Ирландская принцесса

8

КОННОР

Мой мальчишник, организованный Джейкобом с полным доступом ко всем необходимым для него средствам, проходит в одном из лучших стрип-клубов Бостона. Это не такой секс-клуб, в котором у меня была отдельная комната в Лондоне, но он сам по себе роскошный. Джейкобу удалось получить эксклюзивный доступ через некоторые связи Виктора, и когда мы входим в клуб под названием "Черная лилия", я более чем впечатлен.

Все заведение соответствует своему названию, оформлено в элегантных черно-белых тонах, от блестящих черных полов до черной бархатной мебели и отделанных мрамором баров и столов с непрозрачными черными вазами, наполненными белыми лилиями, черными бра на стенах с белыми свечами и черными железными канделябрами. Даже черные лакированные сцены покрыты сверкающим белым верхом с черными опорами для девочек, и каждая девушка, которую я вижу, одета либо в черное, либо в белое нижнее белье.

— Что ж, они получают баллы за то, что придерживаются своего места, — бормочет Джейкоб, когда нас провожает внутрь великолепная блондинка в приталенном черном блейзере, черном кружевном боди под ним и кожаных сапогах до бедра на заоблачных каблуках в тон. Я ухмыляюсь, замечая Виктора и Луку, уже расположившихся на одном из диванов с напитками, пока Левин, правая рука Виктора, болтает с одной из официанток.

Этот клуб предназначен только для самой элиты, и даже для членства в нем требуется бай-ин, который заставил бы побледнеть большинство мужчин. На сегодняшний вечер он был арендован исключительно для нас, с оплаченным счетом в баре и женщинами на аванс для нашего удовольствия сегодня вечером.

— Очевидно, они делают больше, чем просто танцуют, за правильные чаевые, — бормочет Джейкоб себе под нос. — По крайней мере, так мне сказали.

— Что ж, сегодня вечером ты играешь на чужие деньги, так что наслаждайся, — говорю я ему, подмигивая. — Я, конечно, планирую.

Я еще ничего не слышал относительно информации, которую я велел Виктору донести до всех присутствующих. Когда я подхожу к его дивану, он плавно встает и направляется ко мне, в то время как Лука многозначительно смотрит на сцену, как будто на ней действительно кто-то есть.

— Ты передал информацию? — Спрашиваю я, когда музыка усиливается и на сцену выходит первая танцовщица, потрясающая, стройная девушка с блестящими черными волосами почти до талии и в белом белье.

Виктор протягивает мне стакан виски с круглым кубиком льда.

— Я передал это Денису Махони, — говорит он. — И еще нескольким людям, которые больше всего хотят, чтобы Лиам не занимал свое место. Они сказали, что донесут это Лиаму через несколько дней, когда они снова встретятся. Они предложат ему выбор: оставить Ану в стороне и жениться на Сирше, сохранив свое кресло и сохранив родословную, или признать, что брак делает его непригодным для руководства, и уйти в отставку.

— А если он просто благословит брак и откажется уйти в отставку?

— Я сказал им, что ты хотел бы, чтобы ему больше не причиняли вреда, не говоря уже об убийстве. Я также передал, что человек, который убьет его, если его убьют, ответит тебе своей жизнью. Они, казалось, были склонны согласиться. Но они злы, Коннор, — предостерегает Виктор. — В случае с Лиамом я бы приготовился к худшему. Если он действительно отказывается видеть смысл, ситуация может обостриться прежде, чем ее удастся остановить. Или кто-то возьмет дело в свои руки, в свое время. Лиаму нужно уехать из Бостона, и скорее раньше, чем позже.

— Можно подумать, он это поймет. — Я бросаю взгляд туда, где сидит Лука, наблюдая, как он отмахивается от двух разных девушек, пытающихся пригласить его на танец. — Иисус, Мария и Иосиф, София действительно отхлестала его по яйцам, не так ли?

Виктор ухмыляется, пожимая плечами.

— Я тоже не собираюсь принимать участие сегодня вечером, хотя я, конечно, не виню тебя, если ты это сделаешь, — быстро добавляет он. — В конце концов, ты еще даже не женат.

— Ты это несерьезно. — Я допиваю свой стакан виски, жестом показывая грудастой официантке, чтобы она налила еще. — Ты женат, а не мертв.

— Я не хочу никакой другой женщины, кроме Катерины, — просто говорит Виктор. — Больше нет. И Лука чувствует то же самое к Софии. Я всегда был довольно невосприимчив к женскому обаянию, учитывая бизнес, которым я когда-то управлял. Знаешь, неразумно позволять себе соблазняться товаром, и немало людей пытались соблазнить меня, торгуясь. Я тоже не скажу, что всегда был верен своей первой жене… и Лука, ну, у всего Манхэттена есть истории о его подвигах в холостяцкие дни. — Он смеется, ухмыляясь. — Но все меняется. У нас было достаточно женщин, и внезапно захотелось большего. Не просто красоты и мастерства в постели, не просто технически хорошего секса, а настоящей страсти и связи. Женщину, которая соблазняет каждую частичку тебя, разум, тело и душу. Иногда ты даже не знаешь, чего хочешь, а потом появляется она, которая удивляет тебя, которая бросает тебе вызов способами, которые ты никогда не считал возможными, и все остальные терпят неудачу по сравнению с ней, и мир сужается до нее одной.

— Я не думаю, что это для меня. — Я наклоняю свой бокал к нему, постукивая краем о его бокал. — Я еще никогда не встречал женщину, которая могла бы заставить меня захотеть оставить всех остальных, так сказать. Она должна быть чертовски охуенной женщиной, и, если честно, я не думаю, что такая существует.

Виктор поднимает бровь.

— Ты можешь быть удивлен, — говорит он, пожимая плечами. — Но в любом случае, наслаждайся своим мальчишником, Коннор. Твои мужчины, безусловно, удивлены, — добавляет он со смехом. — Я собираюсь спасти Луку.

Я оглядываюсь вокруг и вижу, что он прав. У Джейкоба на коленях соблазнительная блондинка в черном нижнем белье, а Квинт и Чарли оба почти в восторге наблюдают за сценой, где две девушки, темноволосая и светловолосая, танцуют вокруг шеста с грацией и мастерством, которые, я уверен, намного превосходят стрип-клубы, к которым они привыкли.

Я откидываюсь на спинку одного из черных бархатных диванов, потягиваю второй стакан виски и наслаждаюсь шоу. Все танцовщицы выходят в нескольких слоях нижнего белья, чувственно раздеваясь, пока не остаются с обнаженной грудью и не остаются в шелковых стрингах. Одна из них полностью обнажается, опускаясь на полный шпагат в передней части сцены, и я слышу, как Квинт стонет.

— Не спусти в штаны, — говорит один из мужчин, и Квинт бросает на него кинжальный взгляд.

— Я мог видеть каждый дюйм ее маленького обтягивающего…

Я не обращаю внимания на его протесты, наблюдая, как девушка, садящаяся на шпагат, грациозно поджимает ноги, покачиваясь на ногах, когда она идет обратно по сцене, ее идеальной формы попка двигается в такт музыке.

— Наслаждаешься шоу? — Справа от меня раздается мелодичный голос, и я оборачиваюсь, чтобы увидеть великолепную рыжую девушку в черном нижнем белье, которая бочком пробирается к моему дивану. Я видел ее раньше, хотя она еще не танцевала, и она полностью одета для этого вечера. Ее полные, бледные груди приподняты в черном атласном бюстгальтере, соответствующие стринги прикрывают пространство между ног, которое, я предполагаю, гладкое и обнаженное, учитывая, насколько мала передняя часть стрингов, без намека на волосы. Поверх этого есть черный кружевной пояс с подвязками, поддерживающий непрозрачные черные чулки, которые спускаются по ее длинным стройным ногам до высоких каблуков на платформе, а поверх всего этого на ней черный шелковый халат, отделанный кружевом, оставленный распахнутым, чтобы я мог видеть намеки на все, что она может предложить.

Она перекидывает свои длинные, свободно вьющиеся рыжие волосы через плечо и присаживается на край моего дивана.

— Видишь что-нибудь, что бросается в глаза?

— Я мог бы сделать это и сейчас. — В тот момент, когда эти слова слетают с моих губ, я сожалею о них. Я пришел сюда сегодня вечером, планируя провести время с любой женщиной, кроме той, которая похожа на эту девушку… бледная, с мягко вьющимися рыжими волосами, большими зелеными глазами, окаймленными черными ресницами. Вид этих черных стрингов у нее между ног слишком хорошо напоминает мне те, которые я отодвинул в сторону, чтобы потрогать клитор Сирши в лондонском секс-клубе, пропитанный ее возбуждением, когда она умоляла меня позволить ей кончить.

Я не хотел думать о Сирше сегодня вечером. Я хотел думать о чем угодно, но только не о том, чтобы заглушить ту часть меня, которая думает, что я дурак, раз даю Лиаму хотя бы шанс забрать ее обратно, даже если это означает возвращение в Лондон. Сегодня вечером я планировал опробовать как можно больше женщин, чтобы напомнить себе, что Сирша всего лишь одна из миллиона женщин, а не одна из миллиона. Что я не такой глупец, как Лука или Виктор, чтобы позволить себе настолько влюбиться в одну женщину, что это может повлиять на мои решения, мой выбор, само мое будущее. И все же, словно по какой-то космической шутке, женщина, сидящая передо мной, могла быть сестрой Сирши, как будто какую-нибудь дочь О'Салливан могли застать в подобном месте.

Сиршу могли бы, нашептывает мой предательский разум. Она достаточно легко пошла в секс-клуб, как только я ее подзадорил. И однажды она была там… Я не хочу думать о том, что мы с Сиршей делали в той отдельной комнате, но как только эта мысль приходит мне в голову, ее невозможно вытеснить. Воспоминание о том, как я приковывал ее наручниками к скамейке, шлепал по раскрасневшейся заднице, как ее тугая маленькая дырочка сжималась вокруг моего пальца, когда она кончала, все время краснея от смущения и удовольствия…

— О, ты, конечно, хочешь. — Рыжеволосая соблазнительно улыбается, ее рука скользит вверх по моему бедру к тому месту, где мой член начал набухать, его выпуклость стала более отчетливой под моими брюками от темного костюма. — Мм, я рада, что пришла посидеть рядом с тобой. Твоя невеста счастливая женщина.

— Давай не будем говорить о ней, — резко говорю я. У меня вертится на кончике языка сказать ей, чтобы она ушла, и прислала кого-нибудь другого, но почему-то я не могу заставить себя сделать это. Как будто какая-то извращенная часть меня хочет страдать, смотреть, как эта девушка выступает для меня наедине, и представлять, что это Сирша, это своего рода воображаемое самобичевание.

Она хорошенько меня блядь оттрахала.

Я вижу, как Джейкоб встает, и пышнотелая блондинка с ухмылкой ведет его обратно в одну из частных комнат. Рад, что кто-то хорошо проводит время, мрачно думаю я, когда рука рыжей застывает, едва коснувшись моего члена, который с каждой секундой становится все тверже от совокупного чувственного ощущения танцующих женщин, густого запаха духов и возбуждения в воздухе, и ее руки на моей ноге.

— Хочешь пойти со мной в приват? — Кокетливо спрашивает она, ее пальцы потирают внутренний шов моих брюк, и я, скорее всего, скажу ей "нет". Не только из-за ее сходства с Сиршей, но и потому, что впервые в своей жизни я не испытываю голодного желания, которое обычно испытываю в таком месте, как это, где нет ничего, кроме красивых женщин, ожидающих, когда я озвучу эти желания.

В последнее время, когда я думаю об удовольствии, я думаю о моей предстоящей первой брачной ночи с Сиршей и о том, как сильно я хочу наконец погрузить в нее свой член, и чтобы между нами не осталось никаких барьеров или ожиданий остановки. Брачная ночь, которую я теперь подверг опасности, предложив Лиаму шанс все исправить. В конце концов, это то, что заставляет меня бросить взгляд на рыжую, позволяя моему взгляду потемнеть от вожделения, когда я поднимаюсь на ноги.

— Пойдем, — говорю я ей, и она широко улыбается мне, прежде чем взять мою руку в свою более мягкую и повести меня обратно к залам с шампанским.

Комната, в которую она меня ведет, маленькая и уютная, по-прежнему выдержана в черно-белой цветовой гамме, с приглушенным освещением и тактильными тканями из роскошного бархата и кожи, которые так и просятся, чтобы к ним прикоснулись, как и к великолепной женщине передо мной. Сцена находится так близко к бархатным креслам в форме луны, что я почти могу дотронуться до нее, когда она поднимается на нее после того, как твердой рукой усадила меня обратно на сиденье, ее зеленые глаза соблазнительно блестят.

— Теперь только мы вдвоем, — мурлычет она низким и страстным голосом, когда тянется к шесту, и музыка играет, как будто из ниоткуда, та музыка, под которую ты трахаешься, с тяжелым, жарким ритмом.

Я изо всех сил стараюсь не думать о Сирше. Я наблюдаю, как рыжеволосая девушка, имени которой я даже не знаю и не подумал спросить, сбрасывает свой шелковый халат и игриво отбрасывает его к краю сцены, начиная кружиться вокруг шеста, постепенно снимая с себя черное белье, пока на ней не остаются только лифчик и стринги. Я наслаждаюсь началом шоу, чувствуя, как мой член лениво набухает в штанах от удовольствия видеть красивую женщину, раздевающуюся только для моего удовольствия, но есть и кое-что еще, что мне нужно. Я почти в отчаянии пытаюсь избавиться от мыслей о Сирше, избавиться от давней тоски по ней, чтобы у меня не было ощущения, что каждое решение, которое я принимал с тех пор, как она появилась на моем лондонском складе, было принято с мыслью о том, может ли это привести к тому, что я трахну ее.

Пальцы рыжей поигрывают застежкой сзади на ее лифчике, и мой член вздрагивает, когда я смотрю, как ее тонкие пальцы расстегивают его, кремовая кожа ее спины внезапно покрывается пятнами, когда она отпускает его, стягивая бретельки с плеч, все еще придерживая чашечки на груди другой рукой. Она поворачивается на невероятно высоких каблуках, все еще покачиваясь в такт музыке, и невозможно не увидеть в ней мои фантазии о Сирше… в длинных, ниспадающих рыжих волосах, сверкающих зеленых глазах, фигуре, которая так идеально похожа на Сиршу, вплоть до грудей, которые просто заполнили бы мои ладони, и тонкого изгиба ее талии, спускающейся к узким бедрам, на которых как раз достаточно плоти, чтобы я мог сжать их, широко раздвигая.

Ее рот дергается, когда она видит твердый бугорок моего члена, выступающий над моими штанами, теперь полностью возбужденный и пульсирующий при мысли о том, что это Сирша танцует для меня вот так, а не эта незнакомая женщина, и я тихо стону, когда она снимает лифчик, обнажая идеальную грудь с розовыми сосками размером с никель, напрягшуюся, несмотря на теплый воздух в комнате.

Это зрелище, мысль о том, что ей это нравится точно так же, как Сирше понравилось мое обращение с ней том клубе, доводит мое возбуждение до предела. Я невыносимо возбужден, мои руки напрягаются рядом со мной, когда она снова поворачивается, ее попка в форме сердечка покачивается взад-вперед, когда она зацепляет большими пальцами бретельки своих стрингов и начинает спускать их вниз по бедрам, наклоняясь при этом вперед.

Я знаю, что я увижу до того, как стринги будут сняты, но это не отменяет удовольствия, которое я получаю от того, что вижу это на самом деле — ее гладкую задницу, полностью обнаженную, прежде чем я мельком вижу голые, гладкие, слегка припухлые половые губки, блестящие по краям от ее собственного возбуждения, когда она позволяет стрингам спадать с этих стройных бедер. Я внезапно вспоминаю горячее, скользкое ощущение киски Сирши, когда я скользнул пальцами под ее трусики, то, как она выгибалась и прижималась ко мне, отчаянно желая удовольствия.

— Мм, посмотри на этот член, — мурлычет рыжая, снимая стринги и снова поворачиваясь, грациозно снимая их и направляясь ко мне, спускаясь со сцены. Ее груди подпрыгивают в такт каждому шагу, ее тело абсолютно, подтвержденное совершенство теперь, когда она полностью обнажена. — Не знаю, видела ли я когда-нибудь такой большой. Или, может быть, это оптический обман? — Она подмигивает мне, ее длинные ресницы трепещут. — Может, мне стоит потрогать его, просто чтобы убедиться.

Она склоняется надо мной, ее руки лежат на спинке бархатного сиденья, ее груди колышутся совсем рядом с моим лицом, когда она выгибает спину, соблазнительно наклоняясь ко мне. Одна рука скользит вниз по моей рубашке, ловко расстегивая две пуговицы, прежде чем я понимаю, что она задумала, ее пальцы обводят гладкую мускулистую плоть моей груди.

— Я должна сказать, — мурлычет она, ее пальцы скользят под мою рубашку, чтобы подразнить мой сосок, когда она скользит вверх, оседлав мои колени, — ты самый горячий мужчина, который был здесь со мной за долгое время. Жаль, что я не могу сделать с тобой больше бесплатно.

Она покачивается надо мной, пока говорит, ее киска в дюйме от моего члена, и у меня возникает внезапное желание схватить ее за бедра и прижать к себе. Мне нужно кончить, мой член теперь ровно пульсирует, и я чувствую, как мои трусы прилипают к кончику, теперь липкие от предварительной спермы. Я уверен, что каждое слово, слетающее с ее губ, соблазнительная ложь, призванная заставить меня потратить на нее больше денег, но прямо сейчас мне наплевать. Сегодня вечером я трачу даже не свои деньги.

Больше всего меня бесит то, что она даже не та, кого я на самом деле хочу. Я хочу Сиршу. Я хочу услышать ее раздражающий скрипучий голос, что-то говорящий мне, чтобы я мог заставить ее замолчать поцелуем, почувствовать, как ее гнев уступает место похоти, когда я притягиваю ее к себе, сорвать с нее одежду и дразнить ее пальцами и языком, пока она не начнет умолять, ощутить ее запах и вкус ее сладости, прежде чем я войду в нее так глубоко, как только смогу, и, наконец, получить облегчение, за которое я умру.

Однако я пообещал себе. Я пообещал себе на том гребаном пляже, когда чуть не потерял контроль, что не прикоснусь к ней снова до нашей первой брачной ночи, и что даже тогда я не буду делать этого больше, чем необходимо, чтобы она забеременела. Холодный, исполненный долга секс. Это то, о чем мы договорились, что мне было нужно для моего собственного здравомыслия.

Это, и прямо сейчас, чтобы, черт возьми, кончить, чтобы я снова мог мыслить здраво.

— Что ты позволишь мне сделать за определенную плату? — Спрашиваю я ее хриплым голосом, стараясь пока не прикасаться к ней. Я знаю правила подобных заведений, но я стараюсь, чтобы она увидела и услышала по моему лицу и голосу, насколько я возбужден, как будто простой, толстой линии моего члена, готового прорваться сквозь ширинку, было недостаточно, чтобы она поняла.

Она улыбается, изгибая свои полные губы.

— Все, что угодно, если ты заплатишь достаточно. Чего ты хочешь, красавчик? Хочешь потрогать меня пальцами? Есть меня, пока я буду сосать у тебя? Трахнуть меня? Десять тысяч, если ты хочешь мою задницу, но ты можешь делать все, что захочешь, вплоть до этого, если у тебя хватит смелости поддержать это. — Говоря это, она выгибает бедра, ее киска так близко к моему члену, что я чувствую ее жар через штаны, и я стискиваю зубы от почти болезненной пульсации вожделения, которая пронизывает меня.

Я очень близок к тому, чтобы трахнуть ее. У меня есть все деньги, которые мне могут понадобиться, я мог бы взять каждую ее дырочку, но что-то меня останавливает. Я не хочу признавать, что это такое… и я отчаянно хочу кончить, но я не хочу трахать девушку, которая не Сирша, чего я не хотел с тех пор, как попытался отвезти Эми домой, в свою квартиру. В ту ночь у меня ничего не получилось с Эми, а сейчас я чертовски возбужден, но мысль о том, что губы, киска или задница этой девушки возьмут мой член, останавливает меня до сих пор, несмотря на то, насколько это было бы лучше, чем моя рука.

Нахуй все это. Мне нужно кончить сейчас. Я достаю бумажник, снимаю серебряную скрепку и бросаю пачку банкнот на сцену, все сотенные, так что они рассыпаются по белой поверхности. Я не знаю точно, сколько там денег, но этого достаточно, чтобы глаза рыжей расширились, а рот приоткрылся, когда она увидела их.

— Чего ты хочешь, сладкий? — Спрашивает она сладким голосом, и я поднимаюсь с бархатного дивана, чувствуя себя почти диким от желания, когда хватаю ее.

Она вскрикивает, когда моя рука сжимает ее волосы в кулак, а другой я хватаю ее за бедро и отрываю от себя, разворачивая ее, но это звук возбуждения, а не боли. Хорошо. Эта любит грубость. Мне не нравится грубо обращаться с женщинами, которым это не нравится, но наполовину стон, наполовину крик, срывающийся с ее губ, когда я грубо наклоняю ее над сценой и раздвигаю коленом ее бедра, дает мне понять, что ей это нравится. Ее киска блестит, ее губы приоткрываются, позволяя мне увидеть, насколько она возбуждена, виден ее маленький розовый клитор, когда она широко раздвигает для меня ноги, и у меня есть одна секунда, чтобы пересмотреть свой план и просто засунуть свой член до основания в ее влажное и жаждущее тело.

Простой факт, однако, заключается в том, что, хотя я хочу, нет, нуждаюсь отчаянно кончить, я не хочу трахать женщину, которая не Сирша. И это так чертовски злит меня, что я едва могу нормально видеть.

Она вошла в мою жизнь, перевернула ее с ног на голову своими требованиями и требованиями своего отца, вытянула из меня предложение, привела меня в состояние почти постоянной, ошеломляющей похоти, и теперь я даже не могу трахнуться, чтобы прочистить голову? Я киплю, когда расстегиваю молнию, моя рука все еще крепко сжата в волосах рыжей, когда я удерживаю ее над сценой, ее руки сжимают борта, когда она мяукает от собственного возбуждения.

— Я не собираюсь тебя трахать, — рычу я. — Не стесняйся играть с собой, если хочешь кончить. Я не собираюсь прикасаться к тебе, но я собираюсь кончить на тебя. И это не займет чертовски много времени.

Рыжая стонет, ее пальцы мгновенно летят к ее клитору, когда я обхватываю свой член кулаком, поглаживая сильно и быстро, когда я смотрю на ее круглую, кремовую попку передо мной, ее идеальные бедра, ее розовую, истекающую влагой киску. Мой член набухает в моей руке, вена пульсирует, когда я грубо провожу по нему ладонью, сжимая головку с каждым движением, когда я оттягиваю ее голову назад.

— Ты, блядь, собираешься кончить, не так ли, маленькая шлюшка? — Я рычу, и обращаюсь не к ней, а к Сирше. Сирше, которая позволила мне довести ее до первого оргазма рукой в ту первую ночь, когда мы встретились, Сирше, которая не отступилась от гребаного пари и в результате оказалась привязанной к скамейке для порки. Сирше, которая дважды кончала за мной в той комнате, ее задница покраснела от моих шлепков, а затем проглотила мой груз, как хорошая девочка, которой, я знаю, она может быть, когда захочет. Сирше, которая сводит меня с ума настолько, что у меня есть стриптизерша, которая выглядит так, будто она склонилась лицом вниз над сценой, чтобы я мог кончить ей на задницу и притвориться, что это женщина, которую я действительно хочу.

Рыжая стонет подо мной, ее пальцы порхают по клитору, когда она бесстыдно выгибается назад, тяжело дыша, когда она ласкает себя пальцами навстречу собственной кульминации. Воздух в комнате густой и горячий, с запахом секса и потребности, и это только делает мое желание еще более невыносимым. Я чувствую себя наполовину сумасшедшим, и я знаю, что, если бы прямо сейчас передо мной была Сирша, ничто бы не помешало мне трахнуть ее… ни обещания, которые я давал ей или себе, ни ее девственность, ни что-либо еще, черт возьми.

И после всего этого, возможно, я даже не получу ее в конце концов.

— Черт! — Рычу я, мой кулак сердито, почти болезненно сжимается вокруг моей пульсирующей эрекции, когда головка моего члена набухает, и я чувствую, как мои яйца напрягаются от этого первого восхитительного прилива удовольствия. На мгновение все это расплывается, все мое разочарование, гнев и похоть, и я вижу, как моя сперма изливается на ее выгнутую спину и идеальную задницу, покрывая ее бледную кожу снова и снова, пока я жестко и быстро дрочу, издавая стоны освобождения сквозь стиснутые зубы. — Сирша… блядь, Сирша… — громко стону я, трахая себя кулаком, когда мои бедра дергаются вперед от потребности в большем, поток моей спермы стекает по ее коже.

Она вскрикивает, отбиваясь от своей руки, когда тепло моей спермы на ее коже доводит ее до исступления, и когда последние капли падают на ее приподнятую задницу, я отпускаю ее волосы, позволяя ей упасть вперед на сцену.

— О боже, — выдыхает она, хватаясь рукой за край, когда я отступаю, засовывая свой все еще наполовину набухший член обратно в джинсы и застегивая молнию.

— Вот. — Я протягиваю ей салфетки, давая место для уборки, пока она отворачивается в сторону, раскрасневшаяся и тяжело дышащая.

— Сирша это имя твоей невесты? — Она слабо улыбается, заставляя себя сесть прямо. Даже обнаженная и примостившаяся на краю сцены, она все равно невероятно великолепна. — Она счастливая женщина.

— Мм. — Я хмыкаю, чувствуя сильное желание убраться к чертовой матери из комнаты как можно быстрее, теперь, когда мое сильное желание кончить уменьшилось. Чувства, которые я испытывал всего минуту назад, теперь кажутся смущающими, почти тревожащими, насколько злым и похотливым я был, вымещая это на девушке и на своем собственном теле с яростью, которая теперь кажется почти неприятной.

Мое желание заполучить Сиршу сводит меня с ума, и это еще одна причина либо решить проблему, чтобы Лиам все-таки выполнил свое обещание, либо как можно быстрее жениться самому и уложить ее в постель, чтобы я мог перестать испытывать подобные чувства.

Чтобы я мог прийти в себя, черт возьми.

— Полагаю, этого достаточно? — Спрашиваю я, кивая на разбросанные купюры на сцене.

— Более чем достаточно, — говорит рыжеволосая, все еще тяжело дыша, когда тянется за халатом. — У тебя в запасе много времени, и ты переплатил, если хочешь восстановиться, а потом… — Она замолкает на полуслове, явно приглашая меня дать своему члену время снова стать твердым, а затем трахать ее, как мне заблагорассудится. Судя по выражению ее лица, я наполовину думаю, что она могла бы предложить это, даже если бы я не переплатил.

Но у меня нет намерения трахать ее.

— В этом нет необходимости, — хладнокровно говорю я ей, поправляя одежду, прежде чем выйти из комнаты, оставляя ее там приводить себя в порядок, а сам возвращаюсь в основную часть клуба и прямиком направляюсь к бару за еще одной порцией виски.

Большинство моих людей вернулись в комнаты с шампанским. Лука и Виктор смотрят на сцену, наслаждаясь шоу без дальнейшего участия, и я вижу, как Левин танцует приватный танец с одной из девушек, прелюдия к тому, чем, я уверен, он вскоре насладится в одном из залов. Ночь еще только началась, и я мог бы попробовать больше удовольствий, если бы захотел. В конце концов, это мой мальчишник. Но единственное, чего я хочу, это увидеть Сиршу, прикоснуться к ней, изгнать мои бесконечные фантазии о ней и воплотить их в жизнь на каждом дюйме ее идеальной кожи. Поскольку я не могу этого сделать, я намерен основательно напиться.

Я беру виски, которое протягивает мне бармен, и направляюсь к одному из диванов, откидываюсь на него, наблюдая за шоу, происходящим на главной сцене, где две девушки тесно прижимаются друг к другу в такт музыке.

Не так уж долго ждать, и если она собирается быть моей, то так и будет… во всех отношениях.

Все, что мне нужно сделать, это набраться терпения, и тогда я смогу избавиться от этого надоедливого желания раз и навсегда.

По крайней мере, это то, что я говорю себе.