Клуб смерти

Я проснулась на самых мягких простынях, на которых когда-либо спала, и застонала, потянувшись всем телом на огромной кровати. За всю свою жизнь я никогда не лежала в такой большой и удобной постели. Конечно, я была пленницей в подвале и, вероятно, скоро умру, и бла-бла-бла. Но прямо сейчас я была на седьмом небе, а я давно научилась жить моментом. Потому что все хорошие моменты обычно длились недолго, и я любила выжать из них максимум удовольствия. Я не собиралась думать о том, что меня сегодня потащат в ту комнату для убийств и распотрошат, как банан на разделочной доске. Это проблема будущего.

Я села, стянув одеяло и проверила свою рану на ноге. Кожа уже сросталась, крови и сочащихся выделений больше не было, но синяк вокруг нее теперь переливался всеми цветами радуги. Я наклонилась, чтобы поцеловать ее, чтобы она побыстрее зажила, затем встала с кровати, дрожа ступила на холодный пол и направилась к маленькому шкафу, чтобы взять одежду, бросив быстрый взгляд на Матео, который спал, свернувшись калачиком на полу. Выглядело это крайне неудобно. Надо бы дать ему подушку или что-нибудь еще.

Спать на земле никогда не было весело. Ближе всего к комфортному сну на улице я была в тот раз, когда нашла привязанный одинокий воздушный шар в форме цифры пять. Он просто болтался там, словно у него не было друзей во всем мире, весь блестящий и розовый. Я отрезала его от руки ребенка, к которой он был привязан, и убежала с ним, чтобы освободить, но потом на меня напала армия крошечных детей, одетых как принцессы и все такое прочее. Мне пришлось быстро удирать через надувной домик, и я разрезала его своим перочинным ножом по пути, сбежав через заднюю стенку и захватив с собой всех маленьких зверьков, которые были внутри. Этот воздушный шар служил лучшей подушкой почти три недели, прежде чем сдулся. Я организовала похороны и пригласила всех бродяг с моста прийти. Но никто из них не пришел. Потом собака нагадила на его могилу, пока я произносила свою речь. Я скучала по тому шарику.

Я взяла одну из своих подушек и просунула ее через решетку для Матео, а затем направилась в ванную, чтобы сделать утренние дела и почистить зубы. Это было куда лучше, чем какать в кустах, пока Вонючка Джим пытался украдкой заглянуть в мою анальную дырочку. Я заточила кончик своей зубной щетки только по этой причине, но моя новая зубная щетка была гладкой и закругленной, не предназначенной для отпугивания бродяг-извращенцев. И да, я чистила зубы, пока какала. Подобные вещи лучше всего делать одновременно, чтобы сэкономить время на случай нападения.

Я снова приняла душ, просто чтобы насладиться горячей водой и ароматом всех этих вкусных средств на коже, затем вытерлась и переоделась в свежие спортивные штаны. Потом я достала карандаш, который спрятала в кармане своих вчерашних штанов, и провела пальцем по кончику, который теперь был испачкан кровью Матео.

— Ну, привет, маленький поножовщик, как поживаешь сегодня?

Я вышла из ванной, и Матео впился в меня взглядом. Он сидел на деревянной скамейке, упершись локтями в колени, а его лицо было скрыто в тени. Снова. Ему нравилось наблюдать за мной, но он до сих пор не произнес ни слова. Он просунул подушку обратно через решетку, явно отказываясь от нее.

— Доброе утро, тебе не нравится твоя подушка? — спросила я, но он ничего не ответил. Хотя это было нормально. Мне было что сказать за нас обоих. — Там, на полу, наверное, больно и холодно. Найл иногда разрешает тебе спать в кровати? Думаешь, нам придется иногда делить ее? Ты умеешь делиться? Я вот не очень. У меня нет братьев или сестер. А у тебя? — Я подняла брови, но он не ответил ни на один из моих вопросов. Ни на один. И дело было не в отсутствие языка, ведь вчера он вовсю облизывал меня своим язычком, так что в чем же дело? — Ну, может быть, ты когда-нибудь научишь меня делиться, если захочешь. Полагаю, теперь это пространство принадлежит нам обоим. Но мне нравится спать в постели одной. Но я также думаю, что ты выглядишь таким грустным там, на полу, так что если захочешь разделить ее, когда Найл выпустит тебя, думаю, я буду не против. Ты любишь обнимашки? Меня никогда никто не обнимал, кроме папы. Он умер, знаешь? Ничего страшного, это было давно. Но это случилось в мой день рождения, так что это было… травматично… У тебя есть папа? — он моргнул, и я решила принять это за «может быть». — В любом случае, мне немного любопытно насчет объятий. Думаю, мне бы понравилось. Это мило, когда я вижу, как пары делают это на улице. Но проблема в том, что я не люблю, когда ко мне прикасаются. — Я посмеялась над собой. — Глупо, правда? Мне действительно стоит это преодолеть. — Я взяла подушку с пола и положила ее перед его клеткой, пока он просто смотрел на меня.

Здесь, в углу, все еще было безумно темно, но когда я села, сюда попало больше света с «хорошей» стороны комнаты, и я смогла лучше разглядеть его лицо. На него было… приятно смотреть. Имело ли это смысл? Его кожа была самого восхитительного оттенка коричневого, такого теплого, что заставляла меня думать о солнечном свете и сангрии. Однажды я видела такую в журнале с рекламой отпуска в Мексике. Он был похож на парня, который загорал на той фотографии, с черными как смоль волосами, гладкими и блестящими, но в то же время достаточно длинными, чтобы заправлять их за уши. Его челюсть была покрыта густой темной бородой, которая выглядела приятно колючей, а его огромное тело напоминало обнаженную статую, под которой я однажды спала возле музея. На табличке было написано, что это статуя Адониса, хотя на мускулистом теле Матео были шрамы, а у статуи все было гладким. В темноте было трудно разглядеть многие детали, но казалось, что у него был большой крест прямо в центре груди, не как татуировка, а скорее как будто его выжгли там давным-давно. Его член не торчал наружу, и я подумала, был ли он таким же маленьким и сморщенным, как у той статуи. Боже мой, если прочитать Адонис задом наперед, разве не получится Матео? Не может быть, чтобы это было совпадением.

Мой взгляд опустился между его бедер на смятую ткань его спортивных штанов, в поисках доказательств того, что у него был крошечный член. Я вообще была очень любопытна в отношении членов, но, судя по всему, просить парней показать свои члены было равносильно тому, что они пытались заставить тебя потрогать их и помахать ими перед твоим лицом. Я могла поблагодарить Долговязового Боба за эту психологическую травму, и из-за него я не попросила Матео показать свой член. Урок усвоен.

— Могу я открыть тебе секрет? — Я прикусила губу, и он нахмурился, изображая любопытство, но по-прежнему не отвечал. Я решила, что он не возражал. — У меня полно фантазий о том, что, как мне кажется, я хотела бы делать. Некоторые из них совсем банальны. Например, держаться за руки. Насколько мило держаться за руки? — Я сцепила пальцы вместе, чтобы показать ему. — Вот так. Не как родителей. Вот так я хочу держаться с кем-нибудь за руки. Думаю, это было бы приятно, верно? Но у меня есть проблема. И это действительно большая проблема, из-за которой я не могу попробовать это ни с кем. — Я еще больше понизила голос, и, клянусь, он наклонился чуть ближе, чтобы расслышать мои следующие слова. — Люди ужасны. Я не встречала ни одного хорошего человека с тех пор, как умер мой отец. Он был добр ко мне, но, возможно, был козлом по отношению к другим людям. Я не совсем уверена. Надеюсь, что нет. Моя мама была стопроцентной, без тени сомнения, сукой. Она сбежала с Эстебаном. — Я подняла руку и стерла его имя со своего языка, размазав его по ладони. Фу. — В любом случае, с тех пор, как умер папа, я встречала только плохих людей. Они делали мерзкие вещи или пытались их делать. Не волнуйся, я убила некоторых из них. Хотя и не всех… — Я содрогнулась, подумав о психиатрической больнице «Иден-Хайтс», в которой меня заперли. — Я попала в дом для психов после того, как убила нескольких человек. Разве не забавно, что тебя сажают за то, что ты зарезала людей, которые разрушили твою жизнь? Мне это кажется несправедливым. Разве нам не позволено убивать тех, кто причинил нам боль? Закон этот глупый. Вот почему я не обращаю на него внимания. Как бы то ни было, Мистер Судья со мной не согласился, когда я сказала ему, что имею право убивать монстров, и отправил меня на специальное обследование, где мир решил, что я сумасшедшая. — Я почувствовала, как жар прилил к щекам, когда снова встретилась взглядом с Матео, пытаясь понять, что он думает об этом. Людям не нравилось слово «сумасшедшая». Мне оно тоже не нравилось. Оно делало меня «другой». Изгоем, который не вписывался в нормы общества. Забавно, но «нормальность» — это концепция, в которую все так старались втиснуться, чтобы не выделяться, в то время как я всегда хотела сиять ярче всех норм и быть уникальной. Миру это не нравилось. Странность пугала людей. Я пугала людей. Но это казалось их проблемой, а не моей.

— Когда люди тебя боятся, они хотят, чтобы ты исчез, — сказала я Матео мрачным тоном. — Они хотят, чтобы тебя закопали глубоко-глубоко под землей, где они не смогут тебя видеть. Туда, где им не придется беспокоиться о том, что ты влезешь в их жизнь и создашь им неудобства. Поэтому они поместили меня в комнату с мягкими стенами и кормили меня наркотиками, от которых у меня помутился рассудок. — Я протянула руки и обхватила решетку, пристально глядя на него. — Знаешь, что делает с людьми власть над другими? Она делает их плохими, Мертвец. Потому что никто не смотрит, — прошептала я, оглядываясь через плечо, как будто могла почувствовать на себе ужасный, сверлящий взгляд старшей медсестры. Затем я снова посмотрела на Матео и обнаружила, что он хмурится. — Они заставляли меня чувствовать себя маленькой, как и всех в том месте. Крошечными пылинками, которые ни для кого ничего не значат. — Во мне поднялся гнев, когда я подумала об этих ублюдках, и особенно о мадам Люсиль, которая была старшей в моем отделении. Ей нравилось заставлять меня корчится, плакать и страдать. Ей нравилось заставлять всех пациентов делать это, когда у нее появлялась такая возможность. — Я перестала принимать таблетки, сумела прятать их под языком и выплевывать. Я вырезала маленькую дырочку в матрасе и складывала их туда, чтобы вернуть себе рассудок. Может, я и сумасшедшая по меркам мира, Мертвец, но мой разум все еще принадлежит мне. Мне нравится быть собой. Эти таблетки лишили меня себя. Они душили меня, как если бы я уже была мертва. Так что я пришла в себя, пробудила свой разум и тогда увидела реальность ада, в котором я находилась.

Его челюсть начала подергиваться, и я почувствовала опасность, скользящую из него, как пиявки из воды. Его глаза были темными, глубокими-преглубокими темными ямами, которые поглощали весь свет и заставляли меня тоже хотеть нырнуть в них. Он действительно был мертвецом, эти тени жили прямо в его глазах, и они хотели поглотить меня. Он был диким животным, запертым в зоопарке, и он жаждал смерти своего хозяина. Но я не думала, что он жаждет моей смерти. Во всяком случае, не сейчас.

— Люсиль и ее ужасная команда издевались над нами, смеялись над нами, обращались с нами как с игрушками, когда других медсестер не было рядом, — продолжила я, раскрывая один из своих самых мрачных секретов, когда призраки моего прошлого поползли у меня по спине. — Они называли нас монстрами, уродами, но именно они были настоящими монстрами, Мертвец. Те, кто следил за порядком. Они настоящие враги. И знаешь, что было печально? — Я пододвинулась немного ближе, пока он наблюдал за мной, слушая все, что я говорила, без единого комментария. Я не была уверена, что когда-либо имела такую внимательную аудиторию — большинство людей просили меня заткнуться, как только я начинала разговор. Но не мой Мертвец — он слушал очень внимательно, и мне это нравилось. Было так приятно, что меня наконец-то слушают после стольких лет игнорирования. — Думаю, некоторые из тех пациентов могли бы стать моими друзьями. Мне нравился Злой Джек. Он был таким большим и таким, таким злым. Но его разум был украден, как и разум всех остальных этими наркотиками. На самом деле их там не было, и я не могла их спасти. Я не герой, но мне не нравится, когда люди страдают, когда они этого не заслуживают. Я все еще иногда думаю о них. Потому что у меня появился шанс сбежать. И я оставила их всех там. Люди ужасны, Мертвец. И я тоже человек.

Его губы приоткрылись, и на какой-то сладостный, полный надежды миг мне показалось, что он собирается что-то сказать, но тут дверь в подвал ударилась о стену, распахнувшись, и на лестнице раздались громкие шаги. Я сунула руку в карман, достала карандаш и засунула его в рукав, а мое сердце забилось чаще. Мой похититель приближался. Мой очередной монстр. Он был главным над нами, и, возможно, это означало, что он будет таким же, как мадам Люсиль. Власть кружила людям головы, когда они думали, что за ними никто не наблюдает. А здесь за нами никто не наблюдал. Мы с Матео были как хорьки в бочке. И я не хотела, чтобы меня подстрелили.

Возможно, Найл планировал затащить меня в свою комнату для убийств, но я действительно пока не хотела умирать. Сатана был на удивление молчалив по этому поводу, так что я не могла быть уверена в том, что он запланировал для меня. Он не особо-то спешил отвечать на мои призывы. Наверное, нельзя было ожидать многого от парня, который работал круглосуточно и должен был мучить миллионы душ целую вечность. Но небольшая проверка время от времени не помешала бы. Эй, Красный Здоровяк, я когда-нибудь говорила тебе, что я девственница, которую нужно совратить? Да, детка, ты правильно меня расслышал. Просто немного помоги мне сбежать, и я сохраню себя для тебя, ладно?

Найл появился в джинсах и темно-зеленой рубашке, которая подчеркивала цвет его глаз и плотно облегала его мускулистое тело во всех нужных местах.

Я вскочила на ноги, когда он перевел взгляд с меня на Матео в клетке, казалось, удивленный, что я нахожусь так близко к нему.

— Иди сюда, lass, — приказал он.

— А что, если я скажу «нет»? — Спросила я, проводя большим пальцем по заостренному кончику карандаша. Если он попытается затащить меня в ту залитую кровью комнату, я буду драться так, будто все демоны ада поселились в моем теле. Ему придется засунуть мне в задницу распятие, чтобы выгнать их из меня. Мне бы это даже понравилось. Что только сделало бы ситуацию еще более неловкой для него.

— Тогда я приму твое нежелание, но я хочу спросить тебя кое о чем, и я бы предпочел сделать это здесь. — Он бросил на Матео мрачный взгляд, я пожала плечами и пошла к нему, держа карандаш наготове, чтобы нанести четкий удар. Одного меткого удара в шею было бы достаточно, чтобы убить этого здоровяка. Но он не умрет быстро, так что мне нужно будет нанести удар и убежать.

Я подошла к нему и остановилась на расстояние вытянутой руки, разглядывая светлую щетину, покрывавшую его челюсть и спускавшуюся по шее, решая, куда именно нанести удар. Мое сердце внезапно сжалось, когда я почувствовала знакомый запах, исходящий от него, и я понюхала воздух, чтобы убедиться. Нет, как это возможно??

Но это было так. От него определенно исходил слабый запах Coco Pops, и меня охватил приступ невыносимой тоски по детству. Трахни меня боком на роликах, у него в доме были Coco Pops? Coco Pops? Не какая-то американская подделка Krispies. Я говорила о на сто процентов британских, чертовски идеальных Pops. В моей жизни были только одни большие каникулы, и это была поездка в Лондон, Англия, с моим отцом, сразу после того, как мама ушла от него к Лохматому-Эстебану. Мы ели Coco Pops на завтрак каждый божий день. Они. Были. Просто. Обалденными. Типа как: Я-готова-была-умереть-за-Pops.

Папа накупил кучу мини-коробочек, чтобы привезти их домой, и я позаботилась о том, чтобы их хватило на несколько недель. Я повсюду брала с собой свою последнюю коробку. Это был Святой Грааль, и я берегла его на Рождество. Но потом, потом, за день до того, как мама уехала в Вегас со своим новым парнем, мне пришлось остаться у них, чтобы попрощаться и проглотить ее фальшивые обещания о том, что я буду видеться с ней каждые вторые выходные месяца. Фу. Лгунья. Я пошла туда ради папы, потому что он хотел, чтобы я закрыла эту главу или что-то в этом роде. Но потом случилась катастрофа.

На следующее утро я спустилась вниз и обнаружила, что Эстебан доедает остатки моих — МОИХ!! - Coco Pops, как будто они ничего не значили. Ничего. Коробка уже была в мусорном ведре. Мой открытый рюкзак лежал на кухонном столе, в котором он, очевидно, рылся только для того, чтобы разрушить всю мою жизнь. Это был первый раз, когда я набросилась на кого-то с такой жестокостью, но не последний. Мама сказала, что он просто хотел «попробовать» их. Но он хихикал надо мной, когда она оттаскивала меня от него. Я это слышала. Должно быть, он знал, что они значат для меня. Поэтому он и взял их. Проглотил их своей грязной глоткой и вместе с ними съел кусочек моей души. Я никогда не прощу тебя, Эстебан. Я проклинаю тебя тысячу раз.

Итак, вопрос был в том, были ли у Найла Coco Pops в этом долбаном доме? Мой желудок заурчал при мысли об этом, чертовски заныл. Если они были здесь, они были мои. Ничто не помешает мне заполучить их в свои руки. Должно быть, это судьба, маленький знак Дьявола мне, что он строит для меня более счастливую жизнь. Все складывалось удачно, мне просто нужно было не терять голову и действовать правильно. Потому что ничто не могло помешать мне получить эти Pops.

Новый план: ударить его в шею, подняться наверх, запереть дверь, украсть Coco Pops, бежать, спасая свою жизнь.

— Я подумал, что ты могла бы присоединиться ко мне за ужином этим вечером… — начал он, и я с воплем бросилась на него, моя рука полетела к его яремной вене, карандаш был наготове, зубы оскалились, и яростная энергия пульсировала в моих венах.

Найл поймал мое запястье за секунду до того, как я смогла нанести удар, вырывая карандаш из моих пальцев и с ухмылкой глядя на него.

— Как я уже сказал… — Он засунул карандаш в карман, и я надулась, когда он отбросил мою руку от себя. — Я бы хотел, чтобы ты поужинала со мной сегодня вечером, Паучок.

Я нахмурилась, моя неудавшаяся попытка убийства испортила мне настроение. Но я всегда была готова поесть. Особенно, если это дало бы мне возможность определить местонахождение Pops.

— Что за ужин?

— Еда навынос, — сказал он.

— Какая? — Я скрестила руки на груди, как будто у меня были какие-то высокие требования. Но, честно говоря, я была готова на любой вид еды на вынос. Я бы съела кебаб с пиццей, пиццу с лапшой, и лапшу с буррито.

— Китайская, — объявил он, и у меня потекли слюнки. Я застонала, на самом деле застонала, откинув голову назад. Потому что я была слаба. Мне так хотелось китайской еды.

— Это «да»? — усмехнулся он.

— Да, это «да», — прорычала я, глядя на него. Китайская еда с бонусом в виде смерти. Я собиралась подняться наверх в дом, полный разных предметов. Некоторые из них были острыми. И мне нужен было только один, чтобы воткнуть ему в глаз, а потом я бы схватила еду на вынос и Coco Pops и убежала бы со всех ног. Может, я даже смогла бы заколоть его палочкой для еды…

— Хорошо. — Он полез в карман, достал плитку шоколада и протянул ее мне. — Завтрак.

— А как же Матео? — Спросила я, схватив ее и засунув в рукав, чтобы он не смог забрать ее обратно.

— Он в клетке для непослушных, ему не положен завтрак, — просто сказал Найл. — Но ты сможешь его съесть, если скажешь мне, где они, а, el burro? (Прим. Пер. Испанский: Осел). Или, может, я просто накормлю тебя одним из тех ужасных протеиновых батончиков, которые я нашел наверху, и это будет достаточной пыткой, чтобы ты все рассказал, — громко сказал он, но Матео не ответил, а только сильно нахмурился. Найл подошел ближе ко мне, понизив голос. — У тебя с ним были какие-нибудь проблемы?

— Нет, он сладкий пирожок, — сказала я, одарив Матео ухмылкой. — Правда, Мертвец?

Матео ничего не сказал, но я только шире улыбнулась. Возможно, я приписывала ему личные качества, которых у него не было, но, по крайней мере, пока он был в клетке, я могла представить, что он не такой ужасный, как все остальные в этом мире. Это была милая маленькая фантазия, в которую я с удовольствием верила. Но я никогда, никогда не должна была верить в нее по-настоящему. Именно тогда ужасные люди наносили удар. Они могли проникнуть под кожу и устроить там гнездо, как еноты, а потом у них появлялись бы детеныши, которые съели бы мою плоть изнутри. Нет, я не могла позволить Матео родить енотиков в моей груди. Но я могла притвориться, что он не сделает этого, пока остается за решеткой. В конце концов, незнание — это по-швейцарски. А швейцарцы, как известно, невероятно счастливы.

— Мертвец? — Найл рассмеялся, хлопнув меня по плечу, от чего я пошатнулась.

Вау, он был сильным. Типа прижми-меня-к-земле-и-сильно-погрузи-в-меня-свой-член. Не то чтобы я этого хотела. Я была категорически против такого развития событий. Только если бы сама этого захотела. Мне всегда было интересно, каково это. На самом деле, было ли совершенно безумной идеей попытаться соблазнить этого психованного (психовано-сексуального) ирландца, а потом сбежать? Это был не такой уж плохой план. У меня определенно были планы и похуже. Например, когда я решила, что будет хорошей идеей прыгнуть с моста на тарзанке, используя мужские галстуки, которые выпали из багажника фургона. Я связала их все вместе и спросила Извращенца Тима, не хочет ли он попробовать первым. Я была почти уверена, что он до сих пор не простил меня за потерю ноги.

В любом случае, этот план был не таким. Возможно, я смогла бы стать ближе к Найлу. Оседлать его бедра после китайской еды и притвориться порнозвездой, взмахивающей волосами. Я бы горячо облизнула свои губы и заманила его в свою пещерку медоеда. Я бы даже могла попробовать его на вкус, и посмотреть, как далеко меня занесет этот дикий ветер, прежде чем я насажу его на один из его собственных кухонных ножей. При мысли обо всем этом мои щеки вспыхнули, а Найл просто уставился на меня, как будто не понимал, что происходит, когда я начала обмахиваться рукой и отвернулась. О да, я тоже могу быть психованной.

Я отошла от него, покачивая бедрами и оглядываясь на него через плечо, закусив губу.

— Ну, тогда, думаю, увидимся за ужином, Адское Пламя, — промурлыкала я своим самым хриплым приди-и-трахни-меня голосом.

Найл выглядел возбужденным или, может быть, просто сбитым с толку. Я не была лучшей в чтении выражений лиц людей. Но он все еще смотрел на меня, так что, возможно, это сработало.

— Я просто собираюсь провести день, занимаясь пилатесом, — сказала я ему, наклоняясь вперед и касаясь пальцев ног, а затем покачала бедрами из стороны в сторону, глядя на него между своих ног. — Если я не буду тренироваться ежедневно, я потеряю свою гибкость. А мы же не хотим этого, правда, Адское Пламя?

— Если это для тебя важно, то, наверное, ты захочешь продолжать свои занятия, — согласился Найл.

Он хорошо смотрелся вверх ногами. Как будто его подвесили за лодыжки, чтобы выпороть. Он почесал татуировку Дьявола на предплечье, и по мне пробежали мурашки. Я хотела провести языком по этой отметине и прошептать моему злому правителю, что я выполняю его грязную работу. Или, может быть, я хотела сказать это Найлу прямо сейчас. Он был ужасно похож на большое злобное адское существо, которое я годами представляла себе в качестве своего парня. За вычетом рогов и красной кожи.

Я начала опускаться на шпагат, все еще глядя на Найла между ног, пока кровь приливала к голове. Я опустилась на две трети, а потом поморщилась, когда мое тело отказалось опускаться дальше. Это было чертовски больно, и я испуганно пискнула, упираясь руками в пол.

— О, святая мать сучки, — выдохнула я, пытаясь встать и оставаться сексуальной, пока мои бедренные мышцы кричали «нет». Я металась как сумасшедшая, пытаясь подняться, но это было бесполезно. Я застряла, а мои ноги продолжали скользить по полу. Я собиралась сесть на шпагат, нравилось это моему телу или нет. Это происходило. Ай, ай, ай…

Большие руки схватили меня сзади за талию, подтягивая вверх, и я обнаружила, что смотрю на Матео широко раскрытыми глазами, прижатая к сильному телу Найла.

Найл развернул меня к себе, и мои штаны сползли, потому что моя попка не смогла их удержать, так что они бесстыдно соскользнули до бедер. Я решила смириться с этим, накручивая прядь волос на палец и хлопая ресницами.

— Тебе нравится, Адское Пламя?

— Нравится ли мне, что спортивные штаны сползают с твоей задницы, потому что они тебе не подходят? — спросил он, потянувшись вниз, схватился за пояс штанов и так сильно дернул их вверх, что я подпрыгнула. — Было бы странно, если бы мне это нравилось.

— Но тебе понравилось, Адское Пламя? — Промурлыкала я, издав девичий смешок. У меня это здорово получалось. Быть сексуальной убийцей было у меня в крови.

Его лицо исказилось, когда его взгляд опустился на мои губы, а затем вернулся к моим глазам.

— Почему ты продолжаешь называть меня так?

Я протянула руку, мое сердце бешено колотилось в груди от выброса адреналина, потому что я была не уверена, готова ли я умереть за это. Я провела рукой по его руке до татуировки с изображением Дьявола и стала кружить по ней пальцами.

— Ты напоминаешь мне его.

Он уставился на то место, где моя рука скользила по его плоти, выглядя озадаченным, прежде чем небрежно оттолкнул меня от себя, и я споткнулась, но отступила на шаг.

— Вот. — Он схватил завязки моих спортивных штанов и туго затянул, снова и снова завязывая их ловкими пальцами, чтобы они плотно прилегали к моей талии. — Проблема решена. Увидимся за ужином, Паучок. Оденься поприличнее.

— О, я так и сделаю. И я не могу дождаться, когда смогу поесть этими палочками для еды! — Крикнула я ему вслед. — Не могу дождаться, когда проведу пальцами по их длинным, твердым стержням.

Он оглянулся на меня, направляясь к лестнице.

— Только не пытайся проткнуть меня ими, ладно?

Я громко рассмеялась, притворяясь, что он ооочень смешной.

— Ты такой забавный.

Фыркнув, он направился наверх, и я была уверена, что после такого великолепного выступления он еще долго будет думать обо мне. Громкий стук заставил меня удивленно обернуться, и я увидела Матео, стоящего перед решеткой своей клетки, с рукой на прутьях, как будто он только что ударил по ним. Он выглядел разъяренным и сбитым с толку, но в основном разъяренным.

— Ты это видел? — Взволнованно прошептала я, подбегая к нему, хотя и не слишком близко после того, как он схватил меня в прошлый раз. — Я вытащу нас отсюда, Мертвец. Я соблазню Найла, а потом хорошенько его заколю. Как думаешь, мне стоит подождать, пока он меня трахнет? — Спросила я, обдумывая это. Собиралась ли я воплотить свои фантазии с моим большим страшным похитителем? Будет ли он первым парнем, которому я позволю делать со мной грязные вещи? Мой инстинкт должен был сказать «нет», что это была глупая идея. Но это было не так. Все в этом мире были кусками дерьма, так что мой первый раз не был бы с каким-то ангелом. И в моих самых мрачных фантазиях я не хотела, чтобы это было так. Но это все равно заставляло меня чувствовать себя нервной и глупой.

Не-а, я не собиралась этого делать. Или собиралась?

Матео снова ударил рукой по решетке, и его верхняя губа приподнялась.

— Чувааак, успокойся. Этот план надежен. Ты видел, какой сексуальной я была? Я не думаю, что он заметил маленькую ошибку со шпагатом. Я отлично разыграла это как часть своего выступления, правда?

Матео зарычал, как настоящий зверь, и мое сердце затрепетало от этого чувственного звука.

— О, черт, я тебя тоже возбудила? — Мой взгляд опустился на его спортивные штаны, где, как и следовало ожидать, была огромная выпуклость, натягивающая их. Мое горло сдавило, как будто оно было набито ватой, и я просто смотрела на идеальные очертания его стояка, пока жар полз по каждой клеточке моей плоти. Он такой большой, как он поместится в моей киске? А в моей заднице? — О боже, я не знаю собственной силы.