Инопланетянин на Рождество

Глава 10

Андерс

Я медленно пробуждался от естественного сна. После стольких лет в полустазисе это было одновременно странно и чудесно, особенно из-за красоты в моих руках. Сон никогда не был таким восхитительным, окруженный и пропитанный великолепной аурой моей пары. Мои веки затрепетали, я открыл глаза, сперва удивленный тусклым светом в комнате. Тогда я понял, что большой экран телевизора, органично встроенный в стену, отображал фальшивое окно с задернутыми шторами, но с просачивающимся по бокам светом.

Умная технология действовала как лампа дневного света, имитирующая естественный солнечный свет. На ряде баз, построенных во враждебной для поселенцев среде, использовались аналогичные системы для уменьшения негативных последствий жизни в условиях изоляции. В лирианской форме я мог ясно видеть своими светящимися глазами даже в кромешной тьме. Но в моей нынешней человеческой форме я был бы слеп без этого искусственного дневного света.

Я воспользовался возможностью полюбоваться своей женщиной. Кэтлин много двигалась во сне. Она также бормотала неразборчивую тарабарщину между двумя приступами храпа. Прямо сейчас она частично забралась на меня, перекинув одну ногу через мою, обняв рукой за грудь и положив голову мне на плечо. Ее рубашка задралась, обнажив округлый зад и белые трусики, которые красиво контрастировали со смуглой кожей. Ее лицо было опухшим от сна, а на щеке виднелся след от ткани пижамной рубашки от того, что ранее она спала, положив голову на руку. Ровный звук ее храпа напомнил мне мурлыканье кошки. А ее вьющиеся волосы, такие мягкие и ароматные, выглядели так, словно по ним пронесся торнадо.

Моя Кэтлин была такой чертовски очаровательной!

Я хотел сжать ее в объятиях и покрыть поцелуями лицо. Но это разбудило бы ее. Несмотря на спокойствие сна, эмоции Кэтлин свидетельствовали как о счастье, так и о необходимости дальнейшего отдыха. Однако скоро ей пора было идти на работу. С большой неохотой я осторожно высвободился из объятий своей женщины и встал с кровати. Ночью Ворф свернулся клубочком в ногах, чтобы Кэтлин, ворочаясь с боку на бок, его не раздавила. Он оживился и тихонько ухнул, чтобы не разбудить ее.

Несмотря на ограниченность, интеллект маленького фудиана производил впечатление. Но прежде всего, меня тронула его безусловная любовь к моей половинке. Такое большое сердце в таком маленьком теле. Я ни секунды не сомневался, что Ворф с радостью отдал бы свою жизнь, чтобы защитить Кэтлин, если бы это понадобилось. То, что он так открыто принял меня в свой близкий круг, тронуло до глубины души. Я протянул руку Ворфу, он запрыгнул, а затем вскарабкался мне на плечо, прежде чем обхватить за шею. Маленький негодяй уже украл частичку моего сердца.

Осторожно, чтобы не разбудить Кэтлин, я вышел из спальни и закрыл за собой дверь. Поставив Ворфа на стол, я порылся в довольно пустом холодильнике, чтобы найти что-нибудь, из чего можно приготовить завтрак для моей пары. В одном из шкафов я нашел немного кофе. Вспомнив, что для людей это, по-видимому, важное событие по утрам, я приготовил свежий кофе и как раз начал готовить оладьи из оставшегося картофеля к яичнице с беконом, когда Кэтлин, спотыкаясь, вышла из спальни.

Она выглядела сонной, терла глаза, пересекая гостиную, наткнулась на диван и что-то пробормотала в его адрес, как будто мебель намеренно встала у нее на пути. Я прикусил внутреннюю сторону щек, чтобы не рассмеяться.

— Скажи мне, что я чувствую запах кофе, — взмолилась она.

— Так и есть. Сахар? Молоко? — спросил я, наливая ей чашку.

Она нахмурилась и неодобрительно покачала головой. Я протянул чашку Кэтлин, которая приняла ее обеими руками. Она сделала глоток, закрыла глаза и застонала, как будто была на грани оргазма.

— Я так сильно люблю тебя прямо сейчас, — пробормотала она, прежде чем развернуться на пятках и направиться в свою спальню.

Эти слова ударили меня, как огненный шар в живот. Кэтлин не имела в виду их в том смысле. Но я хотел, чтобы так и было. Я был без ума от нее и готов к сближению. Однако она — нет. Люди, к сожалению, не чувствуют ауры так, как мы. Эмоции моей женщины ясно выражали сильное влечение, которое она испытывала ко мне. Она была поражена и надеялась на постоянное будущее между нами в долгосрочной перспективе, но Кэтлин не любила меня. Пройдет много недель, вероятно, много-много месяцев, прежде чем она по-настоящему полюбит меня. Сейчас, как никогда, мне нужно было управлять своими ожиданиями.

Я заканчивал накрывать на стол, когда Кэтлин вернулась из своей комнаты, посвежевшая, с укрощенной дикой гривой и должным образом одетая для работы. Хотя одежда была удобной, она была ей великовата. Хотя это и не беспокоило меня, но она не соответствовала человеческим модным канонам и не подчеркивала ее красивое тело. Я не мог решить, стоит ли вести этот разговор, и особенно беспокоился, что она может неправильно истолковать мои мотивы, побудившие меня заговорить об этом. Часть меня верила, что мешковатая одежда была не только вопросом комфорта, но и способом скрыть ее кажущиеся недостатки.

Я снова наполнил ее пустую чашку кофе, и мы сели есть.

— Спасибо тебе за это. Ты действительно подарок судьбы, — сказала Кэтлин с искренней благодарностью. — Утром я становлюсь настоящей ворчуньей, прежде чем выпиваю кофе и надеваю человеческое лицо.

Я усмехнулся, услышав глупое выражение.

— Пожалуйста.

— Надеюсь, я не слишком громко храпела, — застенчиво сказала Кэтлин, сделав еще один глоток кофе.

— Вовсе нет, — ответил я, забавляясь. — Это самый милый мурлыкающий звук.

— Ты очень добр, — сказала она с сомнением. — Моя сестра говорит, что я храплю как старый двигатель, который вот-вот заглохнет. Время от времени он шипит, останавливается, а затем снова набирает обороты для очередного мучительного раунда.

Я расхохотался. Хотя образ было сильно преувеличен, он не было полностью ложным. Однако звуки, которые она издавала, показались мне милыми.

— Человеческие братья и сестры всегда так жестоки друг с другом? — спросил я, прежде чем положить в рот кусочек яичницы-болтуньи.

— О! В словах моей сестры совсем нет жестокости, — воскликнула Кэтлин, как будто я сказал что-то нелепое. — В лучшем случае, это любящее подкалывание. Веселье за счет брата или сестры — национальный вид спорта. Вы не настоящие сестры, если не подкалываете друг друга при каждом удобном случае. Разве ты не дразнил своих братьев на Лирии?

— Нет, не совсем, — сказал я, очарованный этим знакомством с человеческой культурой. — Семейная ячейка на Лирии совершенно иная, чем у людей. У нас очень мало женщин, которых мы называем Матриархами. Они составляют всего 15 % нашего населения.

— Боже мой! — воскликнула Кэтлин. — Это безумие! Неудивительно, что вам приходится искать пары среди инопланетян.

Я кивнул.

— В среднем, каждая Матриарх выходит замуж за десять Патриархов. Для каждого из нас огромная честь быть избранным Матриархом, — объяснил я. — Естественно, это случается с очень немногими. Никто из моих тридцати четырех братьев и сестер не был выбран. Поэтому, хотя мы знаем нашу мать, мы не знаем, кто из ее супругов является нашим отцом, не то чтобы это имело значение.

— Ого, — сказала Кэтлин, от нее исходило сочувствие, смешанное с грустью. — Мне жаль.

Я усмехнулся.

— Жаль что? Наше общество другое. Стандартная семейная ячейка, подобная человеческой, оказала бы чрезмерное влияние на наше представление о том, какой должна быть семья. Но мы не знаем, в какой культуре окажемся в конечном итоге, — сказал я. — Поэтому для нас важно иметь как можно более чистый разум. Как бы то ни было, я не был одинок, не с таким количеством братьев, с которыми можно поиграть. Все мы, Птенцы, были любимы и окружены нежностью наших Патриархов, а иногда и наших Матриархов.

— Только иногда? — спросила она.

— Да. Лирия — это матриархат. Наши матери заняты управлением нашим родным миром, установлением дипломатических отношений с другими планетами, которые могли бы быть заинтересованы в нас в качестве партнеров, и улаживанием различных договоров и соглашений с различными видами.

— Но не слишком ли сложно растить столько детей-эмпатов? — спросила она, проглотив полный рот своего завтрака.

— Не совсем, — сказал я с улыбкой. — Патриархи растят потомство Матриарха, десять мужчин, разделяющих общее бремя. Как эмпаты, они полностью понимают — и часто предвидят — потребности молодежи. Там, где человеческие родители пытаются угадать, почему их ребенок плачет, наши Патриархи чувствуют и могут с большей легкостью решить эту проблему.

— Ладно, это супер круто, — сказала впечатленная Кэтлин. — Но как только ты спариваешься с кем-то не твоего вида, ты теряешь эту способность?

— Нет. Мы навсегда останемся эмпатами, независимо от того, к какому виду принадлежим, — самодовольно ответил я. — И когда у нас с тобой появятся дети, я смогу точно рассказать тебе, что ты сделала такого, из-за чего наши дети закатили истерику.

— Подожди, что?! Почему я? — воскликнула она, притворно возмущенная. — Если что, Ворф будет нести ответственность.

Я фыркнул, прежде чем кивнуть.

— Вероятно, это тоже будет правдой.

Часы Кэтлин запищали.

— Черт возьми, мне нужно идти на работу, — сказала она, нахмурившись. — Что ты собираешься делать со своим временем? — спросила она, и на ее лице появилось виноватое выражение.

— Я узнаю больше о том, что выяснил от тебя прошлым вечером, теперь, когда я, наконец, получил больше представления о том, что тебе нравится, — сказал я с улыбкой.

— О, хорошо. Я действительно ужасная хозяйка и плохой организатор, — добавила она со смущенным выражением лица. — Мама серьезно отреклась бы от меня. Я постараюсь вернуться и пообедать с тобой.

— В этом нет необходимости, — сказал я, качая головой. — Я и так достаточно нарушил твоим планы своим неожиданным появлением. И, — быстро добавил я, когда она открыла рот, чтобы возразить, — цикл обучения занимает семь часов. Все это время я буду в полустазисе.

— Тогда ладно, — сказала она с легким облегчением. — Я работаю над новым экспериментом параллельно с моим проектом с кирди. Либо все будет действительно хорошо, и я закончу пораньше. Или все пойдет ко дну, и мне придется работать всю ночь напролет. Надеюсь на первое.

— У тебя все получится, — ответил я ободряющим тоном. — Я верю в тебя.

— Спасибо тебе, — сказала Кэтлин с благодарной улыбкой.

Мы оба встали. К моему величайшему удовольствию, она подошла ко мне и, привстав на цыпочки, поцеловала в щеку. Я поймал ее за затылок, прежде чем она успела отстраниться, и поцеловал в губы. Она растаяла рядом со мной, и это мгновенно разжогло огонь у меня внизу живота. Я хотел, чтобы это был всего лишь более интимный прощальный поцелуй, как часто делают человеческие пары. Но это тело было безумно отзывчивым. Чудо, что человечеству удалось хоть чего-то добиться: учитывая, как легко они возбуждались, можно было подумать, что они будут совокупляться круглосуточно. Прямо сейчас я просто хотел затащить Кэтлин обратно в свою спальню и дать волю подавляемой страсти, бурлящей внутри меня.

Я неохотно отпустил ее, пока моя расцветающая эрекция не стала слишком очевидной. Я не хотел, чтобы моя пара считала меня изголодавшимся по сексу маньяком.

— Увидимся позже, моя красавица, — сказал я, лаская ее щеку костяшками пальцев.

— Увидимся позже, Андерс, — робко ответила она.

Кэтлин повернулась к Ворфу, который занял свое обычное место на столе, и наклонилась, чтобы потрепать его по лбу. Он ухнул и одарил ее своей версией беззубой улыбки, когда она помахала нам на прощание.

В ту минуту, когда за моей парой закрылась дверь, и ее опьяняющая аура исчезла из поля зрения, ужасное чувство потери сокрушило мое сердце. Часть меня хотела побежать за ней и вернуть сюда. Хорошо, что ей пришлось уйти на работу. Несколько коротких периодов разлуки на этапе установления связи были необходимы для предотвращения эмпатической зависимости, которая могла привести лирианина к потере себя в своей паре. Точно так же, как и в случае с физическими упражнениями, после интенсивной тренировки вам нужно дать мышцам отдохнуть и укрепиться перед следующим раундом.

Несмотря на это, все развивалось в правильном направлении. Кто бы мог подумать, что бунтарь Андерс найдет свою идеальную пару? Я убрал со стола и на кухне, затем позвонил Джараку для отчета о моем первом дне. Было странно не чувствовать эмоций моего Патриарха. С едва выраженными чертами лириан прочитать, что кто-то чувствует на их лицах, было почти невозможно. Однако я без всяких сомнений знал, что он был рад за меня.

Наше следующее общение состоится на седьмой день, ровно в середине этой фазы «испытания». Эта неуверенность грызла меня. Никто из моих братьев никогда не приходил к своему Искателю, задаваясь вопросом, оставит он его или нет. Кэтлин сильно и быстро влюблялась в меня, но прошло всего двадцать четыре часа. Что она будет чувствовать через неделю? И что еще хуже, когда наступит вторая неделя, когда ей нужно будет связать себя со мной обязательствами или навсегда отпустить, как она отреагирует?

Чем больше я узнавал о людях, тем более шатким казалось мое положение. Их вид не брал на себя обязательств на всю жизнь после такого короткого периода времени. Они встречались месяцами, даже годами, прежде чем сделать последний шаг. Будет ли Кэтлин готова совершить такой прыжок веры со мной? Всего через двадцать четыре часа я уже был зависим от нее. Потребовалась каждая унция моей силы воли, чтобы не позволить процессу установления связи начаться.

Если бы мы сблизились — а я верил, что скоро сблизимся, — и она решила бы не оставлять меня, я был бы разрушен. По правде говоря, даже если бы она отправила меня обратно завтра, для меня было бы уже слишком поздно. Не было сомнений в том, что Кэтлин была моей второй половинкой. Я никогда не смог бы захотеть никого, кроме нее.

Однако сейчас было не время напрашиваться на неприятности. Мне нужно было сосредоточить свои усилия на том, чтобы убедиться, что она тоже никогда не захочет никого, кроме меня. Я инициировал загрузку лучших файлов, рекомендованных Искателем, на основе параметров, которые я ввел после моих бесед с Кэтлин. Поскольку их настройка на моем обучающем устройстве, Ментор, займет некоторое время, я воспользовался возможностью быстро принять душ.

Душ с водой был интересным опытом, очень чувственным, в отличие от сверхбыстрого и высокоэффективного душа с частицами, который мы использовали на Лирии. Однако люди также владели этой технологией. Поэтому я мог только предположить, что душ с водой был скорее выбором, чем необходимостью.

Закончив, я взял устройство, похожее на наушники. Оно излучало низкочастотный сигнал в мой мозг, замедляющий все функции моего организма, одновременно улучшая когнитивные способности. Хотя оно могло сработать с человеческим телом, но было бы не так эффективно. Поэтому я принял лирианскую форму, прежде чем лечь и надеть Ментор на голову.

Передо мной появился голографический дисплей. С помощью голосовой команды я выбрал три модуля общей продолжительностью семь часов. Первый была посвящена ботаникам, вундеркиндам и неудачникам в средней школе и колледже и психологическому влиянию этого опыта на всю их дальнейшую жизнь. Хотя вчерашний фильм действительно был в тренде в сети, я полагал, что Кэтлин подсознательно стремилась проверить мою реакцию на подобную ситуацию. В глубине души она воспринимала меня как спортсмена-качка. Это тело действительно соответствовало такому описанию. Я начинал понимать, что под внешне невозмутимым отношением моя пара таила в себе большую неуверенность. По этой причине другие модули охватывали темы бодишейминга, застенчивости и отсутствия самоуважения.

— Начать сеанс, — скомандовал я.

Приятное тепло вокруг моих висков быстро сменилось ощущением покалывания во всем теле. Силуэт Ворфа появился в поле моего зрения прямо перед тем, как мои глаза закрылись сами по себе. Я почувствовал, как он свернулся клубочком у меня на груди, как раз в тот момент, когда меня поглотила тьма.



Пушистое прикосновение волос моей женщины к плечу приветствовало меня, когда я вышел из частичного стазиса. Все еще было чрезвычайно странно ощущать человеческую кожу рядом со своей естественной формой, но мне нравилось, что Кэтлин чувствовала себя так комфортно с моим истинным «я», что обнимала меня в этой форме. Однако ее эмоции было трудно прочесть, как будто она спала, хотя в данный момент она бодрствовала. Это было странное чувство благополучия, озабоченности и чего-то еще, чему я не мог дать названия.

Мое движение обнять ее испугало мою женщину. От нее немедленно распространилось чувство вины.

— Прости! Я не хотела прерывать твое обучение! — сказала она, выглядя подавленной.

Я улыбнулся и погладил ее по волосам.

— Ты этого не сделала. Мой сеанс только что закончился, — ответил я мягким голосом. — Я тот, кто сожалеет, что ты уже здесь. Я хотел встретить тебя ужином, когда ты вернешься.

— Не стоит, я закончила пораньше, — сказала она. — Мой новый эксперимент в данный момент проходит ускоренную инкубацию, так что в сейчас я ничего не могу сделать. Но мне нужно будет вернуться чуть меньше чем через час. Сомневаюсь, что успею к ужину.

Неохотно отпустив ее, я встал с кровати, чтобы вернуть Ментор на место для перезарядки к моему следующему сеансу, и принял свою человеческую форму.

— Что-то не так с проектом? — спросил я, чувствуя растущее беспокойство с ее стороны, когда она говорила о своей работе.

Она покачала головой.

— Нет, не с этим проектом. Здесь все идет более чем гладко, — сказала она, придвигаясь и присаживаясь на край кровати.

Я сел рядом с ней и обнял ее за плечи. Кэтлин прижалась ко мне, ее отчаяние усилилось еще больше.

— В чем дело, моя дорогая? — я настаивал, мое сердце разрывалось, когда я чувствовал, что она так расстроена.

— Мирик умирает, — сказала она дрожащим голосом. — Я сделала для него все, что могла, но он не может выжить без заботы матери, а она не подпускает его к себе. Я чувствую себя такой неудачницей из-за того, что так и не поняла, в чем дело.

— Ты не неудачница, — сказал я решительно. — К сожалению, такие вещи случаются. Что не так с малышом?

Она пожала плечами.

— Тебе лучше не знать. Это просто депрессивная чушь.

— Если бы я не хотел знать, я бы не спрашивал, — мягко пожурил я. — Я хочу узнать больше о тебе и о том, чем ты занимаешься. И прямо сейчас я чувствую твою боль и хочу помочь тебе справиться с ней.

Она посмотрела на меня с неопределенным выражением, пронизанным сомнением, но также и благодарностью. Несмотря на ее пренебрежительное отношение, Кэтлин нужно было с кем-то поговорить. Ее партнер по лаборатории уехала на каникулы, и ей не с кем было разделить свои трудности.

Моя пара пустилась в подробное описание проекта по улучшению вида кирди, который ей поручила горнодобывающая корпорация, в которой она работала. Рождение Мирика ознаменовало оглушительный успех, который теперь был на грани грандиозного провала. Она была ведущим ученым в проекте, и компания выделила значительную сумму денег на ее исследования, которые Кэтлин могла потратить по своему усмотрению. Если она в ближайшее время не предоставит результаты, ее не только понизят в должности, но и вообще могут закрыть проект.

Однако больше всего ее огорчала смерть маленького кирди. Кэтлин любила сильно. И я начал подозревать, что у нее особая слабость к неудачникам и сломленным. Я хотел бы, чтобы у меня было решение для ее проблемы, но, судя по тому, чем она поделилась со мной, звучало так, как будто она сделала все, что в человеческих силах, чтобы спасти Мирика.

— Спасибо тебе за то, что ты такой замечательный слушатель, — сказала наконец Кэтлин с нежностью в глазах, от которой у меня все затуманилось внутри. — Я не понимала, как сильно мне нужно было выговориться. Вы, эмпаты, действительно потрясающие.

— Я единственный эмпат, который должен тебя впечатлить, — пробормотал я.

Она засмеялась, взяла мое лицо в ладони и потерлась своим носом о мой, прежде чем поцеловать в губы.

— Думаю, мне нравится, что ты ревнуешь.

— Хорошо! Потому что я не делюсь, — сказал я игриво и в то же время серьезно.

— Действительно, хорошо, потому что я не хочу, чтобы мной делились.

Я улыбнулся и, на этот раз, проявил инициативу поцеловать ее. Мне понравилось, как она немедленно отреагировала, ее губы раскрылись навстречу моему языку. Ни один другой вид, которого я знал, не целовался так. Большинство, скорее всего, поотрывали бы друг другу рты и языки из-за сумасшедших зубов, которыми они обладали. Эральги, особенно с их хоботообразными ртами, полными зубов, никогда бы даже не подумали о подобном. И все же это было невероятно приятно. Кто бы мог подумать, что лизать внутренности рта другого человека может быть так сексуально приятно?

К моему огорчению, Кэтлин положила этому конец как раз в тот момент, когда я собирался стать смелее.

— Я должна вернуться, — сказала она, такая же опечаленная, как и я. — Тебе, наверное, не стоит меня ждать.

Мое сердце упало от такой перспективы, но я напустил на себя храбрость. Она не приветствовала бы мою навязчивость.

— Если ты пообещаешь, что придешь обниматься со мной, когда вернешься домой. Монстр в шкафу замышляет съесть меня во сне.

Она усмехнулась.

— Мы не можем этого допустить, не так ли? Мне придется пожертвовать собой и защищать тебя, пока ты спишь. Но тем не менее, я уверена, Ворф будет держать подлецов на расстоянии.

— Спасибо, — сказал я с преувеличенным облегчением.

Кэтлин поцеловала меня в последний раз, быстро поправила перед зеркалом прическу и погладила Ворфа по голове, прежде чем уйти.

— Я думаю, здесь только ты и я, верно, малыш? — спросил я, ткнув пальцем в круглый животик маленького фудиана.

Ворф ухмыльнулся мне своими деснами, а затем сказал:

— Буп!