Измена. Ты пожалеешь... (СИ)

Глава 3. Она

— Ты и сама поняла, что еще ничего не случилось. Так, может быть, обсудим, как взрослые люди? Взрослые люди, которым уже за сорок. Истерить в таком возрасте… просто смешно!

— А поддаваться на глупые провокации, вести себя словно пес со слюнявой пастью? Как пес, у которого перед носом водят косточкой? По-твоему, не смешно? — уточняю я.

Изо рта вырывается смешок…

Косточкой.

Боже, за что!

Ева ведь действительно такая худющая сейчас, словно кость.

А муж на нее облизывается.

Что это? Косточками погреметь захотелось? По доске стиральной поелозить?

Пиетет к родственным связям с Евой куда-то пропал.

Растворился.

Может быть, просто испарился в момент ее циничной тирады, мол, выйди и мешай мне трахать твоего мужа…

Сестра? По крови? По документам?

Но точно не по сердечным связям.

Они оборвались в моем сердце.

Теперь это просто стерва.

Наглая. Циничная… Стерва.

— Так. Все ясно. У тебя истерика. Лиз… Налить тебе новопассит? Или что-нибудь в этом роде? Хоть бокал вина прими, честно… Лиз, ты меня слышишь?! — трясет за локти, пока я смеюсь, не в силах остановиться. — ЛИЗА! ХВАТИТ РЖАТЬ, КАК ЛОШАДЬ!

Муж меня встряхивает.

Это движение выходит резким.

Я стукнулась зубами и прокусила губу, а еще у меня сильно подскочило давление. Носом хлынула кровь…

Обильно.

Черт…

Как раньше!

Словно я снова школьница, у которой от волнения такое случается время от времени.

Муж застывает, часто дыша.

— Лиз…

Побледнел.

Неужели решил, что он меня стукнул о стену, на которую брызнула кровь.

— Лиз, давай успокоимся? — бережно сжимает мое плечо пальцами.

— Я же сказала, не трогай меня!

Сорвав со стены фотографию, бью предателя по голове. Стекло сразу же осыпается крошевом, деревянная рамка рассыпается. Высохла от времени.

Муж стоит, словно обездвиженный, под градом ударов, принимая их.

Но потом резко выдергивает рамку и скручивает меня, спеленав в тугие обятия.

— Кажется, у тебя истерика, милая. Истерики я не люблю, ты же знаешь! Пошла…

Вывернув руку, он больно утягивает меня за собой, утаскивает по коридору.

В спальню?!

На эту кровать, на которой только что…

Развернувшись, я пнула мужа по ноге, наступила каблуком на его ногу в носке. Он чертыхается, взвыв от боли.

— Отпусти!

— Да, пожалуйста!

Муж разжимает пальцы, толкнув меня.

— Смотреть противно. Достала. Истеричка гребаная… Что ты на меня так смотришь? Да, я хочу твою сестру! ДА! У нас едва не случился секс… И если бы ты зашла чуточку позднее, застала бы нас в процессе. Теперь довольна?!

— Уходи.

Мне приходится привалиться к комоду и вслепую выдернуть первую попавшуюся вещь из ящика.

Прижать к носу, из которого фонтаном хлещет кровь.

Просто смешно… Мне сорок один, а у меня кровищи… как будто меня приложили носом.

— Ты кое-что не доделал. Ева ждет. Вперед… Поимей уже ее. Возьми… Фас…

— Хватит! — муж бешено сжимает кулаки. — Хватит раздавать мне советы! Я сам решу, кого, как и когда иметь, ясно? А тебе стоит прикрыть свой рот и успокоиться. И нет, милая, я никуда не уйду, пока мы не решим, как быть дальше.

— Развод! Здесь нечего решать. Завтра же подам на развод. Сразу в суд…

— И расскажешь об этом девочкам? — вкрадчиво интересуется муж.

Но эта вкрадчивость и мягкость — обманчивые.

Он в бешенстве!

— Обязательно. Дочери должны знать правду о папочке.

— Испортишь дочери свадьбу, а вторую расстроишь правдой так, что она завалит ЕГЭ и поступление в вуз? Тебе так не терпится расписать. какой я кобель и мудак? Так не терпится, что ты готова пожертвовать будущим наших дочерей? Правдолюбка ты наша! — рявкает. — Села и успокоилась… А еще… Еще бардак прибери. И учти… Из квартиры мы не выйдем, пока не придем к решению.