Истинная: я хочу от тебя сына!

Глава 10

Яна

— Тише ты, зачем поднимаешь скандал? — шепотом произносит мужчина, и я краем глаза замечаю, что мой план сработал, сотрудники полиции обратили внимание и направляются к нам. Амбал, всё так же стоящий рядом, еле слышно произнёс. — Этим ты делаешь только хуже.

— Что у вас здесь происходит? — спросил, подходящий к нам сотрудник полиции.

Ему ответить я не успела, так как в этот же момент ко мне приблизился Поль. Как только он так быстро смог передвигаться? И ведь не бежал.

На его лице была довольная улыбка. Первым делом он приобнял меня за талию и поцеловал в висок, произнося:

— Дорогая, всё в порядке. Это, — он кивком указал на амбала, схватившего мою сумку, — это я попросил Илью помочь тебе с сумками. Так как сам, боялся, не успею. Разве так можно? Ты же понимаешь, что в твоем положении тебе нельзя тяжести таскать? И тот факт, что ты врач, тебя не оправдывает, даже наоборот, сейчас наш ребенок — это главное, о чём нужно думать.

Он отчитывал меня как девочку, при этом так обыденно и правдоподобно, будто у меня с ним за плечами много лет брака. На сотрудников полиции вообще он никакого внимания не обращал. Я аж дар речи от такой наглости потеряла и не сразу нашлась, что ответить.

— То есть, у вас все в порядке? — к моему облегчению уточнил полицейский. И мы одновременно с Полем ответили:

— Да, — уверенно проговорил он.

— Нет! — мой ответ. Отступать я не собираюсь.

Полицейский моим ответом был удивлен, и пока француз не успел заговорить ему зубы я продолжила:

— Помогите! Эти люди преследуют меня и не дают мне покоя.

— Эти? — уточнили полицейские.

— Точнее, этот, — я указала на Поля. И затем добавила: — Он мне угрожал.

— Чем?

— Вывезти меня из страны против моей воли.

— Извините мою супругу, пожалуйста. Дело в том, что мы с ней немного повздорили, и вот теперь она мне таким образом мстит. Но ей такое поведение простительно, мы ждем ребенка. Гормоны бурлят, сами понимаете, — говоря о ребенке Поль преобразился в лице и улыбнулся такой горделивой улыбкой, говорящей, что это событие — самое главное, что случилось в его жизни. Да ему бы Оскар дать, за такую искреннюю физиономию!

— Это правда? — Испытующе на меня посмотрели люди в форме.

— Что именно? Конечно же, нет. Я действительно в положении, но он никакой мне не муж, а совершенно посторонний человек!

— Может, всю троицу в участок заберем и там разберемся кто есть кто? — Предложил один полицейский другому.

— Зачем же так кардинально? — Невозмутимо произнес Поль. — Не проще ли будет проверить наши документы?

С этими словами он полез в карман пиджака и достал оттуда два паспорта: мой и свой.

— Ты украл мой паспорт! — воскликнула я, — пробрался ко мне домой и выкрал. Арестуйте его, пожалуйста!

Полицейские взяли документы и стали рассматривать их. Особенный интерес у них вызвал паспорт Поля, ведь он французский, не наш.

Тем временем Поль произнёс:

— Обратите внимание, пожалуйста, на штамп в паспорте моей жены.

— Какой жены? Какой штамп? — Растеряно проговорила я.

Полицейский пролистал паспорт на нужной странице и на его лице появилась ухмылка.

— Что же вы, гражданочка, доблестных стражей правопорядка в заблуждение вводите и на супруга своего наговариваете? У вас по-хорошему, медовый месяц сейчас еще должен идти. А вы с чемоданами по вокзалу бегаете.

— Какого мужа? — спрашиваю я, и вырываю паспорт из рук полицейского. Сейчас мне уже все равно, что они обо мне подумают. Все равно арестуют они меня, его, нас всех или нет.

В это время Илья, тот самый, кто хватал ручку моей сумки, вплотную подошел к «доблестным стражам», переключая их внимание на себя и проговорил:

— Как видите, тут семейные разборки, может быть, я смогу компенсировать потраченное вами время, предложив вам чашечку кофе?

Он повел сотрудников полиции в сторону от нас, а я в неверии уставилась на отметку в моем паспорте. Две недели. Судя по ней, выходит, что я уже две недели замужем за гражданином Франции Полем Дюруа.

— Как такое может быть?

То есть, в моем доме больше двух недель назад кто-то похозяйничал и выкрал паспорт, а я этого даже и не заметила?

— Что именно? — невозмутимо продолжая играть душку говорит Поль.

— Штамп. Откуда он здесь появился? Что-то никакой свадьбы я не припомню.

Поль прищурил глаза и уточнил:

— А тебе бы хотелось торжество? Белое платье, танец молодых, свадебный торт?

— Мне бы хотелось, — ядовито ответила я, — чтобы как минимум о таком у меня спросили согласие.

— А когда ты выбрала мужчину, чтобы он заделал тебе ребенка, ты его согласие спросила? К слову говоря, твоя виза и заграничный паспорт тоже готовы.

— Ты спятил?

— Нет. Я тебя предупреждал.

— Все, что ты вытворяешь, незаконно.

— Документы и печати все настоящие, можешь не сомневаться.

— Я не об этом.

— А о другом нам лучше поговорить не здесь. Пошли, дорогая, — он с легкостью поднял мою сумку, схватил меня под руку и повел на выход из вокзала.

— А если я сейчас закричу?

— То очень упростишь мне задачу.

— Почему это?

— Потому что если женщину признают неадекватной, то и воспитание ребенка ей не доверят.

Я резко остановилась. Его слова словно выбили почву из-под моих ног. Повернулась к нему лицом и проговорила.

— Ты мразь! Урод! Козел!

Его спокойному выражению лица можно только позавидовать. Мой эмоциональный выпад не возымел никакого действия. Он лишь одобрительно кивал на каждое мое оскорбление. И что это значит? А затем Поль вновь схватил меня за руку и повел дальше на выход из вокзала. И я уже не сопротивлялась. Сейчас он меня переиграл, но я должна придумать, как мне из всего этого выкрутить ся и что делать дальше.

На улице он довел меня до шикарной дорогой машины явно люкс класса.

Я остановилась, демонстрируя, что добровольно в машину не сяду. К машине также подтянулись и Илья, и тот другой мужчина, которого я заприметила на вокзале. Как выяснилось не зря он бросился мне в глаза. У них всех с Полем помимо высокого роста и мускулистой внешности есть еще что-то общее, только до конца не могу осознать, что именно.

— Куда ты собрался меня везти?

— В одно безопасное место.

— Безопасное для кого?

— Для нас обоих.

— По-моему для меня сейчас никто не опасен так как ты!

— Ты очень сильно в этом заблуждаешься.

Что он имел в виду непонятно. Есть что-то еще, что может быть опаснее для меня, чем он сам — тот, кто собирается лишить меня ребенка? И еще не даёт мне покоя это его предупреждение о том, что он может выставить меня неадекватной!

Я послушно села в автомобиль. А смысл оказывать сопротивление если их больше, они сильнее, и не намерены сдаваться? Радует одно: если ему и правда нужен ребенок, то пока я его вынашиваю, я буду жива. А это значит, что у меня есть время. И уж точно я его не собираюсь тратить напрасно.

Машина ехала долго, почти несколько часов. На заднем сидении ехали только я и он. Один из мужчин сел за руль, а тот, кого Поль назвал Ильей — на переднее пассажирское сидение. В начале пути дорога мне показалась невыносимой. Мне было душно, и я попросила открыть окно. От свежего воздуха стало немного легче, но все равно меня мутило. Борясь с приступами тошноты и своего нездорового состояния, я сама не понимаю, как уснула. Сон был прерывистый и тревожный, однако сквозь него я отчетливо слышала чей-то равномерный стук сердца. Меня это успокаивало.

Проснулась и поняла, что лежу на чем-то твердом. В машине стояла тишина. Открыла глаза, и обнаружила, что временной подушкой для меня была грудь Поля. Вот это я даю! Совершенно не помню в какой момент это произошло. Но на его груди мне было вполне комфортно.

Мы все еще ехали, и как я поняла, уже по какому-то поселку. Из окон было видно, как в окружении деревьев мелькают красивые дома и коттеджи. Я отстранилась от мужчины, и отсела от него подальше. Он мне ничего не сказал, лишь свойственная ему идиотская ухмылка появилась на его лице.

Когда он улыбается или так ухмыляется, как сейчас, его лицо преображается и становится каким-то по-детски мальчишеским. А меня это злит. Это выводит из себя хотя бы потому, что мне такое его преображение нравится, и возникает совершенно непонятный порыв его притянуть к себе и поцеловать. Как такое может быть? Он враг, от которого нужно стремглав бежать, а у меня по отношению к нему возникают такие потребности!

— Вот мы и приехали, — спокойно проговорил Поль, и я заметила, как машина замедляет ход, останавливаясь у одного из коттеджей. Миленькое двухэтажное здание, с ухоженным палисадником и цветником вокруг.

Площадка возле дома выложена аккуратной плиточкой. Что меня больше всего удивило: нет никаких высоких заборов у этого дома и соседних домов, только цветники и невысокие декоративные ограждения.

Поль вышел из машины, обошел её вокруг и открыл дверцу с моей стороны автомобиля. Протянул мне руку открытой ладонью, помогая выйти. Опираясь на его руку, я вышла из машины. Двое других мужчин, к моему удивлению, так и остались сидеть в автомобиле.

— Где это мы? — обреченно спросила я. После изнуряющей дороги, постоянно преследуемой меня тошноты и тревожного сна спорить и сопротивляться не было ни сил, ни желания.

— И это всё? Истерик и скандала не будет? — удивленно спросил Поль, доставая из багажника мои вещи.

Он легко, будто мой багаж ничего не весит, взял его одной рукой, а другой попытался приобнять меня, но я выкрутилась из его объятий.

Как я и полагала, машина с нашими попутчиками вновь завелась и медленно поехала. Мы с Полем остались одни. Но стоит ли этому радоваться? Не будь я в положении, то однозначно попыталась бы от него убежать. Однако разум мне подсказывал, что этого делать не стоит. Во-первых, даже если побег удастся меня несколько часов везли на машине, и я даже теоретически не предполагаю, где нахожусь. Во-вторых, побег — это стресс и нагрузка физическая и психологическая. А большие нагрузки могут быть вредны для моего неподготовленного организма. Не мне, а малышу, которого я ношу под сердцем. Рисковать ребенком я точно не намерена! Тем более, для вынашивания первенца я уже не такая молодая. И, наконец, уж как-то подозрительно спокойно француз себя здесь ведет, он точно уверен, что я никуда не денусь. Значит, у него на это есть основания?

— Прошу в дом, — по-хозяйски проговорил Поль.

— Ты не ответил на мой вопрос. Где мы? Это твой дом?

— Какая ты нетерпеливая. Хорошо отвечаю: мы за городом, в коттеджном поселке наших друзей. Но сомневаюсь, что название поселка тебе о чем-то скажет. И нет, этот дом не мой. Он гостевой. Я здесь временно остановился.

— Гостевой — это как?

— Обыкновенно, когда к главе… к-хм, главе поселка приезжают гости, они размещаются в подобных коттеджах.

Я услышала явное. Он точно сбился и под «главой» имел в виду не главу коттеджного поселка. Да и что это за статус такой странный?

Поль как ни в чем не бывало прошел к дому, открывая дверь и пропуская меня вперед. Поравнялась с ним на проходе, не выдержала и задрав голову так, чтобы смотреть ему в глаза, с вызовом спросила:

— Взаперти держать будешь? — подразумевала «весь срок до родов», но произносить этого в слух не решилась.

Поль засмеялся в голос. Вот и что смешного я сказала? Я прошла вперед в дом. Внутри он оказался таким же милым и уютным, как и снаружи. Да, кое-где не хватало женской руки и приятных мелочей, но в целом интерьер дома скорее привлекает, чем отталкивает.

Поль прошел за мной следом, уткнулся носом в мою макушку, я замерла, не зная, как реагировать на этот его жест. Он проговорил тихим полушепотом: «А это хорошая идея: запереть тебя и никуда не выпускать. Чтобы очередные глупости наподобие той, чтобы сбежать от меня, больше не пришли тебе в голову. Но я этого делать не буду».

От его близости и шёпота по моему телу прошла дрожь. О боже, ну почему он так на меня влияет?! Порыв повернуться к нему я сдержала. И, продолжив так же стоять, замерев на месте, спиной к нему, уточнила:

— Почему?

— Тебе отсюда не сбежать, это бессмысленно.

Не выдержала, повернулась к нему и встретилась с ним взглядом. Мы оказались непозволительно близко друг к другу, настолько, что я кожей чувствовала его дыхание. Я попыталась сделать шаг назад от него, но тут же он своими руками притянул меня в прежнее положение.

— Что ты себе позволяешь?!

Он уткнулся носом в мою макушку и проговорил:

— Не уходи. Постой так чуть-чуть.

Какой он странный! Всё что происходит странно. И моя реакция на мужчину, от которого нужно держаться как можно дальше, мне тоже непонятна. А Поль ведет себя, как влюблённый мужчина, который встретил свою женщину после длительного расставания. И это выбивает из колеи. Мне обязательно нужно узнать, что он задумал!

И вновь я послушно замерла. Тихо спросила, не рассчитывая получить ответ:

— Ты сказал, что отсюда не сбежать, почему? Здесь что, колония-поселение? Везде камеры наблюдения и конвоиры.

— Хм, смешная моя. Нет, не колония. Но тебе давно пора рассказать правду. Сегодня ты её узнаешь и поймешь, почему бежать бессмысленно. Далеко все равно не уйдешь. А вокруг леса.

— Какую правду?

— Придёт Ольга и всё тебе расскажет. После того, как ты узнаешь эту информацию тебе уже не будет смысла оставаться дома, вернее, ты поймешь, почему так делать не стоит. Хорошо, что ты самостоятельно уже решила проблему с отпуском.

— Ты и об этом знаешь?!

Я отстранилась от него. Он выпустил меня из своих рук с явной неохотой.

— И кто такая эта Ольга?

— Она придёт и все тебе расскажет. Пойдем, я тебе дом покажу.

— Она твоя жена? Любовница? Сожительница?

— Прекрати говорить глупости! Смотри: здесь на первом этаже гостиная, кухня, там дальше второй выход на задний двор, туда тропинка ведет в лес. Но в лесу опасно, я не рекомендую тебе туда ходить, даже несмотря на то, что на тебе мой запах.

— Какой запах?

Я принюхалась к себе и ничего не ощутила.

— Но здесь мы ненадолго. Я надеюсь, ты послушаешь Ольгу и примешь единственно верное решение как можно быстрее ехать со мной во Францию. Так будет лучше для тебя и для нашего ребенка… На втором этаже спальные комнаты, по идее, ты можешь занимать любую, но я бы предпочел, чтобы мы разделили одну комнату на двоих.

Я остановилась. Всё, что он говорит и как себя ведет, мне не нравится.

— Что ты задумал? Твои недосказанности и твое поведение меня пугает. И вообще, мне нужно домой. Меня будут искать!

— Яна, — тяжело вздохнул он. — Надеюсь на твое благоразумие. Не нужно ничего усложнять. Мне этот месяц дался очень тяжело. Я ослаблен и уязвим. И ты сейчас мое самое слабое место. Я тебя не отпущу, и тебе с этим лучше смириться. И да, повторю, что бежать бессмысленно. А если попытаешься, то я с удовольствием оголю твою сладкую попку и выпорю тебя, как маленькую девочку, чтобы неповадно было!