Когда герцог вернется

Глава 29

Герцог Вильерс отдал плащ Фаулу, дворецкому Бомона, и выслушал сообщение о том, что Джеммы дома нет, а вот герцог дома.

Им с Элайджей надо поговорить.

Вот уже много лет они не разговаривали нормально, хотя лакей Вильерса Финчли не раз рассказывал всем о том, как Элайджа спас Вильерсу жизнь, когда у того была лихорадка. Но поскольку сам Вильерс об этом не помнил, то он вряд ли был бы в состоянии оценить их примирение.

Все дело в том, что Вильерс постоянно делал все возможное для того, чтобы соблазнить жену Элайджи, хотя очевидно, что он должен поблагодарить Бомона за легендарное спасение собственной жизни.

Неужели это все, что он сможет сказать старому другу?

— Я сам объявлю о своем приходе, — бросил он Фаулу.

Войдя в библиотеку, он сразу увидел точеный профиль Элайджи на фоне высокой спинки стула. Кажется, тот закрыл глаза. Вильерс терпеть не мог, когда кто-то дремал. Правда, Элайджа посвятил жизнь спасению мира или хотя бы его британской части, а сам он сосредоточился на всяких фривольностях вроде шахмат.

Как и всегда, когда он замечал разницу между собственной жизнью и жизнью другого человека, Вильерс остановился, чтобы подумать о том, захотел ли бы он предпочесть тот образ жизни, который выбрал Элайджа.

Нет. У него нет ни малейшего желания заседать в палате лордов. Честно говоря, даже сама мысль об этом была ему противна.

Вильерс бесшумно прошел по ковру и обошел вокруг стула.

Элайджа и в самом деле спал.

Или не спал?

Было что-то странное в неподвижности его лица, в том, как его тело осело на стуле.

— Герцог! — позвал Вильерс, наклоняясь к нему. Неужели Элайджа в обмороке? И лицо у него такое бледное… — Элайджа!

На фоне лица его ресницы казались невероятно темными. Элайджа был красив и в детстве. Он вообще был единственным человеком на свете, которого Вильерс любил.

Протянув руку, он осторожно прикоснулся к плечу Элайджи.

И потряс его.

Потом еще раз потряс…