Клуб инженерных решений

Глава Первая. Парень в мешковатой форме, обед и веревка с крюком

Первый день учебы в старшей школе Ёру был очень похож на такой же день в любой другой школе, и одновременно совершенно другим. Посторонний человек, случайно заглянувший в спортзал на церемонию открытия и не знавший подоплеки школы, мог бы решить, что здесь какое-то исключительное количество гяру и хулиганов-янки, и в чем-то даже немного был бы прав.

Хотя большинство голов в толпе учеников были всё же естественного черного цвета, количество крашеных (скорее всего) блондинов и блондинок было запредельным, встречалось даже несколько человек с совсем кислотными цветами волос. Был даже один парень с волосами, выкрашенными во все цвета радуги — настоящая живая реклама умений местного «клуба экспериментального окрашивания волос безопасными красителями собственного приготовления». Ученики радовали взгляд разнообразием фенечек, ленточек и пирсинга, причем последний варьировался от скромных сережек до целых художественных композиций из металла на ушах, в бровях и носу.

Бабочки и галстуки были различных цветов, и даже форма не отличалась однообразием: часть народа была в пиджачках, часть в жилетках, а часть в свитерах, впрочем, все это было выдержано в схожих цветовых тонах. Зимный бич многих японских школьниц — запрещение на толстые колготки — тут отсутствовал, да и вообще длина, цвет и наличие колготок не регламентировались. Более того, руководство школы пошло на совсем уж неслыханный шаг: не было запрещения девушкам надевать мужской вариант формы и брюки (равно как и парням — женский вариант и юбку, хотя подобное использовалось уж совсем редко, только членами «клуба исследования влияния одежды противоположного пола на успеваемость» да несколькими эксцентричными личностями).

Причина такого странного отношения к ученикам имела свою историю. После кризиса девяностых в Японии Хитохиро Гото, в то время руководивший исследовательским отделом одного из технологических гигантов, неожиданно для себя оказался уволенным по сокращению. Это событие заставило его задуматься о причинах, по которым японские компании, несмотря на все свои достижения, оказались настолько уязвимы перед лицом глобальной конкуренции.

Имея неожиданно появившееся свободное время, Гото погрузился в исследование проблемы. Он начал с анализа инновационного потенциала разных стран, но быстро пришел к выводу, что корни проблемы лежат глубже — в самой системе образования. Следующие полгода он посвятил детальному изучению образовательных систем разных стран, особенно тех, что показывали высокие результаты в области инноваций.

Его особенно заинтересовал контраст между строгой регламентацией японской школьной жизни и относительной свободой, которую получали ученики в странах-лидерах инновационного развития. Проведя множество интервью с успешными предпринимателями и новаторами как в Японии, так и за рубежом, Гото обнаружил закономерность: многие японские инноваторы в школьные годы считались «проблемными» учениками именно из-за нежелания следовать чрезмерно жестким правилам.

После тщательного анализа огромного количества школьных правил и ограничений, Гото пришел к неожиданному выводу. В то время как социализация через школьную систему действительно была важна для формирования гармоничной личности, тотальная уравниловка и подавление индивидуальности могли серьезно вредить развитию творческого потенциала. Особенно его поразило то, что многие школьные правила, такие как запрет на цвет волос или строгие требования к длине юбки, никак не влияли на качество образования, зато эффективно подавляли любые проявления индивидуальности.

С этими выводами он пришел к директору школы, подтвердил это статистикой, где показал, что количество стартапов Японии на душу населения в четыре раза меньше, чем у США, в абсолютных же цифрах вообще в десять раз меньше. Он даже привел в пример одну ближневосточную страну, которая при населении раз в 15 меньше Японии производила примерно сходное количество стартапов.

Количество стартапов как показатель креативности было такой себе метрикой, но директор проникся. Одно дело знать, что у японцев есть проблемы с изобретательством и креативностью и считать, что как минимум способность японцев к систематической и продолжительной работе способна это компенсировать, и совсем другое — получить конкретные цифры. Да, далеко не факт, что ограничения старшей школы — это то, что лишает детей креативности. Но Хитохиро Гото сумел убедить и руководство школы, и представителей министерства образования попробовать.

Конечно, такая свобода порождала и определенные сложности. Студсовету, который в этой школе отвечал за финансирование клубов и их обеспечение, приходилось несладко. Приходилось разбираться с такими запросами как «срочное финансирование эксперимента по выращиванию светящихся в темноте цветов сакуры» от клуба ботаники или «закупка материалов для создания человекоподобного робота в натуральную величину из картона и скотча» от клуба технического творчества. «Клуб исследования влияния музыки на рост овощей» регулярно требовал новую акустическую систему для своих экспериментальных грядок, а «общество любителей альтернативной гравитации» настаивало на покупке промышленного вентилятора для создания «зоны невесомости». Но директор Гото не желал ничего менять и в этом отношении. В конце концов, как он часто повторял, люди, умеющие общаться с творческими личностями и хоть как-то их направлять — это те кадры, которые тоже очень нужны современной Японии, чтоб от творческих личностей в конце был какой-то толк. Что уже было доказано на практике, на той самой практике на которую многие хедхантеры крупных корпораций с большим удовольствием приглашали бывших членов местного студсовета.

В старшей школе Ёру торчащий гвоздь не забивали, а сначала проверяли — может это вообще вешалка, а то и сигнальная система. Хотя и совсем отбиваться от рук не давали. Дисциплинарный комитет тут был небольшим, но весьма своеобразным. Достаточно сказать, что когда у школы начали появляться группки хулиганов из других школ, дисциплинарный комитет решил эту проблему самостоятельно, правда, заработав весьма неоднозначную репутацию. Если же явные проблемы начинали доставлять сами ученики школы Ёру, то все таки проблемы решал либо глава дисциплинарного комитета, либо его заместительница, отлично владевшие не только добрым словом. После «воспитательных бесед» с главой комитета бывшие хулиганы не только прекращали создавать проблемы, но и, что самое удивительное, часто вступали в самые традиционные клубы школы. Кружок каллиграфии, клуб чайной церемонии и секция кюдо неожиданно обретали немало новых энтузиастов, проявляющих удивительное усердие в постижении традиционных искусств.

Но даже в этой весьма пестрой толпе выделялись личности, которые казались необычными даже по меркам школы Ёру. Начать хотя бы с изящной маленькой девушки с очень серьезными глазами, одетой в сшитую по заказу форму, что отличалась безупречным качеством пошива и выбором ткани. Или взять парня среднего роста, получившего оценки в первой десятке, но даже в день церемонии открытия явившегося в синяках и немного потрепанной одежде.

Еще внимание привлекала пара очень похожих лицом друг на друга учеников, скорее всего близнецов или близких родственников, оба в мужской форме — один с крашеными рыжими короткими волосами, другой с волосами до плеч, оба довольно миловидной внешностью. Рядом с ними стояла самая обычная на первый взгляд девушка, если не считать ее изумрудно-зеленого цвета волос и целой коллекции фенечек на руках чуть ли не по локоть.

Сильно выделялся и парень совершенно обычной внешности с немного растрепанными волосами в свободной, явно на пару размеров больше необходимого форме. Это было удивительно хотя бы потому, что габаритов он был самых стандартных, поэтому купленная по росту форма сидела бы на нем как влитая. Однако выбранный размер и аккуратно подшитые рукава и штанины явно указывали на то, что такой стиль был выбран намеренно. Что предполагало весьма необычный, если даже не сказать странный образ мыслей.

Интуиция классной руководительницы класса 1–5, куда и попал этот парень, ее не подвела. После церемонии открытия ее ученики собрались для знакомства.

— Я Амано Аманошита, люблю порядок, не люблю, когда вещи делают неправильно или некрасиво, — представление миниатюрной девушки в незаметно дорогой на вид униформе было таким, как учительница от нее и ожидала. Если не станет старостой, то в дисциплинарном комитете точно появится. Хотя, да, в дисциплинарном комитете любой другой школы, а не здесь. Тогда скорее уж в студсовете появится.

— Я Томоэ Ке, — встала симпатичная девушка с естественно темным цветом волос, но в довольно короткой юбке и с голыми ногами, — люблю красоту и бьюти-блоги.

— Я Яго Ханари, — поднялся парень в потрепанной форме, — Люблю порядок и не люблю, когда обижают слабых.

Ну этому парню точно в дисциплинарный комитет, если конечно это по его понятиям не западло. Следующим в очереди представится парнем, как раз и был тот, в мешковатой форме.

— Я Ицуки Кодо, люблю эффективность, — и парень сел.

Его представление классу было довольно обычным и особо на фоне остальных учеников совсем не выделялось, но что-то не давало классной руководительнице покоя. Впрочем, проверить свои подозрения она смогла уже на первой же «обеденной» перемене начавшегося на следующий день учебного года.

Слухи о том, что что-то не так, донеслись до нее на первой же «обеденной» перемене начавшегося учебного года. Ученики редко вмешивали учителей в свои дела, но видимо ситуация была уже совсем из ряда вон выходящей, если Чиэ Сузуки, вызвавшаяся и выбранная старостой (Амано Аманошита, как классная руководительница и предсказывала, выразила желание присоединиться к студсовету), пришла ее искать.

— Такеко Рин-сенсей, там… там…

Из сбивчивой речи Чиэ выходило следующее.

Дождавшись окончания урока и ухода учителя, Ицуки закрепил под окном веревку, точно Чиэ не знала какую, но по описанию выходила похожая на альпинистскую, выстрелил каким-то приспособлением в соседний корпус, прицепил к себе страховочный ремень, к веревке карабин на ремне, и съехал по веревке вниз. Прямо к школьной столовой. Там отстегнул карабин, снял ремень и зашел в столовую первым, опередив всех желающих купить редкую булочку якисобы с ананасами.

Такеко думала, что поняла, почему ее позвала новоиспеченная староста, но как оказалось, это была только первая часть проблемы. Когда Ицуки отцепил веревку, снял крюк и собирался пойти в класс, к нему примчался представитель студсовета…

— А он такой, большой и страшный, Рин-сенсей… Я боюсь, Кодо-сан пострадает.

Там, где ответственная староста в последний раз видела Ицуки и парня-гиганта, их уже не было. Времени прошло немного, и они обе, и учительница, и староста, сильно боялись, что опоздали.

Но когда Чиэ и Рин-сенсей дошли до места, где их видели в последний раз, до них донеслось:

— Неэффективно… Но я повторю еще раз. Правило семь школьного устава: «Ученик старшей школы Ёку должен думать и поступать изобретательно».

— Поправка вторая к правилу семь школьного устава: «Правило семь исполняется в той мере, в которой оно не мешает другим ученикам». Ваше же появление у дверей столовой многим помешало.

— Правило 42: «Кто не успел, тот опоздал».

— Оно записано совсем не так.

— Как неэффективно. «Обслуживание в столовой производится по принципу: кто раньше пришел, тот имеет право выбрать раньше. Любая дискриминация по возрастному, социоэкономическому или физическому положению запрещена». И еще, Тено-сенпай, согласно правилу 4-та, запрещено загораживать дорогу. Я действовал эффективно и не нарушил школьных правил.

— А как же…

Этот громкий разговор привлек уже довольно много учеников, хоть и ведущие его заместитель главы студсовета по общим вопросам Мори Тено и новый ученик Ицуки Кодо не старались привлечь внимание — это вышло само собой. Впрочем, заметив Рин-сенсей, Мори поздоровался и от Ицуки временно отстал.

На следующий день Ицуки вышел за булочкой с якисобой абсолютно тем же способом как вчера, только на этот раз приспособление было хитрее, и веревка прилипла ко вчерашнему крюку, вместо того чтобы пробить стену еще раз.

Перехватить Ицуки рядом со столовой у Мори не вышло, но оставлять все как было он тоже не собирался. Из классной комнаты Мори на втором этаже отлично был виден спустившийся в столовую по веревке Ицуки. Как понял Мори из реакции администрации школы, вмешаться она не собиралась — широкие полномочия студсовета имели такую не вполне приятную сторону.

После уроков Мори попытался использовать помощь со стороны, если уж не получается самому вменить нарушение правил. Рассудив, что главе студсовета не повредит то, чего она не знает, он попытался поговорить с главой дисциплинарного комитета.

Сато Рюдзи, скромно одетый парень без пирсинга или краски на волосах, пресловутый глава, в ответ на реплику Мори только усмехнулся:

— Тено-сан, хотя действия Ицуки Кодо кажутся опасными, он не нанес никакого материального урона, да и физического урона Ицуки тоже никому не нанес.

— Но это опасно в том числе и для него…

— С чего бы это?

— Это же очевидно, он спускается с третьего этажа по веревке, это опасно, Сато-сан. Любой вменяемый разумный человек это способен понять.

— Ой, да свали ты уже в туман, двадцать пятый заместитель председателя сборища бездельников! Все в порядке, тебе правильным японским языком Рюдзи-кун говорит.

Крашеная блондинка с чуть ли не десятком сережек в каждом ухе, в форме с кожаными полосками, нашитыми на школьную жилетку, вмешавшаяся в разговор, была заместительницей главы дисциплинарного комитета — Кикути Ринкой. Ринка говорила и выглядела так, что ее бы моментально приняли бы в качестве онна-банчо, лидера в любой сукэбан, женской банде. Ее вид и поведение позволяли спокойно и вежливо разговаривающего «Рюдзи-куна» выглядеть более утонченным, несмотря на довольно грубую внешность и манеры. Но как бы они себя не вели по отдельности, их совместное выступление могло вынести мозг любому, даже тому, кто не в первый раз с ними общался. Что полностью прочувствовал на себе Мори Тено.

— Простите за беспокойство, — Мори понял, что ему больше нет никакого смысла тут оставаться. Коротко поклонился и решил уйти подальше от этих двух… он даже не знал, как их назвать. Сам Мори до этого с ними особо не сталкивался, но сейчас начал понимать, почему «обратиться в дисциплинарный комитет» было довольно страшной угрозой в студсовете.

— До свидания, Тано-сан, — Мори, занятый своими мыслями, уже начал уходить, но Рюдзи продолжил. — И, кстати, если ты так заботишься о безопасности, то Ицуки-кун прислал нам сертификат спортивного скалолазания.

Но Мори был настолько занят своими мыслями, что последней фразы даже не услышал.

Несмотря на его некоторое сходство с самым большим из приматов, а может и именно благодоря ему, Мори не мог просто опустить руки. Отчаявшись, он решил проштудировать еще раз сборник правил, и на этот раз все же нашел зацепку. До этого он просматривал в студсовете сборник правил, и он точно помнил, что данного правила там не было, а вот в списке, выложенном на сайте студсовета — таки да.

«Недисциплинированного», как Мори начал называть Ицуки Кодо мысленно, он собирался перехватить на выходе из столовой, но Мори о чем-то спросила соседка слева сразу после урока, потом соседка справа, в общем, и он сильно задержался. Мори еще успел разглядеть спустившегося по веревке Ицуки, но вот перехватить его быстро никак не успевал.

Поймать Ицуки удалось уже в классе. Мори даже счел это удачей — а то завалился бы этот недисциплинированный в какую-то дыру пообедать, и хрен бы Мори его нашел.

— Кодо-сан? — Короткий поклон старшего младшему.

— Тено-сенпай, — утомленности в голосе Ицуки могла бы позавидовать даже сама богиня сна и отдыха Отохимэ, но из-за парты, за которой он в одиночестве ел, он встал и тоже поклонился. Правда, его следующая фраза свидетельствовала о чем угодно, только не об уважении. — Вы опять будете неэффективно тратить свое и мое время?

Не будь вокруг столько свидетелей, почти доведенный до ручки несколькими фразами Мори потратил бы свое время очень эффективно, но этому было не время и не место. Да и не был он настолько раздражен, чтоб уже самому нарываться на дисциплинарный комитет.

— Кодо-сан, — к их разговору уже прислушивались все оставшиеся в классе ученики, и к ним присоединилось немалое количество зевак, увидевших ранее мчащегося по коридору Мори. Его габариты сильно впечатляли еще незнакомых с ним учеников первого года, вызывая интерес одним лишь фактом, что он куда-то спешит. — Согласно правилу 34, — на этой фразе в их сторону удивленно посмотрело несколько явных классных отаку, «госпожа серьезность» и староста Чиэ немного заалели ушками, из толпы зевак у входа раздалось посвистывание, вздохи, возглас «вали отсюда, фудзеси», и шум протискивания через толпу. Мори же, не имевший понятия отчего так перевозбудилось окружение, относительно невозмутимо продолжил, — школьного устава запрещено выходить через окно.

Лицо Ицуки скривилось:

— Как неэффективно, Тено-сенпай. Правило 34 школьного устава запрещает выходить наружу из окна первого этажа. Если толковать правило в японской юридической логике расширительного толкования, то действует буквальное толкование документа, презумпция разрешения при неполном описании.

Ицуки оценил остекленевший взгляд Мори, который стал таким сразу после фразы «расширительное толкование», и решил объяснить эффективнее.

— Если нет прямого запрета, то это разрешено. Прямого запрета на выход из окна третьего этажа — нет, значит выходить через него разрешено. Способ выхода через окно не регламентирован, а значит не запрещен. Доброго дня вам, Тено-сенпай.

Ицуки как ни в чем не бывало сел за парту, надел снятые ранее наушники и продолжил есть свою особую булочку, глядя куда-то на экран смартфона.

Мори умел признавать поражения.

Успокоив себя тем, что поражение временное, он попрощался и ушел. Толпа зевак при его приближении в легком испуге расступилась.

И если до этого в его действиях была доля беспокойства за проблемного ученика, то после…

Это уже стало совсем личным, и спустя неделю-другую чуть не закончилось безобразной сценой.

Правило же 34 школьного устава переписали, запретив выходить из окон в сторону земли в принципе. Но это уже не помогло — Ицуки просто начал использовать другие лазейки в правилах, каждый раз находя все более изобретательные способы добраться до столовой первым, строго в рамках обновленного устава школы.

А слухи о противостоянии «Мистера Эффективность» и «грозы нарушителей» Мори Тено разлетелись по всей школе, порождая самые фантастические теории о причинах их конфликта. Особенно усердствовали в их создании члены недавно образованного «клуба изучения школьных легенд и городских слухов», чьи версии с каждым днем становились все более причудливыми.