Извращённая любовь

Глава 13

Алекс

Ежегодный благотворительный вечер выпускников Университета Тейера стал событием года но, не смотря на то, что они собирали деньги это не было благотворительностью. Речь шла о самолюбии.

Я посещал его каждый год.

Не потому, что я хотел быть филантропом или вспоминать о своих студенческих днях, а потому, что гала-концерт был источником информации. Тейер насчитывал самых влиятельных людей в мире среди своих выпускников, и все они собирались в бальном зале Z Hotel D.C. каждый август. Это была прекрасная возможность пообщаться и собрать информацию.

- ...принят законопроект, но он будет убит в конгрессе....

Я делал вид, что слушаю, пока Колтон, старый одноклассник, который теперь работал в правительственных делах крупной компании по разработке программного обеспечения, рассказывал о последнем законодательном акте в области технологий.

Он редко мог сказать что-то интересное, но его отец занимал высокий пост в ФБР, поэтому я держал его в своем окружении на случай, если он понадобится мне в будущем.

Речь всегда шла о долгой игре, измеряемой не неделями или месяцами, а годами. Десятилетиями.

Даже самые маленькие семена могут вырастить самые могучие дубы.

Это была простая концепция, которую большинство людей не понимали, потому что были слишком заняты погоней за поспешным вознаграждением, и это было причиной неудач. Они провели свою жизнь, сидя на заднице и говоря себе "когда-нибудь", в то время как подготовка должна была начаться вчера. К тому времени, когда это "когда-нибудь" наступило, было уже слишком поздно.

- … Этот вопрос IP с Китаем… - Колтон резко остановился. Хвала Господу. Если бы мне пришлось послушать его гнусавый голос еще секунду, я бы подошел к бару и проткнул себя вилкой глаз.

- Кто это? - спросил он, с голодным выражением лица глядя через мое плечо. - Она горячая. - Его голос был таким же голодным, как и выражение его лица. - Я никогда не видел ее раньше. А ты?

Я повернулся из легкого любопытства. Мне потребовалась секунда, чтобы зацепиться за ничего не подозревающую девушку, которая привлекла его внимание. Колтон был почти таким же большим бабником, как и Джош.

Когда я наконец нашел источник хищного взгляда Колтона, мои мышцы сжались, а кулак сомкнулся вокруг ножки бокала шампанского, настолько крепко, что хрупкий бокал мог разбиться в любой момент.

Она скользила по бальному залу, ее стройное тело облегало элегантное платье, которое струилось по ее изгибам, как жидкое, мерцающее золото. Она собрала волосы в причудливую прическу, обнажив лебединую шею и гладкие плечи. Темные глаза. Бронзовая кожа. Красные губы. Она улыбалась и сияла, не подозревая, что попала в яму с гадюками.

Богиня вошла во врата ада, и даже не подозревала об этом.

Пульс бился у меня в горле.

Какого черта Ава делала здесь в этом платье? Она еще не была выпускницей. Она не должна быть здесь. Не рядом с этими людьми.

Я хотел выколоть глаза каждому мужчине, уставившемуся на нее, как будто они были голодны, а она была сочным бифштексом, а это были практически все мужчины здесь - включая Колтона. Если он скоро не вернет свой язык обратно в рот, я вырежу его.

Не говоря ни слова, я оставил его пускать слюни и направился к Аве, мои шаги съедали расстояние между нами злыми, целеустремленными шагами. Я прошел половину пути, прежде чем кто-то преградил мне дорогу.

Я узнал ее запах раньше, чем увидел ее лицо, и мои мышцы напряглись еще сильнее.

- Алекс, - промурлыкала Мэделин. - Я давно тебя не слышала.

Ее алое платье гармонировало с блестящей помадой, покрывавшей ее пухлые губы. Светлые волосы рассыпались волнами по плечам, и я был достаточно близко, чтобы разглядеть слабые очертания ее сосков сквозь шелковистую ткань платья.

Когда-то это могло бы меня завести. Сейчас с таким же успехом она могла носить мешок из-под картошки и не смотря на ее соблазнительную улыбку она не вызывала такую реакцию.

- Я был занят. - Я обошел ее; она повторила мои действия и снова преградила мне путь.

- Ты так и не возместил мне отмену нашего свидания. - Она провела пальцами по моей руке. Это было легкое, отработанное прикосновение, чтобы заставить захотеть большего.

Все, что я хотел, - это чтобы она не мешала мне.

Мой взгляд снова переместился на Аву, и мои и без того напряженные мышцы напряглись еще больше при виде Колтона рядом с ней. Как, черт возьми, он так быстро добрался до нее? Я играл с ним в баскетбол однажды в колледже; этот человек был медленнее черепахи на морфине.

- И никогда не буду. - Я убрал руку Мэделин со своей. - Было весело, но нам пора разойтись.

Шок пробежался по ее лицу, а затем превратился в маску гнева.

- Ты расстаешься со мной?

- Чтобы расстаться, мы должны были бы встречаться. - Я кивнул на одного из мужчин, уставившегося на ее задницу. - Конгрессмен выглядит заинтересованным. Почему бы тебе не пойти и не поздороваться?

Красный цвет окрасил ее кремовую кожу.

- Я не проститутка, - шипела Мэделин. - Ты не можешь продать меня другому мужчине, когда закончишь со мной. А мы не закончили. Нет, пока я не скажу. Я - Мэделин, мать его, Хаусс.

- Вот тут ты ошибаешься. Мы все по-своему проститутки. - В моей улыбке не было ни малейшего подобия теплоты. - Я дам тебе поблажку за твой тон сегодня, учитывая нашу историю. Но не связывайся со мной больше, иначе ты узнаешь, чем я заслужил свою репутацию безжалостного человека. Я не выше того, чтобы губить женщин.

Разговор был окончен.

Я оставил за спиной шипящую Мэделин и пошел прочь, раздраженный тем, что меня прервали, и взбешенный видом того, что ожидало меня в центре танцпола.

Ава и Колтон покачивались под музыку живой группы, которую университет нанял для гала-вечера. Его руки лежали на ее бедрах, и я видела, как с каждой секундой они опускаются все ниже.

Я оказался рядом с ними в тот момент, когда она рассмеялась над чем-то, что он сказал. Смех прозвенел в воздухе, как серебряные колокольчики, и тик в моей челюсти запульсировал сильнее.

Он не заслуживал ее смеха.

- Что-то смешное? - спросил я, маскируя свой гнев выражением холодного безразличия.

Удивление и настороженность вспыхнули в глазах Авы при виде меня.

Хорошо.

Она должна быть осторожнее. Она должна быть дома, целая и невредимая, вместо того, чтобы танцевать с таким мужчиной-шлюхой, как Колтон, и позволять ему лапать себя.

- Я просто рассказал ей анекдот. - Колтон хихикнул, но бросил на меня предупреждающий взгляд, который говорил: Почему ты обламываешь мне кайф, чувак? Ему повезло, если все, что я делаю, - это обламываю кайф.У меня было искушение сломать ему все кости за то, что он так к ней прикасается. - Ты позволишь? Мы сейчас танцуем.

- Вообще-то, сейчас моя очередь. - Я маневрировала между ними и оттащила его от нее с чуть большей силой, чем нужно. Колтон вздрогнул. - Ты должен уйти с гала-концерта пораньше. Дела зовут.

Его лоб нахмурился.

- Я… - Его взгляд метался между мной и Авой, ее глаза делали то же самое между мной и Колтоном. На его лице появилось понимание. Думаю, он все-таки не был таким медленным. - Ах, ты прав. Извини чувак. Я забыл.

- Как-нибудь пообедаем, - сказал я. Я не сжигал мосты, если только это не был деловой конкурент или мне приходилось это делать. Семена. Дубы. - В Valhalla.

Клуб Valhalla был самым эксклюзивным частным клубом в Вашингтоне. Его членами были не более ста человек, каждому из которых разрешалось приводить одного гостя на ужин каждый квартал¹. Я только что вручил Колтону билет всей жизни.

Его глаза расширились.

- О, да, - заикнулся он, пытаясь и не пытаясь скрыть благоговение в своем голосе. - Было бы неплохо.

- Доброй ночи. - Это было отстранение и предупреждение, объединенные в одно.

Колтон убежал, а я обратил свое недовольство на Аву. Мы были достаточно близко, чтобы я мог видеть, как свет люстр отражается в ее глазах, словно крошечные лучи звезд, летящие сквозь бесконечную ночь. Ее губы приоткрылись, пухлые и сочные, и меня охватило безумное желание узнать, так ли они сладки на вкус, как выглядят.

- Ты прогнал моего партнера по танцам. - Ее голос стал более глубоким, чем обычно, и мой член дернулся от этого звука.

Я стиснул зубы и крепче прижал ее к себе, пока она не ахнула.

- Колтон - не партнер по танцам. Он бабник и мерзавец, и в твоих интересах держаться от него подальше.

В ее интересах было бы также держаться подальше и от меня, и я не упустил иронии судьбы. Если бы она только знала, почему я в Вашингтоне…

Но, черт возьми, я был не против лицемерия. Оно даже не вошло в десятку моих худших черт.

- Ты не знаешь, что в моих интересах. - Звездные лучи превратились в огонь, искрящийся вызовом. - Ты вообще меня не знаешь.

- Неужели?- Я повел ее по полу, моя кожа гудела от странного электрического заряда, витавшего в воздухе. Это было похоже на тысячи игл, пронзающих мою плоть в поисках слабого места. Трещины. Щели, пусть даже и крошечной, через которую она могла бы проскользнуть и всколыхнуть мое давно умершее, давно остывшее сердце.

- Да. Я не знаю, что Джош говорит тебе обо мне - если он вообще тебе что-то говорит - но уверяю тебя, ты понятия не имеешь, чего я хочу или что в моих интересах.

Я остановился, заставив ее уткнуться мне в грудь. Мой большой и указательный пальцы схватили ее за подбородок, заставляя посмотреть на меня.

- Проверим?

Ава моргнула, ее дыхание стало коротким и поверхностным.

- Мой любимый цвет.

- Желтый.

- Мой любимый вкус мороженого.

- Мятное с шоколадной крошкой.

Ее грудь поднялась и опустилась сильнее.

- Мое любимое время года.

- Лето - из-за тепла, солнца и зелени. Но втайне тебя очаровывает зима. - Я опустил голову, пока мое собственное дыхание не пробежало по ее коже, и ее запах заполнил мои ноздри, одурманивая меня. Превращая мой голос в хриплую, грешную версию самого себя. - Это говорит о самых темных уголках твоей души. Проявления твоих кошмаров. Это все, чего ты боишься, но и за это ты их любишь. Потому что страх заставляет тебя чувствовать себя живой.

Играл оркестр, люди вокруг нас кружились и танцевали, но в этом мире, который мы создали для себя, было тихо, если не считать наших неровных вдохов.

Ава вздрогнула от моего прикосновения.

- Откуда ты все это знаешь?

- Это моя работа - знать. Я наблюдаю. Слежу. Запоминаю. - Я поддался своему желанию, - крошечному желанию - и провел большим пальцем по ее губам. По нам пробежала дрожь, наши тела были настолько синхронизированы, что мы отреагировали именно так, как надо, в точное, блядь, время. Я опустил большой палец вниз и крепко сжал ее подбородок. - Но это поверхностные вопросы, Солнышко. Спроси меня о чем-нибудь более значительном.

Она пристально смотрела на меня, глаза цвета жидкого шоколада под светом ламп.

- Чего я хочу?

Опасный, тяжелый вопрос.

Люди хотят многого, но в каждом сердце бьется одно истинное желание. Одно, которое определяет все наши мысли и действия.

Мое было местью. Острая, жестокая, кровожадная. Она расцвела из окровавленных трупов моей семьи, впиваясь в мою кожу и душу, пока мои грехи не стали уже не моими, а нашими. Мои и мести, двух теней, идущих по одному и тому же извилистому пути.

Ава была другой. И я понял, каково ее истинное желание, как только впервые увидел ее восемь лет назад, ее сияющее лицо и губы, растянутый в теплой, приветственной улыбке.

- Любви. - Это слово пролетело между нами мягким порывом воздуха. - Глубокой, верной, бескорыстной любви. Ты хочешь ее так сильно, что готова жить ради нее. - Большинство людей думали, что самая большая жертва, которую они могут принести, это умереть за что-то. Они ошибались. Самая большая жертва, которую кто-то мог принести, - это жить ради чего-то , позволить этому поглотить тебя и превратить в ту версию себя, которую ты не узнаешь. Смерть была забвением; жизнь была реальностью, самой суровой правдой, которая когда-либо существовала. - Ты хочешь этого так сильно, что готова согласиться на все. Поверить в кого угодно. Еще одна услуга, еще один добрый жест... и может быть, только может быть, они дадут тебе любовь, которой ты так отчаянно хочешь, что готова продать себя.

Мой тон стал язвительным; разговор сделал разворот и направился прямо к грубости и жестокости.

Потому что то, чем я больше всего восхищался в Аве, было и тем, что я в ней ненавидел. Тьма жаждет света так же сильно, как и хочет его уничтожить, и здесь, в этом бальном зале, с ней в моих объятиях и моим членом, упирающимся в молнию, это было как никогда ясно.

Я ненавидел то, как сильно я хотел ее, и ненавидел то, что у нее не хватило ума убежать от меня, пока у нее еще был шанс.

Хотя, будем честны, было уже слишком поздно.

Она была моей. Просто она еще не знала об этом.

Я и сам не знал этого, пока не увидел ее в объятиях Колтона, и каждый инстинкт бушевал во мне, желая оторвать ее от него. Чтобы забрать то, что принадлежит мне.

Я ожидал, что она рассердится на мои слова, заплачет или убежит. Вместо этого она посмотрела на меня не отрывая взгляд, и сказала самую невероятную вещь, которую я слышал впервые за долгое время.

- Ты говоришь обо мне или о себе?

Я чуть не рассмеялся от смехотворности этого заявления.

- Ты, должно быть, путаешь меня с кем-то другим, Солнышко.

- Я так не думаю. - Ава встала на цыпочки, чтобы прошептать мне на ухо. - Ты меня больше не обманешь, Алекс Волков. Я думала об этом, о том, как ты заметил все эти вещи во мне. Как ты согласился присматривать за мной, хотя мог бы и отказаться. Как ты остался смотреть со мной те фильмы, когда думал, что я расстроена, и позволил мне остаться на ночь в твоей кровати, когда я уснула. И я пришла к выводу. Ты хочешь, чтобы мир думал, что у тебя нет сердца, а на самом деле оно у тебя многослойное: золотое сердце, заключенное в сердце изо льда. И у всех золотых сердец есть одна общая черта. Они жаждут любви.

Я крепче сжал ее, в равной степени разъяренный и возбужденный ее глупой, упрямой добротой.

- Что я говорил тебе романтизации меня ?

Я хотел ее, но это было не сладкое, нежное желание.

Это было грязное, уродливое желание, запятнанное кровью на моих руках и желанием утащить ее с солнечного света в свою ночь.

- Это не романтизация, если это правда.

Из моего горла вырвался рык. Я позволил себе прижаться к ней еще на одно мгновение, прежде чем оттолкнуть ее.

- Иди домой, Ава. Это не место для тебя.

- Я пойду домой, когда захочу пойти домой.

- Перестань быть упрямой.

- Перестань быть козлом.

- Я думал у меня золотое сердце, - усмехнулся я. - Выбери сторону и придерживайся ее, Солнышко.

- Даже золото может потускнеть, если о нем не заботиться. - Ава отступила назад, и я подавил нелепое желание последовать за ней. - Я заплатила за свой билет и останусь здесь, пока не решу, что хочу уйти. Спасибо за танец.

Она ушла, оставив меня в гнетущей тишине.

***

Я приложил все усилия, чтобы не замечать Аву до конца ночи, хотя она витала в моем периферийном зрении, как золотая искра, которая никак не хотела исчезать. К счастью для всех мужчин в зале, она не танцевала ни с кем другим; большую часть времени она провела, болтая и смеясь с выпускниками.

Я провел свое время, собирая информацию о конгрессменах, которые мне понадобятся, если я захочу расширить Archer до конгломерата, лакомые кусочки о конкурентах, интересные сведения о друзьях и врагах.

Я только что закончил... поучительную беседу с главой крупной консалтинговой компании, когда потерял Аву из вида. В одну минуту она была рядом, в другую - исчезла. Через двадцать минут ее все еще не было, слишком долго для перерыва на туалет.

Было уже поздно, возможно, она ушла. Мы расстались не на самой лучшей ноте, но я бы проверил ее, чтобы убедиться, что она благополучно добралась до дома. На всякий случай.

Я уже собирался уходить, когда услышал стук из маленькой комнаты возле бального зала, которая служила помещением для сумок и пиджаков гостей.

- Отстань от меня!

Я замер, моя кровь застыла. Я открыл дверь, и лед вспыхнул обжигающим пламенем.

Скоропостижно скончавшийся бывший Авы Лиам прижал ее к стене, держа запястья над головой. Они были так сосредоточены друг на друге, что не заметили, как я вошел.

- Ты сказала мне, что у тебя нет нового мужчины, - невнятно произнес Лиам. - Но я видел, как ты танцевала и смотрела на него. Ты солгала, Ава. Почему ты солгала?

- Ты сумасшедший. - Даже отсюда я видел, что ее глаза пылают огнем. - Отпусти меня. Я серьезно. Или ты хочешь повторения прошлой недели?

Прошлой недели? Что, черт возьми, произошло на прошлой неделе?

- Но я люблю тебя. - Его голос стал пронзительным. - Почему ты не любишь меня в ответ? Это была одна ошибка, детка. - Он прижался к ней всем телом, не давая ей сдвинуть ноги. Огонь опалил мои вены, когда я подошел к нему, мое приближение заглушил плюшевый ковер под моими ногами. - Ты все еще любишь меня. Я знаю это.

- Я даю тебе три секунды, чтобы сдвинуться с места, или я не смогу отвечать за свои действия. - Вспышка гордости пронеслась во мне от резкого тона Авы. Молодец. - Раз... два... три.

Я как раз подошел к ним, когда она ударила его головой. Из его горла вырвался вой, он попятился назад, зажимая нос, из которого хлынула кровь.

- Ты сломала мне нос! - прошипел он. - Ты сама напросилась, шлюха. - Он бросился на нее, но успел пройти только половину пути, прежде чем я обхватил кулаком заднюю часть его рубашки и дернул его назад.

Только тогда Ава заметила меня.

- Алекс. Что...

- Не возражаешь, если я присоединюсь к веселью? - Я поднял Лиама за воротник, скривив губы при виде его слезящихся глаз и кровоточащего носа, и ударил его в живот. - Это за то, что назвал ее шлюхой. - Еще один удар в челюсть. - Это за то, что удерживал против ее воли. - Третий удар по его и без того многострадальному носу. - Это за то, что изменял ей.

Я продолжала наносить удары, позволяя огню поглотить меня, пока Лиам не потерял сознание, и Аве пришлось оттащить меня от него.

- Алекс, остановись. Ты убьешь его!

Я поправил рукава рубашки, тяжело дыша.

- Это должно меня отпугнуть?

Я мог бить его всю ночь и не останавливаться, пока этот ублюдок не превратится в груду окровавленной плоти и сломанных костей. Красная пленка затуманила мое зрение, а костяшки пальцев были в синяках от силы моих ударов.

В моей голове промелькнул образ того, как он прижал Аву к стене, и мой гнев вспыхнул с новой силой.

- Давай просто уйдем. Он усвоил урок, и если кто-то увидит тебя, у тебя будут неприятности. - Лицо Авы было цвета фарфора. - Пожалуйста.

- Он не посмеет ничего сказать. - Тем не менее, я сдался, потому что она сильно дрожала. Несмотря на свою жесткость, Ава была потрясена случившимся.

К тому же, она была права: нам повезло, что никто еще не наткнулся на нас. Мне было наплевать, если бы они это увидели, но не было необходимости затягивать и без того неприятный вечер.

- Мы должны вызвать скорую помощь. - Она с беспокойством смотрела на лежащего Лиама. - Что, если он серьезно ранен?

Конечно, она все еще заботилась о его благополучии после того, как он пытался напасть на нее. Я не знал, смеяться ли мне в неверии или потрясти ее.

- Он не умрет. - Я контролировал свои удары, чтобы они были наказуемыми, но не смертельными. - Он очнется с чертовски помятым лицом и парой сломанных ребер, но он выживет. - К сожалению.

Беспокойство оставалось на лице Авы.

- Мы должны позвонить в 911 в любом случае.

Твою мать.

- Я сделаю анонимный звонок из машины. - У меня был телефон в бардачке.

Я положил руку на ее спину, когда мы выходили из отеля. К счастью, по пути мы не встретили никого, кроме швейцара.

- Теперь. - Я пригвоздил Аву взглядом. - Расскажи мне, что, черт возьми, произошло между вами на прошлой неделе.

¹Три месяца