Измена. Игра в чувства

Глава 20

Я смотрела ему вслед и в голове чугуными шарами выкатывало, подминало под себя последнее, что ещё теплилось во мне по отношению к этому бугаю. До меня вдруг дошло, что я совершенно не знаю чем живёт мой муж.

Тот, с которым я делила столько лет постель, теперь открывался совсем с другой стороны. Маша пока мала, потом она будет подрастать, у неё будет складываться своя картина мира и не факт, что там я выиграю пальму первенства у любовницы мужа. Вот сегодня моя Маша увидела его любовницу и у дочки праздник в душе.

Тётя её порадовала и главное чем: смеялась, улыбалась и угощала сладким. Не то что мать, заставляющая есть по часам и орущая на ребёнка. Папа весь такой при деньгах, ездит как король, а мама стирает вручную, потому, что старая машинка тётки сломалась, а современную тут не установить.

Безжалостно наступал вечер, собираясь перелистнуть грустную страницу этого дня, становилось прохладно.

Поднялась с лавочки, поплелась в дом. Казалось, на плечи накинули свинцовый плащ. Голова болела нещадно. Боль раскручивалась, тяжёлым обручем сковала затылок. Надо было срочно выпить таблетку, а то рванёт так, что или рвота начнётся или скорую будем вызывать. У меня нет-нет шарахало давление.

Поднялась на чердак, проглотила таблетку, уткнулась лицом в подушку. Полежу минут десять…

.

Пыталась унять боль в голове, а она давила, выматывала, ещё и мысли стаей бродячих псов разрывали голову. Кто решил, что мне было недостаточно моей той боли которую я уже пережила. Стоило мне поверить мужу снова, как кто то неведомый решил поиграть моими чувствами, снова окунул меня в кипяток предательства.

Я лежала с открытыми глазами и тут что то не вязалось. Снова случайная встреча и эта встреча стала мне известной. Значит кто то откуда-то знал, что мой муж поедет с Машкой в этот день в эту чёртову кафешку. Кто? Тот же, кто писал анонимно или это мои фантазии, я просто схожу с ума.

А может быть всё гораздо проще, Ваня встречается со своей гадюкой ежедневно и они в курсе друг у друга во всём. Он просто врёт мне.

Не заметила, как закрылись глаза. Даже не знаю, это был обморок длинною в жизнь или я просто уснула, выпав из реальности. Казалось, я закрыла глаза ровно на минуту и провалилась в темноту. А когда вынырнула, за окном уже стемнело. Я минуту смотрела в потолок, на тени, бродившие от веток старой яблони. Привычно протянула руку укрыть Машеньку, рука коснулась пустоты.

Я резко подскочила, смотрела на пустое место рядом с собой, на нетронутую подушку рядом, в первую секунду подумала, что я всё ещё сплю и мне снится кошмар. Как дура рывком провела рукой по кровати, удостоверилась, что Маши нет рядом! Посмотрела на часы: десять ночи.

Кубарем скатилась по ступеням вниз, слышала, как тётушка возится на кухне. Сердце зашлось в перестуке, я себя не слышала, из за пульса в горле. Влетела в кухоньку:

— Тётушка, где Маша?

— Как где? — тётка выронила тарелку в таз с мыльной пеной, — Разве не с тобой?

Я уже выскочила на крыльцо, в спину неслось извиняющимся голосом тётки:

— Ты как ушла плакать, так я Машу не видела, думала, вы вместе!

Я всматривалась, вслушивалась в темноту, орала не своим голосом:

— Маша, доченька!

Сначала вернулась в дом. Включала свет, заглядывала везде, всюду, орала до хрипа:

— Маша!

Тётка зажгла керосиновую лампу, мне вручила фонарь, мы вместе побежали в сарай, к кошкам. Там Маши не было. Её нигде не было.

У меня зашкаливало всё: дыхание, пульс, мозги, я одновременно плакала, орала, выкрикивая имя дочери, как сумасшедшая бегала по двору, заглядывая под каждый куст. Всё казалось, что я не доглядела, что Маша просто играет, спряталась. У неё одно время был такой заскок, она пряталась где можно и нельзя, чем пугала меня. Потом вроде прошло. Неужели она играет?

Нет, не может быть, Машенька воспитанная, хорошая девочка, игры у неё вменяемые, нормальные. Она бы давно уже почистила зубки и легла спать, время позднее. Да и на улице темень какая. Боже, где мой ребёнок. Схватила телефон посмотреть сколько время, десять ночи. Десять! Пришла спасительная мысль, что она ушла с Ольгой в кино. Вроде сестра сегодня в клуб собиралась. Ольга безбашенная, может, прихватила Машу с собой.

А что, меня в детстве, когда я приезжала к бабушке в деревню, многочисленные друзья и товарищи постарше отпрашивали и таскали с собой в соседнее село в клуб. У меня так дрожали руки, я никак не могла найти контакт Ольги. Позвонила, зажмурившись слушала гудки. Самые долгие гудки в моей жизни. Наконец, Ольга ответила:

— Привет, Эля. Что случилось?

— Оля, Маша с тобой?

Вот эта секунда, что отделяла мой вопрос от её ответа тянулась вечностью. И вдруг выстрелом в упор ответ:

— Нет… Эля, а что случилось?

— Маша пропала… — я промямлила и рухнула на землю. У меня просто подкосились ноги. Я, здоровая, жирная кобыла потеряла собственного ребёнка, просто завалившись спать. Схватилась за волосы, раскачивалась и выла.

Неведомая сила подхватила меня, поставила на ноги — Искать!

Моя девочка может быть где угодно. Сразу воображение рисовало, что незаметно приехала машина с извращенцами и похитила мою девочку. Из леса к нами во двор заглянул маньяк-одиночка и увидел девочку без присмотра. Я понимала, что это игры разума, сейчас на поверхность будут всплывать мои самые страшные мысли и кошмары, но моего ребёнка нет и где она неизвестно.

Девочке всего пять лет и добровольно в темноту уйти она не могла. Значит, или ушла ещё по светлому, как только я пошла за таблеткой, или не знаю. Например побежала за бабочкой и заблудилась, а если нет… Если нет, её кто то увёл намеренно. Без моего спроса Маша могла уйти только со знакомым. Например, с Олей. Но Оля сегодня Машу с собой не потащила.

Нет, не думаю, чтоб моя дочка без спросу вышла за калитку, да и мы здесь всего пару дней. Ни с кем из деток Маша не знакомилась, значит забежать, заигравшись в гости она не могла.

На меня снова и снова нападала лютая паника, я опять переставала соображать от тревоги и ужаса, обезумевшими глазами смотрела вокруг, в темноту. Снова рысью, буквально ощупывая каждый куст руками, выкрикивая имя дочери пробежала вокруг забора. Выскочила за калитку.

По левой стороне улица из домов, впереди косогор, крутой спуск к мелкой речушке, деревянный мостик и редкий лесок. Непроходимый, скорее даже не лес, а чаща из бурелома плюс поросль из орешника и кустов.

Бестолково бежала по косогору, орала так, что высовывались из за забора соседи, спрашивали что и как. Я рыдала, кричала, от меня ничего нельзя было добиться. Узнав, что потерялся ребёнок, кто то звонил в полицию, остальные уже повытаскивали фонари, рванули вдоль дороги, кто то побежал к лесу. Со всех сторон бежали люди, раздавались крики: “Маша, Маша!”

Меня как током ударило, когда сзади Ольга схватила меня за плечо:

— Элька, мы всем кинотеатром прибежали. Говори, где ещё не смотрела?

— Олечка, — меня трясло, буквально зуб на зуб не попадал — Олечка, а может её тот мужик, что на оладьи приходил, украл Машу? Обиделся, что вы над ним посмеялись и украл. В подвал или или в погреб спрятал…

Последние слова я говорила в пустоту. Молодёжь уже разделилась на группы, кто то даже пошёл в сторону просёлочной дороги, кто то рванул к нашему соседу.

Время шло, моей Маши не было. Нигде.

Я стояла посреди темени, ничего не слышала, не понимала. Я ослепла, оглохла, просто сошла с ума от горя.

Я уже который раз обежала двор, споткнулась о Полкана. Зараза, чего он не в будке, снова и снова нарезала круги. Даже сбегала в дом, заглянула под кровать.

Моего ребёнка нигде не было.

Посмотрела на телефон, пальцы дрогнули. Может быть Иван приехал и забрал её?

Честно, от предположения я вздрогнула. Неужели у него хватило подлости выкрасть Машеньку, чтоб проучить меня?

Набрала его номер. Он долго не брал трубку. Почему медлит…

Наконец сонный голос:

— Элеонора?

— Маша с тобой?

— Что? Где ребёнок, Элеонора, где Маша?

— Я не знаю. Её нигде нет.

Говорили потом, я упала в обморок. Не знаю, не помню. Очнулась на лавке под забором, на меня брызгали водой. Кто то положил таблетку под язык, что то ужасно вонючее, больничное. Корвалол, кажется. Я лихорадочно соображала где может быть Маша. Просчитывала варианты. Вспоминала все темы, на которые мы с ней говорили.

Вспомнила, как обидела её, наорала, когда скандалила с Иваном. Первый наш скандал при дочери обернулся вот таким горем. В пылу ссоры со своим козлиной я рявкнула на родного ребёнка! Почему я не сдохла в тот момент, не откусила себе язык?

Ни одной зацепки или рациональной мысли не было. То и дело появлялись люди, шушукались, проверяли и перепроверяли углы, заборы, колодцы. Бедного соседа чуть не четвертовали, перевернув у него всё вверх дном.

Приехал Иван. Подлетел ко мне, обнял, сжал мой затылок, утонув пятернёй в моих волосах:

— Найдём мы Машу. Сейчас кинологи приедут с собакой, бригада спецов уже выехала, с минуты на минуту будут здесь. Успокойся, родная, я рядом. Всё будет хорошо. — он крепко держал меня, наверное, если бы не Иван в тот момент, я бы уже умерла по-настоящему. Муж отстранился, чуть тряхнул меня за плечи, внимательно заглянул в глаза:

— Всё, беги в комнату, принеси Машины вещи для розыскной собаки…

Я стояла как деревянная, смотрела в его лицо, изменившееся в одну минуту. Заломы под скулами, тёмные провалы под глазами, жёсткая линия губ — он был рядом. Что Иван сказал? А, принести Машину одежду. Я смотрела, как Иван пошёл к машине, вручил кому то ключи от джипа, отправил проверять ближайшую посадку с включёнными фарами. Сам говорил по телефону.

Я очнулась, вокруг меня стоял тревожный шум далёких перекриков людей, то и дело откуда-то доносились крики: Маша, Маша!

Я сорвалась, дура, чего стою — помчалась к нам на чердак перепрыгивая через две ступеньки. “Одежду. Надо найти одежду” отстукивало в голове. Залетела в нашу комнатушку, глаза ползали по всем углам, у меня пересохло во рту, всю трясло.

Осматривалась, лихорадочно прижимала к носу машенькины вещи, от какой лучше пахнет? Вдыхала запах своей малышки, разум заходился от горя. Доченька моя, где ты. Подумала, наверное, пижамка подойдёт лучше всего. Тут глаза упали на её тёплую кофточку. Я грохнулась на колени, перестала дышать, уткнувшись лицом в вязанную мягкую тряпку. На улице прохладно, ночь, а Маша с коротким рукавчиком.

Подняла глаза к чёрному потолку. Что будет, если я не найду дочь… А если найду, но не живой?

Снова в два прыжка скатилась с лестницы. Увидела спину мужа, Иван, широко расставив ноги смотрел в небо.

Я хотела позвать его и вдруг увидела … Машу.

Я замерла. Пропали все звуки, я просто потеряв дар речи смотрела на дочку. Она шла ко мне зевая и протирая кулачками глаза.

— Маша! — я закричала так, будто от моего крика зависела её жизнь, как будто своим голосом я должна была распугать всю темноту, сгустившуюся над посёлком, будто я должна была разбудить вселенную и проложить от Маши мост к себе, чтоб мой ребёнок не исчез от меня как видение…

Дочка со всех ног бросилась ко мне, обнял за колено. Я присела перед ней, еле прошептала:

— Где ты была?

— Я спала у Полкана с домике. Вы с папой кричали друг на друга, я испугалась, что я плохая, вы же из за меня кричали. Спряталась там и спала.

Я прижимала мою кровиночку к себе. Нюхала, целовала, слушала собственным сердцем как стучит её маленькое сердечко. Вот он, моя кровиночка, живая, здоровая. Моя.

Потом Иван держал её на руках, она улеглась головушкой на его здоровенное плечо, протянула мне ручонку. Я трогала её пальчики, целовала, не понимая, как бы я прожила ещё миг без неё. Иван звонил, давал отбой, тётушка объясняла всем что да как. Отовсюду слышались радостные возгласы, жали руку Ивану, женщины плакали. Ольга рыдала громче всех. Тётушка отдала Полкану на радостях замороженную курицу.

Иван повернулся ко мне:

— Собирайся. Минуты тут не останетесь без меня.