Кофейные чары Герцогини (СИ)

Глава 20

Последующие недели были временем очищения и укрепления. Граф Малькольм и его ближайшие сторонники были отправлены в изгнание, их земли и титулы перераспределены между верными вассалами и заслуженными горожанами.

Каэлан и Элинор правили вместе, их союз стал нерасторжимым. Боль прошлого была признана и принята, но больше не имела власти над ними.

Элинор окончательно освоила свой дар. С помощью Алрика и поддержки Каэлана она научилась не просто отдавать тепло, но и черпать силу из любви, из радости, из самой жизни. Она могла теперь исцелять целые группы людей, её присутствие одно могло успокоить толпу и вселить надежду.

Как-то раз они с Каэланом снова спустились в пещеру к Сердцу Лорайна. Кристалл pulsовал ровным, мощным светом. Золотые прожилки, появившиеся после их первого единения, теперь разрослись, оплетая синее ядро, словно живая сеть.

— Он стал сильнее, — заметил Каэлан, чувствуя исходящую от кристалла энергию. — И… теплее.

— Это потому, что Лорайн стал сильнее, — улыбнулась Элинор. — Люди верят в будущее. Они не боятся. Это и питает его.

Она приблизила ладони к кристаллу, но не коснулась его. Она просто позволила своей энергии течь навстречу энергии камня. Свет вспыхнул, и на этот раз он был не ослепляющим, а мягким, тёплым, золотисто-голубым. По всему герцогству, от столицы до самых дальних хуторов, люди в тот миг ощутили прилив необъяснимой радости и уверенности. Ускорилось выздоровление больных, урожай на полях будто потянулся к солнцу, а в домах воцарился особый, светлый покой.

Сердце Лорайна окончательно пробудилось. И оно билось в унисон с сердцами своих правителей.

Через несколько месяцев наступил день, которого ждал весь Лорайн. Элинор родила ребёнка. Это был мальчик, крепкий и здоровый, с тёмными волосами отца и добрыми, светлыми глазами матери.

Когда Каэлан впервые взял на руки своего сына, на его глазах выступили слёзы. Он смотрел на это маленькое, perfect существо и видел в нём воплощение всего их пути — боли, борьбы, прощения и безграничной любви.

— Как мы назовём его? — спросил он Элинор, которая слабо улыбалась, лежа на подушках.

— Орлан, — прошептала она. — В честь твоего отца. Чтобы память о нём была не только о его ошибках, но и о его любви к этой земле. И… Люсьен. В честь того, кто помог нам, когда мы были на грани.

Каэлан кивнул, не в силах вымолвить ни слова. Орлан Люсьен ди Рейнер. Имя, символизирующее примирение с прошлым и надежду на будущее.

Их жизнь наладилась. «Медная Чашка» снова работала, став символом нового Лорайна — открытого, процветающего и гостеприимного. Элинор иногда наведывалась туда, чтобы сварить кофе и поговорить с простыми людьми. Каэлан часто сопровождал её, и горожане уже не робели перед своим герцогом, а уважительно кланялись и делились с ним своими заботами.

Однажды вечером они сидели в своей общей гостиной — уютной комнате с большим камином, куда Каэлан перевёз все свои вещи. Орлан Люсьен мирно спал в колыбели рядом. Элинор держала в руках новую фарфоровую чашку — точную копию разбитой. Каэлан нашёл мастера, который смог воссоздать её.

— Знаешь, — сказала Элинор, задумчиво глядя на огонь. — Иногда мне кажется, что всё это сон. Кофейня, война, ты… наш сын.

Каэлан подошёл к ней, взял её руку и прижал её к своей груди, к ударам своего сердца.

— Это не сон, — прошептал он. — Это наша жизнь. Наша чудесная, сложная, прекрасная жизнь. И я благодарен каждой секунде, что привёл меня к тебе. Даже самой painful.

Он поцеловал её, и в этом поцелуе была вся их история — горечь и сладость, отчаяние и надежда, прошлое и будущее.

Они смотрели, как за окном садится солнце, окрашивая башни Солиндейла в золотые и розовые тона. Их город. Их дом. Их любовь. Они прошли через огонь и воду, чтобы обрести это счастье, и теперь были готовы беречь его вечно.

И где-то в глубине цитадели, в сердце горы, древний кристалл pulsовал ровным, тёплым светом, обещая Лорайну новую эру — эру мира, процветания и любви.