Истинная: я хочу от тебя сына!

Глава 30

Меня накрыло такое эмоциональное состояние, что я не знала, куда мне деться. Как вообще с этим можно жить? Неужели так будет всегда? Про себя стала молиться, чтобы состояние, которое меня накрыло, никак не повлияло на моё физиологическое здоровье и здоровье моего малыша. Приступ боли постепенно притих. Нет, он не уменьшился по силе, и не видоизменился. Просто со временем мне показалось, что я стала ощущать эмоции Поля притупленно, как бы издали. Возможно, я адаптировалась к подобному состоянию, но вероятнее всего, чем больше становилось расстояние между нами, тем отдалённее я ощущала его эмоции. И все же я его чувствовала! И могла различать, где его эмоции, а где мои.

Далее всё было как в тумане. Смутно помню, как вышла с самолёта и попала в зал прилёта. Хорошо, что меня там встречали родители. Они же позаботились о моем багаже.

С трудом дотерпела до приезда в родительскую квартиру. К себе пока возвращаться я не захотела. Вернуться в квартиру, где еще недавно мы были с Полем вместе, туда, где он опекал меня и постоянно заботился, оказалось выше моих сил. Я прошла в комнату, ту самую, которую в доме родителей считала своей, и свернулась на диване калачиком. Словно сквозь толщу воды слышались настоятельные уговоры мамы:

— Нельзя так. Что бы между вами там не произошло, тебе нужно думать в первую очередь о малыше. И нервничать беременной не выход.

Смутно слышала обсуждения родителей. Когда отец говорил маме, чтобы она дала мне покой и не лезла. Ещё папа был уверен, что я отойду и сама все им расскажу… Но всё происходящее было как во сне, будто не со мной. А моя реальность осталась где-то там, далеко отсюда. Там, где есть он.

Ещё спустя несколько часов родители чуть ли не силком заставили меня поужинать.

А я все слышала, вернее, чувствовала отголоски его боли и страданий.

Спустя несколько дней он все больше ощущал тоску, горечь и отверженность. Ранее выраженные гнев и ярость немного утихли. А мне хотелось кричать ему сквозь расстояние, что пусть лучше злится и психует, чем так терзает себя! Мне было грустно и больно за него и его чувства. И обидно за себя. За то, что изначально по моей вине все у нас пошло наперекосяк, и мой коварный план использовать мужчину втёмную, в качестве живого донора, привёл вот к таким результатам.

Но позже выяснилось, что лучше было бы так. Лучше бы я вновь и вновь ощущала весь спектр душивших мою пару эмоций. Ведь спустя несколько недель моего инертного и подсознательного состояния, моих переживаний и беспокойства моих родителей обо мне… Так вот, спустя это время, я вдруг проснулась утром и поняла, что не чувствую Поля. Больше нет его душераздирающих эмоций, нет отголосков его переживаний. Ничего нет. Лишь пустота. И от этого мне стало очень страшно. По-настоящему страшно за него и за себя.

Не может ли это означать, что я его не чувствую, потому что его больше нет в живых?! Эта мысль калёным железом прошлась вдоль позвоночника, и теперь я готова биться в истерике, рвать и метать. Нет! Только не это! Второй раз подобное я не переживу. Пусть мучает меня своими эмоциями. Сколько угодно. Пусть ненавидит. Пусть злится. Всё, что угодно, лишь бы он был жив! Поль. Мой Поль. Мне нужно немного: знать, что он жив, и что с ним все в порядке. Меня накрыла паника. Я не могу его потерять!

Я соскочила с кровати, судорожно соображая, что же я могу вообще предпринять?

— Яна, что случилось? — спросила вошедшая в комнату мама, увидев слезы на моих глазах. Вернее, даже не слезы, а накатившую истерику.

Если после приезда я лишь апатично лежала и вела себя как амеба, то тут накатило! Я бегала по комнате, словно ужаленная, собирала вещи, чтобы ехать во Францию. Потом бросила их собирать, решив, что глупо ехать в стаю, которую я с таким триумфом покинула. Мои движения были хаотичными, как и мысли в моей голове, но я понимала, что мне нужно что-то делать!

— Яна! Я уже думала тебе психолога на дом пригласить, ведь ты пугала своим отрешенным состоянием. Вот только теперь я не знаю: мне нужно радоваться твоей откуда не возьмись появившейся гиперактивности или начинать подозревать неладное?

— Мама, я не чувствую Поля...

— Доча, ты что?!

— Я не сумасшедшая! — сразу предупредила я, увидев выражение лица мамы.

С другой стороны, что моя мама ещё должна была подумать, услышав подобное объяснение от меня? Они с отцом не знают ни про оборотней, ни про ментальную связь.

— Мне кажется, что с ним что-то случилось. Предчувствие, понимаешь? — попыталась я объяснить свое поведение более доступным для неё языком, чтобы мама не напридумывала себе лишнее.

— Но, я думала, что вы с ним расстались... И поэтому ты такая... в таком состоянии была всё это время.

— Мы просто поругались, мама. Но его смерть, — мой голос перешёл на визг, — я же этого не переживу!

— Яна, прекрати истерику! Возьми себя в руки... С чего ты вообще это взяла? Ты несколько недель изводила себя непонятно по какой причине, и мы с твоим отцом всё это время терпеливо ждали, когда ты с нами поделишься. Нам не безразлична твоя судьба и мы имеем право знать, из-за чего ты вернулась в Россию так быстро, да ещё и в таком состоянии? Но вместо объяснений ты сама напридумывала не пойми что. Я серьезно начинаю переживать за твое психическое здоровье…

Я подошла к маме и обняла её.

— Мама, прости. Ты у меня, как всегда, права. Я веду себя, как дитё малое, и иду на поводу своих эмоций. Всё, мама, я прекращаю вести себя, как страдалец и потребитель. Даю слово.

Мама улыбнулась мне в ответ.

— Тогда идем кушать? Я сырников нажарила.

— А сметана есть? Я обожаю твои сырники.

Мы прошли с мамой на кухню, и я вдруг отчетливо поняла одну важную вещь. Я должна быть сильной. Для себя. Для Поля. Для наших отношений. Они мне нужны. Я отчётливо это осознала. Стоило перестать чувствовать его внутри себя, как я понимаю, что, независимо от чего-либо, этот оборотень — часть меня. Он мне нужен. Он мой мужчина. И отношения с ним мне нужны, как воздух. А всякие Паулины пусть идут лесом. Я буду за него, вернее, за нас двоих бороться! Я, а не кто-то иной, его истинная пара, выбранная природой!

Главное, чтобы не было поздно. Главное, чтобы можно было все изменить. Пожалуйста. Главное, чтобы он был жив!

Но беда не приходит одна. Только я собралась выяснять о судьбе Поля, и искать возможность связаться с Виолеттой, как пошла в туалет и обнаружила у себя на трусиках коричневые выделения. Ох, не к добру это. Мой малыш! Угроза? Всё возможно. Кто знает, какую функцию присутствие Поля выполняло для моего физиологического состояния. Но то, что влияние он оказывал — безусловно. Ведь токсикоз у меня пропал именно благодаря нашему с Полем единению... Только сейчас до меня дошло, какую роковую ошибку я совершила. Как сглупила, что не предусмотрела этот немаловажный факт.

Теперь остается гадать, сможет ли в моем случае помочь традиционная медицина, если я вынашиваю не простого малыша, а ребёнка от оборотня? Ещё и низ живота начало тянуть.

Вот так и вышло, что вместо поисков информации о Поле мне пришлось отправиться на приём к гинекологу. Мои подозрения об угрозе прерывания беременности там же и подтвердились, и гинеколог порекомендовала лечь в стационар. Я легла. Выносить и родить малыша для меня превыше всего.

И началось. Сдача анализов, уколы, капельницы, осмотры, и то же самое, только в иной последовательности. Мне главное сохранить беременность, поэтому я послушно исполняю все, что говорят коллеги. Именно здесь, в больнице, я начала чувствовать, как мой малыш шевелится в животе. Это непередаваемые ощущения! Мой слегка округлившийся животик и пока ещё еле ощущаемые шевеления придали мне сил. Я поняла, что должна бороться не только за себя и наши с Полем отношения, я должна бороться, в первую очередь, ради своего сына, для того, чтобы у него была полноценная семья. Главное, чтобы с Полем было всё нормально.

Именно тогда, на третий день нахождения в стационаре, меня осенило. Моим спасением и способом сохранения беременности может быть Поль и только он. Да, вроде бы капельницы помогли. Тянуть низ живота перестало. Но надолго ли? Лишь рядом с Полем у меня есть почва под ногами, и уверенность, что всё будет хорошо. А сейчас, лёжа в больнице, я лишь теряю драгоценное время. Ведь чувствовать Поля я перестала несколько дней назад. А вдруг ему ещё хуже, чем мне? Вдруг он в коме и поэтому я его не чувствую? Вдруг ему нужна я, моё присутствие или моя помощь? Я ведь ничего толком так про их вид не узнала. Особенно не узнала, как они переносят разлуку со своими истинным парами. О чем я вообще думала?!

Решительно отправилась к лечащему врачу, написала заявление, что отказываюсь от стационарного лечения. Заставила выписать мне назначения, которыми я смогу поддерживать свое состояние.

Что дальше? Лететь во Францию? И что я там скажу? А что, если Поль сошёлся с Паулиной и живёт с ней счастливо. Забыл про меня, и поэтому я перестала его ощущать. Не очень хочется в такое верить, но всё же. Вон у них даже и имена созвучны: Поль и Паулина. Звучит... Да хоть бы и так, хоть бы он с ней и сошелся, я ведь могу только узнать все ли у него в порядке. Ведь, если он жив и здоров, то это уже хорошо. Правда ведь? Эх, жаль, что я так торопилась сбежать из французской стаи, что даже контакты Веты не взяла. Она бы мне и рассказала всё о том, как там Поль и с кем он. Хотя... Кажется я знаю, что делать!

Я вызвала такси и поехала в российскую стаю оборотней. Ту самую, что находится в лесном массиве за городом. Именно туда меня возил Поль, когда я чуть не сбежала от него на вокзале. Дорогу я запомнила, поэтому смело объясняла водителю куда ехать. Асфальтированная трасса пару часов, лесная дорога и... Вот он, тот самый шлагбаум!

Навстречу нашей машине сразу вышли двое. Оборотни. И, хотя при них не было оружия и других подобных средств, одного их вида было достаточно, чтобы понять, что ребята серьёзные и не шутят. Вон, даже как таксист в кресле на попе зарезал, на меня стал поглядывать.

Я вышла из машины, чтобы вести разговор с ними без ушей посторонних.

— Здравствуйте! Я приехала к Ольге.

Блин, фамилию Ольги я не знаю. И сколько у них в стае Ольг живёт то же. Оборотни же, не скрываясь принюхивались ко мне, но молчали, ожидая продолжения. Так... Вроде Ольга жена их альфы?

— Я к вашей Луне, — ещё более уверенным голосом повторила я, показывая свою осведомленность в их делах.

Мужчины переглянулись друг с другом, будто ведя между собой немой диалог. Хотя, почему будто! Точно. Они наверняка о чем-то по ментальной связи сейчас с собой общались.

— Тебе назначено? — уточнил из них.

— Нет. Но она точно захочет меня принять. Пожалуйста, сообщите ей, что Яна приехала. Яна, жена Поля из французской стаи.

Охранник одобрительно кивнул, и опять на мгновенье задумчиво ушёл в себя. Поразительно: их ментальное общение вызывает восхищение. Это нечто! Вот так просто без телефонной связи и интернета напрямую общаться друг с другом и со всеми, кто живет с тобой в одной семье. Выходит, оборотни превзошли людей не только физически, но и во многом другом они намного более совершенный вид.

А раньше я была невнимательна и столько всего интересного относительно их не замечала. Или не хотела замечать? Сейчас же мир оборотней открывается для меня по-новому. Хотя и здесь я сейчас уже добровольно.

— Вас примут, — скупо прокомментировал мне ответ Ольги мужчина.

Я обрадовалась тому, что такой неблизкий путь сюда был мной проделан не напрасно. Я хотела было уже обратно сесть в такси, чтобы проехать на машине до дома местного альфы, как голос охранника меня остановил.

— Только нужно отпустить водителя. Не волнуйтесь, обратно вас отвезут куда скажете на нашей машине.

— Да? Хорошо…

Я рассчиталась с водителем, и отпустила его, после чего меня любезно препроводили в пешем порядке к дому альфы.