Клуб смерти

Я закинул все, что могло понадобиться, в багажник своего вишнево-красного мускул-кара, а на пассажирское сиденье бросил маску дьявола и свой новый топор. Я еще не успел ее опробовать, но назвал ее Эванджелин из-за ее красивого красного лезвия.

Я потерял время на повторном поиске адреса из-за того, что мой маленький паучок украла единственную легкодоступную копию, которая у меня была, но как только я ввел его в свой телефон, я рванул с места.

Я выкрутил громкость магнитолы на максимум, и «Bohemian Rhapsody» группы Queen загрохотала в моих ушах так, что, казалось, из них вот-вот потечет кровь, и забарабанил пальцами по рулю, чувствуя, как во мне нарастает нервная энергия.

Я не снимал ноги с педали газа, мчась по тихим улицам к месту назначения и к моей маленькой психопатке.

Каждый раз, когда я моргал, я представлял тело моей девочки, лежащее там и ожидающее, когда я приеду, холодное и окровавленное, точно такое же, как у Авы.

Это происходило снова. Все сначала. История решила повториться, и я застрял в вечном круговороте потерь, горя и вины. Я никогда не должен был приводить ее в свой мир. Я был глуп, эгоистичен и просто чертовски одинок. Но ничто из этого не должно было иметь ни малейшего значения. В тот момент, когда я купил ее, мне следовало дать ей денег, фальшивое удостоверение личности и отправить восвояси.

Я спас ее из того проклятого клуба. Я поступил правильно. Все остальное было лишь проявлением моего эгоизма и жадности. Я увидел эту хорошенькую, сломленную малышку и захотел оставить ее себе, потому что она выглядела так же, как я чувствовал себя внутри. Вся разбитая и изломанная, и такая чертовски одинокая, что это причиняло боль.

Но почему я не был достаточно силен, чтобы отпустить ее? Все повторялось снова, так, как я всегда знал, что будет, если я позволю кому-то сблизиться со мной. Особенно такой, как она. Слишком хорошей для этого испорченного мира и слишком соблазнительной, чтобы грех устоял перед искушением запятнать ее.

Была причина, по которой у демонов не было любимых. Не потому, что они не умели любить. А потому, что их любовь была ядовитой и разрушала все, к чему прикасалась. Я запятнал ее своей близостью, заразил ее своей отчаянной потребностью и жаждой крови. Возможно, у нее хватило бы духу убить, но без моего вмешательства она бы никогда не нашла ту пару ублюдков, к которым сейчас направлялась. Она никогда бы не оказалась в такой опасности.

Она была слишком крошечной, слишком хрупкой, слишком чертовски всем, чтобы стать добычей такого рода отребья, а я завернул ее в бантик и практически отправил им в подарочной упаковке. О чем, черт возьми, я думал, говоря ей, что нашел их? Я должен был держать информацию при себе, пока не буду готов действовать. Но нет же, Мистер Большие Яйца захотел увидеть ее улыбку. Я жаждал, чтобы она смотрела на меня так, будто я чего-то стою. Будто от меня может быть какая-то польза. И моя жадность к подобному вниманию с ее стороны вполне могла стоить ей жизни.

Я хотел верить, что она справится с тем, во что ввязалась, но за их безупречной внешностью скрывалось нечто большее. Они были такими же охотниками, как и мы. И пусть она была пауком со смертоносным укусом, они были стервятниками, привыкшими дочиста обгладывать кости.

Дороги проносились перед глазами как в тумане, а крики в моей голове становились все громче и громче. Крики Авы. Крики Бруклин. Мои крики. Они не были реальными, и в то же время были совершенно ошеломляющими.

Если она умрет из-за меня, я сам вырву выбор из рук Дьявола и отдам себя ему лично. Я не переживу этого во второй раз. Не смогу.

Но прямо сейчас я не мог зацикливаться на этом. Я должен был надеяться, что я не опоздал, что она не слишком опережала меня, что я смогу добраться туда вовремя, чтобы все исправить, помочь ей, спасти ее. А потом я отправлю ее подальше от себя и позабочусь, чтобы она больше никогда не пострадала от яда моего присутствия в ее жизни.