Клуб инженерных решений

Глава шестнадцатая. Поединки кастрюли и женская форма

Когда Амано и Томоэ наконец вернулись в школу, фестиваль был в самом разгаре. Второй день привлек ещё больше посетителей — территория школы напоминала муравейник, с потоками людей, перемещающимися между павильонами и стендами.

Несмотря на общую атмосферу веселья, девушки чувствовали растущее напряжение. Новость о предстоящем поединке между главами кулинарного клуба и клуба кройки и шитья распространилась по школе со скоростью лесного пожара. Повсюду группы учеников обсуждали грядущее событие, делая ставки на исход и выдвигая самые фантастические теории о причинах конфликта.

— Нам нужно найти Сато-сана, — напомнила Томоэ, когда они пробирались сквозь толпу. — Где он может быть?

Амано задумалась. Если Сато пришел поговорить с Ватанабе и Такахаши, логично было бы искать его рядом с павильонами их клубов.

Они направились к зоне кафе, где располагались оба конкурирующих заведения. К их удивлению, и традиционное кафе кулинарного клуба, и модный павильон клуба кройки и шитья были закрыты для посетителей. У входов висели таблички "Технический перерыв".

— Странно, — нахмурилась Амано. — Они же должны использовать фестиваль для привлечения новых членов.

— Возможно, готовятся к поединку, — предположила Томоэ. — Проверим главный зал.

Главный зал школы был преобразован в арену для различных выступлений и презентаций. Согласно программе, поединок должен был состояться после выступления клуба нелегкой музыки, которое должно было закончиться через два часа.

Когда они вошли в зал, там как раз заканчивалась репетиция какого-то танцевального номера. Несколько учеников в ярких костюмах синхронно двигались под ритмичную музыку, а в углу сцены… Амано напряглась, увидев знакомую фигуру. Высокий парень с атлетическим телосложением внимательно наблюдал за происходящим, стоя немного в стороне. Даже со своего места она могла различить решительное выражение его лица.

— Это он, — тихо сказала Амано, указывая Томоэ на парня. — Сато Рёта, я уверена.

Они дождались окончания репетиции и, когда танцоры начали расходиться, направились к Сато.

— Сато Рёта-сан? — обратилась к нему Амано.

Парень обернулся, его взгляд был настороженным.

— Да, это я. А вы кто?

— Меня зовут Амано Аманошита, а это моя подруга Томоэ Ке. Мы ученицы этой школы, — представилась Амано. — И мы хотим поговорить с вами о предстоящем поединке между Ватанабе-сан и Такахаши-сан.

Сато внимательно изучал их, словно оценивая, можно ли им доверять.

— Что именно вы хотите знать? — спросил он наконец.

— Всё, — прямо ответила Амано. — Что произошло в прошлом, почему Ватанабе-сан перестала заниматься кендо, и почему вы так обеспокоены этим поединком.

Сато глубоко вздохнул, как будто собираясь с мыслями.

— Это долгая история, — сказал он. — И не самая приятная.

— У нас есть время, — мягко заметила Амано. — И мы действительно хотим помочь.

Сато кивнул и указал на несколько стульев в углу зала.

— Тогда присядем. Это не то, о чем я хотел бы говорить стоя и между делом.

Они устроились в тихом углу, вдали от суеты подготовки сцены. Сато несколько минут молчал, собираясь с мыслями, а затем начал свой рассказ:

— Я познакомился с Ватанабе Май и Такахаши Ханой на региональном турнире по кендо четыре года назад. Они обе были уже тогда восходящими звездами в женской категории, а я только начинал получать признание в мужской. Мы представляли разные школы, но часто пересекались на тренировках и соревнованиях.

Он сделал паузу, вспоминая.

— Май и Хана были лучшими соперницами. Понимаете? Не просто конкурентками, а именно соперницами, которые уважают друг друга и растут благодаря соревнованию. Это было… красиво. Каждая из них выкладывалась на полную, чтобы превзойти другую.

Амано кивнула. В этом была своя логика — стремление к улучшению через конкуренцию.

— Что изменилось? — спросила она.

Сато вздохнул.

— Я изменил. Точнее, мои чувства. Я влюбился в Хану. Мы начали встречаться, и какое-то время всё было хорошо. Но потом…

Он замолчал, подбирая слова.

— Я восхищался техникой Май. Её движения были такими точными, такими грациозными. Я постоянно говорил об этом, даже Хане. Сначала она не обращала внимания, но потом начала замечать, как я смотрю на Май во время тренировок. И решила, что между нами что-то есть.

— Ревность? — тихо спросила Томоэ.

— Да, но не только, — Сато покачал головой. — Хана всегда была очень гордой. Для неё важно было быть лучшей во всём. А тут получалось, что её соперница не только побеждает её на турнирах, но и отнимает внимание её парня. Это стало… личным.

— И они поссорились? — предположила Амано.

— Хуже, — Сато сжал руки в кулаки. — Это случилось во время одной из наших совместных тренировок. Мы часто собирались втроем после официальных занятий. В тот день Хана была особенно… интенсивной. Она раз за разом наносила удары по шлему Май, и пару раз довольно успешно.

Он замолчал, погрузившись в воспоминания.

— К концу тренировки Май выглядела уставшей, но держалась. Мы решили сделать перерыв, и Хана вызвалась принести всем напитки. Когда она ушла, Май сняла шлем и вдруг… она пошатнулась и начала падать. Я стоял рядом и успел ее подхватить.

Сато потер переносицу, словно пытаясь стереть болезненное воспоминание.

— И в этот момент вернулась Хана. Она увидела, как Май лежит у меня на руках, а я склонился над ней, пытаясь нащупать пульс и понять, что с ней происходит. Хана… она неправильно все поняла. Бросила что-то вроде: «Выбирай, или я, или она» и ушла, даже не выслушав объяснений.

— А что с Ватанабе-сан? — тихо спросила Амано.

— Ей становилось хуже. Я не мог оставить ее в таком состоянии, чтобы бежать за Ханой. Вызвал скорую, и Май увезли. В больнице диагностировали эпидуральную гематому — от многочисленных ударов по голове образовалось кровоизлияние. Прогноз был… неутешительным. Врачи говорили, что у нее могут остаться проблемы со зрением и вестибулярным аппаратом на всю жизнь.

— Это ужасно, — прошептала Томоэ.

— Да, — кивнул Сато. — Но это было не все. Знаете, что сделала Май? Она взяла с меня слово, что я не буду рассказывать Хане о серьезности травмы. Она боялась, что Хана будет винить себя. Представляете? После всего, что произошло, она беспокоилась о чувствах Ханы.

— И что случилось потом? — спросила Амано.

— Я пытался объяснить все Хане, но без возможности рассказать всю правду… Она решила, что между мной и Май что-то есть, и полностью оборвала общение с обоими. А потом… произошло чудо. Май начала восстанавливаться, причем гораздо лучше, чем предсказывали врачи. Реабилитация была долгой и трудной, но она справилась.

— Поэтому она выбрала нашу школу? — догадалась Томоэ. — Здесь не так важна физическая активность.

— Именно, — подтвердил Сато. — Ей нужно было место, где ценят мозги, а не физическую выносливость. Но к её удивлению и разочарованию, она встретила здесь Хану. Такахаши не давала ей проходу, постоянно бросала вызовы, словно пыталась доказать, что Май избегает соревнований из трусости, а не из-за травмы, о которой она не знала. А Май… Май слишком гордая, чтобы оставаться в долгу.

Амано и Томоэ обменялись взглядами. История была куда сложнее и печальнее, чем они думали.

— И поэтому вы так беспокоитесь о поединке? — спросила Амано. — Ведь если Ватанабе-сан получит еще один удар по голове…

— Именно, — кивнул Сато. — После таких травм повторный удар может быть критическим. Май рискует не просто проиграть поединок, а потерять все, чего добилась за два года реабилитации. Или хуже.

— А Такахаши-сан не знает об этом? — уточнила Томоэ.

— Нет. Май никогда не рассказывала ей. Слишком гордая. А я… я не мог нарушить обещание. И это было глупо, — добавил Сато. — Поэтому я здесь. Я должен остановить этот поединок, пока не стало слишком поздно.

Ицуки и Мори неслись по школьному коридору так, что стены вокруг размывались в единую цветную полосу. На бегу Ицуки умудрялся одновременно проверять телефон, перескакивать через попадающиеся навстречу препятствия и отвечать на сбивчивые вопросы Мори о том, какого вообще черта происходит.

— Локация изменилась, время изменилось, — задыхаясь от бега, пояснил Ицуки, лихорадочно набирая сообщение. — Если принцип местного самоуправления сработает правильно, нас будут ждать в комнате кулинарного клуба… точнее, «не ждать» — именно поэтому там и будут проводить поединок. То-то мне показалась странным эта площадка.

— Что? — переспросил Мори. — Какой принцип? Что за чушь ты несешь?

— Принцип изоляции, — отрезал Ицуки. — Отделить опасный объект от окружающей среды. В нашем случае — изолировать поединок от потенциальных помех… то есть от нас. То есть от вас, от студсовета. Отвести подальше от публики и провести раньше срока.

Мори только сейчас начал понимать всю степень серьезности происходящего.

— Ты думаешь, они…

Договорить Мори не успел — их догнал один из представителей клуба легкой атлетики, один из теж самых парене, которымму поручили доставку еды по фестивалю. Он тяжело дышал, но выглядел гораздо свежее после забега, чем Мори и Ицуки.

— Кодо-сан! — окликнул он. — Ваш заказ, как вы и просили! Две кастрюли с ручками, идеально подходящие для…

— Спасибо, — перебил его Ицуки, хватая кастрюли и продолжая бег. — Очень эффективная доставка. Верну после.

Парень, явно довольный похвалой, поклонился и скрылся в толпе.

— Кастрюли? — прохрипел Мори, пытаясь не отставать. — Ты собираешься готовить во время поединка?

— Принцип предварительного антидействия, — лаконично ответил Ицуки, глядя на карту школы в телефоне. — А если точнее, «защита от дурака».

При виде выражения лица Мори он все же решил пояснить:

— Кастрюли нужны для наших голов, чтобы не получить серьезную травму от боковых ударов. Согласно разделу 7 учебника ТРИЗ, при неизбежности негативного воздействия…

Но Мори уже не слушал, поскольку Ицуки вдруг резко остановился перед окном второго этажа.

— Стоп! — он оглянулся вокруг и указал на табличку в конце коридора. — Смотри, комната кулинарного клуба! Она же прямо над площадкой во дворе! Той самой, что я никак не мог понять зачем вообще там нужно было покрывать все циновками.

Мори проследил за его взглядом и понял, что Ицуки уже был готов, натянутый под искомым окном трос, шедший над кафе клуба кулинарии и дальше проходивший в невидимым ни откуда тупичек, где и должен был, по мнению Ицуки проходить поединок, показывал это довольно ясно. Сейчас Ицуки явно подсчитывал высоту, траекторию и возможную точку приземления.

— Даже не думай, — покачал головой Мори. — Правило 34 школьного устава. Мы это уже проходили.

— Правило 34 говорит о запрете одному ученику выпрыгивать из окна, — парировал Ицуки, тихо распахивая створку. — Принцип объединения — если два объекта соединить в один, можно получить новые свойства. Нас двое, значит, это уже совместная активность, а не индивидуальная.

— Эта твоя логика…

— Кроме того, правило дано для предотвращения травм, — продолжил Ицуки, вручая одну из кастрюль Мори. — А мы собираемся сделать как раз то же самое — предотвратить травмирование Ватанабе-сан. То есть, дух закона соблюден, даже если буква нарушена.

Прежде чем Мори успел ответить, Ицуки добавил:

— По моим расчетам у нас примерно две минуты до начала их поединка. Если мы пойдем обычным путем, будет поздно. Что выбираешь? Нарушить правило или позволить Ватанабе-сан получить потенциально смертельную травму?

Мори скрипнул зубами.

— Амношита-сан с Ке-сан и тем парнем уже в пути?

Ицуки быстро проверил телефон.

— Амано пишет, что они бегут к главной сцене. Я отправил им новые координаты.

— Ладно, — выдохнул Мори, надевая кастрюлю на голову. — Но потом ты мне все объяснишь.

— Это будет эффективно, — кивнул Ицуки, надевая вторую кастрюлю на свою голову.

Они переглянулись — два парня в дурацких импровизированных шлемах — и синхронно шагнули к окну.

— Готов? — спросил Ицуки.

— Нет, но это не имеет значения, — буркнул Мори. — На счет три. Раз… два…

В задней части кулинарного клуба, превращенном на время в площадку для кендо, Такахаши и Ватанабе стояли друг напротив друга, одетые в полную защитную экипировку. Вокруг никого не было — они специально выбрали это время и место, чтобы избежать лишнего внимания.

— Ты уверена, что хочешь этого, Май? — спросила Такахаши, её голос, глухой из-за маски, звучал почти заботливо. — Еще не поздно отказаться.

— Даже не надейся, Хана, — ответила Ватанабе, крепче сжимая свой бокен. — Я не отступлю.

Такахаши кивнула и подняла свой бокен.

— Тогда начнем. Первый, кто нанесет чистый удар, победил.

Она сделала шаг вперед, готовая атаковать, когда внезапно раздался шум, что-то пронеслось по воздуху, и через мгновение рядом с ними приземлились две нелепые фигуры с кастрюлями на головах. Одна из них, более массивная, при падении громко охнула, а вторая, несмотря на необычное появление, каким-то чудом умудрилась приземлиться на ноги и тут же броситься между девушками.

— Стоп! — воскликнул Ицуки, голос которого гулко отдавался в кастрюле. — Поединок отменяется!

— Кодо?! — воскликнула Такахаши, отступая на шаг. — Что ты…

Но Ицуки уже не слушал, разворачиваясь к Ватанабе.

— Ватанабе-сан, вы не можете участвовать в этом поединке, — твердо заявил он, впрочем, достаточно тихо, чтоб слышала только она. — У вас эпидуральная гематома, и только-только прошедшиепроблемы с вестибулярным аппаратом и зрением. Я знаю о вашем диагнозе. Даже один удар бокеном может…

— Откуда ты?.. — пробормотала Ватанабе, невольно отступая назад.

— Что за чушь! — резко бросила Такахаши, делая шаг к Ицуки. — Отойди, ты не имеешь права вмешиваться!

Ицуки не двинулся с места.

— Если хотите кого-то ударить, ударьте меня, — спокойно сказал он. — Принцип посредника — ввести промежуточный объект между конфликтующими сторонами.

Мори, наконец поднявшись и сняв со своей головы смятую кастрюлю, присоединился к Ицуки.

— Я поддерживаю его, — произнес он, вставая рядом. — Как представитель студсовета, я не допущу этого поединка.

Такахаши, явно разозлившись, резко подняла бокен и прежде чем кто-либо успел среагировать, нанесла удар. Деревянный меч со свистом рассек воздух и врезался в кастрюлю на голове Ицуки. Звук был таким, словно кто-то ударил в гонг. Ицуки покачнулся, но устоял, только потеряв равновесие лишь когда почувствовал еще один удар с другой стороны — от Ватанабе.

— Не лезьте не в свое дело! — крикнула она, её голос звучал надломленно.

Ицуки опустился на одно колено, придерживая кастрюлю, которая теперь, вместо того чтобы защищать голову, мешала ему видеть, сползая на глаза. Через звон в ушах он услышал как распахнулась дверь додзё и раздались новые голоса.

— Май, остановись! — это был мужской голос, который Ицуки не узнал, но догадался, что это наконец прибыл Сато.

— Что здесь происходит? — послышался голос Амано, звучащий одновременно встревоженно и возмущенно.

Ицуки снял накренившуюся кастрюлю и огляделся. На площадку ворвались Амано, Томоэ и высокий спортивный парень, которого Ицуки опознал как Сато Рёту.

— Рёта-кун? — голос Такахаши дрогнул, и бокен в её руке опустился. — Что ты тут…

— Я не мог допустить, чтобы вы навредили друг другу, — серьезно ответил Сато, делая шаг вперед. — Хана, тебе нужно знать правду о том, что случилось два года назад.

Ватанабе вздрогнула и протестующе вскинула руку.

— Рёта, нет! Ты обещал!

— Прости, Май, — покачал головой Сато. — Но цена молчания стала слишком высокой.

Ицуки встал и отступил в сторону, позволяя Сато занять центральное место. Это было эффективней — в данной ситуации Сато имел наибольший моральный авторитет перед обеими девушками.

— Хана, — начал Сато, глядя прямо на Такахаши, — Май не бросала кендо из-за страха или из-за тебя. У неё серьезная травма, которую она получила во время нашей тренировки. Когда ты ушла, она потеряла сознание, её увезли в больницу.

Такахаши медленно сняла шлем, её лицо побледнело.

— Что ты говоришь?

— У неё была эпидуральная гематома, — продолжил Сато. — Врачи запретили ей заниматься любыми видами боевых искусств. Даже сейчас, после длительной реабилитации, один сильный удар по голове может вернуть её в то состояние… или хуже.

Такахаши перевела взгляд на Ватанабе, которая стояла, опустив голову.

— Это правда? — спросила она, и её голос звучал неожиданно тихо. — Почему ты мне не сказала?

Ватанабе тоже сняла шлем, и Ицуки заметил, что её глаза блестели от слёз.

— Я не хотела, чтобы ты винила себя, — ответила она. — Это был несчастный случай. И… я не хотела твоей жалости.

Откладывая свой бокен, значительно потрепанный от удара о кастрюлю, Такахаши медленно подошла к Ватанабе.

— Дура, — сказала она, но в её голосе не было злости. — Все это время я думала… я думала, что ты избегаешь меня, потому что…

— Потому что ты думала, что между мной и Рётой что-то есть? — тихо закончила Ватанабе. — Я знаю. Но это никогда не было правдой.

Сато переводил взгляд с одной на другую, явно не зная, что делать дальше. Впрочем, его вмешательство уже и не требовалось — лед начал таять сам.

Ицуки, потирая голову в том месте, где кастрюля мало помогла смягчить удар, медленно отошел к Мори, Амано и Томоэ, которые наблюдали за происходящим с выражением удивления и облегчения на лицах.

— Принцип «обратить вред в пользу», — пробормотал он. — Всё, что произошло, включая этот дурацкий удар по голове, оказалось полезным в итоге.

— Ты знал, что так будет? — шепотом спросила Амано, подходя ближе и осторожно касаясь его руки.

Ицуки хотел было ответить «конечно», но вместо этого покачал головой.

— Не полностью. Я рассчитывал на вмешательство, но не знал, как именно всё разрешится. Я просто… действовал наиболее эффективным в данных обстоятельствах способом.

Мори хмыкнул, но в его взгляде читалось что-то похожее на уважение.

— А женская форма для кендо? — поинтересовался он. — Это тоже было «наиболее эффективным способом»?

Ицуки слегка покраснел.

— Я рассчитывал на запасной план, если бы мы не успели до начала поединка. Хотел притвориться Ватанабе-сан и объяснить ситуацию Такахаши-сан наедине. Принцип асимметрии — использовать неожиданный фактор.

Амано с трудом сдержала смешок, представив Ицуки в женской форме, пытающегося имитировать голос Ватанабе.

— Хорошо, что до этого не дошло, — заметила она, окидывая взглядом всю эту сцену. — Не уверена, что твой план был бы эффективнее кастрюли.

Ицуки с непроницаемым лицом аккуратно поставил помятую кастрюлю на пол.

— В руководстве по ТРИЗ нет однозначного ответа на этот вопрос, — ответил он серьезно, но в уголках его глаз мелькнуло что-то, похожее на улыбку. — Полагаю, этот эксперимент мы проведем в другой раз.

Шизука, появившаяся в проеме, окинула взглядом разбитое окно, двух обнимающихся девушек в кендо-форме, Сато с облегченным выражением лица, и своих подопечных, стоящих рядом с помятыми кастрюлями и сломанными бокенами. Она только устало покачала головой.

— Ицуки-кун, — она взглянула на него с лукавой улыбкой, — может, объяснишь, откуда у тебя взялся женский вариант формы для кендо?

И впервые на памяти всех присутствующих, Ицуки Кодо, «мистер эффективность» собственной персоной, не нашелся с точным ответом.