил мой вопрос? — спросила я.

— Нет, — сказал Андерс.

— Но? — я настаивала.

Он поколебался, прежде чем поставить посуду в раковину. Ворф сполз по его руке и устроился на краю раковины.

— У меня стойкое, ноющее чувство, что ты не совсем довольна моим внешним видом. Ты хочешь, чтобы я изменил свое тело или лицо?

— Нет, — сказала я убежденно. — Как я уже говорила ранее, ты великолепен.

— Да, ты это сказала, и я чувствую, что ты именно так и думаешь, — ответил Андерс. — Однако, если бы ты лично попросила лирианина, а не получила в подарок, такой ли внешний вид ты бы хотела для своего партнера?

Настала моя очередь колебаться, и плечи Андерса тут же поникли. Это разбило мне сердце. Поначалу искушение солгать почти заставило меня сказать, что я, вероятно, выбрала бы именно такой образ, хотя бы для того, чтобы успокоить его. Однако я отчетливо помнила рекомендации из видео, в которых говорилось, что мне не следует лгать лирианину, особенно на этапе установления связи. Это нарушило бы его эмпатическую связь со мной, поскольку мои слова противоречили бы тем эмоциям, котороые он воспринимал от меня.

— Послушай, мне, честно говоря, нравится твоя внешность, — сказал я наконец. — Если бы я подавала заявку на пару, я бы выбрала очень высокого чернокожего мужчину с большими мускулами и таким глубоким голосом, от которого пол вибрирует под ногами. Мой отец — крупный чернокожий мужчина, и это сформировало мой взгляд на то, как должен выглядеть идеальный муж.

Плечи Андерса опустились еще больше. Несмотря на отсутствие у меня способностей к сопереживанию, я почувствовала его разочарование.

— Я сожалею, что так сильно промахнулся, — сказал он извиняющимся тоном. — К счастью, мы не связаны. Я буду создавать новые модели, пока не создам ту, которая полностью соответствует вашим ожиданиям.

— Об этом не может быть и речи, — сказал я тоном, не терпящим возражений.

Андерс отшатнулся, и искорка страха промелькнула в его прекрасных голубых глазах.

— Что ты имеешь в виду? Ты не хочешь меня?

Я сократила расстояние между нами, забрала губку из его руки, которой он мыл посуду перед тем, как поставить ее в посудомоечную машину, и взяла обе его руки в свои. Его дыхание участилось, став немного поверхностным от беспокойства, в то время как взгляд бегал по моему лицу.

— Пока что мне нравится в тебе все, Андерс, включая твою внешность, — сказал я со всей искренностью. — Возможно, я немного колебалась, когда тебя доставили к моему порогу, но у меня никогда не было такого замечательного свидания вслепую — да и вообще просто свидания, — ни с кем до тебя. Я определенно хочу узнать о тебе больше и посмотреть, к чему это нас приведет.

С каждым моим словом напряжение покидало Андерса только для того, чтобы смениться замешательством.

— Тогда почему ты не позволяешь мне принять облик мужчины твоей мечты? — спросил он.

— Потому что, если бы я никогда не встретил тебя раньше, тогда, конечно, я была бы не против создать твою внешность в соответствии с моими фантазиями, — мягко объяснил я. — Но я встретила Андерса, и он похож на младшего брата Шона Новака. Вот кто ты для меня, и это тот, кто в настоящее время сводит меня с ума.

— Но…

— Ты хочешь, чтобы я изменила свою внешность? — перебила я.

— Что? — спросил Андерс, застигнутый врасплох.

— Ты не мог выбирать мою внешность. Твой Оператор сказал, что наши личности очень совместимы, и видео, которые прислала тебе моя сестра, убедили тебя, что это действительно так. Но ты не мог выбирать мою внешность, — сказала я. — Я не неряха, но и не из тех, кто прихорашивается как куколка. Ты хотел бы изменить эту мою сторону?

— Внешность не имеет значения для лирианина, — возразил он, как будто это было самоочевидно. — Для меня важна только твоя личность, передающаяся через ауру. Как бы то ни было, я нахожу тебя красивой и физически. Красота ауры только делает тебя еще более ошеломляющей для меня.

— Вот именно, — мягко сказал я. — Может, я и не воспринимаю ауры, но то, кем ты себя показал до сих пор, потрясающе. Это только делает твою великолепную внешность еще более ошеломляющей. Для людей настоящая любовь — это влюбляться в кого-то другого, такого, какой он есть. Я не хочу делать из тебя того, кого я считаю идеальным мужчиной. Я просто хочу влюбиться в то, кто ты есть, и во все те замечательные способы, которыми мы можем дарить друг другу эмоции.

Андерс улыбнулся, и на его лице появилось что-то похожее на обожание, что совершенно сбило меня с толку.

— Я знал, что ты стоила риска, — прошептал он.

Мой мозг не замечал приближения его лица, пока его губы не прижались к моим. Слишком ошеломленная, чтобы сразу отреагировать, я не сопротивлялась, когда он осторожно высвободил свою руку из моей и привлек меня в объятия. Я вцепилась в прозрачную ткань его рубашки и растаяла, когда его губы разомкнулись, требуя от моих открыться.

Святые угодники, этот чувак отлично целовался! Еще безумнее было знать, что я — первая женщина, которую он когда-либо целовал — я была для него всем на свете. Молния взорвалась у меня в животе, когда он наклонил голову, чтобы углубить поцелуй. Если он стал так искусно целоваться благодаря тренировкам в стазисе, то какими еще непристойными штучками он овладел?

Я уже собиралась сорвать с него рубашку, когда он прервал поцелуй, оставив меня с чувством опустошенности… и совершенно обманутой. Я разочарованно захныкала, что заставило его усмехнуться.

— Я не должен был делать этого без твоего прямого разрешения, — сказал он хриплым от желания голосом. — Но я не буду извиняться за это.

— Лучше бы тебе этого не делать, — пробормотала я.

Он снова усмехнулся, коснулся моих губ своими, затем выпрямился, прежде чем отпустить меня.

— По словам твоей сестры, тебе пора смотреть телевизор, — сказал Андерс. — Почему бы тебе не пойти и не выбрать что-нибудь для нас, пока я закончу уборку?

— Знаешь, тебе действительно следует позволить мне помочь по хозяйству, — возразила я, чувствуя себя самой неряшливой хозяйкой в истории человечества.

Он бросил взгляд, который заставил меня проглотить любые дальнейшие аргументы, что могли прийти мне в голову. Поджав виртуальный хвост, я выскользнула из своей кухни — или, лучше сказать, из новой кухни Андерса — и неторопливо направилась в гостиную. Не успела я плюхнуться на диван, как ко мне подбежал Ворф и запрыгнул на колени, ударив мистера Пузика головой.

— Буп! — воскликнул он, прежде чем улечься на спину у меня на коленях.

Я захихикала и начала тыкать указательным пальцем в его круглый живот, каждый раз приговаривая «буп». Ворф ухнул, и его короткие ножки задергались.

— Что ты делаешь с бедным Ворфом? — Андерс удивленно спросил.

— Я бупаю его! — сказала я как ни в чем не бывало, как будто это была хорошо известная игра, прежде чем рассмеяться. — «Буп» — практически единственное слово, которое он может произнести, не считая улюлюкающих звуков. Таким образом, он использует его для всего. И всякий раз, когда ты говоришь «буп», это означает ткнуться лбом в чей-то живот или ткнуть в него пальцем.

Андерс моргнул, не зная, как ответить, что только заставило меня рассмеяться еще больше. Это было совершенно глупость, но она стала традицией между мной и маленьким фудианом.

— Оооокей. Итак, когда меня бупнут? — спросил он.

— О нет, только не тебя, — ответила я с сочувствующим видом. — Для этого у тебя должен быть торчащий живот.

— У тебя нет торчащего живота, а он тебя бупнул, — возразил Андерс.

Я фыркнула.

— Ты не видел меня голой.

— Я видел мистера Пузика, — заявил он. — И я вряд ли назову его торчащим животом. Я думаю, люди называют это любовными рукоятями. Красивое название.

У меня отвисла челюсть, а затем жар прилил к щекам.

— Кларисса оставила эту часть в видео, которое она вам отправила, ребята? — воскликнула я.

— Да, — кивнул Андерс. — Она отправила весь звонок.

— О Боже, — сказала я, пряча лицо в ладонях.

— Почему ты смущаешься? — спросил Андерс, звуча искренне удивленным. — Этот момент и тот, где ты пытаешься стряхнуть Ворфа со своих ног, — первое, что меня в тебе соблазнило. Это было так восхитительно.

— Верно, — сказала я, все еще чувствуя себя немного смущенной.

Я взяла Ворфа на руки, потерлась лицом о его живот, затем в последний раз ткнула его лбом, прежде чем посадить к себе на плечо. Он свернулся калачиком на шее и начал перебирать мои волосы.

— Хочешь что-нибудь посмотреть? — спросила я, включая телевизор.

— Я не знаю человеческих фильмов или телешоу. Удиви меня, — сказал он, вытирая стойку, прежде чем направиться в мою сторону.

Я прикусила нижнюю губу, размышляя, что посмотреть. Обычно я ставлю футуристические сериалы. Большинство из них изо всех сил пытались оставаться актуальными, поскольку технологии догоняли их с умопомрачительной скоростью. Мне также нравились редкие фэнтезийные фильмы и сериалы. Когда в доступе не было ничего нового, я обычно возвращалась к какой-нибудь восстановленной классике Старой Земли. Было что-то странно приятное в их ужасающих спецэффектах, которые, вероятно, были передовыми технологиями того времени.

Просматривая программы, я наткнулась на современный молодежный роман, находящийся сейчас на пике популярности. Я его еще не видела. Только из синопсиса я могла сказать, что он будет слащавым, но иногда мне нравилось что-то подобное. Но не будет ли он скучным для Андерса? В то же время, разве не было смысла в первые пару недель оценить нашу совместимость, позволив ему попробовать все то, что нравилось мне?

Я сморщила лицо — плохая привычка, о которой мама говорила мне миллиард раз, чтобы я взяла себя в руки, — и посмотрела на Андерса.

— Приготовься стать жертвой худшего кошмара каждого парня: романтический фильм, — застенчиво сказала я. — Если тебе он действительно не понравится, дай мне знать, и я включу что-нибудь другое.

Андерс усмехнулся.

— Весь смысл в том, чтобы ты показала мне, чем ты занимаешься, чтобы определить, насколько мы совместимы, — сказал он, повторяя мысли, которые только что пришли мне в голову. — В любом случае, если тебе он понравится, я ни за что не возненавижу его. Твое удовольствие станет моим.

Он устроился на диване рядом со мной, а затем, к моему крайнему удивлению, посадил меня к себе на колени. Ворф переместился к нему на плечо, и я расслабилась рядом с Андерсом. Я часто мечтала о вечере кино дома, в обнимку с кем-то особенным. Я не могла поверить, что это происходит сейчас и с кем-то таким совершенным… слишком совершенным?

Я запустила фильм. Когда он начался, Андерс нежно поцеловал меня в щеку, затем обнял за живот. Я немедленно напряглась, напугав его. Он вопросительно посмотрел на меня, и я прикусила нижнюю губу, пытаясь сдержать свой пресс. Да, он видел мистера Пузика на видео, но то, что он трогал мой жир на животе, внезапно заставило меня очень смутиться. Сидя он выглядел еще хуже, потому что все сбилось в складки, как поясная сумка. Если поднять его руки повыше, то это привлечет к этому еще больше внимания, а я не хочу сидеть, втянув живот, на протяжении всего фильма.

— Ты стала очень взволнованной и неловкой в ту минуту, когда я обнял тебя, — сказал Андерс в замешательстве. — Или, точнее, в тот момент, когда мои руки коснулись твоего живота. Я не чувствую от тебя боли, только смущение. Почему?

Я поерзала, пытаясь придумать подходящий ответ, хотя и знала, что не смогу наговорить чепухи с его проклятыми способностями к сопереживанию.

— Тебе не нравится, что я трогаю твой живот? — настаивал он.

— Это… Фу… Ладно, хорошо, — сказала я, чувствуя унижение и раздражение от самой себя за то, что так себя ощущаю.

Я так гордилась уверенностью в своем теле в течение многих лет, и не ожидала, что почувствую незащищенность в ту минуту, когда наконец снова начну встречаться.

— У людей есть представление об идеальном теле по сравнению со здоровым телом. Мы прошли долгий путь от безумного периода, когда общество ожидало, что женщина должна быть мешком с костями, чтобы считаться сексуальной, — сказала я, гордясь тем, что мой голос не дрожал. — Но все равно важно хотеть быть сексуальной для своей второй половинки. Я никогда не была худышкой и никогда ею не буду. Меня это всегда устраивало. И все же, прямо сейчас…

— Прямо сейчас ты боишься, что ты будешь привлекать меня меньше из-за мистера Пузика, — закончил за меня Андерс, когда мой голос затих. — Если бы я не чувствовал твоего горя, я был бы расстроен тем, что ты считаешь меня таким поверхностным. Я не могу относиться к этому с человеческой точки зрения. Как я уже говорил, лириан не волнует внешний вид. Ваша аура — это все, что имеет значение. Что касается мистера Пузика, — сказал он, схватив меня за живот обеими руками и сжимая его, — он был частью того, чем меня соблазнили, чтобы заманить сюда. Ты не можешь сейчас запретить мне поиграть с ним.

Я фыркнула, не в силах решить, хочу ли я умереть от смущения, рассмеяться или обнять его за то, какой он потрясающий.

— Когда ты бупаешь Ворфа или гладишь его живот, все, что я вижу, — это то, насколько восхитительной тебе кажется его округлость, — сказал Андерс. Я кивнула, потому что действительно думала, что это самая прекрасная вещь в мире. — Когда Ворф бупает тебя, как ты думаешь, что он думает о твоем животе?

Мое лицо вспыхнуло и одновременно с этим растаяло сердце.

— Он любит мистера Пузика и часто обращается с ним как с подушкой. Он любит обнимать его.

— Почему со мной должно быть по-другому? — мягко спросил Андерс. — Он любит мистера Пузика, потому что любит тебя. Ты не стесняешься, когда он прикасается к нему. У тебя нет причин стесняться того, что я прикасаюсь к тебе каким-либо образом. Мне нравится в тебе все, такое, какое есть. Так что, больше никаких глупостей. Поняла?

Я кивнула, мое горло было слишком сжато, чтобы говорить.

— Отлично, — сказал он, прежде чем поцеловать меня в лоб. — Теперь тебе, наверное, стоит перемотать фильм, потому что из-за тебя я пропустил начало, ты, вредная женщина.

Я засмеялась и игриво толкнула его локтем во время перемотки. Я остановилась, затем повернулась, чтобы посмотреть на него.

— Ты действительно нравишься мне все больше, мистер Андерс, — сказала я, прежде чем поцеловать его в щеку.

— Превосходно. Мой план завоевания работает, — бесстыдно сказал он, его руки мягко сжались вокруг меня.

Более довольная, чем я когда-либо себя чувствовала, я прижалась к своему… парню? Мы посмотрели банальную романтическую комедию о чокнутой девчонке и спортсмене, смущенных тем, что мир узнал, что он сильно в нее влюбился. Хотя я могла предвидеть каждый сюжетный поворот за милю, все равно у меня на глаза наворачивались слезы, и я смеялась как по команде. Хотя Андерсу, казалось, понравился фильм, он был серьезно недоволен спортсменом, чем понравился мне еще больше.

К тому времени, когда мы закончили вечер, я не могла не пинать себя за то, что отправила его в комнату для гостей. В то же время, один взгляд на мою коллекцию ночных рубашек для старых дев заставил меня всерьез съежиться. С ними и моими бабушкиными трусиками мне не выиграть ни одного конкурса по соблазнению.

Я надела пижамную рубашку и легла спать.