Испытание магией

Глава 21

— С Ловцом душ? — переспросила я. По спине пробежал холодок. — Отчего меня так называют?

Мы с Рассказчиком стояли на темной ровной поверхности, похожей на замерзший пруд, где не было ничего, кроме нас.

— Так ведь ты и есть Ловец душ, — ответил он будничным тоном.

— Нет! — Я вспомнила ужас и отвращение на лице Хейса, когда он впервые упомянул это имя. Целитель говорил о маге, будившем мертвых.

— Я тебе покажу.

Гладкая поверхность под ногами вдруг сделалась прозрачной, и сквозь нее я увидела Янко, своего иксийского друга. Его бледное лицо кривилось от боли, а из раны в животе хлестала кровь. Затем Янко пропал, и появился командор Амброз, лежащий на постели неподвижно, с пустым бессмысленным взглядом. Потом я увидела себя саму — я стояла над лежащим без чувств генералом Брэзеллом. Затем промелькнул Фиск, маленький нищий, — он тащил свертки, сияя улыбкой. И наконец появилась Тьюла в палате, под простынями. После чего видение погасло, мне под ноги вернулась твердая земля.

— Ты нашла уже пять душ, — проговорил Рассказчик.

— Но они же не были... — я замялась.

— Мертвы? — помог он.

— Вот именно.

— А ты вообще знаешь, кто такой Ловец душ? — поинтересовался Лунный Человек.

— Он будит мертвецов? — Рассказчик лишь вопросительно поднял бровь, и я честно ответила: — Не знаю.

— Надо узнать.

— А просто взять и сказать мне было бы слишком просто, — не удержавшись, поддела я. — Без загадок работа утратит вкус.

Он усмехнулся и спросил:

— Так как насчет нашего договора? Воспоминания детства в обмен на помощь Листу?

Услышав имя брата, я вновь разозлилась. Я бежала в Ситию по очень простым причинам: во-первых, чтобы избежать, казни, а во-вторых, чтобы научиться управлять своей магией и встретить семью. Быть может, где-то на своем пути я ощутила бы родство с этим южным миром. А возможно, и нет.

Поначалу мои планы казались такими ясными и понятными, да вот только дорога без конца петляла и ныряла в овраги, а я то и дело попадалась в ловушки. Сейчас я чувствовала себя, словно увязла в грязи в центре пустыни. Кругом — никого и ничего.

— Твой путь ясен, — заметил Лунный Человек. — Тебе лишь нужно его найти.

А лучший способ найти потерянное — вернуться в то место, где в последний раз это видел. В моем случае надо возвращаться в самое начало.

— Я попытаюсь помочь Листу, — обещала я.

И тотчас воспоминания детства ожили, хлынули потоком запахов и звуков. Я чуяла аромат духов «Яблочная ягода», смешанный с запахом сырой земли. Я смеялась, раскачивалась в воздухе на лианах, я спорила с Листом, кому достанется последнее манго. Я играла в прятки с Листом и Орешкой, таилась в ветвях, подкарауливая ее старших братьев — наших с Орешкой «врагов». Я убегала от летящих вслед, больно жалящих шипастых каштанов, которыми Орешкины братья нас осыпали, когда обнаружили, где мы скрываемся. Я видела, как шлепаются комья земли, когда вождь рода рыл могилу, чтобы хоронить моего деда. Мать нежным голосом пела мне колыбельную, а отец учил разбираться в растениях и понимать их целебные свойства.

Все радости, горести, страхи, боль и волнения детства вернулись — яркие, сочные, словно только что пережитые. Я понимала, что со временем кое-что сотрется из памяти, но многое останется со мной навсегда.

— Спасибо, — искренне поблагодарила я.

Рассказчик наклонил голову и подал мне руку. Я ухватилась, за его теплую мягкую ладонь. Темная пустая равнина наполнилась цветом, проступили очертания предметов. Небо на горизонте стало желто-розовым от бросившего вверх первые утренние лучи солнца.

Оглядевшись, я удивленно моргнула. Голая проплешина, где я оставила Кики с Листом, исчезла. Передо мной пылал огромный костер, вокруг него стояли круглые шатры из белой ткани, с нарисованными коричневой краской зверьми по стенам. Вокруг ревущего пламени собрались люди с очень темной кожей. Одни готовили пищу, другие занимались детьми. Некоторые были одеты, другие — обнажены. На женщинах были белые платья без рукавов либо, белые же рубашки и короткие штаны, как на мужчинах.

У огня сидели, скрестив ноги, Айрис с Кейхилом и двое пожилых мужчин и женщина. Поглощенные беседой, они меня не замечали. Я не увидела ни Листа, ни его Русалки; а вот Кики стояла у одного из шатров. Ее чистила женщина с темными волосами до плеч, в коротеньких белых штанах.

Тут я сообразила, что Лунный Человек куда-то подевался: его не было рядом со мной, я его вообще не видела в поселении. Быть может он зашел в один из шатров?

Не желая прерывать беседу Айрис с чужаками, я направилась к своей рыжей лошадке. Приветствуя меня, Кики негромко заржала. Женщина, которая ее чистила, опустила щетку и молча поглядела на меня.

«Кто это?» — мысленно спросила я Кики.

«Мать».

— Эта лошадь — твоя? — спросила женщина. Она делала крошечные паузы между словами, а не произносила их слитно, и голос странным образом поднимался и опускался на каждом слове.

Я припомнила, что прошлой ночью рассказывала о Песчаном Семени Айрис. Женщина заговорила первой, значит, правильным будет ответить.

— Я — ее. — И в самом деле, большой вопрос, кто из нас с Кики главнее.

Незнакомка шумно фыркнула — видимо, хохотнула. И сообщила:

— Я Кики вырастила, обучила и отправила в путь. Приятно видеть ее снова. — Женщина пнула валявшееся на земле седло: — Это ей ни к чему. Она полетит под тобой, как порыв ветра.

— Седло нужно мне — сидеть. И к нему я креплю мешки с припасами.

Она опять весело фыркнула, затем вернулась к своему занятию. Когда дело было закончено, моя лошадка скосила на женщину свои синие глаза, и на лице у той мелькнуло понимание. Гикнув, она взмыла Кики на спину.

«Надеюсь, ты не соскучишься» — мысленно сказала я вслед Кики, скачущей прочь по высокой траве.

— Разумно ли это? — спросил подошедший Кейхил; моя лошадка со всадницей на спине исчезла за гребнем холма. — Что, если женщина не вернется?

— Вернется или нет — мне все равно. — Я пожала плечами, глядя мимо претендента на трон.

Айрис и трое из рода Песчаного Семени стояли у огня. Они что-то горячо обсуждали, а один из мужчин взмахнул рукой — похоже в гневе.

— Тебе наплевать, украдет ли она Кики?

Я не стала объяснять, какие узы меня связывают с рыжей лошадкой. Вместо этого вгляделась Кейхилу в лицо. Он напряженно посматривал по сторонам, как будто ожидая, что на него вот-вот набросятся враги.

— Что происходит? — спросила я, кивком указав на Айрис.

— Вчера вечером мы стали лагерем в ожидании тебя и Листа. Я тревожился оттого, что тебя все нет и нет, а ее, кажется, это забавляло. Затем к нам явились эти самые Песчаные Семена. Те трое — вожди рода. Они ходят от поселения к поселению, улаживают споры, приносят новости и необходимые товары. Они сами нас отыскали, но, по-моему, они что-то скрывают.

Кейхил хмурился, и, глядя на его сердито сведенные брови, я вспомнила брата.

— А где Лист?

— Они говорят: он, дескать, двинул назад в Крепость, — с беспокойством объяснил претендент на трон. — С какой, бы стати Лист отправился? Ни с того ни с сего.

Мне было ясно, с какой стати: Лист боялся, как и Кейхил. Однако вслух я сказала:

— Наверно, он хотел как можно скорей показать Бейну образцы красной глины.

По-моему, Кейхила это не убедило. Я не успела расспросить его дальше: Айрис закончила разговор и направилась к нам.

— Они сильно расстроены, — сказала она, имея в виду вождей.

— Отчего?

— Считают, будто мы обвиняем их в том, что они якобы дали кураре похитителю Тьюлы. И их возмутили попытки Кейхила набрать людей под свои знамена. — Айрис одарила претендента на трон гневным взглядом. — Я думала: ты желаешь познать нечто новое, увидеть новую грань нашей культуры. А вместо этого твоя навязчивая идея собрать армию поставила нашу миссию под угрозу.

Кейхила ее слова не пристыдили.

— Не нужно было бы собирать армию, если б Совет меня поддержал. Вы...

— Молчать! — Айрис рубанула воздух ладонью, и я, ощутила, как по коже мазнула ее магия.

Кейхил попытался что-то сказать, но из горла не вырвалось ни звука. На щеках выступили ярко-красные пятна.

— Несмотря на все мои дипломатические умения, я не могу заставить их что-либо рассказать. Кейхил их оскорбил. Теперь, Элена, они будут говорить только с тобой.

— Может, нам подумать, как уносить ноги?

Наставница засмеялась:

— У них на пути Кейхила поставим: он задержит.

Претендент на трон в ярости сверкнул на нее глазами.

— У тебя, Элена, есть небольшое преимущество, — продолжала Айрис. — Хоть я — Магистр Магии и член Совета, ты — кровная родственница. По их мнению, родня важней Магистра.

— Как это я им родственница?

— Около пятисот лет назад от рода Песчаного Семени откололись люди, пожелавшие перебраться в джунгли. Песчаное Семя — бродяги по натуре, и уже многие из них в поисках собственного пути порвали связь с главным родом. А некоторые, как Залтана, по-прежнему считают их родней. Попытайся что-нибудь выяснить. Но так, чтобы они не вообразили, будто ты обвиняешь вот этих людей, которые здесь, в пособничестве. Тщательно выбирай слова.

Должно быть, у меня на лице отразилось глубокое сомнение в успехе, потому что Айрис добавила:

— Считай это своим первым уроком дипломатии.

— Учитывая, сколь много ты сама добилась, удивительно, что я не ощущаю громадной уверенности, — съязвила я.

— Издевки оставь при себе.

— Почему бы тебе не пойти со мной вместе? Если я начну говорить глупость, ты махнешь рукой и заставишь молчать, как Кейхила.

Наставница с горечью усмехнулась.

— Меня попросили отбыть и «забрать с собой настырного щенка». Ты остаешься одна. Я не смогу тебя услышать сквозь магию Песчаного Семени, поэтому встретимся на краю равнины у Кровавой скалы.

Айрис мысленно показала мне похожую на человеческое сердце красную скалу с белыми прожилками. Мы с Кики миновали ее два дня тому назад.

Кейхил замахал руками, постучал ладонью по горлу. Айрис вздохнула:

— Только если пообещаешь не заводить разговор об армии, пока не возвратимся в Крепость.

Претендент на трон закивал.

— Элена, я разрешаю тебе освободить голос Кейхила.

Очередной урок. Ну что ж... Отогнав тревожные мысли о предстоящей беседе со старейшинами, я открыла сознание для магии. Магической энергией было насыщено все кругом, однако я разглядела отдельную ниточку, обернутую у Кейхила вокруг горла. Потянув энергию на себя, я освободила его голос.

— Молодец, — похвалила наставница.

Уши претендента на королевский трон так и пламенели, однако ему хватило ума заговорить спокойно:

— Если мне будет позволено указать очевидное, то оставлять Элену одну слишком опасно.

— Выбора нет, — отозвалась Айрис. — Я могу заставить их рассказать, что им известно, но Песчаное Семя воспримет это как начало войны. И тогда, Кейхил, не видать тебе собственной армии: мы будем слишком заняты, обороняя ситийцев от кровной мести Семян. — Наставница обернулась ко мне: — Элена, желаю удачи. Нам будет о чем потолковать, когда ты нас догонишь. Кейхил, иди седлай Топаза. — И она ушла, свистом подзывая своего коня.

Кейхил с упрямым видом скрестил руки на груди.

— Лучше я останусь. Надо же присмотреть за тобой, когда будешь возвращаться. Это простейшее военное правило: всегда кто-то должен тебя поддержать.

— Кейхил, тут столько магии, что Семена могли бы просто-напросто перекрыть мне дыхательное горло. И ни ты, ни я ничего бы не сделали.

— Тогда уезжай с нами.

— А ты подумал о Тьюле и о следующей жертве убийцы? Я должна попытаться.

— Но риск…

— Жить — это и есть рисковать, — оборвала я. — Ты рискуешь каждый раз, принимая решение, делая шаг... каждое утро, вставая с постели, ты снова рискуешь. Выжить — значит осознавать этот риск и не цепляться за иллюзию безопасности.

— Тебя послушать — жить не захочется. Уж больно все печально.

— Так оно, и есть. Это самое главное. — Не собираясь вступать с ним в философские споры, я попыталась его подстегнуть: — Двигайся, пока Айрис опять не разозлилась. — Я рубанула воздух ладонью — точь-в-точь как наставница.

— Не смей! — Кейхил схватил меня за руку. Задержал ее в пальцах, не отпуская: — Если Песчаное Семя тебя обидит, они познают мою кровную месть. Будь осторожна.

Я отняла руку.

— Я всегда осторожна. — Кажется, я немного приврала.

Айрис с Кейхилом ускакали, предоставив меня самой себе. Как бы не оскорбить ненароком Песчаное Семя. Я перебрала в памяти последние указания наставницы, затем огляделась. Чем мне заняться?

В этом временном лагере каждый был занят своим делом; люди работали спокойно, деловито, без суеты. Уловив запах жареного мяса, я вспомнила, что со вчерашнего дня ничего не ела; в животе сейчас же, возмущенно забурчало. Порывшись в вещевом мешке, я извлекла часть своих припасов и поела, устроившись на земле и привалившись спиной к брошенному седлу Кики. Тут же навалилась страшная усталость, и снова подняться на ноги я уже не смогла. Вздремну-ка я, пожалуй. Во сне заново можно пережить вернувшиеся воспоминания детства... Я вытянулась на траве, подложив седло под голову, даже не потрудившись подстелить плащ. Удивительно, как тут хорошо и безопасно.

Однако сны пришли дурные. Я продиралась сквозь джунгли, а следом ползли змеи — множество змей. Они обвивались вокруг ног, валили меня наземь. Я не могла шевельнуться, а они впивались в кожу зубами, с которых капал кураре, и шипели: «Иди с-с-с нами, с-с-с нами-с-с».

— Сестра? — раздался вдруг несмелый голос.

Я проснулась с громким криком. От меня испуганно отпрянула маленькая большеглазая женщина. Ее темные волосы с отдельными желтыми прядями были стянуты кожаным ремешком, на белом платье виднелись пятна грязи.

— Старейшины желают с тобой говорить.

Я поглядела на небо, желая узнать, который час, но солнце было скрыто густой пеленой облаков.

— Как долго я спала?

Большеглазая улыбнулась:

— Целый день. Пожалуйста, иди за мной.

Я невольно глянула на посох. Взять оружие — значит оскорбить старейшин, однако так не хотелось его оставлять! На языке вертелись десятки вопросов; я прикусила губу, чтобы ненароком не спросить чего-нибудь без разрешения. «Терпение, Элена, — повторяла я себе, — главное — терпение». К сожалению, искусству дипломатии меня еще никто не учил.

Моя провожатая подошла к самому большому шатру; его белая ткань была сплошь покрыта рисунками животных. Женщина откинула полог и жестом велела мне войти. Я шагнула внутрь и остановилась, чтобы глаза привыкли к полутьме.

— Подойди сюда, — раздался мужской голос от дальней стенки шатра.

Я двинулась туда. На полу лежали коричневые и бордовые циновки, украшенные замысловатыми узорами. Слева я заметила несколько ковриков, явно служивших постелью, и разноцветные подушки. Справа находился низкий стол, окруженный большими подушками, а с потолка свисали украшенные красными кистями светильники с зажженными свечами.

На черном коврике с золотым шитьем рядком сидели, скрестив ноги, двое мужчин и женщина. Одного из них я узнала: сидя в центре, мне улыбнулся Лунный Человек. Теперь его кожа была выкрашена в желтый цвет. У второго мужчины лицо было испещрено глубокими морщинами, в волосах женщины виднелась седина; эти двое были одеты в красные одежды.

У меня вдруг ноги заплелись: так живо вспомнилась моя тюремная одежка — тоже красного цвета, изорванная, в крови. Я о ней не вспоминала с той поры, как Валекс предложил мне выбор: отправляться на казнь или стать дегустатором при командоре. Я не задумываясь выбрала черно-красную форму дегустатора. С чего это неожиданно пришла на память тюремная роба? Быть может. Рассказчик выпустил на волю и это воспоминание? Зачем? Я поглядела на него с подозрением.

— Садись, — велела женщина и указала на круглый коврик на полу.

Я уселась напротив хозяев, скрестив ноги, как они.

— Одна из Залтана, которая прошла немалый путь. Ты вернулась к своим предкам, ища руководства, — проговорил человек с морщинистым лицом. В его глазах светилась мудрость, а взгляд проникал мне в душу.

— Я ищу понимания, — отозвалась я.

— Путь твой извилист и запутан. В дороге тебя запятнали кровь, боль и смерть. Ты должна пройти очищение. — Он кивнул Лунному Человеку.

Тот поднялся. Извлек из-под ковра длинную кривую саблю. Лезвие блеснуло в свете многих свечей.