Измена. Ты пожалеешь... (СИ)

Глава 31. Он

— Не понимаю, о чем ты.

Через миг пакетика в пальцах Евы не стало. Он будто растворился.

Миг — и его уже нет.

Мне даже захотелось глаза протереть кулаками, чтобы прочистить зрение. Вот это фокусы!

— Показывай! — рычу, сжав кулаки.

— Владислав, какая муха тебя укусила? — изумляется Ева, изображая желание приласкаться ко мне. — Это же я!

— Это же ты. Вот именно!

Крепко сжав тонкое запястье, встряхиваю Еву хорошенько.

— Доставай!

— Что? Откуда… Влад, если это такая прелюдия, то я предпочитаю игры… в более безопасных местах, где…

Сам не понял, как влепил ей по щеке. Она схватилась и замерла. Я резко рванул ее за халат, вытряхнул карманы — пусто! Дернул за бюстгальтер.

Ева сначала забилась в руках, потом подставляется.

— Я все поняла… Ты любишь… Очень… Очень жестко!

Какая же мерзкая, и так торопливо сама пытается расстегнуть и отбросить в сторону свой лифчик, что у меня не остается никаких сомнений.

В нем что-то есть. Определенно!

Мои пальцы проскальзывают под ткань и цепляют гладкую поверхность. Есть!

Выдергиваю.

Точно. Пакетик. С каким-то веществом!

Вдох-выдох.

Это не безобидная гомеопатия, верно? Иначе бы Ева так тщательно его не прятала и не выглядела сейчас так, словно я схватил ее хвост и пригвоздил к полу.

— Говори, — облизываю губы, над которым выступил соленый, горький пот. — Говори, млин!

Ева стоит, жадно сглотнув. Я только сейчас замечаю, какая у нее длинная, по-птичьи тонкая шея, напоминающая шею ощипанной курицы. Что я в ней… нашел? В ней?!

Замершей в испуге, лицо искажено, губы кривятся…

Всклокоченная, растерявшая лоск. Лифчик повис на одну сторону, и вид ее груди вообще не вставляет.

— Это для чего? Не безобидный же порошок!

Я сам бывал на вечеринках и праздниках ее мужа, знаю, что иногда за закрытыми дверьми гремели весьма небезобидные вечеринки, с большим количеством алкоголя и не только! Так что это не ново для Евы. И я, зная об этом, забыл, что у нее есть возможность… простимулировать себя, может быть, даже меня.

— Влад… — наконец, Ева отмирает, поправляет на себе одежду, пытается придать благопристойный вид. — Что ты, как маленький? Мы, т-творческие люди, иногда нуждаемся в дополнительном вдохновении и источнике энергии. Дай, пожалуйста. Это бодрит, ничего больше.

— Бодрит, значит?! Ну-ка… Взбодрись немного. Прямо сейчас.

— Знаешь, это не самая хорошая идея. Я не злоупотребляю и…

То, как она усердно отказывается принять, наводит меня на некоторые мысли, что здесь может быть не бодрящий порошечек, но кое-что другое. Сколько раз мы болтали тет-а-тет, когда Лиза попросила помочь Еве, а? Я обсуждал дела, просматривал бухгалтерские бумаги ее мужа, вникал. Она наливала мне выпить, болтала обо всем на свете. Мне льстило ее внимание и такой открытый, смелый взгляд на некоторые вещи…

Я пил, она подливала… Болтали о разном, о прежних временах.

И я будто наяву вижу тот самый момент, когда мы предавались ностальгии, и меня остро кольнуло той самой неосуществленной фантазией. Помнится, мы как раз обсуждали…

— Что бы ты сделал из того, что не успел сделать? — поинтересовалась Ева.

— Даже не знаю, нужно хорошенько подумать.

Она придала себе грациозную позу, томно закусила губу и посмотрела на меня пьяно, проведя пальцами по груди.

— Все. Я бы сделала… Все…

После этого меня будто зациклило, и начало точить этим чувством раздрая внутри.

Кризис среднего возраста? Оказывается, ни хрена подобного! Это, млин, кризис идиота, которого одна сучка грамотно подпоила и под влиянием момента направила мысли в нужную сторону.

Потом она просто подпитывала эти идеи! И я, кретин, был уверен, что сам хозяин своим желаниям, что это мое решение начать жить так, словно у меня появился шанс нырнуть в прошлое и осуществить все нереализованные фантазии, желания, прихоти.

Бойтесь своих желаний!

Да чтоб тебя!

От злости на самого себя я несколько раз пинаю комод.

— Я забираю это, — трясу пакетиком. — Выясню, что это! И если это то, о чем я думаю, тебе не поздоровится.

— Скажи! Кто… Кто настраивает тебя против меня? — требует Ева. — Кто? Я же знаю, что ты меня хотел… Всегда!

— Да, были у меня шальные, грязные фантазии с твоим участием. Типичные мальчишеские фантазии, с которыми иногда под душем приятно провести две-три минуты наедине. И все!

— Ты меня любишь! — взвизгивает.

— Ни хрена подобного. Не люблю, — говорю я и морок спадает, как железная пелена. — Не люблю и никогда не любил.

Кто из пацанов не фантазировал о том, как бы нагнул ту самую девчонку, которая, по слухам, всем дала, кроме тебя самого? Это инстинкт толпы, стада, помноженный на бушующие гормоны…

Твою мать, и это… Это то, на что я променял семейное спокойствие и уютное, честно заслуженное счастье?!

То, из-за чего я подверг опасности жизнь своего третьего ребенка?!

Ледяное, отрезвляющее понимание разбивает сердце на крошечные кусочки.

Его будто рвут дикие звери.

— Выметайся.

— Что?

— Эту квартиру я тебе снимаю. Лиза просила тебе помочь, добрая душа. Знала бы она, какую змею… просила пригреть и спасти от кредиторов… Знал бы я… — не заканчиваю. — Собирай шмотки и выметайся. Ноги чтобы твоей в этом городе не было!

— Влад, послушай… Влад… Я на все согласна, слышишь? Не хочешь жениться и разбивать семью? Что ж… Не надо этих жертв! — машет руками. — Мы можем… встречаться тайно! — смотрит с надеждой.

— Я сказал, собирай шмотки и выметайся! Ты натворила слишком много зла, и стравливала меня с женой. Какие небылицы ты ей наплела?! Доводишь до нервного срыва. Приблизишься к ней еще раз… Пожалеешь! Ноги вырву и задушу тебя твоим поганым, длинным языком!

— Ты о нем мечтал! — говорит она, будто на последнем запале. — Мечтал… — и растянулась на полу.

— Да пошла ты… Актриса хренова! Я не поведусь.

Трогаю носком ботинка пятку, она шевельнулась. Точно… прикидывается!

— У тебя полчаса на то, чтобы собраться и уйти, Ева. Иначе я за себя не ручаюсь.

***

Она собиралась быстро.

Будто при пожаре…

И совершенно точно знала, что взять из самого ценного. Бросала на меня злые взгляды, а потом напоследок прошипела:

— Ты об этом пожалеешь!

Толку?

Я уже жалел, что был таким слепым и ведомым.

Позднее я узнал о самом последнем «привете» от Евы — новости, растиражированной всюду усилиями ее дружков…

Новость о нашем якобы бурном романе!

Помчался за женой, но опоздал.

Она выписалась и будто растворилась…