Ирландский спаситель

ЛИАМ

Сирша выглядит немного обиженной моим тоном.

— Ты ведешь себя так, будто разговаривать со мной это какая-то ужасная вещь. — Она делает паузу, глядя на меня своими мягкими зелеными глазами, которые, кажется, созданы для того, чтобы отягощать меня чувством вины. — Неужели разговаривать со мной действительно так плохо?

— Нет, — честно отвечаю я ей. — Просто у меня много чего на уме. — В отличие от Найла, у Сирши, к счастью, не должно быть причин понимать, что это за штука. Я не могу представить ее реакцию, если бы она узнала, что у меня на уме другая женщина.

— Бизнес? — Голос Сирши тихий и ровный, озадаченный моим ответом.

— Да. — Я отвожу от нее взгляд, окидывая город. — Утром я должен уехать в деловую поездку, и я обеспокоен этим. — Я смотрю на нее в ответ с натянутой улыбкой. — Впрочем, тебе не о чем беспокоиться. Я скоро вернусь. — Надеюсь, это правда. И тогда я разберусь с последствиями.

— Прежде чем ты уйдешь… — Сирша колеблется. — Лиам, мой отец хочет встретиться сегодня вечером в церкви Святого Патрика. Мы трое и его брат.

— Что? — Я пораженно моргаю, глядя на нее.

— Какого хрена ему это понадобилось?

Сирша слегка вздрагивает от проклятия, но остается на месте.

— Подписать контракт о помолвке, Лиам. Ты так долго откладывал это, но мой отец…

— Твой отец не управляет Королями. Я управляю. Особенно он не управляет мной…

— Он могущественный человек, Лиам. Было бы неразумно…

— Мне не нужно, чтобы ты читала мне лекции или давала советы!

Сирша опускает на это взгляд, явно уязвленная.

— Мне жаль, — начинает говорить она, но я прерываю ее, чувствуя огорчение.

— Нет, прости. — Я делаю глубокий вдох. — У меня стресс, но это не причина срываться на тебе.

Затем я отворачиваюсь от нее лицом к городу и потираю рот рукой. Я побрился перед свадьбой и, как ни странно, скучаю по отросшей бороде, которую начал накапливать, находясь в России. Это каким-то образом заставило меня почувствовать себя старше, лучше контролировать ситуацию.

Я вспоминаю совет Луки и Виктора прошлой ночью, которые убеждали меня подписать контракт, прежде чем я отправлюсь на поиски Аны. В глубине души я знаю, что они правы. Если я сбегу, не взволнованный, с объявлением о помолвке в воздухе и моим положением в подвешенном состоянии, я, скорее всего, вернусь и обнаружу, что теоретически петля завязана для меня теми же людьми, которыми я призван руководить.

Если я подпишу контракт, это докажет, что я серьезно отношусь к своей позиции, и успокоит Грэма О'Салливана до тех пор, пока я не смогу вернуться домой. Это точно предотвратит открытое восстание, пока меня не будет. Это также подтолкнет Сиршу к поступку, которого, я знаю, она не заслуживает, и сделает женитьбу на Ане невероятно трудной, если не совсем невозможной. В долгосрочной перспективе это и лучшее, и худшее, что я мог бы сделать. И, кажется, я не могу надолго сосредоточиться на чем-то, что не является краткосрочной целью — найти Ану.

Подпиши контракт, говорю я себе. Разберись со всем этим позже.

Это плохая идея, я знаю это. Но я не знаю, что еще можно сделать, чтобы все еще позволить себе пойти и искать женщину, которую я не могу выбросить из головы.

— Мы были бы хорошей парой, — внезапно говорит Сирша, прерывая мои мысли. Она нежно касается моей руки, и я улавливаю аромат ее духов, чего-то мягкого и похожего на розу. — Лиам, посмотри на меня, пожалуйста.

Неохотно я поворачиваюсь к ней лицом, все мое тело напряжено. Я не знаю, как она это воспринимает, может быть, я пытаюсь сдержаться, чтобы не наброситься на нее с желанием, что не может быть дальше от истины. Но она подходит ко мне очень близко, поднимает руку, чтобы положить ладонь на мою свежевыбритую щеку, и смотрит на меня с чем-то опасно приближающимся к желанию в ее широких зеленых глазах.

— Мы могли бы быть счастливы, — шепчет она и приподнимается на цыпочки, ее рот приближается к моему.

На мгновение я подумываю о том, чтобы позволить этому случиться. Я чувствую тепло ее губ, мягких и плюшевых, почти соприкасающихся с моими. Ее тело теплое и гибкое, в моих руках оно было бы стройным, но с нежными изгибами, немного более полными, чем у Анны. Я представляю, как прикасаюсь к ее грудям, ощущаю их изгиб в своих руках, как напрягаются соски сквозь шелк, когда она целует меня. Я представляю, как она выгибается навстречу мне, и я знаю, что должен чувствовать тот же пульс желания, должен чувствовать, как мой член начинает подниматься в ответ. Но там ничего нет. Сирша меня не возбуждает, и я не могу заставить себя. Это еще одна причина усомниться в мудрости помолвки, потому что мало что могло бы так сильно угрожать моему положению в Королевской семье, как фактический брак с Сиршей, а затем невозможность завершить этот проклятый союз.

— Лиам. — Ее теплое, сладкое дыхание на моих губах, ее рот почти касается моего. — Лиам, пожалуйста.

Я не знаю, о чем она просит, чтобы я поцеловал ее или подписал контракт, но в данный момент я не уверен, что смогу сделать ни то, ни другое. Я протягиваю руку, чтобы нежно сжать ее предплечья в своих руках, и чувствую дрожь желания, которая проходит через нее. Она смотрит на меня, ее глаза широко раскрыты и остекленели от возбуждения, и я чувствую ее реакцию на меня, чувствую, как сильно она меня хочет. Это не просто Грэм О'Салливан действует через свою дочь. Сирша. Она хочет этого брака и собирается бороться за него так же сильно, как и ее отец.

Ее лицо вытягивается, когда я мягко отстраняю ее от себя, также делая шаг назад, чтобы увеличить некоторую физическую дистанцию между нами.

— Знаешь, ты можешь поцеловать меня, — говорит она слегка раздраженным голосом. — Ты не собираешься лишить меня девственности поцелуем.

— Я знаю, как это работает, Сирша, — резко говорю я и тут же жалею об этом. Выражение ее лица говорит мне, что меньше всего на свете она хочет думать о других женщинах, которых я трахал, особенно когда я даже не поцеловал ее. Я провожу рукой по волосам, разочарованно вздыхая.

Каждый раз, когда я открываю рот в разговоре с ней, мне кажется, что я говорю что-то не то. Это просто еще одна причина полагать, что брак не сложился бы удачно, даже если бы Аны не было на горизонте. Конечно, если бы у меня на уме не было другой женщины, я, возможно, не был бы так против того, чтобы поцеловать красавицу, стоящую передо мной. У меня никогда раньше не было такой милой женщины, которая практически умоляла бы меня заняться с ней сексом, а я не испытывал ни малейшего желания сделать это.

Хорошо, что Найл этого не видит. Я снова провожу рукой по волосам, отворачиваясь от Сирши. Я не могу смотреть на ее мягкое, обиженное лицо ни секундой дольше. Она заставляет меня чувствовать себя полным куском дерьма, и во мне нарастает разочарование, когда я слышу, как ее голос снова пронзает воздух позади меня.

— Лиам, ты же не хочешь разозлить моего отца. Он уже начинает прощупывать почву, чтобы увидеть, кто может согласиться с ним в том, что ты не заслуживаешь своего места во главе Королей. Тебе нужно подписать контракт. Если не ради меня, то ради себя, ради наследия твоей семьи. — Сирша делает паузу, ее голос снова холодный и ясный. — Мой отец и я будем сегодня вечером в церкви Святого Патрика. Было бы мудрым решением, если бы ты тоже был там.

Она начинает отворачиваться, и я должен отпустить ее хотя бы для того, чтобы обрести столь необходимый покой, за которым я пришел сюда в первую очередь. Но вместо этого, не оборачиваясь, я зову ее по имени.

— Сирша.

Я слышу, как она останавливается и тихо втягивает воздух, прежде чем заговорить снова.

— Да, Лиам?

Теперь я оборачиваюсь и вижу, что она отворачивается от меня, ее тонкие плечи поднимаются и опускаются, когда она явно пытается контролировать свои эмоции. Задняя часть ее платья открыта, обнажая ее бледную спину, и я задаюсь вопросом, на что было бы похоже желание провести пальцами по всей длине ее позвоночника, расстегнуть молнию на платье и узнать, что под ним.

Все было бы намного проще, если бы я это сделал.

— Знаешь, нам не нужно играть в эту игру, — устало говорю я.

Она напрягается.

— Нет, я не знаю, — наконец говорит Сирша. — О чем ты говоришь?

— Игра, в которой ты притворяешься, что хочешь, чтобы я подписал это, как ты только что сделала.

Руки Сирши медленно сжимаются по бокам, и я пораженно моргаю. Это самая большая эмоция, которую я видел от нее до сих пор, и это не печаль, и это заставляет меня уважать ее немного больше, когда она медленно поворачивается ко мне лицом, на ее лице застыли напряженные черты.

— Я не притворяюсь, Лиам, — тихо говорит она. — Я действительно хочу тебя. На самом деле неловко признаваться, потому что ты явно не чувствуешь того же. Я не знаю, почему или что заставляет тебя тянуть время, и я не уверена, что хочу знать. Но я не притворяюсь, чтобы убедить тебя что-либо сделать.

Я глубоко вздыхаю, качая головой.

— Сирша, это будет проще, если мы будем честны друг с другом. Ты не можешь сказать мне, что если бы здесь не стоял Коннор, ты бы не говорила и не делала то же самое. Это за него тебе было бы суждено выйти замуж, если бы он не исчез. Это положение и брак, которых хочешь ты с твоим отцом, а не я. Твой отец, в частности, был бы чертовски счастлив, выдав тебя замуж за Коннора, а не за меня.

Сирша поджимает губы, раздражение окрашивает ее красивые черты.

— Лиам, — спокойно говорит она, ее пальцы сжимают сумочку-клатч. — Я была бы благодарна тебе за то, чтобы ты не говорил мне, что я делаю и не чувствую, как будто ты знаешь меня лучше, чем я сама. Ты прав в том, что Коннор был бы моим мужем, если бы остался и занял место твоего отца, и ты прав в том, что я бы поступила так, как хотел мой отец, и вышла за него замуж, если бы это было так. Но что касается того, что хочешь… — она вздыхает, ее плечи немного опускаются, когда она смотрит на меня.

— Мы выросли вместе, Лиам, — тихо говорит она. — Не близко, нет. Сомневаюсь, что ты когда-либо уделял мне много внимания, даже когда мы были подростками. У меня было не так много друзей, потому что мой отец держал меня под защитой. Девушка моего положения, драгоценная вещь, ты знаешь. Нельзя рисковать ее невинностью. — Ее голос слегка меняется, в словах появляется насмешка. — Но это не значит, что я тебя не замечала, Лиам. Тебя и Коннора, Найл ведет себя как старший брат для вас обоих, а Коннор всегда серьезен. — Она качает головой, ее губы слегка дрожат, и я вижу, что она сдерживает слезы.

Это заставляет меня чувствовать себя мудаком.

— Я знала тогда, что Коннор, вероятно, однажды станет моим мужем. Моя мать говорила это достаточно часто. Но он был не тем, кого я хотела. Раньше я мечтала о тебе, Лиам. Дерзкий, забавный, безрассудный младший брат, которому все сходило с рук, потому что он не был тем, кому предназначалось наследовать. Тот, на кого твой отец никогда не обращал особого внимания и позволял тебе разгуливать безудержно. Я не хотела серьезного, сурового, высокомерного старшего брата. Я хотела того, кто заставлял меня почувствовать, что он может быть приключением. Что-то отличное от того, с чем я росла всю свою жизнь.

Затем Сирша протягивает руку, убирая с лица прядь волос, которую развевает ветерок.

— Теперь я вижу, что ты не тот человек. Но факт остается фактом, Лиам, я была вне себя от радости, когда мой отец пришел ко мне и сказал, что ты будешь мужчиной, за которого я выхожу замуж. Для меня не в тягость выйти за тебя замуж, но я совершенно ясно вижу, что это для тебя. Поэтому я скажу так, ты можешь думать все, что тебе нравится. Но никогда больше не говори мне, что я чувствую, Лиам Макгрегор, потому что ты не знаешь. — Ее подбородок дрожит, но она держит его высоко, зеленые глаза сверкают, когда она смотрит на меня сверху вниз. — Ты не знаешь.

Я чувствую, как мои собственные плечи опускаются, когда я смотрю на нее, усталость заполняет каждую частичку меня.

— Прости, Сирша…

— Я буду сегодня вечером в соборе Святого Патрика, — говорит она, отворачиваясь. — Будь там или нет. Но мой отец завтра созовет собрание королей, если ты не придешь.

Я выдыхаю, о чем и не подозревал, когда задерживал дыхание, когда она направляется к двери, чтобы вернуться внутрь, ее спина прямая и напряженная.

Сирша О'Салливан осчастливит какого-нибудь мужчину, став его невестой.

Жаль, что я не хочу им быть.