Ирландская принцесса

14

КОННОР

Моя первая ночь с Сиршей была невероятной. Слишком невероятной. Она меня шокировала.

Я думал, что она, возможно, хочет удовольствия, в конце концов, мы безжалостно дразнили друг друга во время нашего пребывания в Лондоне и Дублине, всегда не дотягивая до того, чего мы оба действительно хотели. Как бы я ни пытался убедить себя, что сделаю это совершением сделки, даже я не был настолько глуп, чтобы думать, что определенно смогу устоять перед наслаждением лишить ее девственности в максимально возможной степени.

Однако я не ожидал, что это будет так. Ее требования к удовольствию или то, как эти требования распалили меня, дразня ту часть меня, которая тоже наслаждается небольшим доминированием со стороны моего партнера, то, как она настаивала, чтобы я доставил ей удовольствие в соответствии с ее ожиданиями, то, как она настаивала, что может взять мой член, даже когда я чуть не разорвал ее надвое.

Боже, она была охуенно тугой. Это все, о чем я могу думать, чтобы не трахнуть ее снова, когда я просыпаюсь первым утром, мой член тверд, как всегда по утрам, жаждущий большего удовольствия. Сирша лежит на боку, отвернувшись от меня, и спит в трусиках и майке, в которые она переоделась после того, как я позволил ей первой принять душ, и я слишком легко представляю, как обнимаю ее сзади, сдвигаю трусики в сторону и наполняю своим членом.

Если бы на ее месте был кто-то другой, проснувшийся в моей постели на следующее утро, у меня не было бы проблем с утренним трахом, прежде чем отправить ее восвояси. Но это Сирша, женщина, от которой я полон решимости держаться на приличном расстоянии, постоянно напоминая ей, что у нее нет власти надо мной, как она думает. Женщина, которая пугает меня тем, как сильно я вожделею ее, и поэтому ее нужно держать на расстоянии вытянутой руки.

Я заставляю себя встать с кровати и направляюсь в ванную. Я твердо намерен дать ей поспать еще немного, а затем вежливо разбудить ее, чтобы мы могли одеться и позавтракать. Ее родители устраивают для нас вечеринку сегодня днем… зачем, я не имею ни малейшего представления, за исключением того, что Грэм хочет похвастаться своим успехом, наконец-то сумев выдать свою дочь замуж за одного из братьев Макгрегор.

Однако на обратном пути к кровати я замечаю, что на приставном столике загорается телефон. Сначала я думаю, что это мой, и беру его в руки, но быстрый взгляд на фон говорит мне, что это не так. Однако не это бросается в глаза.

Это уведомление о сообщении на экране, которое читается просто изначально.

Меня охватывает нездоровая ярость. На следующее утро он появляется на ее телефоне? Какого хрена она общается с лучшим другом Лиама, пока я сражаюсь за возвращение стола. Какого хрена… Мое желание трахнуть ее внезапно превращается в желание схватить ее и трясти до тех пор, пока у нее не застучат зубы, но я довольствуюсь тем, что откидываю одеяло, хватаю ее за плечо и переворачиваю на спину, чтобы она посмотрела на меня снизу вверх, когда она резко просыпается.

Широко раскрыв глаза, Сирша отползает назад, ее сонное лицо становится четким, когда она видит мое сердитое выражение.

— Коннор, что…

— Что это, блядь, такое? — Выкрикиваю я, поднимая ее телефон, чтобы она могла увидеть уведомление о сообщении на экране. — Какого хрена Найл тебе пишет?

— Я не знаю, — отвечает она. — Но я же говорила тебе, мы друзья…

— Конечно. — Я бросаю телефон на кровать. — Какая возможная причина могла быть у тебя, чтобы продолжать общаться с лучшим другом Лиама при таких обстоятельствах? Я уже предупреждал тебя, что он использует тебя…

— Он не делает этого, — огрызается Сирша, защищаясь. — Это не имеет никакого отношения к Лиаму. Он мой друг, как я уже сказала, и если ты…

— Ты уже трахнулась с ним? — Я смотрю на нее сверху вниз, почти дрожа от гнева, осознавая, даже когда повышаю голос, что веду себя нехарактерно разъяренно, что это слишком для простого сообщения. То, что я чувствую, это собственническая ревнивая ярость, которую я не должен испытывать, если собираюсь твердо стоять на своем в отношении того, насколько отстраненным будет наш брак. — Сирша, ты на самом деле была девственницей прошлой ночью? Или причина, по которой ты так быстро захотела моего члена, заключалась в том, что Найл уже засунул его в тебя?

— Да пошел ты! — Огрызается она. — Конечно, я была девственницей. Ты знаешь, я была девственницей. Смотри. — Она разглаживает одеяло, указывая на крошечные, едва заметные пятнышки крови там, где она была прошлой ночью. — Кровь на простынях, глупая, архаичная вещь, потому что не у всех женщин в первый раз идет кровь, но это так.

— Может быть, у тебя просто пошла кровь, потому что у тебя никогда не было такого большого члена, — усмехаюсь я. — Думаю, Найлу нечем похвастать.

Ее рот открывается, как будто она хочет что-то возразить, а затем черты ее лица разглаживаются.

— Прошлой ночью я была девственницей, — чопорно говорит она. — И ты знаешь, что так оно и было. Ты просто ведешь себя жестоко, потому что не можешь смириться с тем фактом, что я тебе так понравилась. Кроме того, не забывай, что ты обещал, — лукаво продолжает Сирша. — Что мы оба будем свободны делать все, что захотим после того, как я подарю тебе наследника. Хотя, после прошлой ночи…

— Прошлая ночь была ради твоего удовольствия, а не моего, — рычу я, гнев все еще горит низко и горячо у меня внутри, заставляя меня хотеть быть жестоким. Говорить вещи, о которых даже я могу потом пожалеть. — С этого момента, принцесса, не волнуйся. Мы будем трахаться только с одной целью: сделать так, чтобы ты забеременела. После этого, да, ты можешь делать все, что тебе заблагорассудится. Но не с правой рукой моего брата.

Сирша сердито смотрит на меня.

— Теперь ты придумываешь новые правила, — выплевывает она. — После того, как мы уже начали. Прекрасно. Я придумаю кое-какие правила и для тебя…

— Откуда он вообще узнал твой номер? — Сердито огрызаюсь я. — Когда ты говорила с ним по телефону? Или писала ему…

— О, мой гребаный бог! — Сирша откидывает одеяло, проходит мимо меня, хватает свою сумку и бросает ее на кровать, чтобы начать вытаскивать свои вещи. — Я разговаривала с ним в ночь моего девичника. Это не имеет значения.

— В ту же ночь, когда ты позвонила мне и поиграла сама с собой по телефону? — Я хватаю ее за талию, разворачивая лицом к себе. — Что ты с ним делала, а? Чем вы вдвоем занимались? Ты была пьяна и мечтала, чтобы он был рядом и трахнул тебя вместо меня?

— О, заткнись! — Сирша смотрит на меня, ее зеленые глаза сверкают гневом. — Я не желала ничего подобного. Если уж на то пошло, я думала о том, чтобы позвонить тебе. Думая о том, что ты, вероятно, все равно не захотел бы меня слышать. Ты собираешься рассказать мне, что ты делал на своей вечеринке в стрип-клубе. — Она прищуривает глаза. — Ты же ходил в стрип-клуб, верно? Чем ты занимался в свою последнюю ночь в качестве неженатого мужчины?

— Это не твое дело, — жестко говорю я. — Я могу делать все, что хочу, и, по крайней мере, я никого не трахал…

— Я тоже! — Кричит Сирша. Она отстраняется от меня. — Пошел ты нахуй, — снова выплевывает она, ее глаза сверкают, а затем она хватает свою одежду и исчезает в ванной, хлопнув дверью.

Что-то внутри меня хочет пойти за ней, но я этого не делаю. Я не могу отступить, иначе я никогда больше не смогу одержать над ней верх. Она будет знать, что часть меня отчаянно хочет ее, хочет полностью отдаться ей, а этого никогда не может случиться.

Первый день моего брака… это чертовски отличное начало.

К тому времени, как мы с Сиршей добираемся туда, вечеринка уже в самом разгаре. Ни один из нас не произнес ни слова друг с другом на протяжении всего утреннего процесса одевания, спуска вниз на завтрак в отеле и поездки в дом ее родителей, и у меня появляется легкое чувство тяжести в груди при мысли, что это будет каждый мой день с Сиршей, до конца наших жизней. Если так начинается наш брак, напряженный и злой из-за наших разногласий, я не могу представить, что он станет лучше. Ясно, что воинственность, которая всегда существовала между нами, не прекратится в ближайшее время.

Трудно не думать о прошлой ночи, о том, как мы игриво поддразнивали друг друга в постели, как естественно мы подшучивали друг над другом, когда я был на грани того, чтобы трахнуть ее. Я видел проблеск того, какими мы с Сиршей были бы как нормальная пара, но мы не нормальная пара и никогда такими не будем.

Теперь она сидит рядом со мной в джинсовых шортах и белой футболке, завязки ее купальника выглядывают из выреза, напряженная и прямая, она упрямо смотрит в окно. Я знаю, что был излишне резок с ней по поводу сообщения, и я знаю, что прошлой ночью она была девственницей. Сирша, была почти с пеной у рта от желания к тому времени, когда я наконец трахнул ее, и я думаю, что она полна дерьма, когда утверждает, что они с Найлом друзья, но к этому моменту я знаю Сиршу достаточно хорошо. После всего, что они с отцом сделали, чтобы заполучить меня сюда, я знаю, что она не рискнула бы все испортить в последние дни, трахаясь с кем-то другим перед нашей свадьбой. Сирша исполнительна до безобразия, и я знаю с абсолютной уверенностью, что, поскольку сделка заключалась в том, что я получу невесту-девственницу в обмен на мое возвращение в Бостон, она легла в нашу свадебную постель нетронутой.

Даже если она была самой похотливой девственницей, которую я когда-либо встречал.

Когда мы прибываем, вся компания столпилась у бассейна, перед боковыми дверями дома установлена арка с белыми и золотыми воздушными шарами и розами вокруг нее, а также баннер с поздравлением молодоженов. Персонал готовит еду на гриле… как будто Грэм когда-либо готовил стейки сам, и длинный стол уже заставлен приготовленными вручную блюдами. Все в купальниках, за исключением мамы Сирши, которая в сарафане подходит поприветствовать нас и поцеловать в обе щеки.

— Вы могли бы и поспать, — упрекает она нас. — Мы только начинаем. Кроме того, мы знаем, что у тебя есть другие дела. — Ее взгляд скользит к животу Сирши, как будто она ожидает, что он начнет выпирать в связи с обещанной беременностью в этот самый момент, и Сирша краснеет.

— Мама, — шипит она, отталкивая плечом свою мать от меня, когда я вижу, как Лука и Виктор встают с того места, где развалились их жены, и направляются в мою сторону. Я вижу, как кудрявая подруга Сирши, которая была ее подружкой невесты, присоединяется к ним, и у меня появляется чувство, что у меня может быть короткая передышка от холодности между мной и моей новобрачной, прежде чем она вернется.

— Как семейная жизнь? — Виктор, подходя, насмешливо спрашивает. — Ты ужасно рано встал из-за молодой жены.

— Уже полдень, — раздраженно рычу я. — И как долго вы все ожидали, что мы будем трахаться в постели?

— По крайней мере, день, — весело говорит Лука. — Но ты женился на ирландской ледяной принцессе, так что я не могу винить тебя, если ты не захотел задержаться.

Ледяная принцесса. У меня вертится на кончике языка исправить их. Сирша для меня совсем не ледяная принцесса, если уж на то пошло, она вспыхивает от моего прикосновения. Все, что происходит между нами, обжигающе горячо, сильнее, чем должно быть. Но я никогда не был из тех, кто хвастается, и я не хочу, чтобы это прозвучало так, будто я особенно заинтересован в защите ее чести, поэтому я просто пожимаю плечами.

— Немного времени на солнце и хороший обед звучали лучше, — это все, что я говорю, и Лука хихикает.

— Что ж, мы все наслаждаемся этим. Сегодня прекрасный день. Давай, присоединяйся к нам.

Он жестом приглашает меня следовать за ними, и у меня нет причин не делать этого. Я замечаю приближающегося Джейкоба и жестом приглашаю его присоединиться к нам, что он и делает, бросив взгляд в сторону Сирши.

— Уже немного прохладно? — Замечает он, и я стону.

— Если еще хоть один человек прокомментирует состояние моего зарождающегося брака…

— Для меня это слишком громко сказано, — весело говорит Джейкоб. — Я вижу, симпатичная подруга Сирши тоже сделала это.

— Симпатичная? — Я хмурюсь, прищурив глаза. — Может быть, при правильном освещении…

— Она просто не в твоем вкусе. — Джейкоб ухмыляется. — Однако я…

— Она школьная учительница, — предупреждаю я. — Не из тех, кто должен еще больше вмешиваться в наши дела. Смотри сколько хочешь, но я знаю, Сирше не понравилось бы, если бы ты попытался дотронуться до нее. Мне бы тоже, — добавляю я. — Это усложнение нам не нужно.

— Ай, ладно, — хмыкает Джейкоб. — Но я кое-что посмотрю, это точно.

Я качаю головой, когда мы присоединяемся к Луке и Виктору, снимаем футболки и намазываемся солнцезащитным кремом, растягиваясь на мягких шезлонгах, солнце отражается от голубой воды, пока персонал разносит напитки. Сирша все еще разговаривает с Мэгги возле дома, но мгновение спустя я вижу, как она стягивает через голову свою белую футболку, и меня охватывает внезапный приступ вожделения, когда я вижу ее полные груди, высокие и дерзкие в ярко-синем бикини, которое на ней надето. Оно не такое уж маленькое: ее грудь полностью прикрыта, лямка обвивается вокруг шеи, и когда я вижу, как она вылезает из джинсовых шорт, низ тоже не особенно узкий, что имеет смысл, учитывая, что мы на вечеринке с ее семьей. Тем не менее, они идеально облегают ее стройные изгибы, и я чувствую, как мой член подергивается в плавках, когда я смотрю, как она шагает к бассейну, ее великолепное тело покачивается, когда солнце освещает ее рыжие волосы, ее грудь поднимается, когда она тянется, чтобы собрать их в высокий хвост.

— Ты слишком пристально смотришь на свою жену для брака по расчету, — тихо говорит Джейкоб рядом со мной, в его голосе слышится смех. Я бросаю на него сердитый взгляд.

— Я бы смотрел на любую женщину с такой фигурой.

— Что ж, к счастью для тебя, это твоя жена. Наслаждайся, — предлагает Джейкоб, и я уже готов сказать ему, чтобы он держал свое мнение при себе, когда Сирша ныряет в бассейн, искрящаяся вода расступается перед ней так же легко, как ее ноги передо мной прошлой ночью.

Она выныривает, бросая взгляд туда, где группа молодых мужчин, парочка сыновей королей, пришедших на это собрание с пониманием, что сегодня мы будем говорить не о делах, как заранее предупредил меня Грэм, топчутся в воде и обрызгивают друг друга. Все они выглядят примерно одного возраста с Сиршей или чуть моложе, и я вижу, как они украдкой поглядывают на ее грудь, на плавные линии ее тела под водой. Меня и так достаточно раздражает, когда я вижу, как другие мужчины смотрят на мою жену, но когда она смеется над чем-то, что говорит один из них, а затем откидывает голову назад, игриво обрызгивая другого, когда хихикает, с меня хватит. Я стискиваю зубы, собираясь встать и что-нибудь с этим сделать, когда слышу голос Виктора, доносящийся слева от меня.

— У нас завтра встреча, Коннор? Или ты ради любимой жены передумал о свадебном путешествии?

— Медовый месяц был бы идиотизмом, когда так много поставлено на карту прямо сейчас, — кратко отвечаю я. — Да, у нас встреча. Ранним утром, так как нам с Сиршей нужно начать переезжать в наш новый дом завтра.

— О, перестань говорить о делах, — говорит Катерина, игриво хлопая мужа по руке. Поверх купальника на ней черная накидка вероятно, из-за ее шрамов, хотя она все равно прекрасна, но я вижу слабый намек на ее беременность под ней точно так же, как небольшая выпуклость Софии видна там, где ее живот обнажен в красном бикини.

Что-то в мысли о стройном теле Сирши с этой легкой выпуклостью заставляет мой член пульсировать, подергиваясь в плавках, пока я пытаюсь перенаправить свои мысли, прежде чем у меня наступит эрекция перед моими деловыми партнерами и семьей Сирши. Однако это собственническое желание захлестывает меня, только усиливаясь, когда я оглядываюсь на бассейн и вижу, что Сирша все еще смеется с группой молодых мужчин, еще раз обрызгивает их водой, прежде чем уплыть, а они провожают ее, как мне кажется, голодными взглядами.

Моя ревность с сегодняшнего утра вспыхивает с новой силой. Одно дело, когда мужчины смотрят на нее, она, бесспорно, красива, но совсем другое, когда она поощряет это. Она все еще моя, сердито думаю я. Я пока не буду делиться ею. Пока она не выполнит свою часть нашей сделки. Прежде чем я успеваю подумать о том, что делаю, я вскакиваю на ноги, направляюсь к бассейну и, плюхнувшись в него, направляюсь прямо к Сирше. Она стоит ко мне спиной и взвизгивает, когда я хватаю ее за талию и разворачиваю лицом к себе в воде.

— Прости, — говорю я ледяным тоном. — Я помешал твоему флирту?

— Боже мой, Коннор, ты серьезно? — Она сердито смотрит на меня, отбрасывая в сторону свой влажный конский хвост. — Я, блядь, не флиртовала.

— Смеешься? Хихикаешь? Играешь в воде? — Мой тон мрачнеет, я не отрываю от нее взгляда, даже когда чувствую, что начинаю возбуждаться. Ее кожа под моими руками на ощупь гладкая и теплая, и я сжимаю ее немного крепче, увлекая за собой к одной из незанятых сторон бассейна. Кому-то другому покажется, что мы плаваем, играем, даже когда Сирша извивается в моих объятиях, но, когда я сажусь на бортик в воде и удерживаю ее на месте перед собой, я могу сказать по выражению ее глаз, что она чувствует что угодно, только не игривость.

— Для того, кто настаивает на браке по расчету без любви, ты ужасно ревнив, — огрызается Сирша, все еще пытаясь вырваться из моих объятий. Тем не менее, я крепко обнимаю ее, наслаждаясь ощущением полуобнаженного тела моей жены под моими руками.

— Я не ревную, — настаиваю я. — Просто обладаю тем, что принадлежит мне.

— Твоя, пока я не подарю тебе наследника, — резко напоминает мне Сирша. — Кроме того, они меня не интересуют…

— О? Они, конечно, смотрели на тебя. — Одна из моих рук скользит ниже, к ее бедру, двигаясь, чтобы схватить ее за задницу. — Они хотели тебя.

— Мне все равно.

— Тебе не нравится внимание? — Мои пальцы скользят вокруг, дразня ее попку через бикини. — Ты не думала о том, каково это, когда один из них трахает тебя?

— Ты гораздо больше одержим другими мужчинами, трахающими меня, чем я сама, — огрызается Сирша, вырываясь. Я почти теряю хватку на ее скользком теле, но мне удается удержаться, притягивая ее ближе, когда я снова держу ее обеими руками за талию. — Просто признай, что ты чертовски ревнуешь!

— Я не ревную, — рычу я.

— Тогда признайся, что хочешь меня. — Она вскидывает голову. — Признайся, что ты просто упрямишься из-за всего этого…

— Это ты хочешь меня, — огрызаюсь я. — Прошлой ночью ты просила меня доставить тебе удовольствие, “трахнуть тебя и сделать это хорошо”, насколько я помню. Я предложил покончить с этим.

— Это было прошлой ночью, — фыркает Сирша. — Мы двигаемся дальше, не так ли? Особенно после твоего небольшого выступления сегодня утром…

— Моего маленького представления по обнаружению имени другого человека в твоем телефоне?

— Опять эта ревность… — Она снова пытается вывернуться из моих рук, но я просто притягиваю ее ближе, моя правая рука скользит вниз по ее бедру, чтобы просунуть пальцы под край ее плавок от бикини.

— Коннор! — Сирша тревожно пищит. — Кто-нибудь увидит…

— Нет, если ты будешь вести себя тихо, как хорошая девочка, и не подашь виду. — Я холодно улыбаюсь ей. — Я тебе не нужен, верно? Ты отошла от вчерашнего вечера? Тогда это не должно быть сложно. — Я глажу пальцами гладкую, обнаженную щель ее киски, еще не погружаясь глубже, но я вижу, что ее дыхание уже сбивается. — Кроме того, я должен тебя наказать за то, как ты разговаривала со мной прошлой ночью. Приказывала мне, как будто у тебя есть на это какое-то право.

Я притягиваю ее ближе, слегка приподнимая в воде, так что она оказывается верхом на мне на выступе, моя рука теперь полностью в ее бикини, когда я начинаю дразнить пальцами ее складочки.

— Есть и другие способы наказать плохую девочку, Сирша, помимо порки, — шепчу я ей на ухо, просовывая пальцы между набухшей плотью, поднимая их к ее клитору, чувствуя, как она напрягается. — Мне нравится заставлять тебя мучаться на публике и скрывать это, чтобы все уважающие тебя люди не знали, какая ты распутная маленькая шлюшка в плане члена и оргазмов.

— Ты блядь не можешь так со мной разговаривать, — шипит Сирша, и я смеюсь, мрачно посмеиваясь ей в ухо.

— Тебе нравится, когда я так с тобой разговариваю. — Я касаюсь ее клитора, чувствуя, как она вздрагивает, мой член набухает от ощущения ее скользкой плоти под моими пальцами. Для всех остальных мы просто пара молодоженов, которые нежатся в бассейне, шепчутся друг с другом и наслаждаются нашей вновь обретенной близостью. Здесь солнце отражается от воды, и трудно разглядеть, что я с ней делаю. Это будет нашим маленьким секретом до тех пор, пока моя возбужденная маленькая принцесса может сидеть тихо, пока я заставляю ее кончать. Если она не сможет, то это ей будет неловко, а не мне. Мне наплевать на то, что кто-то увидит, как я беру то, что принадлежит мне.

— Тебе это нравится, потому что я единственный, кто осмеливается, — добавляю я, потирая ее клитор плотными круговыми движениями, пока она борется с желанием выгнуть спину и прижаться ко мне, легкая дрожь пробегает по ее телу. — Всю твою жизнь все тебя баловали, относились к тебе как к принцессе, которой тебя воспитывали. Никто никогда не говорил с тобой откровенно, за исключением, может быть, твоей маленькой кудрявой подружки.

— Оставь Мэгги в покое, — ахает Сирша.

— С удовольствием. — Я прижимаю пальцы к ее клитору, потирая быстрее, и ее зубы впиваются в нижнюю губу, когда она сдерживает стон. — Ты маленькая шлюшка, принцесса, но ты только думаешь, что с моей стороны это плохо, потому что никто больше тебе такого не говорит. — Я провожу пальцами вниз, просовывая их в нее, и мой член становится полностью твердым, почти болезненно твердым, когда я чувствую, какая она влажная, горячая и пульсирующая вокруг моих пальцев. — Тебе это нравится, не так ли?

— Да, — хнычет Сирша, стараясь не извиваться на моих пальцах.

— Два пальца внутри твоей киски приятно не так ли? Что, если я добавлю третий? — Я глажу ее пальцами, прижимая их к ней, оставляя пока без внимания ее клитор. Я пока не хочу, чтобы она кончала. — Хочешь третий палец, принцесса?

Глаза Сирши закрываются, когда ее зубы глубже впиваются в губу.

— Да, — шипит она, и я ухмыляюсь.

— Нет ничего плохого в том, чтобы наслаждаться этим, — бормочу я, вводя в нее третий палец и подавляя собственный стон, когда чувствую, как ее киска сильно сжимается вокруг них. — Нет ничего плохого в желании кончить. Я люблю женщин, которые любят секс, Сирша.

Ее глаза распахиваются, и я вижу в них что-то широкое и уязвимое.

— Ты никогда не полюбишь меня, — шепчет она, и я знаю, что она хотела сказать это как ни в чем не бывало, но я слышу боль в ее голосе, скрытую за ее обычным раздражительным тоном.

Именно тогда я понимаю, что мне нужно действовать осторожно, потому что, хотя у меня нет никакого намерения любить Сиршу или способствовать настоящему партнерству в браке между нами, я также не хочу разбивать ей сердце. Вот почему я с самого начала был откровенен с ней по поводу того, что это такое.

— Нет, — бормочу я. — Но мне нравится заставлять тебя кончать.

Что-то горячее и злое вспыхивает в глазах Сирши.

— Тебе следовало бы работать получше, — шипит она. — Я даже не близка к этому.

— Нет? — Я ухмыляюсь. — Трех, должно быть, недостаточно. В конце концов, они не так широки, как мой член. — Я складываю пальцы вместе, вводя в нее четвертый член, и Сирша ахает. — Скоро ты кончишь, принцесса, — бормочу я, чувствуя, как она опускается на мои пальцы, и сдерживает стон. Я провожу большим пальцем вверх, потирая им ее клитор, и ее спина непроизвольно выгибается, вода плещется вокруг нас.

— Осторожнее, — насмешливо предостерегаю я. — Кто-нибудь увидит, как ты кончаешь на мою руку, Сирша.

— Пошел ты, — вырывается у нее, но я чувствую, как она начинает дрожать. Ее мышцы напрягаются, руки сжимаются в кулаки у моей груди, когда она пытается бороться с этим, но не может остановиться.

— Вот так, — бормочу я, сильнее потирая ее клитор и просовывая пальцы глубже внутрь нее, мой член становится болезненно твердым при виде моей элегантной, избалованной жены, собирающейся испытать оргазм в бассейне на глазах у всех, кого мы здесь знаем. — Кончай за мной, Сирша. Я знаю, ты так сильно этого хочешь. И в следующий раз… — Я наклоняюсь вперед, потирая большим пальцем ее клитор, надавливая пальцами на чувствительное местечко внутри нее. — В следующий раз помни, что случается с плохими девушками, которые осмеливаются командовать своими мужьями в постели.

Все тело Сирши начинает дрожать, и я притягиваю ее ближе к себе, одной рукой обнимая за талию, чтобы брызги не были слишком заметны. Ее руки прижимаются к моей груди, напрягаясь, когда она пытается подавить оргазм, а не корчиться, и я чувствую, как ее губы приоткрываются на моем плече, ее зубы внезапно погружаются в мою плоть, чтобы заглушить ее крик удовольствия, когда ее киска так сильно сжимается вокруг моих пальцев, что на секунду я действительно беспокоюсь, что она может причинить мне боль.

— Ты такой лицемер, — выплевывает она, когда ее оргазм отступает, шипя мне на ухо и пытаясь высвободиться из моей руки, ее киска все еще трепещет вокруг моих пальцев. — Ты не можешь сделать меня беременной таким образом, Коннор. Разве это не должно быть причиной всего, что мы делаем?

— О, это так, — уверяю я ее. — Я просто разогревал тебя.

Ее глаза расширяются.

— Зачем? — Ахает она, и я мрачно хихикаю.

— За тем, — говорю я ей, и прежде чем она успевает увернуться, я быстро расстегиваю ширинку своих плавок одной рукой, удерживая ее своими скрюченными пальцами внутри нее, а затем одним плавным движением вынимаю из нее свои пальцы и дергаю ее вперед, заменяя свои пальцы своим твердым как камень членом.

Сирша почти кричит. Я чувствую, как она сглатывает в ответ, все ее тело напрягается, когда я погружаю свой слишком большой член в нее глубже, чем раньше. Если бы я не дотронулся до нее первым, я не уверен, что она смогла бы это вынести, но я чувствую, как она растягивается вокруг меня с таким сильным удовольствием, что мои пальцы ног упираются в шероховатую плитку бассейна, мои руки крепко сжимают ее бедра, когда ее бедра раздвигаются, и она опускается ко мне на колени, ее колени по обе стороны от меня.

— Что ты делаешь? — Шипит она, ее руки все еще покоятся на моей груди. В глубине бассейна слышен плеск, и другие заходят в воду, но все мое внимание приковано к ней.

— Наказываю тебя, — весело говорю я ей. — Трахаю тебя… — Я прижимаюсь к ней бедрами и вижу, как она стискивает зубы, сдерживая стон. — Заставляю тебя забеременеть. Выбирай сама, Сирша. Это не имеет значения, потому что неважно, как ты это называешь, тебе это чертовски нравится. — Я толкаюсь вверх и слышу приглушенный визг, с которым она кусает в ответ. — Ты снова кончишь на мой член, — грубо шепчу я ей на ухо, наклоняясь вперед. — Потому что ты ничего не можешь с этим поделать, как бы сильно ни старалась этого не делать.

— Знаешь что, Коннор? — Сирша задыхаясь шипит мне на ухо, пока я медленно трахаю ее, стараясь не двигаться так сильно, чтобы стало очевидно, что мы делаем. С другой женщиной я не знаю, смог бы я так отделаться, но с Сиршей это не имеет значения. Ее тугая, влажная киска на ощупь такая невероятная, что все, что мне нужно сделать, это быть внутри нее, и я близок к тому, чтобы кончить. Одного ее покачивания на мне достаточно, чтобы неуклонно подталкивать меня к краю пропасти.

— Что? — Я слегка откидываю голову назад, глядя в ее сверкающие зеленые глаза, наслаждаясь ее яростью, ее смущением. Наслаждаясь тем, что я снова задел ее за живое, как она задела меня этим утром.

— Кажется, я начинаю ненавидеть тебя, — шепчет она, начиная тяжело дышать. — Пошел ты, Коннор, я не собираюсь кончать, я не… — ее голос тихий, задыхающийся стон, когда ее бедра сжимаются вокруг меня, все ее тело напрягается от усилий, направленных на то, чтобы не быть замеченной и не испытать оргазм.

— О, да, ты это сделаешь, — бормочу я. — В любую секунду я собираюсь наполнить твою киску, Сирша, и ты кончишь. Я знаю, что ты это сделаешь. — Мои пальцы на ногах сжимаются сильнее, меня переполняет сильное удовольствие, и я знаю, что больше не смогу сдерживаться. В любом случае, если мы будем продолжать слишком долго, нас, скорее всего, поймают — и хотя я говорю, что мне все равно, я также не особенно хочу иметь дело с Грэмом, который злится из-за того, что я трахнул его дочь в бассейне, даже если теперь она моя жена.

— Я с тобой, — стону я ей на ухо, моя рука лежит на ее спине, как будто я просто шепчу своей жене нежности. — Сирша, половина вечеринки сейчас в этом бассейне. Все они плещутся, понятия не имея, что я засунул свой член в тебя. Понятия не имеют, что я собираюсь кончить в тебя, что ты изо всех сил стараешься не кричать от удовольствия, которое я тебе доставляю. Почти каждый мужчина здесь убил бы за то, чтобы быть там, где я сейчас, Сирша, но им это не светит. Знаешь почему?

— Почему? — Выдавливает она, теперь ее бедра тоже покачиваются, когда ее тело вопреки себе стремится к удовольствию.

— Потому что ты моя, Сирша. — Я оборачиваю ее конский хвост вокруг своей руки, дергаю и целую ее в шею, продолжая притворяться, что просто немного переборщил со своей женой в бассейне. — И я собираюсь, блядь, кончить в тебя на глазах у всех.

— О боже, Коннор, пожалуйста, не… — она шепчет это, потому что знает, что это точка невозврата. Я обхватываю другой рукой ее талию, сильно прижимая ее к себе, так что ее клитор трется об меня, мой член пульсирует, когда я напрягаюсь, стараясь не выгибаться от удовольствия и не выдать нас тоже, и я чувствую, как все ее тело содрогается, когда на нее обрушивается второй оргазм. — О боже, Коннор, они все увидят, они все…

— … увидят, как я, блядь, заполняю тебя, — заканчиваю я, удерживая ее на своем члене так, что каждый дюйм погружается в нее, когда она прижимается лицом к моей шее, пульсирующее ощущение, когда моя сперма изливается в нее, становится еще более невероятным из-за необходимости оставаться абсолютно неподвижным. Это так приятно, она ощущается так чертовски хорошо, и я стискиваю зубы, сдерживая стон удовольствия, когда чувствую, как она ритмично сжимается вокруг меня, мы оба кончаем одновременно.

В этот момент я настолько насыщен, что не успеваю схватить ее, прежде чем она отползает от меня, сердито сверкая глазами. Я поспешно убираю член, пока кто-нибудь не увидел, но Сирша уже отходит от меня, плывя к ступенькам.

— Иди сюда, — рычу я. — Я не сказал, что закончил с тобой…

— Ты, безусловно, закончил, — тихо выплевывает она, двигаясь быстрее, чем я мог бы предположить, что кто-то может, находясь в воде, ее лицо и шея пылают. — Ты больше не поставишь меня в неловкое положение, и не накажешь меня, или называй это как хочешь, ты, долбанный мудак.

Что-то во мне закипает от этого. Я только что довел ее до двух оргазмов, когда мог бы просто усадить ее на свой член и эгоистично получать собственное удовольствие, а она называет меня мудаком? Возможно, никто никогда не разговаривал с Сиршей так, как я осмеливаюсь разговаривать с ней, но и никто никогда не осмеливался разговаривать со мной так, как она, и это меня нихуя не заводит. Я, блядь клянусь, никто этого не делал. Это просто выводит меня из себя, и я не собираюсь спускать ей это с рук.

Она стремительно уходит к черному ходу с другой стороны дома, и я следую за ней. Она врывается в маленькую прихожую, где у стены стоят ботинки, длинные полки и стол у одной стены с разбросанными по нему вещами, но я не обращаю внимания, что это за вещи. Я слишком зол и хватаю ее за запястье, разворачивая к себе.

— У нас будут ужасные времена, если ты не научишься говорить со мной с уважением, Сирша…

— О? — Она бросает на меня кинжальный взгляд. — Но ты можешь со мной разговаривать…

— Ты просто избалованная богатая соплячка, которую нужно приструнить…

— Серьезно? Это то, что там произошло?

— Прекрати вести себя так, будто тебе это не нравится! — Я свирепо смотрю на нее. — Хорошенькая ледяная принцесса, которая никогда в жизни не думала о том, чтобы захотеть член? Что за чушь. Невинный маленький ангелочек, отданный мне в обмен на то, что я выполняю приказы ее папочки? Ты, блядь обо мне, мечтаешь каждый раз, когда я добираюсь до тебя.

— Это не то, о чем мы договаривались, ты заставляешь меня делать грязные вещи публично…

Я холодно смеюсь над этим, хотя чувствую, что у меня снова встает. Какого черта ссоры с ней так чертовски сильно заводят меня? Она чертовски бесит, она сводит меня с ума, она превратила мою жизнь в ад с тех пор, как ворвалась в нее снова… и я умираю от желания трахнуть ее снова, не прошло и пяти минут после того, как я только что кончил в нее.

— Я ничего не заставлял тебя делать, — говорю я ей насмешливо. — Ты практически умоляла об этом. Ты хотела кончить, как только я прикоснулся к тебе…

— Пошел нахуй! — Сирша огрызается, и я снова смеюсь.

— Тебе нужно найти другое оскорбление, принцесса. Или, может быть, просто научиться признавать, что тебе нравится то, что я с тобой делаю.

— Почему ты не признаешь, что тоже хочешь этого?

Мы смотрим друг на друга, грудь вздымается, когда я делаю шаг к ней.

— Я рассказал тебе об условиях этого брака.

— Тогда прекрати их ломать! Ты не можешь сказать мне, что то, что ты только что сделал, имело какое-то отношение к тому, чтобы я забеременела…

— Ты хочешь просто забеременеть? — Рычу я. — Хорошо.

Одним быстрым движением я хватаю ее, разворачиваю и наклоняю, положив руку ей между лопаток, раздвигая коленом ее бедра. Я держу ее этой рукой, когда стягиваю плавки, мой твердый как камень член высвобождается, когда я толкаюсь между ее бедер, отводя в сторону ее мокрые плавки от бикини.

— Коннор! — Сирша вскрикивает, но я уже внутри нее, погружаюсь по самую рукоятку, заставляя ее наклониться, пока она хватается за стену для равновесия.

— Мы женаты меньше двадцати четырех часов, а уже освоили основные позы, принцесса. Продолжай в том же духе, и мне не придется долго трахать тебя, прежде чем ты забеременеешь моим ребенком.

— В этом не будет необходимости. — Выдыхает Сирша между толчками, когда я вонзаю в нее свой член. Исчезает все притворство осторожности с ее недавно возбужденного тела. — Ты кончил всего…пять…минут назад, и у тебя уже чертовски тяжело в яйцах…

— Я просто заинтересован в том, чтобы спустить в тебя как можно больше спермы, чтобы я мог прекратить делать это поскорее, — шиплю я, наклоняясь вперед. — Тогда тебе придется получать посредственные оргазмы где-нибудь в другом месте.

— Ты уверен, что просто не убьешь того, кто попытается ко мне прикоснуться? — Сирша разворачивается, ее влажный хвост развевается, когда она смотрит на меня через плечо, ее спина выгибается, чтобы принять больше моего члена, когда я вхожу в нее. — Ты не выносишь, когда я даже смеюсь с кем-то. Ты собираешься позволить какому-то другому мужчине трахать меня?

— После того, как я наиграюсь тобой, и ты родишь моего ребенка. Тогда ты мне больше не будешь нужна, кроме факта документов, которые мы подписали. — Мой голос такой же злобный, как и у нее, я выплевываю слова, но все, о чем я могу думать, когда она вскидывает голову и свирепо смотрит на меня, это о том, что она выглядит так чертовски сексуально, что это невыносимо, ее бикини сдвинуто набок, когда я трахаю ее набухшую, хорошо использованную киску, ее волосы развеваются, а ее идеальное тело выгнуто дугой передо мной, ее круглая попка прижата к моим бедрам. Я уже близок, мои яйца напряжены и ноют, и ни одна женщина никогда не доводила меня до такого быстрого оргазма несколько раз подряд.

Меня просто бесит, что это она так со мной поступает.

— Посмотрим. — Конский хвост Сирши снова взмахивает. — Посмотрим, когда ты придешь искать меня, а я буду полна …о боже… спермы другого мужчины.

Раскаленная добела ярость закипает во мне при этой мысли, и я хватаю ее за конский хвост, откидываю волосы назад и трахаю ее сильнее, входя в нее так сильно, как только могу.

— Ты даже не сказала мне остановиться, — шиплю я, наклоняясь вперед, когда толкаюсь, удовольствие настолько сильное, что это почти слишком хорошо. — Я засунул в тебя свой член прямо здесь, на виду, где все могли видеть, а ты даже не попыталась сказать мне нет. Ты просто взяла его. Бьюсь об заклад, ты опять кончишь, не так ли, принцесса?

— Нет, — Сирша вздыхает, ее взгляд дико метается в сторону двери, и я поднимаюсь на цыпочки, вводя свой член в нее так глубоко, как только могу. Она промокла от собственного возбуждения и моей спермы, прежде чем покрыть мой член, и это так восхитительно грязно, что в глубине души я знаю, что она права.

Я, блядь, сойду с ума, думая о том, как она стонет и извивается вот так из-за другого мужчины. Нет. Нет, я собираюсь насытиться, а потом устать от нее, как и от любой другой женщины. Это похоть. Это новизна нового траха. Это пройдет, и тогда мне будет все равно.

Боже, я надеюсь на это.

— Я не собираюсь кончать, — стонет она, даже когда ее спина выгибается, и я чувствую, как она сжимается вокруг меня, ее пальцы царапают стену. — Я не, я не, я… о боже, черт возьми…

Я сдерживаю стон, когда погружаюсь в нее, чувствую, как все ее тело сжимается вокруг меня, когда ее спина глубоко выгибается, и она насаживается спиной на мой член, ее третий оргазм прокатывается по моему члену до тех пор, пока я ничего не могу сделать, чтобы не кончить тоже. Это чертовски приятно, и я сжимаю собственные зубы, чтобы промолчать, когда вонзаюсь в нее до упора, чувствуя, как пульсирует мой член, когда я испытываю в ней еще один оргазм, который ощущается ничуть не менее мощным, чем первый.

Я позволяю каждой капле пролиться в нее, удерживая ее на месте, пока мой член не начинает размягчаться, даже с риском, что кто-нибудь войдет. Затем я выхожу, засовывая свой член обратно в плавки, и убираю руку с ее спины. Сирша мгновенно выпрямляется с ядом на губах, но я хватаю ее за талию, прежде чем она успевает заговорить, возвращаю ее плавки бикини на место и похлопываю ее прямо между бедер, прямо по киске.

— Даже не смей думать о душе, — шепчу я ей на ухо. — Я хочу, чтобы каждая капля моей спермы была в тебе до конца ночи.

— Я…

— Да поможет мне бог, Сирша, я прижму тебя к этой стене, засуну свои пальцы так глубоко в тебя, что ты сможешь попробовать это на вкус, если для этого потребуется. — Я пристально смотрю на нее сверху вниз, наклоняясь, чтобы коснуться своими губами ее губ. — Моя сперма остается внутри тебя, — бормочу я и чувствую, как она дрожит.

Я отстраняюсь, ухмыляясь.

— Ты действительно возбужденная маленькая принцесса, — весело говорю я ей, и когда она сердито смотрит на меня, и я еще раз похлопываю ее между ног, наблюдая, как она краснеет до вишнево-красного цвета.

— Я… — Кажется, она не может вымолвить ни слова, ее лицо горит, руки сжаты в кулаки. Поэтому она разворачивается на каблуках и выбегает из прихожей, а я стою там, все еще напевая от приятного послевкусия двух оргазмов и затяжного удовольствия от того, что основательно разозлил Сиршу О'Салливан, теперь Макгрегор.

Возможно, брак, в конце концов, будет не так уж плох.