Колыбель для Вайвики

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Ной вернулся из больницы в хорошем настроении. Новорожденный и его мама чувствовали себя хорошо. Джонетта сказала Ною, что решила согласиться на усыновление своего малыша. Ей рекомендовали одну супружескую пару, которая вот уже три года ждала этой возможности. Как только им сказали об усыновлении, они тут же примчались в больницу посмотреть на своего сына. Ной видел, как они плакали от счастья, глядя на малыша через стеклянную стену палаты для новорожденных.

Не успел Ной войти в дом Салли, как зазвонил телефон. Ной посмотрел на часы — половина одиннадцатого. Салли в это время обычно работает в своей мастерской. Он поднял трубку. Звонивший представился архитектором и сообщил, что его клиенты согласны заплатить мисс Джонсон ту сумму, которую она просила за перила из кованого железа. Мой записал номер телефона и сказал, что мисс Джонсон обязательно позвонит.

Только он повесил трубку, как вошла Салли.

— Вам звонили, — сказал Ной, отрывая листок из блокнота, где был записан телефон архитектора.

На Салли был комбинезон и розовая вязаная кофточка. От работы в мастерской ее щеки пылали, влажные от пота пряди волос выбились из прически и обрамляли ее разгоряченное лицо.

— Это огромные деньги, — проговорил Ной, с удивлением узнав, что гонорар Салли составит внушительную сумму.

— Но и времени уйдет достаточно. К тому же я смогу выполнить заказ только через полгода. — Она внимательно посмотрела на Ноя. — А сколько вы зарабатываете за то же время? — спросила она.

Он зарабатывал гораздо больше, но решил не говорить ей об этом.

— Тем не менее я и не предполагал, что вы так много зарабатываете, — сказал Ной.

Салли прислонилась к стене, сложив руки на животе.

— Нам с Вайвикой хватит и еще останется, — сказала она, насмешливо глядя на Ноя. — Пожалуй, я позвоню архитектору и соглашусь на его предложение.

Она прошла мимо Ноя, даже не взглянув на него, стараясь не сводить глаз с телефона, стоявшего в прихожей на столике.

Ной пошел на кухню, налил себе горячего кофе и сел за стол. Он слышал, как Салли говорит по телефону, но не мог разобрать ни слова.

Вот она чему-то рассмеялась. Смех по-детски веселый и звонкий, удивленно отметил про себя Ной. Этот смех, такой мелодичный и чистый, проник ему в душу, и его сердце замерло в томительном ожидании.

День для Салли выдался на редкость тяжелым. Не только потому, что она торопилась закончить колыбельку для Вайвики, но и потому, что ей не давали покоя мысли о Ное. Его последняя похвала, касающаяся ее гонорара, показала, что он относится к ее работе с истинным уважением.

Хотя Ной был, как и ее жених, врачом, он выгодно от него отличался отсутствием кастового превосходства, присущего некоторым медицинским светилам. Ной относился к своим пациенткам с сердечной теплотой и заботой, и Джонетта и ее малыш яркое тому подтверждение. Она должна признать, что Ной имеет право на свое мнение о матерях-одиночках, так как получает информацию о них из первых рук и знает много случаев с печальным концом.

Она очень благодарна ему, что он пошел ей навстречу и, пожертвовав своим отпуском, стал соучастником обмана ее дедушки и бабушки, который теперь казался глупой и ненужной затеей. Разве столь уж важно доказывать Вандеркелленам, каким замечательным был ее отец? Поверят они его дочери или нет, он все равно останется замечательным человеком! И еще, ее решение стать матерью касается только ее самой, и неважно, замужем она или нет.

Ной помог ей понять все это, оставаясь самим собой, хотя он из семьи знаменитых бостонских Барреттов и хорошо известен в медицинских кругах Хьюстона. Он был отзывчив и спешил на помощь каждому, кто в этом нуждался. Взять хотя бы ее — он, не задумываясь, согласился выдать себя за ее мужа. Не каждый мужчина выдержал бы эту роль в течение семи дней и ночей, в то время как его подружка ждала его на берегу теплого моря! Вспомнив о пассии Ноя, Салли ощутила приступ неожиданной ревности, но подавила это чувство. Его личная жизнь не должна волновать ее. Совсем скоро у нее родится дочь, вот это и должно стать ее главной заботой! Ей нужно выбросить из головы неуместные романтические мечтания и помнить лишь о том, что она станет матерью.

Салли устало вздохнула и вытерла со лба выступивший пот. В мастерской стало невыносимо жарко, так как она работала здесь уже несколько часов подряд. Еще немного, и ажурная, словно сплетенная из кружев и лент, колыбелька будет готова.

— Тебя ждет замечательная кроватка, Вайвика, — прошептала Салли. — У тебя будет все самое лучшее, моя дорогая, обещаю тебе.

— Салли!

Услышав свое имя, произнесенное бабушкой, Салли вздрогнула. Абигайл бесшумно вошла в мастерскую, так как дверь была открыта.

— Что случилось? — с тревогой спросила Салли.

Бабушка шла по мастерской, осторожно озираясь, словно боясь испачкать сажей свое платье из серебристого шелка.

— Ничего не случилось, просто Ной послал меня сказать тебе, что ужин готов, — ответила Абигайл, не сводя глаз с колыбельки.

Салли почувствовала угрызения совести за то, что невольно заставила Ноя готовить ужин. Надо будет отблагодарить его, предложив ему калитку или садовую скамейку, сделанную ее руками.

— Спасибо, — сказала Салли, снимая рукавицы и видавшую виды бейсболку. — Я уже выполнила сегодняшнюю норму. Сейчас приду.

Она отвернулась, чтобы снять с себя тяжелый фартук. Не услышав ответа от бабушки, Салли нетерпеливо спросила:

— Что еще?

— Я… я хочу тебя спросить, не могли бы мы с Губертом встречаться с твоей Вайвикой? Я понимаю, что мы этого не заслуживаем, но… но общение с правнучкой стало бы для нас подлинным счастьем!

Салли смотрела на бабушку, не в силах справиться с охватившими ее чувствами. Действительно, они этого не заслужили! Салли хотела уже ответить отказом, но голос не повиновался ей.

Сколько раз в детстве она представляла, как дедушка с бабушкой захотят приехать к ней, а она им ответит отказом! Почему она молчит? Судьба дает ей возможность осуществить мечту своего детства!

— Салли, я понимаю, что ты сейчас чувствуешь! Ты имеешь полное право презирать нас, — вздохнув, грустно проговорила бабушка. — Какая красивая колыбель! — добавила она, сменив тему и стараясь успокоиться. — Как ты знаешь, мы перестраиваем наш бостонский дом. Нам бы хотелось украсить его твоими замечательными творениями. Разумеется, на деловой основе! Салли, ты не представляешь, как ты талантлива!

— Я унаследовала талант от отца, — ответила Салли, гордо вскинув подбородок.

Это резкое замечание лишило бабушку ее привычного чувства собственного превосходства. Заломив унизанные золотыми кольцами руки, она проговорила примирительным тоном:

— Твой отец был замечательным человеком. — Помолчав, она продолжала: — Тебе будет приятно услышать, что Губерт встал с постели и начал ходить. Мы можем уехать в аэропорт прямо после ужина, потом сесть на теплоход и отправиться в путешествие по морю. Мы вам очень признательны за вашу заботу и гостеприимство.

Абигайл повернулась и молча вышла из мастерской.

Салли не поверила своим ушам. Бабушка в самом деле сказала, что они уезжают?

Сегодня вечером?!

Салли машинально смотрела на открытую дверь, охваченная смятением и тревогой. Раз уедут дедушка с бабушкой, уедет и Ной…

Вечером Салли и Ной проводили дедушку и бабушку в аэропорт. Они ехали в полном молчании, хотя Ной несколько раз хотел разрядить обстановку, пытаясь начать разговор, но это ему так и не удалось. Салли всю дорогу молчала, не в силах справиться с обуревавшими ее мыслями.

Она же мечтала о том дне, когда Губерт и Абигайл наконец-то уедут, тогда почему ей так тяжело расставаться с ними? Почему у нее перед глазами стоит печальное лицо бабушки, когда та попросила разрешения общаться со своей правнучкой?

Приехав в аэропорт, Салли нервно кусала губы, пока Ной прощался со стариками и желал им приятного путешествия.

Когда объявили посадку на самолет, Ной пожал руку Губерту и чмокнул в щеку Абигайл, словно и впрямь был их любящим внуком. Салли взглянула на бабушку и была потрясена, увидев, что у той глаза полны слез. Что-то словно сломалось в душе Салли. Может, тот барьер, который она строила годами, защищаясь от эгоистичных, высокомерных и совершенно чужих людей, какими всегда казались ей дедушка и бабушка.

Но неожиданно они перестали быть чужими, и Салли увидела в глазах бабушки боль и раскаяние! В точно таких же глазах, какие были у ее мамы! Даже Губерт как-то сник и погрустнел, когда прощался с Салли.

Когда-то, давным-давно, они отвернулись от своей единственной дочери… Теперь Салли увидела в выражении их лиц боль и раскаяние за ту роковую ошибку, так как судьба обрекла их на одинокую, безрадостную старость.

— До свидания, — дрожащим от волнения голосом сказала Салли и обняла бабушку, едва сдерживавшую слезы. — Я позвоню, когда родится Вайвика, — сказала Салли и, подойдя к дедушке, крепко обняла и его. — Приятного путешествия! Береги спину, дедушка.

Сдерживая рыдания, Салли схватила Ноя за руку и потащила его к выходу. Оглянувшись, она увидела, что дедушка и бабушка уже ушли к самолету.

— Ну, ну, успокойтесь. Все прошло как нельзя лучше, — сказал Ной.

— Я проявила слабость, — проговорила Салли, вытирая слезы. — Мне не хватило мужества относиться к ним с прежней холодностью.

— Напротив, вы были на высоте, Салли. — Обняв ее за плечи, он заглянул ей в глаза. — Я хотел бы кое-что у вас спросить.

— Что же?

— Что вы им ответите, когда они спросят обо мне?

— Ох!

— Что мы оказались не такой уж счастливой парой? Что я бросил вас до рождения дочери? — допытывался Ной.

— Я расскажу им всю правду, — со вздохом ответила Салли.

— И об искусственном оплодотворении? — не унимался он.

— Да. В конце концов, у бабушки и у моей мамы были одни и те же проблемы со здоровьем, и думаю, она меня поймет.

— Но у вас-то этих проблем нет!

— Ну, я скажу, что испугалась семейной болезни и решила заранее обзавестись ребенком, — уверенно ответила Салли.

— Я не думаю, что вы предрасположены к этому заболеванию, — заметил Ной.

Это что, очередной комплимент?

— Спасибо, — сказала она, потупившись. Они молча подошли к машине. Уже на пути домой Ной первым нарушил молчание:

— А вы им признаетесь, что я не Ной Стэп, а Ной Барретт?

— Пожалуй, нет.

— Как? Вы не хотите увидеть, каким станет выражение лица у вашей бабушки?!

— Я и так догадываюсь, — ответила Салли. До нее вдруг дошло, что настало время расстаться с Ноем, и эта мысль болью отозвалась в ее сердце.

Завтра самолет унесет его на Арубу.

Она отогнала печальные мысли и позволила себе немного помечтать… что у Вайвики будут и мама, и папа… Ной Барретт…

— Как вы себя чувствуете? — спросил Ной.

Голос у него был необыкновенно приятный, глубокий и звучный. Она готова слушать его всю оставшуюся жизнь.

— Отлично, — ответила она, не открывая глаз. Она поняла, что будет долго вспоминать эту последнюю поездку вместе с Ноем… Может, всю жизнь.

Слова любви так и рвались наружу, но она с трудом подавила этот внезапный порыв. Не сделай она этого, она причинила бы себе глубокую, непереносимую боль, услышав от него твердое «нет!».